Глава 3
ЛОВЧИЙ

— Кто был на выезде?

— Толстой со своей группой.

— И они упустили двух альтеров?

Сделав над собой усилие, полковник Джамалов чуть растянул углы рта в стороны и показал указательный палец.

— Одного? — Шарков не готов был в такое поверить.

— Альтером был пацан, — Джамалов говорил почти не разжимая губ. Это была его обычная манера. Он даже с вышестоящим начальством так разговаривал. Из-за чего те его немного опасались — считали, что начальник отдела «О» малость не в себе. Думать они могли все что угодно, а вот тронуть хотя бы пальцем Джамалова никто бы не посмел. Да что там тронуть — никто даже помыслить не мог о том, чтобы без высочайшего соизволения хотя бы ногтем коснуться золотого круглого значка с профилем спин-протектора на лацкане пиджака шефа ловчих. — Сестра была не нужна.

— Но они ушли вместе?

— Да.

— Как? — недоумевающе развел руками Шарков.

Он и в самом деле не понимал, как тринадцатилетний пацан и девица, немногим его старше, могли уйти от группы профессиональных ловчих? А ведь говорят, что они еще и двоих полицейских вырубили. Такое просто не укладывалось у Шаркова в голове.

— Им помогли.

Джамалов развернул стоявший на столе монитор так, чтобы Шаркову был виден экран, и ткнул пальцем в кнопку. На экране появилась фотография, снятая почти в темноте, к тому же в очень плохом разрешении. Шарков недовольно сдвинул брови.

— Глава районной управы уже слетел с должности за то, что у него входы в подъезды не освещены, — верно истолковал выражение лица подчиненного Джамалов. — Это снимок, сделанный камерой наблюдения у входа в подъезд незадолго до того, как туда явились ловчие. Компьютерщики сделали все, что могли — лучше изображение уже не станет.

На снимке был виден человек, снятый с точки, расположенной выше его головы. Голова низко наклонена, так что лица не видно. Судя по одежде, мужчина. Вот и все, что можно сказать, глядя на снимок. Шарков на всякий случай высказался деликатно:

— Вряд ли удастся идентифицировать личность.

— Точно, наблюдательный ты наш, — насмешливо чмокнул широкими влажными губами Джамалов. — Тем не менее, никто из жителей подъезда этого типа опознать не смог. В то время, когда был сделан снимок, никто из них не возвращался домой и гости ни к кому не приходили. И, самое главное — Джамалов вновь продемонстрировал Шаркову свой толстый указательный палец: — Из подъезда он не выходил.

— То есть вы хотите сказать, что этот человек, — Шарков кивнул на экран, — в одиночку взломал дверь квартиры, вырубил двух полицейских, потом на лестнице уложил двух ловчих, забрал их оружие, спустился с крыши по канату вместе с альтером и его сестрой и после растворился в ночи?

Джамалов наклонил голову и вроде как в задумчивости постучал пальцами по краю стола.

— Ну, если такой вариант тебя не устраивает, — произнес он, не глядя на собеседника, — тогда получается, что все это проделал тринадцатилетний мальчишка.

Шарков чувствовал себя довольно глупо. С одной стороны, у него не было никаких оснований подвергать сомнению слова шефа. С другой — невозможно было поверить в то, что один человек мог проделать все то, о чем они сейчас говорили. Э нет, он был не один! У него на шее висели пацан с девчонкой. И это только осложняло его задачу. Шарков без малого восемь лет служил в отделе «О». Числился одним из лучших ловчих. Он давно уже перестал считать альтеров, которых ему удалось взять — это ерунда для новобранцев. Старики же просто делают свое дело.

Как правило, взять альтера несложно. Прежде всего потому, что альтер и сам не понимал, что происходит. Информация, постоянно вкачиваемая через СМИ, приучила людей быть осторожными. Каждый знал, что альтер — это угроза для общества. Каждый знал, что собаки чувствуют альтеров и агрессивно реагируют, когда кто-то из них рядом. Поэтому, каждый собачник считал своим долгом стукнуть в полицию, если его питомец кого-то облаял на улице или в подъезде. Остальное уже дело техники: прийти, проверить и, если опасения подтвердились, вызвать ловчих. Девятнадцать из двадцати вызовов оказывались ложными. Однако собачников за то никогда не наказывают и даже не порицают. Наоборот, каждый, обратившийся в полицию по поводу альтера, даже если вызов оказался ложным, получал наклейку: «Я остаюсь бдительным!» Ну а за верную наводку полагалось еще и денежное вознаграждение.

Да, бывали непростые случаи. Один альтер, мужик лет сорока пяти — и как он только дотянул до такого возраста, не попавшись ловчим? — засел в квартире и принялся палить во всех, кто пытался войти, из охотничьей двустволки. Патронов у него было — море. Два дня отстреливался. Трех ловчих из группы, пытавшейся штурмом взять квартиру, подстрелил. Один даже потом по ранению на пенсию ушел. В конце концов, пришлось брать его через балкон.

Другой нестандартный случай на памяти Шаркова, это когда в Подмосковье выследили целую коммуну альтеров. Двенадцать человек. Черт их знает, как эти твари друг друга находят? Обосновались они в брошенном доме и вели совместное хозяйство. И что-то, похоже, замышляли. Когда эту компашку брали, двух ловчих потеряли.

Вся проблема в том, что в альтеров нельзя стрелять. Их даже бить особо не рекомендуется. Альтеров требуется брать живыми и по возможности без травм. Подстрелил альтера — прощайся со службой. На памяти Шаркова командир группы ловчих, отличный мужик, настоящий боец, вообще едва под трибунал не загремел только за то, что альтер, которого он брать пришел, в окно сиганул. А квартира была на одиннадцатом этаже.

Но все это исключения из правил. А как правило, взять альтера не сложнее, чем банку пива откупорить.

Шарков с сомнением покачал головой.

— Что не так? — недовольно сдвинул густые брови Джамалов.

— Все равно получается, что мы имеем дело с каким-то суперменом.

— Ну, супермен или кто там еще — это ты мне скажешь.

— Я? — удивленно посмотрел на шефа Шарков.

— Толстой с должности снят. Забирай его группу себе. Ваша задача — он, — Джамалов ткнул пальцем в экран. — У нас на него никакой информации. Но, ты его должен найти. Притащишь мне его в наручниках — честь тебе и хвала. Не справишься…

Джамалов развел руками вроде как с сожалением.

— Ясно, — кивнул Шарков.

А что ему еще оставалось?