Эпилог

— Сэр, вам письмо, — от моего взгляда, слуга стал меньше и малозаметнее, попытавшись слиться с гобеленом на стене замка. Под моим не мигающим взглядом он на трясущихся ногах подошёл и положил письмо на стол, возле кровати, затем стремглав бросился вон, даже не спросив разрешения.

Я отошёл от зарешёченного окна и упал на кровать. Мои планы, надежды, мечты — всё похоже закончиться здесь, в этом богом забытом месте и в полном одиночестве.

— «Дженни хотя бы с семьёй вместе держат», — я вспомнил письмо от своей знакомой, в котором она проклинала меня и судьбу, которая послала ей меня, а также обещала при встрече оторвать всё, что только возможно. Между строками грязных ругательств были и крохи информации, о том, что их с семьёй и теми, кто участвовал в создании прибора содержат в каком-то загородном поместье, недалеко от столицы. Им под охраной разрешали прогуливаться по поместью, а также видеться с родными, мне же например такого счастья не выпало.

После последней ссоры с учителем, когда он уговаривал меня потерпеть ещё с полгодика и не выплёскивать свой гнев на окружающих, мне хотелось просто послать всё подальше и уйти отсюда. Конечно после этого ни о каком возвращении в Империю речи не могло бы идти, меня охраняли так, что пришлось бы убить не одну тысячу человек, чтобы покинуть этот дом, такого бы мне не простили.

Гнев за то, как меня отблагодарили за такое великое изобретение постоянно боролся во мне с разумом, который обещал, что стоит потерпеть и всё образуется, ведь учитель твёрдо об этом обещал.

Вспомнив о письме, я лёжа на кровати, протянул к нему руку и ничуть не удивился тому, что оно было открыто. Всю мою корреспонденцию тщательно проверяли, впрочем, как и посылки от мамы, в которых она слала домашние вкусности, которые готовила для меня. Мне от них доставались только крошки, поскольку тайная полиция опасалась отравления и меня кормили только той едой, которую готовили специальные повара в замке, а проверяли специальные люди, перед тем как подать мне.

Я открыл конверт и не успел достать листок бумаги, как на лицо мне упал какой-то овальный плотный кусочек бумаги. Удивленно приподнявшись, я поднял его с покрывала и замер. На нём был изображён я сам! Это был мой подарок, вложенный в золотой медальон, который я подарил, при нашей последней встрече Анне! Сердце издало тревожный перестук, руки резко вспотели, а в горле появился ком от нехорошего предчувствия. Я достал письмо и поплывшим взглядом прочитал уведомление о том, что я стал единственным наследником барона Вильгельма Немальда, с обязательным условием пожизненно заботиться о его ассистентке мисс Анне Билофф. Я не мог читать дальше, поскольку буквы расплывались у меня перед глазами и пришлось вытереть слёзы.

— «Сэр Немальд погиб, — простая мысль принесла мне боль, он был один из немногих людей, которые обошлись со мной как с другом и его смерть задела меня, а из сердца словно вырвали маленький кусочек чего-то важного».

— «Но Анна?! Тут ни слова о ней?! — я спохватился и стал быстро читать строчки завещания и приписки адвоката, как мне вступить в наследство, про Анну не было ни слова».

— Он не мог просто так прислать мне мой подарок, — вслух сказал я, — значит с Анной что-то случилось!

Я проглотил тугой комок, стоявший в горле и встал с кровати.

— «Если они не найдут мне её или не выпустят меня отсюда, я сделаю это сам», — слёзы высохли, а я принял решение, от которого не собирался отказываться. Ведь я обещал ей помочь, когда это потребуется и теперь похоже пришло время отвечать за свои слова.

Потянув за шёлковый шнур вызова слуги, я дождался его прихода.

— Мне нужна встреча с сэром Артуром Лонгвилем и быстро.

Рот слуги тут же закрылся, когда посмотрел мне в глаза и он бегом бросился вниз, к охране.