Снова в Башнях Замбини
Домой, в Херефордское королевство, мы возвращались поездом. После наших утренних подвигов ковер-самолет ни на что уже не годился. Даже в качестве половичка. Денег у принца не было ни гроша, но он обменял одно из крохотных герцогств своего родного королевства Портлендского на два билета в вагон первого класса, и мы сели на первый же поезд, отбывавший из Стерлинга.
Будучи найденышем, я имела право путешествовать не выше первого класса. Но когда у появившегося контролера возникли вопросы, принц не моргнув глазом объявил меня своим персональным донором органов, который должен был неотлучно сопровождать его – просто на всякий случай. Контролер поздравил принца с изобретением новаторского способа использования найденышей, а меня – с тем, что у меня был такой добрый благодетель.
В Херефорд мы прибыли около десяти тридцати вечера и отправились в «Казам» пешим ходом, причем задами, чтобы нас никто не увидел. Тайгер и Перкинс дежурили на первом этаже у окошка, выходившего на помойку. Через него мы с принцем и влезли, заодно убедившись, что заклятие «предельной тонкости» действовало по-прежнему отменно.
В Пальмовом Дворике особых перемен не наблюдалось. Леди Моугон с Монти Вангардом как всегда стояли в виде двух статуй.
– Все по-прежнему, – сказала я.
– Да, – ответил Перкинс. – К несчастью.
– А как Мубин и остальные?
– Все еще в тюряге, – сказал он, идя со мной через вестибюль. – Я пытался вызвонить судью Банти Пател, думал, вдруг удастся убедить ее в незаконности действий короля, но добрался только до секретарши ее секретарши. Та лишь рассмеялась, сказала, что я спятил, и бросила трубку… А у тебя на севере как все прошло?
Мы сели на диван в офисе «Казама», где по обыкновению спал Кевин Зипп, и я посвятила Перкинса во все, что рассказал мне Замбини. Начиная с того, что так называемая «Анн Шард» была на самом деле агентшей Могучего Шандара, а кольца, оказывается, весьма скверно передавали магическую энергию, и кончая тем, что Бликс был одним из очень немногих, способных разобраться в РУНИКСе. А также изуродованными руками Некогда Великолепной Бу.
– Ох ты, жалость какая… – сказал Перкинс. И посмотрел на свои собственные пальцы.
Я сказала ему, что, по мнению Замбини, магии как таковой был присущ разум. И, если она пожелает нам помочь, то уж, верно, придумает способ отдать нам победу в соревновании.
– Следующим номером свободная воля обнаружится у электричества, – сказал Перкинс. – Или у гравитации.
– У гравия? – спросил вполуха слушавший Тайгер. – Так вот оно, оказывается, что! Я всегда подозревал, что у гравия ко мне нелюбовь…
– Не гравий, а гравитация.
– По мне, не слишком правдоподобно, – сказал Перкинс.
– Я тоже не очень готова это принять, – ответила я. – Но он как-никак Великий Замбини, так что не будем с ходу отмахиваться. Кстати, у него есть некоторые идеи относительно его нынешней участи. Вот, глянь-ка…
И я протянула ему старый конверт, сплошь исписанный мелким почерком Замбини.
– Он сказал, эти записи чего доброго помогут нам справиться с заклинанием.
– Которое наложил Могучий Шандар?
Я кивнула.
– Ничего особо хорошего, – сказал Перкинс, ознакомившись с записями Замбини. – Похоже, его накрыло заклятием с динамическим ключом. То есть он автоматически меняется каждые две минуты. В какой-то момент это лебединое озеро на закате, потом – колпицы в дельте Ориноко… Пароль еще и меняется от самого факта, что кто-то подобрался к нему. У заклятия, которое держит Моугониху в камне, пароль статический, но мы даже с ним справиться не смогли. А тут динамика.
Некоторое время мы все молчали.
– Троллей-то видела? – спросил Тайгер.
– Двух, – ответила я. – Прикиньте, они считают нас паразитами.
– Мы их тоже как-то не особенно любим…
– Я не в переносном смысле, а в самом прямом! Они считают нас вредными животными, которых надо уничтожать. Люди для них – как для нас кролики, которые плодятся без меры и портят поля. Только не пушистые и относительно милые, а гадкие, вредные и заразные.
– Вот как, – сказал Тайгер, который, будучи сиротой Войн Троллей, испытывал к этим существам особенный интерес. – Значит, наши вторжения туда были еще худшей тратой жизней, денег, времени и ресурсов, чем мы привыкли полагать?
– Похоже на то…
Я посмотрела на часы. Одиннадцать с четвертью. Срок, данный нам Бликсом, истекал в полночь.
Я спросила Перкинса:
– Ты обсуждал с нашими жителями предложение Бликса?
Он вытащил из нагрудного кармана записную книжку.
– Народ у нас, конечно, странноватый, но мнение свое высказывает прямо и непредвзято… – И он сверился со своими пометками. – Я сумел опросить только двадцать восемь из них. Монти Вангард окаменел, Таинственный Икс и Забавный Запах из шестьсот сорок второй слишком туманны, Нечто из триста сорок шестой ответило на стук в дверь угрожающим звуком, а Ящеромаг просто пялился на меня и ел насекомых…
– Вполне в его духе, – заметила я.
– А я вообще не уверен, что Нечто из триста сорок шестой – действительно чародей, – вставил Тайгер. – И Запах тоже!
– Кто выяснять пойдет? – спросила я. – Ты?
– Ну ладно, – уступил Тайгер. – Предположим, они чародеи. Иначе до завтра будем разбираться.
– За исключением вышеуказанных граждан, – продолжал Перкинс, – контингент единодушно предложил использовать документы Бликса в качестве туалетной бумаги и заявил, что скорее дружными рядами впадет в окончательный маразм и поумирает, питаясь гнилой капустой, выдохшейся горчицей и жиром из-под пирожков вместо масла…
– А разве сейчас они не этим примерно занимаются? – спросил Тайгер.
– Что только доказывает их приверженность существующему порядку вещей, – подытожила я.
– Верно, – кивнул Перкинс. – И еще практически все заявили, что полностью доверяют решению менеджера «Казама».
– Вот это плохо, – сказала я. – Замбини-то по-прежнему нет.
– Они не про Замбини говорили, – сказал Перкинс. – Даже притом, что половина не знает тебя по имени, они заранее одобряли мнение «той умненькой девочки с волосами хвостиком». Они все за тебя.
В общей сложности Башни вмещали под две тысячи лет знаний и опыта. И все это богатство поддерживало и одобряло мои действия. Осознав, какое доверие было мне оказано, я вдруг почувствовала себя куда увереннее и смелее.
Правда, насущные наши проблемы были все так же далеки от разрешения.
– Сам-то ты как? – спросила я Перкинса. – Не созрел обратиться за двумя миллионами мула?
Он нахмурился.
– И пропустить все веселье? Ну нет, ни за что. Как у тебя вообще язык повернулся спросить?
– Спасибо, – сказала я.
Мы молча сидели еще некоторое время.
– Кстати, мы нашли источник заклятия «предельной тонкости», – сказал Тайгер. – Хотя кто именно его наложил, по-прежнему неизвестно.
Спрыгнув с дивана, он подошел к моему столу и нацелил карманный шандарометр на терракотовый горшочек. Стрелка тотчас указала аномалию в два килошандара. Однако как именно работало волшебство, защищавшее старинное здание, и кто его навел – по-прежнему составляло тайну, покрытую мраком.
Я вынула кольцо из горшочка. Оно выглядело очень простым. Ни узоров, ни надписей, ни драгоценного камня. Просто крупное золотое кольцо.
Тут мне кое-что пришло в голову, и я потянулась к телефону.
– Бликсу будешь звонить? – спросил Перкинс.
– Нет. Агенту Могучего Шандара. Надо кое-что разузнать…
Я набрала номер так называемой Анн Шард, и после второго гудка трубку сняли.
– Мисс Д’Ардженто? – спросила я. – Вас беспокоит Дженнифер Стрэндж.
– Я вижу, мое дерзновенное, но безоговорочно необходимое ухищрение потребовало некоторого умственного напряжения для проникновения в его суть, – ответила она на своем маловразумительном Высоком диалекте. – Констатирую, однако, что вас не удалось ввести в заблуждение.
– Что, простите?
– Вам потребовалось несколько дней, чтобы догадаться, что мое настоящее имя вовсе не Анн Шард.
– Да, – сказала я. – Вот именно.
– Уж не затем ли вы вознамерились связаться со мной, чтобы поделиться познаниями касаемо географического аспекта местонахождения кольца почтенной матушки моего клиента?
– Его у нас по-прежнему нет, если вы это имеете в виду, – ответила я. – Но нельзя ли узнать, что в нем такого особенного и почему Могучий Шандар хотел его отыскать?
– Особенного – ничего, – просто ответила она. – Даю вам слово.
– Почему же Шандар так им интересуется?
– У нас много клиентов, – тоном легкого раздражения ответила мисс Д’Ардженто. – Все они, прибегая к нашим услугам, рассчитывают на политику полного неразглашения.
Итак, подумала я, Замбини был прав. Без Шандара тут точно не обошлось. В ином случае она бы разве что посмеялась.
– Имеете ли вы сказать что-нибудь еще? – спросила агентесса Шандара. – Право же, у мисс Д’Ардженто каждая секунда на счету.
Что за манера вот так говорить о себе в третьем лице?
– Имею, – сказала я. – Следующий раз, когда Шандар вылезет из гранита, передайте ему – мы освободим Замбини, а потом явимся по его душу. И это не пустые слова!
– Всего доброго, мисс Стрэндж, – сказала она. – Мы с вами обязательно встретимся.
И она дала отбой.
Я пересказала нашим все услышанное от нее, но полезного было немного. Только подтвердились наши предположения – Могучий Шандар продолжал бдительно присматривать за делами королевства Снодда. И за исчезновением нашего директора стоял именно он. А раз так, придется нам конкретно попотеть, выручая Замбини.
– О, привет, Дженнифер, – раздался сонный голос с дивана. – Ну как, помогли мои откровения?
– Еще как помогли, – ответила я. – Спасибо тебе, Кевин.
Кевин Зипп, наш штатный пророк, выглядел измученным и усталым. Он всегда страшно выматывался, если старался как можно пристальнее вглядеться в зыбкие туманы грядущего.
– Заслужил я десятку?
– Заслужил! И по времени, и по месту!
Тайгер подал мне журнал предсказаний, чтобы я со всей положенной аккуратностью занесла в него последние достижения Кевина. Я нашла последнюю страницу и увидела, что порядковый номер предвидения, позволившего нам обнаружить Замбини, был RAD105. Я поставила в графе «оценка» десятку, расписалась и повторила все это для предсказания RAD095. Теперь коэффицинт сбываемости у Кевина составил семьдесят шесть процентов, что переводило его из «Выдающихся» в «Исключительные». Так дело пойдет, доберется и до девяноста, после которых давался высший почет – «Ошеломляющий».
– Дженни, – вдруг сказал Тайгер, внимательно разглядывавший записи в журнале. – Это ничего тебе случайно не напоминает?
– Что? RAD105?
– Нет, я к тому, что пятерка похожа на букву «S», а единица на «I». Если так прочесть, выйдет…
– РАДИОС?
Мы с Тайгером переглянулись, и я подумала, что мальчишка был гением.
– Кевин, – сказала я, – тебя ничего больше не посещало насчет Владыки то ли Видения, то ли Видений?
– Вот только что, – сказал он. – А что?
– Владыка, – сказала я. – Он же «босс». Латинскими буквами пишется «BOSS», что похоже на «BO55». Кевин, у тебя, похоже, было видение… о видении.
– Дело небывалое, – согласился Кевин, по обыкновению невозмутимо.
Тайгер умчался в библиотеку, чтобы вскоре вернуться с соответствующим томом «Всеобщего Свода Предсказаний».
– Судя по индексу, должно быть, где-то середина семидесятых, – заметил Перкинс.
– Скоро узнаем…
Тайгер отряхнул пыль с толстого фолианта и положил его передо мной. Я без труда нашла требуемое.
– Вот оно. Предсказание BO55 от десятого октября семьдесят четвертого года, сделанное сестрой Иоландой из Килпека…
– Самой Иоландой?.. Таки охренеть! Ну-ка, что там?
– Блин, не говорится. Какая-то частная консультация, а о чем – ноль информации.
– Если сама сестра Иоланда, значит, скорее всего сбылось как по писаному, – заметил Кевин. – Она прорицала нечасто, но уж если бралась, попадала, как правило, в яблочко. А сказано там, кого она консультировала?
Я прочла следующую строчку и похолодела.
– Мистер Конрад Бликс, проживающий по адресу: мыза Бликсов, улица Бликса, Херефорд.
Мы переглянулись. Бликс-то у нас, оказывается, был связан с мощным пророчеством, сделанным самой сестрой Иоландой! Вот во что Кевин целую неделю тыкался носом, не понимая, что происходит! Вот она, зацепка, и грош нам цена, если мы и теперь не доберемся до сути!
– Думаю, надо выяснить, о чем шла речь в пророчестве. И побыстрее, – выразил общую мысль Тайгер.
– Легко сказать, – ответила я. – Сказано же: частная консультация. Вряд ли вообще кто-то знает подробности, кроме самого Бликса.
– Нам необходима рука в «i-Магии», – продолжал Тайгер. – Крот, или как там это называется. Осведомитель. Стукач. Кто-то из их числа.
– Кто? – спросил Перкинс. – Что Корби, что Маттни или Саманта – все с потрохами преданы вожаку.
Я поразмыслила и сказала:
– Перкинс, ты нас только что предал.
– Что?..
– Поступил точно самая поганая крыса, бегущая с тонущего корабля. Вот что: прими-ка ты, пока дают, предложенные два миллиона. Проберешься на мызу Бликса, найдешь его записи и выяснишь, что такого особенного в видении BO55.
– Это каким образом?..
– Ну не знаю. Коварство и обман, обман и коварство. Плюс смелость, изобретательность и обаяние.
Но он по-прежнему сомневался:
– Прямо так Бликс мне и поверил. Он сразу заподозрит военную хитрость…
Я сказала:
– А мы его убедим.
И – делайте со мной что хотите, читатель, но я ему вмазала. Со всей дури. Кулаком. Прямо в глаз. Кажется, я еще в жизни своей никого и никогда так не била. Ну, разве что давным-давно, в сиротском приюте, когда одна девочка по имени Тамара Гликстейн повадилась обижать младших.
– А-а-а! – заорал Перкинс. – За что?!
– Вот теперь, – сказала я, – он обязан поверить. Скажешь ему, что я потеряла человеческий облик, когда ты объявил об уходе. Скажешь – сбрендила в корягу, охренела, полезла махаться…
– Даже и врать не придется, – обиженно пробурчал Перкинс.
Глаз у него уже наливался полновесным фингалом.
– Поторопись, – сказала я, глянув на часы.
А потом – крепко-крепко обняла. Даже чмокнула в щеку, как бы уравновешивая оплеуху. Тайгер тоже хотел обнять и поцеловать его на прощание, но Перкинс сказал «Спасибо, обойдусь» и пошел звонить Бликсу. До полуночи оставалось всего три минуты. А в пять минут первого Перкинс ушел из «Казама».
И с ним, уже окончательно, – возможность мировой с Бликсом. Рубикон был перейден. Теперь состязание должно было обязательно состояться.
И я по-прежнему не знала, могло ли что-нибудь уберечь нас от проигрыша.
