Цветы на могиле были припорошены снегом. Вещи Кушингов были уже все упакованы, но у Алана не было ощущения, что все закончилось.

Он положил свой букет у подножия памятника и задумался: все ли погребенные здесь покоятся с миром? Ведь даже сама смерть не сможет помешать отцу Эдит оберегать ее, если, конечно, призраки действительно существуют. Алан хорошо помнил, как настойчиво маленькая Эдит утверждала, что призрак матери посетил ее вскоре после ее ужасной смерти. Эдит была чуть ли не в истерике, и Алан притворился, что поверил ей.

Но он был такой единственный. Отец успокаивал свою испуганную дочь тем, что говорил ей, что у нее слишком богатое воображение, которое миссис Кушинг подпитывала непрекращающимся потоком сказок, которые она читала вместе с дочерью.

Призраков в жизни не бывает, настаивал ее отец и покупал ей более прагматичные книги, например о домашнем хозяйстве.

– Но я же знаю, что бывают, – говорила Эдит, стоя рядом с Аланом в их «пиратском логове», располагавшемся на яблоне. Они как раз делали шпионские очки. – Мама была у меня. Я знаю, что была. – Эдит задрожала, лицо ее сморщилось, и она чуть не расплакалась. – И она была такая страшная.

Он слушал, кивал и старался подбодрить ее. Его собственная мать объяснила ему, что таким образом Эдит может просто привлекать к себе внимание – рассказывая дикие истории и притворяясь больной просто потому, что чувствует себя несчастной. Ведь то, что баланс в ее семье теперь нарушился, было совершенно очевидно. Любящая рука матери отсутствовала, а девочкам материнская поддержка просто необходима, чтобы они выросли уравновешенными молодыми женщинами.

– Наверное, она слишком тяжело восприняла смерть матери, – предположила миссис Макмайкл, и взволнованный Алан пытался сделать все, что было в его силах, чтобы помочь «коллеге-пирату». Он даже, к своему стыду, тайно играл в чаепитие с ее куклами.

А вот его сестрица высмеяла Эдит и всем рассказала об истории с ее призраком. Девочки иногда могут быть очень жестокими: в школе и церкви – везде, как он теперь вспоминал, – Юнис и другие ждали Эдит, сидя в засаде, а потом выскакивали и кричали «Бу-у-у-у».

Они мучали ее, и вот однажды, накануне своего одиннадцатого дня рождения, Эдит пришла к нему.

– Знаешь, насчет того случая с мамой, – сказала она. – Думаю, что я тогда ошиблась, Алан.

После этого она много лет не говорила об этом, и он почти забыл о случившемся. А потом она взялась за свой роман, и Алан понял, что все эти годы Эдит прятала это воспоминание глубоко в себе. Он показал ей фотографии «спиритических посещений» как приглашение к обсуждению этого вопроса, но к тому времени она уже была влюблена в сэра Томаса Шарпа. И тем не менее, она очень внимательно изучила фотографии, а он в это время сидел и пытался угадать, какие мысли бродят у нее в голове.

Если вы сможете вернуться в наш мир, обратился он к Картеру Кушингу, вы расскажете мне, как вы умерли? И почему вы выписали Шарпу чек на такую огромную сумму как раз накануне того дня, когда ушли в мир иной?

Его размышления были прерваны скрипом снега. Появился мистер Фергюсон.

– Вы хотели меня видеть? – поинтересовался пожилой адвокат после того, как они отсалютовали друг другу шляпами. Потом он посмотрел на могилу. – Может быть, все это и к лучшему. Кажется, Эдит нашла наконец свое счастье, вы не согласны?

Алан понял, что старая лиса Фергюсон проверяет его.

– Я не получил от нее ни слова, – ответил он.

– А я получил. Она попросила меня перевести все деньги в Англию.

Она отдает свое состояние Шарпу, понял потрясенный Алан. Естественно, что это ее прерогатива как замужней женщины. Но Алан никак не мог избавиться от мысли, что это неправильно. И опасно.

– И вы собираетесь это сделать? – спросил он.

– До последнего цента, – Фергюсон старался сохранять спокойствие, но Алан видел, что он тоже взволнован. – Я уже послал ей все бумаги и жду только ее подписи. Кажется, она собирается все деньги вложить в добычу этой красной глины, и мне ничего не остается, как повиноваться.

Услышав это честное признание юриста, Алан тоже решил больше не прятаться.

– То, как умер Кушинг, – эта травма головы… На щеке у него был крем для бритья. То есть, скорее всего, он стоял перед зеркалом. Это не соответствует тем диагональным ранам, которые он получил, якобы ударившись о край раковины. – Алан помолчал, потому что собирался ступить на опасную территорию.

– А последний чек, который он выписал перед своей смертью, был выписан на имя сэра Томаса Шарпа, как раз в ту ночь, когда последний объявил о своем отъезде. Вы там тоже были. В ту ночь, когда Эдит дала ему пощечину.

Что-то изменилось в лице Фергюсона. Он отбросил свое безразличие и осторожность так же, как и Алан.

– Если это интересно, – начал Фергюсон, наклоняясь ближе, – то перед своей смертью Кушинг нанял одного человека из Нью-Йорка. Его зовут мистер Холли. Очень скользкая личность. Он занимается раскопками разных неприятных фактов и посещает места, в которых настоящему джентльмену показываться просто неприлично, – адвокат слегка порозовел. – Боюсь, что даже мне несколько раз приходилось прибегать к его услугам. И то, что здесь появился мистер Холли, меня очень беспокоит.

– Что вы хотите этим сказать? – уточнил Алан.

– Понимаете, доктор, Кушинг был совсем не дурак. И к вам он относился очень хорошо. Всегда говорил о вас как о человеке, которому может довериться. – Фергюсон помолчал, а потом добавил с нажимом: – И даже доверить свою дочь.

Алан был тронут, но в то же время еще больше запутался. Да, эта тайна еще далека от разгадки. И, наверное, он должен довести все это дело до конца?

– Я бы очень хотел посетить Эдит, – намекнул Фергюсон, – но я человек уже старый и сильно уставший. Для такой поездки нужен кто-то помоложе. – И он сбоку посмотрел на Алана, который кивнул.

Они обо всем договорились и, не сходя с места, заключили двусторонний пакт.

И Алан не подведет.