Глава 32
Кошмар, ставший рутиной
Закончив разговор, я тут же набрала новый номер. Ответила еще одна мать еще одной погибшей девушки. Нет ничего страшнее кошмара, ставшего рутиной. На этот раз я обратилась за помощью к семье первокурсницы Виктории Зубцовой, отравившейся таблетками. Ее тело нашли на набережной. Судя по снимкам, она лежала на лавочке, от подбородка до груди перепачканная рвотой. Следуя своему решению, я не открывала фотографии, но запечатленные на них образы все равно меня преследовали.
– Так, а вы кто такая? – в третий раз заплетающимся языком переспросила женщина.
– Я новый следователь, Людмила Александровна.
– Значит, того, предыдущего мудака, погнали из ментовки?
– Да, вроде того, – согласилась я с ролью нового мудака. – У меня на руках материалы по делу вашей дочери.
– Какой?
– Виктории Зубцовой.
– А, Вики! Ну, так и скажите. Она ж у меня не одна…
– У вас погибла не одна дочь?
– Почему сразу погибла? Что с Настей, я вам наверняка не скажу, она как с хахалем своим укатила, так больше ни слухом, ни духом, а Катька моя жива-здорова.
– Хорошо.
– Сидит.
– Она сейчас рядом? Могу я с ней поговорить?
– Говорю ж, сидит! Отбывает срок в местах заключения, или как там у вас говорят?
– Понятно. Давайте поговорим о Вике.
– Давайте!
На этот раз лучше обойтись без прелюдий, иначе до дела мы рискуем не добраться.
– Расскажите, с кем она встречалась перед тем, как поехала учиться в Сочи?
– А с кем она только не встречалась!
– Среди ее ухажеров был парень по имени Дмитрий.
– Погодите-ка, сейчас вспомню… Дмитрий, Димка – зашептала она в трубку, как ведьма над котелком. – Не было вроде таких.
– Постарайтесь вспомнить. Он еще участвовал в соревнованиях.
– А, Митька-медалист! Но она с ним не встречалась. Так, за нос водила, и все.
Вот и возможная причина его помешательства. Конечно, Виктория Зубцова не виновата в том, что ее поклонник стал маньяком. Одних душевных страданий для этого мало, но безответная влюбленность вполне могла послужить катализатором. По крайней мере это объясняет, почему все его жертвы похожи между собой. Стоп! Не слишком ли далеко я зашла в своих выводах? Надо свериться с информацией, собранной Попаданцем. Я нажала пробел на клавиатуре макбука. На загоревшемся экране появилась таблица с колонками, не к месту раскрашенными в жизнерадостные цвета. Так, вот и нестыковка. Виктория умерла в две тысячи пятнадцатом, ей было всего восемнадцать. Юлия встречалась с Димой четыре года назад, причем тогда ей уже исполнилось двадцать. Получается, либо он влюбился в девочку-подростка, либо вся моя теория высосана из пальца. Хорошо бы убедиться, что Дима и Митька-медалист – вообще одно и то же лицо.
– Этот парень был старше вашей дочери?
– Да, и прилично.
– На сколько? Хотя бы примерно.
– Ну, не знаю. Лет, может, на восемь – десять. Взрослый уже был, а втюрился, как пятнадцатилетний. Совсем Вике проходу не давал. Мы с девками про него даже стишок придумали: Митька-медалист, к жопе банный лист.
Значит, Вика была всего лишь очередной жертвой.
– Вы давно его знаете?
– Кого, Митьку?
– Да.
– Давно, конечно. Рос на моих глаза, во такой был, – видимо, женщина забыла, что разговаривает по телефону.
– Вы не помните, четыре года назад он уже участвовал в соревнованиях?
– А как же! С первого класса в шашки свои рубился.
– Какие шашки? – откинулась на спинку стула я.
– Не, не шашки. Как их там? Шахматы, во!
– А вольной борьбой когда начал заниматься?
– Борьбой?! – прыснула со смеху она. – Так он же калека! Какая ему борьба? Только если гонки на колясках, кто дальше укатится.
– Митька-медалист прикован к инвалидной коляске? Я вас правильно понимаю?
– Правильно, правильно. Думаете, моя Вика такая разборчивая была? Таскалась со всеми. Если б он за ней на своих двоих волочился, она б и ему дала.
Быстро попрощавшись, я положила трубку. После разговора на душе осталось даже более тягостное ощущение, чем от слез отца Марины или гордых воспоминаний мамы Юли. Вика была одинока не только в Сочи, но и в родном городе. Неудивительно, что маньяк выбрал ее в качестве жертвы. Наверняка она стала легкой добычей для того, кто проявил к ней хотя бы каплю внимания. Хватит распускать сопли! Нужно смотреть на девушек и их судьбы со стороны, иначе ничего не разглядеть. Пока меня захлестывает сострадание, маньяк действует хладнокровно и никого не жалеет.
Нельзя терять надежду. Викина мать была настолько пьяна, что могла либо забыть об одном из ухажеров дочери, либо вообще перепутать все события. Надо расспросить кого-нибудь еще, чтобы узнать наверняка, объявлялся ли спортсмен Дима в жизни остальных студенток или нет. Я собралась и еще раз просмотрела список погибших блондинок. На глаза мне попалась интересная закономерность. Почему-то девушки, умершие в октябре, были самыми молоденькими. Если Виктории Зубцовой на момент смерти исполнилось хотя бы восемнадцать, то Светлане Панютиной, утонувшей годом ранее в реке Мзымта, было всего семнадцать лет. Обе первокурсницы, обе умерли в октябре. Тем более странно, если учесть, что всем остальным девушкам было за двадцать. Решено! Буду звонить родственникам самой юной.
