Перед стартом

Я лежала в постели, разглядывая следы протечек на потолке своей комнаты. Располагалась она на третьем этаже Башен Замбини, и я выбрала ее за то, что окна выходили на восток. Мне нравилось, когда по утрам меня будили солнечные лучи. Сегодня солнце не разбудило меня – просто потому, что я еще и не засыпала. Состязания магов редко завершались ко всеобщему удовлетворению. Оскорбленные проигравшие обвиняли победителей в нечестности, лелеяли уязвленное эго, сулили страшную месть… Раздоры потом тянулись годами и десятилетиями. Просто потому, что в любом соревновании кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает.

А ведь сегодня – впервые за всю историю магии – вызванная команда не могла выставить на поле ни единого чародея. Вдуматься только!

Какое-то время я занималась самообманом, твердя себе, что призыв Замбини пустить дело на самотек и довериться провидению был в теперешних обстоятельствах очень даже разумным… Без толку. Как ни крути, нас ждал разгром. Несомненный, катастрофический и позорный.

– О чем думаешь? – спросил Тайгер. Он по-прежнему иногда ночевал в моей комнате на полу, потому что никак не мог привыкнуть спать в одиночку. Ему все еще не хватало того ночного уюта, которым отличается спальня на восемьдесят мальчишек, где вечно кто-то кашляет, посапывает или хнычет…

– О том, что у нас непременно будет все хорошо, – ответила я.

– Вот и я о том же, – сказал Тайгер.

– Если честно, никакой уверенности у меня нет.

– И у меня.

Приняв душ, я отправилась в офис. Налила себе чаю, села и задумалась.

– Ты выглядишь печальной, – долетел тихий голос, сдобренный певучим скандинавским акцентом. – Что-то не так?

Я оглянулась и увидела, что на меня взирал Преходящий Лось.

– Так ты говоришь?..

– На трех языках, – ответил он. – По-шведски, по-английски и еще по-персидски, но хуже.

– Почему же раньше ты все время молчал?

Лось тряхнул развесистыми рогами. Примерно так люди передергивали плечами.

– Никто особенно не разделяет моих интересов, так о чем говорить?

– А что же тебя интересует?

– Снег, – ответил он. – Лосиха… пастьба… натрий и калий в моем питании… снег… чтобы машина не сбила… снег… лосиха… снег…

– Машина здесь тебя собьет вряд ли, – ответила я. – Со снегом у нас напряженно, да и лосихи не водятся. А натрий с калием… на что они тебе, ты же волшебный?

– Я и говорю, – сказал Лось, – беседовать не о чем. Тебе понравилось мое заклинание «тонкости»?

– Так это ты его навел? – удивилась я.

– Мне не понравилось, как они одного за другим забирали чародеев, – просто ответил он. – Я и воспользовался той штукой, которая не желала быть найденной, чтобы нарастить свою силу.

И он кивнул на мой стол, где в ящике по-прежнему хранился терракотовый горшочек, а в нем лежало кольцо. Я вынула таинственное сокровище и, по-прежнему ничего не понимая, посмотрела на Лося:

– Как оно работает?

– Не знаю, – ответил он. – Только то, что оно до предела насыщено могущественными эмоциями. Ненависть, утрата, предательство… Кажется, вот сейчас крики можно будет услышать!

– Отрицательные эмоции? Проклятие?

Лось снова тряхнул рогами.

– Вроде того. Но я все равно могу прикоснуться к этому источнику силы и взять столько энергии, сколько мне нужно. Там, в горшочке, все равно что колдун сидит. Мощнейший притом.

И тогда меня посетила блестящая идея. Признаю, безумно рисковая, но ведь кто не рискует…

– Ты умеешь наводить мосты?

Лось задумался.

– Ну, – сказал он затем, – признаться, с тем сибирским лосем мы некоторое время не разговаривали после той истории с волками. Мне тогда удалось всех усадить за стол переговоров… Правда, тогда я был вполне живым и рельным…

– Я не в иносказательном смысле, а в самом прямом, – поправилась я. – Мосты как инженерные сооружения, которые строят, воздвигают, возводят…

– А-а, – сказал Лось. – То бишь не метафорически, а буквально.

Я кивнула, и он фыркнул, почти заржал.

– Только представить себе! Лось, воздвигающий мост!

Он хотел знать, почему я спросила, и я рассказала ему о предстоящем соревновании. Он ответил, что ему тоже казалось, будто происходило нечто достаточно странное, только он не был совершенно уверен. Я согласилась с ним и подтвердила, что он не ошибся, – странностей у нас последнее время было с избытком. Потом спросила, не сумеет ли он нам помочь.

– Из горшочка исходит очень большая сила, – вдумчиво проговорил Лось. – Возможно, ее хватит для постройки моста.

Я поднялась на ноги. Так, может, еще не все было потеряно?

– Тебе, – сказала я, – придется сходить туда и осмотреть руины моста. Начало состязания – через полчаса.

– Покинуть здание?! – в ужасе переспросил Лось. – Об этом не может быть и речи. Я никуда не выходил с тех самых пор, как его открыли в качестве отеля «Мажестик», а было это в тысяча восемьсот пятнадцатом году…

– А ты хоть пытался?

– Да.

– И ты уверен, что не сможешь?

– Нет. Но не в этом дело, – ответил Лось характерным тоном лося, только что обнаружившего, что дело именно в том. – Я просто не пойду наружу, и точка.

– Агорафобия?

– Нет, спасибо, я уже поел…

– Я слышала, – начала я неторопливо, – что снаружи временами идет снег. И однажды там видели лосиху. Не говоря уже об определенном количестве натрия. А кроме того, весь центр города – давно уже сплошная пешеходная зона. Тебе не придется беспокоиться о машинах.

– Я – всего лишь заклятие, – тоскливо проговорил Лось. – Я лишь думаю, что все это действительно важно. Протокол Мандрейк и все такое. Я знаю, что я не настоящий, но думаю, что все взаправду… Как бы то ни было, наружу я все равно не пойду.

– Решение окончательное?

– Окончательное.

И Лось испарился.

Я только вздохнула. Что ж, я попыталась. Теперь оставалось только посмотреть правде в глаза. Нам некого было выставить на состязание. Не-ко-го…

– Давай поговорим о чем-то ином, – сказал Лось, возникая так же внезапно, как исчез. – Ты пойдешь на свидание с тем молодым чародеем с лохматыми волосами?

– Откуда ты узнал про нас с Перкинсом?

– Так все только об этом и говорят, – сказал он и посмотрел вверх, не иначе имея в виду обитавших в здании пенсионеров. Интересные новости! Как-то не очень улыбалось мне стать объектом сплетен скучающих отставников…

– Все сложно, – заявила я Лосю.

– Это в самой природе любви, – ответил он с ужасно неприкаянным вздохом. – Я – лишь бледная тень некогда живого и полного сил лося, но отзвуки его чувств еще живы во мне. Ах, как же мне временами недостает Лиэль и лосят…

– Ты с кем тут разговариваешь? – удивился Тайгер, входя на порог.

– С Лосем, – ответила я.

И указала ему на своего собеседника. Лось молча посмотрел на меня, потом на Тайгера.

– Так ты говорил… – начала было я, обращаясь к Лосю, но тот лишь моргнул пустыми глазами и медленно растворился в воздухе.

– Ты вообще-то в порядке? – заботливо спросил Тайгер.

– Бывало и получше, – ответила я. – Ну что, пошли хоть примем гордый вид перед показательной поркой… Как я смотрюсь?

Ради великого дела я натянула свое лучшее платье. Тайгер повязал галстук и причесал волосы. Что ж, напустим на себя побольше достоинства… А там будь что будет.

Мы вышли из здания только после того, как доподлинно убедились, что Маргарет Придумка О’Лири присматривает за входной дверью. А то обратно можно будет и не попасть.

Маргарет была одной из «практически вменяемых» чародеек и по совместительству одной из наименее могущественных. Она совершенно бесподобно врала, причем настолько виртуозно подрихтовывала явления и факты, что ты ей безоговорочно верил. На вечеринках она с неизменным успехом убеждала гостей, что верх – это на самом деле низ, и наоборот. После чего от души хохотала, когда собравшиеся начинали со страхом поглядывать на потолок – не упасть бы туда ненароком.

* * *

Немало горожан взяло на работе отгулы, чтобы поглазеть на соревнование магов. На улице, ведшей к мосту, происходило что-то вроде ярмарочного гулянья. По сторонам дымились грили – там жарили знаменитую «дорожную пиццу» и булочки с начинкой из верблюжьих ушей. С лотков бойко торговали всякой всячиной вроде шляп, движущихся фигурок короля Снодда (потянешь за ниточку, и тебя громко обещают казнить) и футболок с не особенно смешными надписями вроде «Мой папа ездил на состязание магов, а мне достался только бронхит!». Виднелись палатки странствующих хирургов, где за умеренную плату вам сулили заменить коленный сустав, и шатры побольше, где вы могли поглазеть, к примеру, на «удивительного двухголового мальчика по имени Гордон» и прочие «капризы природы». Вплоть до мест, где за полмула показывали части тела тролля, замаринованные в большой банке.

– У тебя есть полмула? – спросил Тайгер.

Я ответила:

– Даже и не думай!

На подходах к мосту мы еще издали увидели знаменосцев, жонглеров, акробатов и чревовещателей, в преддверии основного действа разогревавших толпу. Краем уха я услышала разговор – оказывается, предполагался еще и аттракцион «поборись с медведем», но медведь пребывал в слишком благодушном настроении и ни с кем бороться решительно не желал.

– Номер уже заменили, – сказал кто-то. – Джимми Долбогроб подожжет себя, и его выстрелят из пневматической пушки. Он должен пролететь над крышами, крича «Боже, храни короля!»

– Полагаю, рыцарство зарабатывает, – ответил друг говорившего.

– Кто бы сомневался. Но должны же быть и более здравые способы, – сказал первый.

Мы протолкались в первые ряды, к барьерам, ограждавшим толпу от случайно сорвавшегося заклятия, и показали дежурным полисменам свои удостоверения личностей. Нас пропустили, и мы подошли к небольшой группе людей, стоявших прямо на берегу, у северного устоя моста, рядом с которым была возведена королевская ложа.

– О! – сказал Бликс. – А вот и наши соперники!

Его окружали приспешники из «i-Магии»: вертлявый человечек в плохо сшитом костюме – Чанго Маттни, расфуфыренная дейм Корби, с писущим ей вкусом напялившая на себя половину ювелирного магазина, и Саманта Флинт – действительно красивая до полного неправдоподобия, но столь же неправдоподобно тупая. Я сразу отметила, что среди них отсутствовал Перкинс. Кто присутствовал, так это полковник Блох-Дрэйн. Он отвесил мне деревянный поклон.

– А где же колдуны? – саркастически осведомился Бликс.

– С нами легко соревноваться, верно? – ответила я.

– Вы неправы, – сказал лорд Тэнбери, стоявший поблизости. – В любом состязании актуален лишь победитель. Все прочее, как и собственно соревновательный элемент, особой роли не играет.

– Вы полагаете, такая игра в одни ворота понравится зрителям?

– Бунта не случится, – уверенно ответил старый хитрец. – Игра в одни ворота – это то, к чему давно привык любой гражданин, голосовавший в стране Снодда. Людям так даже спокойнее…

На том мы прервали разговор: по улице приближалась красочная процессия. Сверкал медью оркестр, гарцевали всадники, торжественно выступали придворные… и наконец в раззолоченной открытой карете появилось царственное семейство. Все, и я в том числе, преклонили колена перед монархом, а когда карета остановилась, к ней сразу подскочил шустрый герцог и пал ниц, предлагая себя в качестве ступеньки. Венценосную чету сопровождали двое избалованных детей: Его Капризность наследный принц Стив двенадцати лет и Ее Противность принцесса Шазза – пятнадцати. Как свидетельствовали почеты, детки были действительно еще те. Только и умели, что топать ногами и требовать всякую всячину. Ни одна гувернантка еще не продержалась при них больше двадцати шести минут. С четвертью.

* * *

Стоило им покинуть карету, как оглушительно грянули сразу тридцать горнистов, традиционно одетые барсуками, и монаршее семейство направилось туда, где мы стояли. Они приветливо махали руками народу, а лакей бросал в толпу грошовые ваучеры. В прежние времена гроши использовались наличные, но затем король обнаружил, что неблагодарные подданные тратили их в магазинах, ему не принадлежавших. Тогда и перешли на «Ваучеры Подаяния», которые принимают только в супермаркетах «Сноддко», известных грабительскими ценами и сомнительным качеством товара.

– Кого я вижу! – сказал король. – Лорд Тэнбери и наш Придворный Мистик! Очень, очень рад встрече. Надеюсь, нас ждет веселье… Вы проявили храбрость, придя сюда, мисс Стрэндж.

Согласно дворцовому протоколу, после того как он к нам обратился, мы могли встать. Я встала, и от меня не укрылось, что королева Мимоза оглядывалась, словно что-то ища.

Я собралась с духом.

– Я пренебрегу своим верноподданническим долгом, – сказала я, – если не заявлю о претензиях по поводу честности и справедливости этого состязания.

– Ваше недовольство отмечено нами, мисс Стрэндж, – ответил король. – Мы непременно рассмотрим ваш протест… скажем, в течение будущего года. А теперь не начать ли нам?

– Минуточку, – глядя на меня, сказала королева. – Так это вы – Дженнифер Стрэндж?

– Это всего лишь найденыш, дорогая, – в сторону, но отнюдь не понижая голоса, сказал король. – Неподобающая собеседница для королевы.

– Заткнись, Фрэнк, – раздалось в ответ. – Мисс Стрэндж, почему я не вижу здесь команду «Казама»?

Воцарилась гробовая тишина.

– Пойдем сядем, дорогая, – сказал король. – Я…

– Где ваша команда, мисс Стрэндж?

– В тюрьме, Ваше Величество, – с поклоном ответила я. – Суд в понедельник.

– Понятно.

И королева Мимоза одарила супруга таким «рублем», что под ее взглядом Снодд словно бы уменьшился в росте.

– Это правда, что ты отправил за решетку всю команду «Казама», чтобы загодя определить победителя?

– Ни в коем случае, – стал оправдываться король. – Всему виной случайное совпадение. Внезапно вскрылось, что так называемый «Казам» – сущее прибежище воров, мошенников и тому подобного сброда. Правда ведь, Придворный Мистик?

– Все до последнего слова, Ваше Величество. Я думал, всем уже все ясно…

– Кроме того, не далее как вчера один из этой шайки совершил нападение на замок, – добавил лорд Тэнбери. – Дворцу были причинены разрушения…

– Чушь собачья, – сказала королева Мимоза. – Я все видела своими глазами. Один-единственный и притом безоружный ковер-самолет кого-то спасал из Высокой Северной Башни. Ущерб дворцу был причинен исключительно вашими зенитчиками!

– Их примерно накажут, дорогая, равно как и колдунов, сидящих у нас под замком. Я и без того полагаю, что проявил достойную сдержанность. Я давно мог бы приказать их казнить, но в своем милосердии предпочитаю действовать через суд… как ты все время учишь меня, моя тыковка.

– Им предъявлены очень серьезные обвинения, моя королева, – начал было лорд Тэнбери, но королева Мимоза вскинула палец, и он осекся на полуслове. Еще я заметила, что придворные и прихлебатели как-то очень дружно попятились, и у каждого из них нашлись другие дела. Королева Мимоза придвинулась к мужу и понизила голос.

– Короче, слушай сюда, вырожденец, насмешка ходячая, срам в короне, – сказала она. – Я уже почти договорилась с Матушкой Зенобией, думая восстановить этот мост и отдать деньги вдовам Войн Троллей, но уступила тебе и твоей ненасытной корысти… немедленно выпусти чародеев «Казама», не то я так отравлю тебе жизнь, что ты пожалеешь, что сам не оказался подкидышем!

– Дорогая, может, позже это обсудим?..

– Мы это уже обсуждаем. Прямо сейчас, – сказала она, становясь до того похожей на грозовую тучу, что, право, стерва Моугониха и та обзавидовалась бы. – У тебя что, есть сомнения, что я именно так с тобой и поступлю?

Король надул щеки. Потом сдул их. У берега собралось не менее десяти тысяч его подданных, и все жаждали начала состязания. Похоже, королева Мимоза действительно очень хорошо знала, как отравить жизнь муженьку.

– Лорд Тэнбери, – изрек наконец король. – Мы думаем, подданные Снодда заслуживают доброго зрелища. Они пришли посмотреть магическое соревнование, и они увидят его. Выпустить колдунов. Это приказ.

Бликс и Тэнбери переглянулись, в их взглядах сквозило отчаяние. Такого поворота дела ни один из них не ожидал. Я уже объясняла, почему они с такой энергией гнобили «Казам». Чародеи «i-Магии» не годились нашим в подметки и в честном состязании победить не могли. Лорд Тэнбери в панике начал рассеянно шарить по карманам…

– Если скажете, будто посеяли ключи от городской тюрьмы, – тихо прорычал король, продолжая улыбаться и махать ручкой толпе, – я вашу голову, лорд Главный Советник, велю вздернуть на пику, а тело – бросить собакам…

– Вот, нашел, – сказал лорд Тэнбери, счастливо обнаруживая ключи. – Ваша воля будет исполнена сей же момент.

– Теперь ты счастлива, тыковка? – сказал король королеве.

– Я всегда счастлива, когда ты поступаешь правильно, зайчик, – ответила она, любовно подергивая его за ушко.

И Ее Величество удалилась, сопровождаемая успевшими переругаться малолетними Высочествами. Король ненадолго задержался.

– Если позволите казамовцам выиграть, – сказал он Бликсу и Тэнбери, – я вас обоих опилками набить велю. Живьем. После чего на вас будут отрабатывать штыковые приемы. Дошло?

И, не дожидаясь ответа, повернулся ко мне с такой ненавистью в глазах, что я невольно подалась на шаг прочь. Он, правда, ничего не сказал и вскоре присоединился к семейству, которое, кстати, явилось на состязание в полном числе. Присутствовал даже Бесполезный Брат, дармоеды-племянники, вдовствующая герцогиня Динморская, чья внешность снискала ей прозвище Утконосой.

Король подошел к правительственному микрофону и закатил длиннейшую речь ни о чем. Он, оказывается, гордился, что тяжкий труд и слепая преданность граждан позволяли ему и его семье купаться в роскоши, пока вдовы павших военных просили на улицах подаяние, и благодарил провидение за то, что был благословлен править нацией, чье долготерпение по отношению к морально разложившимся деспотам было поистине беспримерно…

Речь хорошо принимали, кое-кто из растроганных горожан даже вытирал слезы. Иссякнув наконец, король велел начинать состязание.

– Мы вас все-таки выпорем, – сказал мне Бликс. – Да, если вдруг волнуешься о ненаглядном бойфренде, могу доложить, что на данный момент с ним все хорошо.

Сердце у меня провалилось куда-то вниз. Похоже, Перкинс влип!

– Это вы о чем? – насупилась я.

– Вот, посмотри.

И он протянул мне левостороннюю раковину, которой мы экипировали Перкинса.

– Если с ним что-то случится, – ответила я сквозь зубы, – лично ответите!

– Ой, ой, страшно-то как, – язвительно ответил Бликс. – А теперь брысь из-под ног, мелочь! Тебе еще своих колдунов из тюрьмы вытаскивать, не забыла?

– Я вернусь с подмогой, – пообещала я. – И выпоротыми окажетесь вы. Кстати, он мне совсем даже не бойфренд.

Бликс расхохотался. И его первые два камня легли на свои места еще прежде, чем лорд Тэнбери подогнал машину и мы отправились выручать Мубина и остальных.