Алан вошел в гостиничное лобби и почувствовал, как его окружили воспоминания. Именно в этой гостинице Фергюсон сообщил Эдит о смерти ее отца. В тот момент она стояла под руку с его возможным убийцей. Алан представил себе, как его возлюбленная мгновенно перешла из состояния возвышенной любви в состояние глубокого горя от потери. Он только не мог себе представить, что она ощущала в те минуты. И не мог понять, что она, одна, могла делать в гостинице с сэром Томасом Шарпом. Анни, ее горничная, показала, что ее хозяйка в тот день рано утром получила целую кипу исписанных листов бумаги и вскоре после этого поспешно убежала из дома. Среди страниц Анни нашла письмо, написанное очень красивым почерком, и до смерти захотела его прочитать. Беда была в том, что читать она не умела.

До того как мистер Фергюсон прибыл в усадьбу Кушингов, чтобы сообщить Эдит о смерти ее отца, Анни и не подозревала, что ее молодая хозяйка ушла из дома, чтобы встретиться с мужчиной. Без всякого сопровождения. Все происходило в такой спешке, так беспорядочно… Алан был не таким уж невозмутимым и безразличным, хотя и предполагал, что именно так думает о нем Эдит. Он бы никогда в жизни не скомпрометировал ее репутацию и не увез бы ее от всего, что ей было дорого, всего через три недели после того, как ее отец был забит до смерти. Ну вот, наконец-то он смог произнести вслух то, во что искренне верил.

– Вы уверены, что это их нынешний адрес? – спросил он у служащего гостиницы, разглядывая написанную информацию.

– Томас и Люсиль Шарп. Да. В Кумберленде, сэр.

Наверное, именно такой адрес должен быть у настоящего аристократа.

– Благодарю вас, – сказал Алан.

Присев на круглый диван, он занялся мысленными подсчетами, когда он сможет туда отправиться. Через некоторое время к нему с деловым видом подошел молодой человек, гораздо моложе, чем он предполагал.

– Мистер Холли? – уточнил Алан. Поставщик информации для Картера Кушинга. Фергюсон был прав, когда говорил, что этого человека нелегко разыскать.

– К вашим услугам, сэр, – мистер Холли был почтителен, но не подобострастен.

– У вас есть интересующая меня информация?

– А у вас есть деньги? – спросил, в свою очередь, мистер Холли.

Алан протянул ему внушительную пачку банкнот, и Холли спрятал ее в карман. Он придвинулся ближе к Алану и заговорил конспиративным тоном:

– Мистер Кушинг, упокой Господи его душу с миром, был моим давним и постоянным клиентом, – Холли наклонился вперед. – Я вынужден просить вас предоставить мне удовлетворительную причину для вашего запроса, так как не распространяю информацию, полученную мною для конкретного клиента, даже после его смерти.

Алан не стал поддаваться на это очевидное вымогательство.

– Мистер Холли, я вам уже заплатил. Это причина номер один. Причина номер два состоит в том, что от этой информации зависит благополучие близкого мне человека. И кроме того, вы можете быть уверены, что я готов методично избивать вас до тех пор, пока вы не выполните наши договоренности, сэр.

Немного поразмышляв над логикой говорившего, мистер Холли передал ему папку с бумагами.

– Это самая последняя информация, которую мне удалось добыть, – произнес он, протягивая также кожаный футляр, доверху набитый газетными вырезками, который Алан открыл.

– Август 1879 года, – сказал Холли, указывая на первую страницу. – Всем было известно, что леди Беатрис Шарп была очень жестока со своими детьми. Но никто ничего по этому поводу не предпринимал. И вот… На первых страницах газет. Довольно-таки отвратительно. Вся эта кровь…

Алан вздрогнул от омерзения, увидев рисунок зарубленной женщины. Она лежала с резко опущенной вперед головой. Топор, или какой-то острый тесак, разрубил ее практически надвое. Жертвой на рисунке была леди Беатрис Шарп, вдова сэра Джеймса Уильяма Шарпа, баронета. Сам он погиб за два года до этого. Несчастный случай на охоте.

Алан прочитал статью: убийство произошло в ванной комнате на втором этаже Аллердейл Холла, семейного гнезда Шарпов. В новом доме Эдит. Эта женщина стала бы свекровью Эдит, доживи она до нынешнего времени. Помимо нее, в момент убийства в доме находились только Томас, которому в то время было двенадцать лет, и его сестра Люсиль, четырнадцати лет. Газета осторожно сообщала, что подозреваемых в убийстве не существует. Так что, детей оправдали?

И что, сэр Томас перед свадьбой скрыл от своей невесты этот печальный факт? Повлиял ли этот ужасный скандал на него так же, как смерть матери повлияла на Эдит? Эдит выросла девушкой романтичной, странноватой и обладающей живым воображением. А что стало с мальчиком, который сначала настрадался от своей матери, а потом стал свидетелем ее жестокого убийства?

Алан не мог поверить, чтобы Картер Кушинг позволил кому-нибудь, связанному с такой чудовищной семейкой, жить в одном городе с его обожаемой дочерью, а уж о приглашении такого человека в его дом речи вообще не было.

– Кушинг это видел? – поинтересовался Макмайкл.

– Нет, – ответил Холли. – Мне потребовалось некоторое время, чтобы собрать эти вырезки. В то время единственным надежным документом, который я смог передать мистеру Кушингу, был вот этот личный документ. Но и этого было достаточно для того, чтобы навсегда прекратить отношения между сэром Томасом и мисс Кушинг, – Холли остановился, чтобы убедиться, что Алан следит за его словами. – Иными словами, этот документ не позволял им жениться друг на друге.

Алан ничего не понимал. Он не знал, что означает «личный документ». Понятно было только, что это относится к английской юрисдикции, а не к американской.

– Почему же? – уточнил он.

– Потому что – видите? – Холли указал на соответствующий абзац документа. – Сэр Томас уже был женат.