13
Может быть, Чжан Дао сможет ускользнуть от своих преследователей.
Может быть.
В семьдесят лет, несмотря на недавние проблемы со здоровьем, он был еще достаточно выносливым, благодаря ежедневной практике тай-чи.
Следя за своим дыханием, он медленно бежал, стараясь не думать о мучениях, приготовленных для него секретными службами Китая. В Пекине он засек их шпиков, которые прочесывали Запретный город, поджидая встречи Чжан Дао с Брюсом.
С Брюсом, единственным журналистом, с которым он согласился говорить после убийства двух членов «Сфинкса», Масуда Мансура и Халеда.
Дробильная машина заработала. «Сфинкс» хотели уничтожить. И китайские власти участвовали в этом истреблении.
Что делать? Всякая связь между выжившими членами «Сфинкса» была прервана, потому что это было опасно. Один из западных сторонников Чжан Дао, сэр Чарльз, предложил ему эффективную помощь: журналист-фрилансер с международной репутацией. Как бы то ни было, «Сфинкс» должен был заявить о своем существовании и доказать тем самым свою преданность делу человечества.
Встреча была назначена в Запретном городе.
Неудавшаяся встреча. И единственный выход: побег.
Автомобиль, целый ряд поездов, бесконечное путешествие к укрытию, неизвестному преследователям.
Один вопрос не давал покоя Чжан Дао: кто его предал? Сэр Чарльз, китайский священник, которому было поручено привести Брюса к нему, или, что самое худшее, друг?
Единственный выход: вернуться в свою родную пещеру, сделать так, чтобы все забыли о твоем существовании, и возобновить связь со «Сфинксом», если удастся избежать бури. Неосуществимый план, но другого не было.
Чжан Дао хотел понять: почему на «Сфинкс» напали и кто руководил наступлением?
Высокий сановник существующего режима, бездетный вдовец, он всегда был предельно осторожным. Благодаря его советам и предупредительному вмешательству китайская политика постепенно менялась, и многим его соотечественникам стало легче жить.
Главное: уберечь учение старых алхимиков о превращении элементов. Не только свинца в золото, но также смерти в жизнь и любой тленной материи в живительный элемент. Если эти знания исчезнут, останутся лишь технологии, направленные на уничтожение духа в пользу искусственного разума.
Искусственный разум… Главное в этой фразе – слово «искусственный». Кого это заботило, помимо «Сфинкса»? Без сомнения, это фатальная ошибка.
Древнее королевство восточного Туркестана, Синьцзян, как и Тибет, был аннексирован Китаем без малейшего протеста международного сообщества. В сердце гор, граничащих с северным направлением шелкового пути, Чжан Дао во время срочных археологических раскопок обнаружил сказочное сокровище: несколько сотен пещер, украшенных буддистскими изображениями, датируемыми четвертым и пятым веками.
Благодаря Чжан Дао рисунки и надписи сохранят свидетельство о прошлом в необычайно ярких красках. Он позаботился о том, как, в случае серьезного нападения, скрыться на долгое время в одной из этих пещер, а также о средствах коммуникации, которые могут ему понадобиться.
Никто не станет здесь его искать. У него будет время подумать над лучшим планом действий.
Это было уникальное святилище, где были представлены бодхисатвы: вечно бодрствующие и освещенные потусторонним светом, призванные пребывать на земле, дабы облегчить человеческие страдания.
Преобразовать материю в дух, темноту в свет – это не мечта. Существовал ли иной способ сохранить то лучшее, что еще осталось в человеке?
Пустыня Такла-Макан, река Музат, враждебные скалы… Местность не была привлекательной, но археолог знал там каждый камешек. Чжан Дао медленно взобрался по обрывистой тропинке, один неверный шаг – и падение в пустоту. На горизонте – никого. Как гласила местная легенда, в этой части гор обитали злые духи, и китайские мусульмане, уйгуры, панически их боялись. В действительности же речь шла об апсарах, полубожественных женщинах, способных летать вокруг души Будды под звуки божественной музыки.
Запыхавшись, Чжан Дао вынужден был надолго остановиться, еще час усилий – и он будет вне опасности. Вначале – идентифицировать противника, затем – бороться.
Раздробленные скалы имели в своем составе пигменты, которые позволили художникам разукрасить фигуры Будды, Высших неизвестных того времени, птиц, сражающихся с чудовищными змеями, – символ душевных изменений.
Чжан Дао был наследником и продолжателем этих добрых гениев, которые олицетворяли собой настоящую красоту, противостоящую потокам темных сил. И эта миссия была по-прежнему актуальной.
Большая часть пещер состояла из двух залов, более или менее просторных, их разделяла перегородка, представляющая собой Хозяина. Убежище археолога было украшено изображениями девяти алхимиков, добывающих золото из чана с сырьем.
Переступая порог уже на закате солнца, он испытал облегчение моряка, прибывающего в нужный порт.
Свет от прожектора ослепил его.
– Добро пожаловать к себе, Чжан Дао, вернее… к нам.
Безупречный костюм, элегантность, властное выражение лица: старший офицер, окруженный дюжиной солдат, смотрел на свою жертву, которая вжалась в голую стену.
– Вы сделали ошибку, вернувшись сюда, но это неважно. Мы бы перехватили вас где угодно.
Пистолеты-пулеметы направились на приговоренного.
Невзирая на яркий свет, Чжан Дао смотрел прямо перед собой.
– Огонь, – приказал офицер.