Книга: Адептка (сборник)
Назад: Дарья Стааль Любовь и другие проклятия
Дальше: Елена Вилар Кто последний за темным лордом?

Алина Лис, Ника Ёрш
Проклятие на счастье

Карисса
Это был один из тех редких и прекрасных моментов, когда моя муза фонтанировала безудержным вдохновением. Забыв обо всем, я склонилась над тетрадью…

 

– Адептка Блэквуд! – Окрик, как свист хлыста. Сердечко Таисии на мгновение остановилось, а потом заколотилось с такой силой, словно хотело разбиться вдребезги о грудную клетку. Девушка сглотнула – в горле было сухо, как в полуденной пустыне.
– Что, господин ректор? – прошептала она.
– Смотреть мне в глаза, адептка Блэквуд!
Таисия попыталась поднять взгляд, но не смогла. Он все время цеплялся за кубики пресса, мускулистый торс с четко прорисованными мышцами, широкие плечи, мощные руки с рельефом вен на загорелой коже. И никак, никак не мог добраться до глаз. Такой вредный взгляд. Саботажник!
– Вам непонятен приказ, адептка Блэквуд?
Он шагнул вперед, и у Таисии пересохло во рту. Взгляд, заблудившийся было в коротких черных волосках на груди мужчины, скакнул выше по мужественному квадратному подбородку, изучил чувственные губы.
– Вам что-то мешает, адептка? – промурлыкал ректор, подходя еще ближе, совсем вплотную.
Крупные руки с мощными кистями легли на плечи Таисии. Она прерывисто вздохнула, чувствуя, как кончики пальцев скользят по шее, подбираясь к подбородку, чтобы очертить контур нежных губ.
– Мне сказали… – пробормотала девушка жалким голосом, – что вы… вы…
– Да, адептка, – интимно прошептал ректор прямо на ухо, пощекотав чувствительную кожу горячим дыханием.
– … что вы хотели меня видеть! – выпалила Таисия, закрывая глаза.
– Хотел, – жарко выдохнул на ухо ректор. – Я хотел поговорить о вашей успеваемости, адептка.
– Но я вижу, что вы не одеты. Я, должно быть, не вовремя. Я пойду…
Ощущение горячего и мощного мужского тела рядом пугало несчастную невинную девушку. От чувственных прикосновений по коже маршировали взад и вперед толпы ополоумевших мурашек, отрабатывая сложные армейские маневры. Она покачнулась и непременно упала бы в обморок, если бы не сильные руки лорда ректора Кристиана Дрея, подхватившие ее.
– С вами все в порядке, адептка Блэквуд? – с насмешкой в голосе спросил мужчина. – Вы на ногах не стоите. Присядьте.
И, приподняв ее за ягодицы, усадил на свой стол, бесстыдно вторгнувшись между раздвинутых ног.
– Ах! Что вы делаете?! – воскликнула несчастная девуш…

 

– Адептка Райденберг!
Магистр Тесме стоял за моей спиной, заглядывая в тетрадку. И – Бездна мне свидетель – он обращался ко мне, наверное, уже раз в пятый.
– Да, магистр? – Я вскинула голову и посмотрела ему в глаза с видом Очень Ответственной Адептки, Полностью Погруженной в Предмет.
Это выражение лица я подсмотрела у своей соседки по комнате и потом репетировала целый вечер.
Тесме покосился на мою руку, как будто случайно опустившуюся поверх записей, и скривился:
– Адептка Райденберг, о чем я сейчас говорил?
Зар-раза! Мне-то откуда знать?!
– Э-э-э… о проклятиях? – несмело предположила я.
– Браво, – желчно улыбнулся вредный магистр. – Я восхищен, адептка Райденберг.
– Правда? – Я воодушевилась, хоть и чуяла подвох.
– Конечно! – Его голос сочился ядом. – Вы делаете успехи прямо на глазах. Всего третий год обучения в академии, а вы уже выучили, что на теории проклятий читают лекции о проклятиях. Такими темпами вы скоро затмите светил магической науки.
Аудитория грянула хохотом. Против воли я залилась краской и отвернулась.
Ну почему Тесме вечно ко мне цепляется?
– А теперь окончательно поразите меня, милочка. – Его голос упал до ехидного шепота. – Расскажите, о каких именно проклятиях шла речь?
Я молчала.
– Ну?! Я жду.
В памяти что-то мелькнуло. Что-то, что было в самом начале лекции, до того, как я раскрыла свою заветную тетрадочку, чтобы погрузиться в омут роковой страсти, вспыхнувшей между адепткой Таисией Блэквуд и красавцем ректором Кристианом Дреем.
– О проклятиях третьего уровня?
Тесме приподнял бровь:
– И что я говорил?
– Э-э-э… проклятия третьего уровня следует налагать, помня об ограничении нисходящих потоков силы, контролируя уровень потока энергии и… э-э-э… не забывать при этом следить за показателями преломления действий.
Выпалив все это, я уставилась на него снизу вверх преданными глазами. Профессор выглядел обескураженным.
– Надо же… – пробормотал он. – Не ожидал.
Да что там! Я сама от себя не ожидала.
– Неплохо, – после этих слов Тесме мои губы сами собой расплылись в торжествующей улыбке, – но об этом я говорил двадцать минут назад.
Вот ведь гад!
Моим спасителем стал звонок, возвестивший об окончании лекции, а заодно и учебного дня.
– Все свободны, – с разочарованным вздохом объявил магистр.
Я сгребла учебники и тетрадки и уже приготовилась дать деру из аудитории, когда меня в спину настигло карающее:
– А вас, адептка Райденберг, я попрошу остаться.
* * *
Новая выволочка и старые угрозы: о том, как вылечу из академии без диплома, о том, как стыдно будет перед родителями, о том… Я кивала, каялась и думала, как красивее развить отношения героев из моего романа. Мысли были очень далеко, когда магистр ощутимо тряхнул меня за плечи и сурово проговорил:
– Я не понимаю вас, Рисса. – Он по-отечески вгляделся в мое лицо и нахмурился. – Вы же талантливая девушка. Можете учиться на «отлично». Я еще помню, как вы работали на первых курсах. Вы были лучшей, что случилось?
Что случилось? Да ничего не случилось, магистр. Просто учеба потеряла для меня всякий смысл. Зачем стараться, если не выйдет из меня ни следователя, ни ученого, ни даже завалящего клерка?
Учеба, мечты, амбиции – все осталось в прошлом. В том прошлом, где я была дочерью небедного и уважаемого предпринимателя. Имела право распоряжаться своей жизнью и заниматься тем, что мне интересно.
Этот год выдался тяжелым для нашей семьи. Сначала несколько крупных клиентов по необъяснимой причине отказались иметь с отцом дело. Потом пожар уничтожил почти полностью мануфактуру и склад с уже готовым товаром, а гномы-страховщики, придравшись к какой-то мелочи в договорах, отказались выплачивать компенсацию. Отец судился с ними почти год и проиграл, оказавшись должным еще и за оплату судебных издержек. Это не стало бы полным крахом, но старый доверенный партнер и близкий друг отца сразу после суда сбежал, прихватив остаток капитала.
В довершение всего корабли с товарами, в которые отец вложил последние деньги, разбило бурей о скалы.
Тогда-то и появился на горизонте моей жизни Видго Брумс. Богатый. Очень богатый, просто возмутительно богатый нувориш, пожелавший купить себе жену.
У него на руках были все векселя моего отца. Даже если бы мы продали все, включая самих себя, этого не хватило бы, чтобы покрыть долги.
Я, наверное, могла отказаться. И тогда замуж за Брумса пошла бы Аяна. Ей всего пятнадцать, но кого волнуют такие мелочи?
Я не отказалась.
– Карисса, ты меня слышишь?
Слышу. Что мне ответить вам, магистр? Что на днях у меня помолвка, а потом я выйду замуж и все равно буду вынуждена оставить учебу? Что уже похоронила и оплакала свою мечту? Что последние полгода не живу, а изо всех сил пытаюсь убежать от реальности?
Или что мой будущий муж – низенький, лысый, с кривыми ногами и огромным пивным животом. А еще он всего на пять лет младше моего отца. Но это уже мелочи, правда?
Магистр еще раз вгляделся в мое лицо, не обнаружив в нем того, что искал, скривился и проговорил сквозь зубы:
– Понятно. Идите, адептка Райденберг. Напоминаю, что с завтрашнего дня у вас практика в следственном управлении Ардама. Прохождение службы в столице – это весьма престижно, там вы сможете завести нужные знакомства. Подготовьтесь к ней как следует, не позорьте академию.
– Конечно, магистр, – покорно согласилась я.
Аудиторию покидала почти бегом. Ура, свобода! Ну, держись, Таисия! Сейчас лорд-ректор Кристиан тебе задаст!
Но, устроившись за столом и раскрыв тетрадку с наполовину написанным романом, я вдруг неожиданно для себя разрыдалась.
* * *
– Таисия!
Рука лорда ректора поползла выше, опустилась на мягкое полушарие груди и чуть сжала сердито съежившуюся вершинку. Девушка тихонько застонала от блаженства – судорога любовного томления прошила все ее тело и отозвалась сладкой дрожью в пальцах ног. Ее внутренняя демоница заплясала тарантеллу, жонглируя горящими факелами и выкрикивая «Йу-ху!».
Но Таисия тут же выпрямилась, помня о том, как должна вести себя девица правильного воспитания, и даже постаралась вырваться из объятий своего мучителя…

 

Я вздохнула, засунула в рот обгрызенный кончик карандаша и мечтательно уставилась на потолок. Перед глазами так и стоял лорд-ректор Кристиан Дрей. Мое игривое воображение наделило его внешностью лорда-директора Академии Проклятий Риана Тьера и аппетитами жеребца-производителя.
Лорд Дрей любил адептку Блэквуд. Любил ее много, страстно и разнообразно. С выдумкой так любил. Некоторыми сценами (например, той, где он обмазывал прекрасную Таисию клубничным желе, а потом слизывал его) я по-настоящему гордилась.
Ну и что, что опыта у меня ноль целых ноль сотых. Воображение его прекрасно заменяет. Вот выйду замуж, буду книжки писать. Все равно жизнь кончена. Только и остается, что мечтать о сексуальном ректоре. С кубиками на прессе.
Я потянулась, разминая затекшие мышцы. В окно заглядывал унылый серенький рассвет. Опять не спала, уже которую ночь. Мешки под глазами грозили стать больше, чем пивное пузо моего нареченного.
Склонившись над умывальником, я поплескала в лицо холодной водой и уставилась в зеркало.
Меня называют хорошенькой. Наверное, заслуженно. По крайней мере, мне всегда нравилось то, что я видела в зеркалах. Волосы темные, кожа матово-бледная, как у мамы. Этот оттенок считается аристократичным. У меня правильные черты лица, тонкие брови, длинные ресницы. И глаза темно-синие – редкий цвет.
Юношам я тоже нравилась. За три года учебы меня не раз приглашали на свидания. С одним старшекурсником я даже целовалась. Было забавно.
На что-то более серьезное я так и не решилась. Наверное, зря. Надо было согрешить с кем-нибудь, с кем угодно, когда стало ясно, что свадьбы не миновать. А я вместо этого села писать роман про развратного Кристиана.
Ну не дура ли?
Дэймонд
Извещение о групповом несчастном случае. Наименование организации – Управление следственного отдела Ардама. Время: около трех часов ночи, место – таверна «Зуб дракона». Число пострадавших (в том числе погибших) – трое…

 

Задумался.
– Эй, Клайв, как полагаешь, тролля со сломанной челюстью считать пострадавшим?
– А ты как сам думаешь? – хмыкнул он.
– Думаю, нет. Он заявление не писал. – Взъерошив сильно отросшие волосы, я решительно отодвинул свиток в сторону. – Кому это вообще нужно? Остальные трое тоже от своих обвинений отказались. Получается, и не было ничего. Так ведь?
– Это ты мастеру Окено скажи, – гоготнул Клайв. – Третья стычка за неделю – бьешь свои же рекорды, друг.
– Не мы такие, – философски заметил я, поднимаясь из-за стола и хватая мундир со спинки кресла, – времена нынче тяжелые, народ борзеет.
– «Времена», – передразнил меня Клайв. – Ты бы поаккуратнее кулаками махал, мы все-таки офицеры. Стражи порядка. Окено прав, дружище, однажды придется тебе поплатиться за свою импульсивность. Ты вообще меня слушаешь?
– А как же, – уже от двери отозвался я, – придется заплатить – так и сделаю, а пока у меня свои методы.
– Дэймонд, погоди, – коллега хлопнул себя по лбу рукой, – совсем из головы вылетело! Сегодня в девять общий сбор – что-то связанное с Академией Проклятий обсуждать будем.
– Потом расскажешь. – Я подмигнул ему и захлопнул дверь, не вслушиваясь больше в нравоучения Клайва. Он парень хороший, простой, но уж больно зациклен на бюрократии и дисциплине.
Двигаясь по коридорам Управления, я кивал знакомым и мечтал только об одном – добраться до дома. Сегодня была тяжелая смена: мало мне умертвий в Драконьем парке, мало очередной бытовой поножовщины в Огненном переулке, так еще тролли снова распоясались. Бездна поглоти этих уродов. Подкараулили подавальщицу вчетвером и собирались пустить ее по кругу. Ничего, теперь им надолго хватит моих объяснений – в лучшем случае недели через три о бабах думать смогут.
Заветная дверь, отделявшая меня от свободы, была близка, когда сзади раздался голос шефа:
– Дэймонд, ты куда собрался?
Я остановился и нехотя обернулся:
– Так смена закончилась. Бегу на заслуженный отдых.
– Никуда ты не бежишь. – Окено стремительно приблизился, захлопнул передо мной дверь и кивнул подбородком в сторону настенных часов. – В девять общее собрание. Всем. Быть. Обязательно.
– Не знал.
– Конечно, не знал, – понимающе усмехнулся шеф, – но теперь ты в курсе.
– А может…
– Нет, Дэймонд, не может. И ты до сих пор не предоставил отчет по сегодняшним происшествиям.
– Собрание так собрание, – вяло отмахнувшись, я направился в сторону зала для сборов. – Говорю же: не знал.
Чтоб оно все провалилось – такие планы пропали. В половине десятого ко мне должна прийти Эсма… Лучший отдых – это смена труда, и уж я бы потрудился с этой девчонкой на славу.
Неделя свиданий, букетов и ее томных взглядов, обещающих мне потрясающую разрядку, полетела в Бездну. Так можно скоро совсем на сухом пайке остаться, и тогда я точно начну убивать.
Благополучно задремав на задних рядах, я прослушал большую часть речи Окено. Проснулся от тычка под дых.
– Офицер Дэймонд Ройс! – кажется, не в первый раз пророкотал Окено. Быстро растерев заспанное лицо ладонями, я поднялся, подтягивая на себе сбившийся мундир:
– Здесь.
– Хор-р-рошо, – прорычал шеф с такой интонацией, что я сразу заподозрил неладное. – Вам очень повезло, офицер. – Так, похоже, мое дело – труба. – Как я уже говорил раньше, каждому из сотрудников Управления достанется по адепту-практиканту. За вами, Дэймонд, будет закреплена… – Он на миг повернулся вправо, вглядываясь в лица не пойми откуда здесь взявшейся перепуганной молодежи. – А где, позвольте узнать, Карисса Райденберг?
Я напрягся и морально подготовил себя к страшнейшему зрелищу. Воображение мигом нарисовало высокую толстую деваху с редкими сальными волосами и огромной бородавкой над верхней губой. Все. Теперь я готов ко всему.
Кроме этого.
От толпы отделилась хрупкая брюнетка с молочно-белой кожей и огромными синими глазами. Ее пухлые губки приоткрылись, и по залу разнеслось тихое:
– Здравствуйте.
И это месть Окено? Серьезно? Да я окажусь с этой крошкой в одной постели еще до заката! Спасибо, шеф.
– Не повезло, брат, – услышал я шепот Клайва сбоку от себя, – это ж невеста Видго Брумса. Старик, в случае чего, с тебя семь шкур спустит. Только сегодня Окено сокрушался – не знал, кому ее поручить.
Карисса
… – Догадайтесь, что я сейчас с вами сделаю, адептка Блэквуд, – коварно прошептал Кристиан, склонившись над прекрасной обнаженной девушкой и плотоядно облизнувшись.
– Ах, господин ректор, не надо, – застонала испуганная Таисия…

 

– Карисса! – тычок подруги под ребра отвлек меня от обдумывания следующей сцены романа. – Ты что – заснула? Твоя очередь!
Пробираясь сквозь толпу сокурсников, я услышала в спину завистливое: «Везет же!»
Кому везет? Мне, что ли?
– Карисса, офицер Ройс будет твоим куратором и напарником во время практических занятий.
А действительно везет!
Офицер Ройс был не первым дроу, которого я встретила в своей жизни. Специфическая, немного чуждая красота этого народа мне всегда нравилась. Но нравилась как-то абстрактно. Как нравится красивая ваза или горный пейзаж. Может, потому что большинство мужчин дроу, с которыми я встречалась до сих пор, были в чем-то неуловимо женоподобными.
Но не офицер Ройс!
Высокий, вызывающе красивый, он при этом не был слишком ухоженным или манерным. Заспанный и плохо выбритый – странно, я раньше думала, что у дроу не растет борода. Волосы чистые, но лохматые, кое-как обрезанные, словно сам подстригал. Серьга в правом ухе, как у настоящего пирата – череп и скрещенные кости. Мундир немного мятый, зато как он обтягивает атлетическую фигуру и подчеркивает широкие плечи!
Но главное, в нем (в офицере, а не в мундире) ощущалась здоровая и привлекательная мужская наглость. Как раз такая, от какой тают девичьи сердца. Ройс двигался с ленивой грацией хищника – раскованный и уверенный в себе. И полный интереса взгляд, которым он смерил меня, и развязная улыбка, и одобрительное подмигивание – все это заставило меня смутиться.
Я уставилась на него в глупом восторге, а в голове крутилась одна-единственная мысль: «О Бездна, какой красивый мужик!»
Дэймонд
Она стояла там, такая маленькая и ранимая, как цветок. И этот цветок, я, как хороший садовник, просто обязан как следует опылить. Сегодня же!
В голове нестройными рядами начали возникать картинки: вот она на моем столе, стонет и умоляет не останавливаться; теперь она на коленях, и стоны вырываются уже из моего горла; а вот мы в душе: девчонка упирается маленькими ладошками в стену, скользит ногами по мокрому полу, но я не даю ей упасть…
Бездна! Зачем ждать? У меня законный выходной, и я покажу этой практикантке, на что способен ардамский офицер в полной боевой готовности!
– Дэй, слышишь? – Клайв дернул меня за мундир, вырывая из мира предвкушения секса и эйфории. – Будь другом! Мне не разорваться, сразу два дела нужно сделать в одно время: происшествие на Тихой с жертвами и допрос мага, у которого с головой непорядок. Не откажи, а я тебе потом пригожусь.
– Сегодня? – разочарованию моему не было предела.
– Больше того, сейчас. – Клайв развел руки в стороны и пожал плечами: – Наша служба и опасна, и трудна.
– Да уж. – Два облома за одно утро. Глянув вниз, проговорил, откровенно сочувствуя самому себе: – Прости, брат, веселье немного откладывается. Крепись, зато вечер обещает быть горячим.
Собрание закончилось через пару минут, и все ринулись разбирать своих практикантов.
Моя адептка стояла чуть в стороне, глядя в стену пустыми глазами. Мечтает о зачете по предмету, наверное. Я покажу тебе, милая, о чем нужно мечтать, ты и думать забудешь об уроках, злых профессорах и своем престарелом женихе. Но чуть позже, сначала нужно допросить одного нехорошего дядю.
– Адептка Райденберг? – позвал я, приближаясь.
Она вздрогнула и тут же обернулась. Вблизи ее глаза оказались еще красивее: если бы я был поэтом, то непременно сказал бы, что никогда не видел столь густого синего, напоминающего предгрозовое южное небо…
– Офицер Ройс, – она чуть улыбнулась. – Мне сказали, что у вас сегодня выходной и вообще вы очень устали после дежурства.
– Вас наглым образом обманули, дорогая. – Я кинул хмурый взгляд на ухмыляющегося в стороне Окено и вновь вернул лицу максимально приветливое выражение: – Будем практиковаться, душа моя, изо всех наших сил. И начнем с допроса свидетеля по одному темному дельцу. Вперед, адептка Райденберг, кто со мной, тот – герой.
Терять время на поездку в психиатрическое отделение не хотелось, поэтому мы, немного пренебрегая правилами, воспользовались порталом.
Она шла рядом, опустив глаза и не говоря ни слова. Скромница. Мой любимый тип женщин.
– Шестая палата, офицер, – пожилая ведунья ткнула пальцем в стену, – защита третьего уровня, маг признан особо опасным.
Приложив ладонь к стене, я сосредоточился и громко произнес заклинание. Дверь появилась спустя пару мгновений.
Ардис Саймир лежал на кровати, его руки и ноги были скованы магией, взгляд пугал полным отсутствием разумных мыслей.
И этого безумного полувампира мне предстояло допросить.
Сняв печать молчания с его губ, я задал первый вопрос:
– Господин Саймир, вы слышите меня?
Карисса
Бездна, какой у него голос! Этот дроу говорил, а я впитывала каждую интонацию, каждую улыбку, каждый его взгляд.
Вот о ком я напишу следующий роман! Ройс станет капитаном пиратского судна, бороздящего огненное море в поисках сокровищ. Только придется лишить его ноги и добавить безобразный шрам на лицо, а то уж больно он хорош.
Офицер позвал меня с собой на допрос, и я едва смогла сдержать восторг: увидеть его в деле, запомнить каждую деталь и перенести все на бумагу! Это будет шедевр.
Чуть позже, случайно заметив его интерес по отношению ко мне, опустила голову, пряча грустную улыбку. Не ты первый, не ты последний. Но достанусь я кривоногому борову.
– Господин Саймир, вы слышите меня? – заговорил офицер Ройс. – Можете просто кивнуть, если вам трудно говорить.
Маг не шевелился и молчал.
– Ардис, в моих силах помочь вам, но и вы должны пойти на контакт. Если в вас еще осталось что-то…
– Угх… тлщ…
Я не удержалась и подошла ближе, желая расслышать, что там говорит допрашиваемый. Интересно же!
– Ардис, вы помните, как попали сюда? – продолжал гнуть свое Ночной страж. – Вы помните об экспериментах с аурами похищенных магов?
– Подойди, – прохрипел ученый, слегка поднимая голову, – ближе.
Как тут устоять? Тихонько приблизившись, я замерла прямо за плечом офицера Ройса. Вот и новый сюжет для детектива вырисовывается! Я вытянула шею и тут же встретилась с жуткими безумными глазами полувампира. Сухие губы шевельнулись, силясь произнести что-то важное:
– Сигхартэ анима анимус эфирнэ… торий элюминэ диато эрос…
Ройс вскинул руку, собираясь прекратить этот бессвязный бред с помощью магии. От неожиданности я отшатнулась и тут же поскользнулась на скользком полу. Чтобы не упасть, пришлось ухватиться за одежду офицера.
– … тиардэ моменто номинос фалос… – Закончил свою невероятно познавательную речь допрашиваемый, после чего я почувствовала, как мы оба падаем. Моя голова столкнулась-таки с холодным кафелем, и сознание упорхнуло прочь, ненадолго оставляя свою непутевую хозяйку.
Дэймонд
Голова трещала сильней, чем в тот раз, когда мы трое суток гуляли по столичным кабакам, отмечая повышение Клайва.
Где я вчера так надрался, что ничего не помню?
Медленно, чтобы не вводить организм во искушение, я поднял веки. Яркий свет резанул глаза. Белый потолок над головой завертелся, поначалу неспешно, но все ускоряя движение с каждым поворотом. Одинокий пирожок, перехваченный по дороге на собрание, подскочил к горлу с твердым намерением покинуть мое тело нетрадиционным путем.
Ну уж нет! Зря меня, что ли, мама с детства учила не разбрасываться едой?
Я стиснул зубы, нечеловеческим усилием воли прогнал дурноту и повторил попытку. Удачно. Потолок все еще продолжал крутиться, но с пирожком мы пришли к консенсусу.
Судя по обстановке, я находился в больничной палате Управления. А в памяти зияла здоровенная дыра. Последнее, что я помнил, – полубезумный вампир, выкрикивающий заклинания. Дальше – провал, чернота.
Что стало с моими приятными планами на вечер? Малышка Райденберг покинула меня, и я перестарался в попытках утешиться?
Бунтующий организм, наконец, успокоился. Я сглотнул и сел.
Вернее, попытался сесть. Взгляд зацепился за странные выпуклости, которым совершенно не было места на моей груди. Я рывком сдернул одеяло и уставился в полнейшем обалдении на прикрытые серой больничной робой две отличные упругие сиськи. Ровно такой формы, как я люблю, к слову. Круглые, как яблочки, с торчащими сосочками.
– Ох ты ж ни хрена ж себе! – выдал я нежным девичьим сопрано.
Нет, вообще я, как любой нормальный мужик, люблю сиськи. Женские груди – одна из самых прекрасных вещей в мире, мало что может сравниться с ними. Обожаю их тискать, сжимать, целовать и даже просто любоваться.
Но поймите меня правильно: я люблю, когда буфера идут в комплекте с какой-нибудь темпераментной сексуальной крошкой! И как-то никогда не мечтал носить их сам.
Естественно, обнаружив непрошеный «подарочек», я тут же сунул руку между ног. Слова, которые я произнес, не найдя на месте своего дружка, не подлежат цитированию. С их помощью можно было бы совершить десяток экзорцизмов. Или проклясть небольшую армию.
Я отшвырнул одеяло и уставился вниз. Это вообще были не мои ноги. Это были премилые, стройные девичьи ножки, переходящие в соблазнительные бедра и упругую попку. Тоже очень в моем вкусе.
– Какого демона?!
Не обращая внимания на тошноту и валяющегося на соседней койке здоровенного дроу, я вскочил с кровати и, пошатываясь, добрался до зеркала. Оттуда на меня с ужасом посмотрела синеглазая крошка Райденберг.
– Твою ж мать!
Карисса
Приоткрыв один глаз, я тут же сморщилась от боли. Такое ощущение, что кто-то начал стройку прямо в моей голове: в затылке гудело, в висках стучало, в области темечка строители затеяли пьяную драку. Бездна, впервые сталкиваюсь с таким набором ощущений.
Аккуратно перевернувшись на правый бок, я, как обычно, схватила одеяло и закинула на него левую ногу. Удобней не стало. Наоборот, что-то непривычно мешалось в области чуть ниже живота.
– Твою ж мать!
Где-то рядом вскрикнула девушка, выражая в трех словах и мои мысли. Как раз в этот момент я сунула руку под одеяло и обмерла от страха. ТАМ БЫЛ ИНОРОДНЫЙ ОРГАН! Длинный, торчащий вверх и, я готова поклясться, вздрогнувший от моего прикосновения.
– Мамочка! – завопила я низким мужским голосом. – Мамуля-я-я…
Дверь в комнату распахнулась, одновременно с этим соседка по палате повернулась ко мне. Несколько мгновений я озадаченно на нее пялилась, а потом облегченно выдохнула и улыбнулась.
Все встало на свои места: это просто сон. Иначе и быть не может.
Только во сне я могла раздвоиться и стать обладательницей той штуки, что теперь обвисла между ног, не подавая больше признаков жизни.
– Проснулись, голубчики? – проворковал высокий лохматый мужчина в белом халате. – Ну, как вы себя чувствуете?
– А вы как думаете? – спросила вторая я, рассматривая себя в зеркало. В следующий миг она, никого не стесняясь, схватила себя за груди и несколько раз сильно их сжала, задумчиво приговаривая: – Третий или все-таки второй?
– Второй с половиной, – машинально поправила я и тут же ойкнула: моя новая деталь вновь принялась расти в размере. – Простите, господин лекарь, – обратилась к лохматому, накидывая побольше одеяла на ноги, чтобы скрыть свой жуткий дефект, – вы не подскажете, когда этот сон закончится?
Мужчина как-то сконфуженно улыбнулся и проговорил очень серьезным тоном:
– Боюсь, что все происходит на самом деле, адептка Райденберг. Понимаете, вы с офицером Ройсом попали в не самую приятную ситуацию. Как бы помягче выразиться… – Он пару секунд подумал и, видимо, так и не подобрав нужных слов, сказал чистосердечно: – Вы в полном…
– У меня ее тело, – понятливо кивнула вторая я, обличительно тыкая пальцем в мою сторону, – а она в моем, насколько понимаю.
– Именно, – лекарь облегченно выдохнул, – вы попали под перекрестное проклятие магистра Ардиса, вследствие чего поменялись телами.
– Вы хотели сказать, временно поменялись. – Офицер Ройс, заточенный в мое тело, уставился на лекаря тяжелым взглядом, не терпящим возражений. Я даже не знала, что способна так смотреть.
– Ну-у-у… – Лекарь неловко одернул на себе мятый халат, снял очки, подышал на них и протер все тем же халатом. Мы его не торопили, потому что, пока он молчал, можно было верить в лучшее. Но вот лекарь вернул очки на нос и ответил: – Мы пока не знаем, каким образом вернуть все на свои места.
В повисшей следом тишине мои тихие слова прозвучали как гром среди ясного неба:
– А у меня помолвка на днях.
– Не беспокойтесь, адептка Райденберг, о случившемся в Ардаме знают лишь пятеро избранных. Так что помолвка непременно состоится, – «успокоил» меня лохмач, бросая напряженные взгляды в сторону офицера Ройса.
– Это что же? – тихим голосом уточнил тот, складывая руки на моей груди. – Вы меня под Видго Брумса подложить хотите? Если так, то боюсь, старикашка не выдержит моего напора: помрет еще на подходе к молодому телу.
– Вы не понимаете, – лекарь сокрушенно покачал головой, – господин Брумс не должен ничего заподозрить. Никто не должен. Разработкой магистра Саймира заинтересовалась служба безопасности, на нее наложен гриф «Совершенно секретно». Это первое. И второе – самое важное – вам нельзя расставаться надолго. Вообще, чем вы ближе – тем лучше. Дело в том, что при нашей попытке расположить вас в разных палатах нити, все еще соединяющие ваши души с прежними телами, едва не разорвались, сделав проклятие необратимым.
– Говорите яснее. – Я нервно поправила прическу, после чего с удивлением уставилась на свои огромные руки. Обсидианово-серые, с мощными запястьями, покрытые с тыльной стороны короткими белыми волосками.
– Странно, я думала, у дроу на теле волосы не растут.
Бездна! Я что, ляпнула это вслух?
Офицер Ройс похабно ухмыльнулся и подмигнул мне:
– О, ты даже не представляешь, детка, что и где у меня растет, – промурлыкал он моим голосом, только тот теперь звучал как-то вызывающе низко и чувственно. – Но я тебе покажу.
Лекарь откашлялся:
– Вам необходимо быть вместе, пока мы не найдем способ снять проклятие. Даже спать желательно в одной постели…
– Я только «за», – мысль явно пришлась дроу по вкусу. – Двигайся, красавчик, будем делить пространство на горизонтальной плоскости.
– Вы в своем уме? – пробасила я, сама испугавшись нового голоса. – Как мы объясним мое исчезновение родителям? И господину Брумсу? Да и учеба…
– С учебой у вас проблем не возникнет, – лекарь скупо улыбнулся, – практика продолжится. Офицер Ройс временно переведен на кабинетную работу, у него как раз не сдано около дюжины отчетов по закрытым делам. Ну, а что касается родителей – будем придерживаться легенды. Официально вы подверглись проклятию притяжения. Вы оба. Проклятие десятого уровня – его достаточно тяжело снять, поэтому мы выиграем время.
– Притяжения? – Я посмотрела на притихшего Ройса. Тот подмигнул мне и сложил сердечко из пальцев рук.
– Именно. Это значит, что ваши физические оболочки неотвратимо тянет друг к другу. Ваш жених уже в курсе. Он потребовал установить дополнительную магическую защиту на его невесту. Что мы и сделали. – Лекарь многозначительно посмотрел на девицу возле зеркала.
Та заметно скуксилась и поплелась на свою кровать.
– Офицер все правильно понял. – Лекарь довольно прищурился: – Теперь, в случае попытки этого дроу, – в меня ткнули пальцем, – осквернить тело этой юной леди, – палец направили на Ройса, – он получит магический удар и передумает заниматься непотребствами.
– Непотребствами? – Я шокированно моргала.
– Осквернить тело? – гоготнула девица на соседней кровати. – Вы сейчас пошатнули мою неокрепшую психику.
– Я пошатну ее еще больше, – раздалось от двери. Мы все перевели взгляды на невысокого красноволосого и желтоглазого полуоборотня из редкого клана василисков. Преподаватель по спецкурсу «Смертоубийства», мастер Окено. Именно он распределял практикантов между своими сотрудниками. – Рад видеть вас в добром здравии, но теперь пора приступать к работе. Нам не нужны лишние поводы для сплетен. Как вы, адептка?
Теперь все перевели взгляды на меня.
Снова покосившись на свои огромные руки, я глухо проворчала:
– Бывало и лучше.
* * *
Смена тела не сделала Дэймонда Ройса менее стремительным. Я с тоской тащилась за ним по коридору Управления, отвечая на приветствия встречных офицеров кислыми улыбками.
– Дэй! – сперва я не обратила внимания на окрик, но Ройс, шагавший передо мной, так резко затормозил, что я чуть было в него не впечаталась.
– Полегче, детка. – Он пихнул меня в бок локтем. – Ответь! Ронни тебя зовет!
Я обернулась, изобразив дружелюбный оскал, и уперлась взглядом в громилу, который даже по сравнению с моим нынешним телом показался мне великаном. У него точно в роду были тролли!
– Привет, Ронни, – пробасила я.
– Ты чего здесь делаешь, гномья отрыжка? Я думал, у тебя выходной.
– Э-э-э… нет. – Я покосилась на офицера Ройса. Он сказал «гномья отрыжка»? Это вообще нормально, что они так друг друга называют? – У меня практикантка.
Ронни ухмыльнулся с таким понимающим и похабным видом, что мне захотелось отвесить ему пощечину.
– Где ты только берешь таких милашек? – Он обтер огромную ручищу о мундир и протянул офицеру Ройсу: – Рональдо Сантони.
– Сбавь обороты, парень, – фыркнул дроу, – не для тебя мама ягодку растила.
И не обращая внимания на коллегу, схватив меня за руку, потащил дальше по коридору, чтобы втолкнуть в какой-то кабинет.
– Вот он – мой личный ад, – Ройс обвел рукой кабинет. – Теперь и твой тоже. Не счесть часов, что я провел здесь в муках, вынашивая и рожая отчеты. – Он направился к ближайшему столу, почти погребенному под ворохом папок. – Кстати, как у вас с талантами к сочинительству, адептка Райденберг?
– Мм-м… неплохо.
Записывать свои истории я начала лет с двенадцати. И каждый следующий роман давался легче предыдущего.
– Отлично! Сменишь меня на нелегкой творческой стезе. Всегда подозревал, что вынашивать и рожать – женское занятие.
* * *
Под руководством офицера я провела более двух часов, заполняя бесконечные отчеты. Перед глазами уже рябило от цифр, в голове крутились обрывки тяжеловесных бюрократических оборотов.
Но главное неудобство заключалось в том, что мне уже давно хотелось в туалет.
Поначалу я мужественно игнорировала зов плоти. Сама мысль о том, чтобы уединиться с этим телом где-нибудь в крохотном замкнутом помещении и снять штаны, вызывала жуткую панику. Я уже молчу о том, чтобы взять это… эту штуку в руки.
Нет, разумеется, я описывала жезлы страсти своих героев в момент наивысшей их близости с героинями. Краснела и вздыхала над своими описаниями и втайне очень гордилась собственной смелостью. В моих книгах то и дело упоминались «средоточия мужественности», «багряно-красные навершия» и «исполинская полная первобытной мощи плоть», а предаваясь любви, герои «орошали лоно живительным дождем».
Но вот необходимость познакомиться вживую с моим личным «средоточием мужественности» вызывала нервную икоту. И я с особой яростью зарывалась в бумаги и отчеты, лишь бы забыть о произошедшем.
Но забыть не получалось. Офицер Ройс сидел прямо передо мной на краешке стола, закинув ногу на ногу и подтянув юбку так, что еще немного – и его можно было бы оштрафовать за ее отсутствие. Он сыпал шутками, поучал меня, как правильно заполнять отчеты, и то и дело вытягивал свои (а точнее – мои) ножки, чтобы полюбоваться на них. Судя по его счастливой улыбке, мои ноги вызывали в сердце дроу полное и безусловное одобрение.
– Карисса, – интимно прошептал офицер Ройс, наклоняясь ко мне.
Я отшатнулась и вжалась в спинку кресла. Этого еще не хватало! Он что же, будет сейчас приставать ко мне в моем же теле?! Какой ужас!
– Девочка моя, – на его-моих губах заиграла чувственная улыбка. – Если ты обмочишься прямо в кабинете, я очень рассержусь. – Он поиграл бровями. – Так что быстро дуй в туалет.
– А… – Я хотела спросить, но сама не поняла, о чем именно.
– По коридору до конца и направо. А то может, мне с тобой пойти? Подержать?!
– Нет!
Я пулей вылетела из комнаты, добежала до туалета и заперлась в кабинке. Потом зажмурилась, выдохнула и расстегнула штаны.
А-а-а! Эта штука была еще больше, чем я предполагала! И – мамочки!!! Она была черной!
Ну правильно, если у офицера Ройса тело черное, то с чего бы этому… хм-м-м… органу быть другим?
Я взяла его нерешительно и брезгливо двумя пальчиками. Помятуя о странном поведении данной части тела в больнице, я ожидала от него любой пакости. Он вообще казался мне каким-то зловещим чужеродным организмом, насильно соединенным с моим.
Однако пакости не последовало. Черная мягкая колбаска мирно лежала в моих руках. Я подавила внезапно возникшее желание стянуть штаны целиком и ощупать эту штуку как следует, вместе со всеми окружающими ее причиндалами. Понятия не имею, как офицер Ройс узнал, что я хочу в туалет, но если он догадается, что я себя (то есть его) тут трогала, я просто умру со стыда.
В Бездну все! Хочу я этого или нет, пришло время учиться писать стоя.
* * *
– Ну наконец-то!
Такими словами встретил меня офицер Ройс, когда я закончила свое гнусное дело, с особым остервенением вымыла руки и вернулась в комнату.
– Не стану спрашивать вас, адептка Райденберг, что вы делали с моим малышом столько времени, – продолжал он. – Надеюсь, вам было хорошо вместе.
– Я не…
Он меня перебил:
– Это неважно! Я тут вспомнил про похожий случай. Много лет назад, когда я был сопливым практикантом, вроде тебя, тоже мощный маг, внезапно сошедший с ума, тоже необъяснимая смерть. Я долго в этом деле копался, пока начальство не приказало закрыть его за отсутствием состава преступления. Это может быть совпадением, но… – Он вскочил: – Собирайся! Мы должны все проверить!
* * *
Архивный отдел Следственного управления Ардама представлял собой весьма унылое зрелище: огромное, магически расширенное помещение, заставленное высоченными шкафами-сейфами, в которых были утрамбованы кипы дел. Учет всему этому безобразию вела пожилая демонесса, откликающаяся на имя Стелла Ардельхольдовна. Очень милая старушка, если не считать двух витиеватых рожек, торчащих из тщательно уложенной прически, и черных глаз без зрачков.
Вот уже несколько часов мы испытывали терпение пожилой дамы, перебирая талмуды «висяков» шестилетней давности.
– Речь шла об ученом, – бубнил Ройс, – мужчина с необычной фамилией. Он утверждал, что разработал формулу проклятия слепой веры по заказу какого-то толстосума. Успел передать копию своей дочери, пообещав, что скоро они разбогатеют, и пропал. Спустя несколько дней его нашли где-то за городом без сознания. Свихнулся и вскоре умер в мучениях. Как же его звали…
Его звали Арнольд Лалоу. Стелла Ардельхольдовна вспомнила горе-ученого и нашла его дело в самом дальнем закутке. Только пользы это не принесло – почти все материалы расследования загадочным образом исчезли.
– Здесь ничего нет, – озвучила я очевидное, – ни протоколов осмотра, ни показаний свидетелей. Только данные погибшего и штамп о том, что дело закрыто.
Ройс нахмурился:
– Подозрительно. Перепиши адресок последнего места жительства. Посмотрим, может, там все еще живет кто-то из родственников этого Дадлоу.
– Лалоу, – машинально поправила я.
– Без разницы. – Дроу в моем теле звонко хлопнул в ладоши и двинулся к выходу. – Идем, мой герой, спасем этот никчемный мир еще раз.
Дэймонд
Определенно, мне нравилось это тело. Не то чтобы я хотел бы в нем остаться, но не любоваться им я не мог: стройные длинные ножки, упругая грудь, осиная талия… Представляю, какой спектр ощущений ждет меня, как только коснусь некоторых заветных точек, заберусь в потайные местечки этой крошки. А я заберусь…
– Кажется, здесь, – обернулся на звук собственного голоса: хрипловатого, вкрадчивого. Интересно. Никогда бы не подумал, что меня так приятно слушать.
Практиканточка стояла и смотрела на меня с ожиданием.
– Тогда вперед, господин офицер. – Я первым направился к дому погибшего ученого, одергивая на ходу так и норовившую задраться юбку.
Кучер похабно улыбнулся и смерил меня плотоядным взглядом.
– Чтоб на твою дочь так же мужики пялились, – бросил через плечо, разозлившись. Сидит этот увалень с сальными волосами в годами не стиранной рубахе, а все туда же – подавай ему молодую и красивую.
Кучер зло сплюнул в сторону и рванул с места, явно не разделяя моих взглядов.
– Спасибо. – Рисса поравнялась со мной у калитки нужного дома. – Я и сама хотела сказать этому уроду, чтобы прекратил так смотреть на леди, но вы меня опередили.
– Обращайся, – улыбнулся, глядя в горящие праведным гневом глаза. Вот вроде видел эту физиономию в зеркале не одну тысячу раз, но сейчас все изменилось. Она привнесла в мою внешность новшества: забавная мимика, робкая улыбка, выразительные жесты, многозначительные взгляды. И вот стоит передо мной здоровенный дроу, а вижу я по-прежнему хрупкую растерянную девушку, нуждающуюся в моем участии и защите.
Почему она согласилась выйти замуж за Видго Брумса? Карисса не похожа на девицу, способную лечь под старого борова ради красивой жизни. Слишком скромная и правильная.
Или это я наивный романтик?
Мысли оборвал женский голосок:
– Простите, вы ко мне?
На пороге небольшого уютного домика стояла красивая блондинка и с интересом разглядывала незваных гостей.
– Мы ищем родственников Арнольда Лалоу, – бодро отрапортовала Рисса, лучезарно улыбаясь.
Блондинка заметно напряглась, оглянулась на свою дверь и сообщила, сцепив руки в замок:
– Господин Лалоу погиб много лет назад.
– Это мы знаем. – Карисса протянула руку и представилась: – Офицер следственного отдела Ардама Дэймонд Ройс. Кем вы приходитесь убитому?
Убитому? Девчонка явно пошла ва-банк, играя на любопытстве хозяйки дома. И та купилась.
– Значит, вы возобновили дело моего отца?
– Мы собираемся это сделать, госпожа…
– Габриела Дуайт. – Блондинка грустно улыбнулась: – Я – дочь Арнольда. Последняя, кто видел его живым.
– Можем мы войти? – Рисса поманила меня пальцем. – Эта юная особа – моя практикантка, именно она обнаружила в деле вашего отца нестыковки. И если бы вы ответили на несколько наших вопросов, то дали бы шанс найти истинную причину смерти убитого.
А девчонка-то хороша! Отличные задатки: не трусит, быстро соображает, умеет говорить со свидетелями. Я даже залюбовался – пожалуй, из нее выйдет толк.
– Всего вам темного, – поприветствовал я свидетельницу.
Габриэла, осмотрев меня с головы до ног, заметно расслабилась и пригласила-таки нас внутрь.
– Муж не очень любит гостей, – пояснила извиняющимся тоном, – он стал слишком подозрительным после… – Тут дочь погибшего не сдержалась и всхлипнула. – Они с моим отцом были дружны, вместе разрабатывали формулу того проклятия. Слепой веры. Мечтали хорошо заработать, но, когда проект был почти готов, отец отказался продавать формулу.
Нам жестом было предложено присесть на диван в небольшой бедно обставленной гостиной.
– Они с Марком сильно поругались. Я не могла понять, в чем проблема, и тогда папа мне все объяснил: богатый клиент требовал внести в формулу «слепой веры» что-то незаконное и по-настоящему опасное. Мы жили впроголодь, муж настаивал на согласии и завершении сделки, но отец продолжал искать пути решения обходным путем. Мне кажется, он решился на шантаж, но это – лишь мои домыслы… В день исчезновения отец пришел домой и долго что-то обсуждал с моим супругом, а потом, перед уходом, сказал, что скоро мы заживем на широкую ногу и я смогу бросить тяжелую работу. С тех пор в добром здравии я его не видела. Да и Марк… изменился. – Габриэла стыдливо отвела взгляд в сторону и замолчала.
Тут Рисса меня ущипнула и кивнула в сторону блондинки. А, ну да, я же девушка! Нужно поддержать бедняжку из солидарности – все-таки мы одного пола…
– Пьет? – как можно участливей спросил, осматривая небогатое убранство помещения. Ни одного ценного предмета: или она все прячет, или уже и прятать нечего.
– Адептка! – Рисса осуждающе покачала головой. – Простите девушку, она не хотела вас обидеть.
– Ах, я… мне, – блондинка в отчаянии начала заламывать тонкие руки, – это так неудобно. Он… потерял интерес к жизни, сбился с пути…
– Сел вам на шею, – констатировал я. И, прежде чем она успела возразить, добавил: – Вы не думали, что это также может быть проклятием? Есть такие, отсроченного действия. Они могут развиваться медленно: то затихая, то прогрессируя по новой. И так на протяжении десятков лет.
– Но зачем кому-то делать с Марком подобное? – Габриэла покачала головой. – У него нет врагов, он – замечательный человек, одаренный ученый… был.
– Вот именно, был. – Я поднялся и подошел к одному из подоконников, где стоял одинокий гибискус в горшке, серенький и болезненный. Растение погибало, несмотря на правильный уход. – Скажите мне, госпожа Дуайт, у вас в доме есть животные?
– Животные? – растерянно повторила женщина. – Нет. Было несколько котов, но не прижились у нас. Да и не нужны они – мышей в нашем доме нет, а просто так кормить дармоедов я не готова.
– Конечно, – я понимающе кивнул и вернулся на свое место. – Офицер Ройс, вам не кажется, что здесь имеет место…
– Бытовое проклятие, – подхватила Рисса. Умница моя. – Отсутствие грызунов, домашних животных… Наверняка к вам даже комары летом не залетают. Да и растения, – она небрежно ткнула пальцем в сторону подоконника, – гибнут. Удивительно, что вы сами не ищете утешения на дне бутылки. – Опомнившись, адептка прикрыла рот ладонью и сконфуженно буркнула: – Простите. Это не наше дело, даже если и так.
М-да, оправдалась так оправдалась. Сейчас нас будут прогонять.
Но, к моему удивлению, Габриэла прониклась речью «офицера». Плечи ее поникли, подбородок дрогнул, а глаза налились слезами отчаяния.
– Это так нелегко: вспоминать то, что было, и сравнивать, бесконечно сравнивать с тем, что есть сейчас. – Женщина обессиленно упала на кресло и, прикрыв рукой глаза, продолжила: – Мы были очень счастливы. Марк даже на праздниках не позволял себе лишнего, он много работал, стараясь обеспечить нам достойное будущее. Мы хотели детей, но все как-то откладывали. То одну причину находили, то другую… Когда отец решил работать на себя, он позвал Марка. Тогда-то и появился некий богач, он предложил им баснословную сумму за несколько формул. Муж и отец работали день и ночь, пока не получили нужный результат.
Заказчик отказался платить, как я уже говорила раньше. Потом на несколько дней исчез папа… Его нашли прохожие у Драконьего парка. Он умер уже в лечебнице, не приходя в сознание. Промучился почти шесть дней, иногда кричал что-то бессвязное, звал Марка, требовал аванс за работу…
В день его смерти я была рядом. Отец внезапно открыл глаза, что-то прохрипел и вцепился руками в медальон на шее. Это был его талисман на протяжении многих лет, внутри хранилось изображение мамы. Вещица треснула, и отец умер. Так символично, не правда ли?
– Даже слишком. – Я нахмурился: – А что же ваш муж?
– Марк… Он был растерян и подавлен. Работы не стало, на прежнюю должность его не взяли. – Габриэла выпрямилась и вымученно улыбнулась: – Вы не должны думать о нем плохо, мой муж – чудесный человек. Но нужда – страшная штука.
Однажды Марк вернулся домой выпившим и радостно вручил мне мешочек со ста золотыми монетами. Он продал формулы разработанного ими проклятия. Конечно, можно было заработать на них гораздо больше, но мы так остро нуждались, а тот богач предлагал деньги сию минуту. Потом он приходил к Марку еще несколько раз. О чем они говорили – не знаю, но после ухода гостя у нас всегда появлялись деньги.
Только прежнего спокойствия вернуть нам так и не удалось. Марк стал пить. Все чаще и чаще я заставала его пьяным в кабинете отца. Марк работал, отдавал заказы и уходил на дно бутылки…
Вот уже шесть лет мы живем в этом аду, и я ничего не могу поделать.
Габриэла подняла на нас остекленевший, полный боли и отчаяния взгляд:
– Он и сейчас там, – прошептала она, – пишет что-то. Не узнает меня уже который день… Я так боюсь…
– Но почему вы не обратились за помощью? – донесся до меня потрясенный голос Риссы. – Почему не боретесь за него?!
– Не борюсь? – Габриэла вскочила с места и с силой ударила себя в грудь: – Да я жизнь за него отдать готова! Где я только ни была, куда только ни обращалась – бесполезно. Нам отказывают, даже толком не осмотрев его, передо мной закрывают все двери, словно сама Бездна против его излечения!
– Ну, Бездна здесь ни при чем, – заметил я, также поднимаясь с дивана, – а вот клиент у вашего мужа явно со связями. Ведите нас в кабинет.
Карисса
Мне хватило одного беглого взгляда на высохшего, измученного мужчину со впалыми безжизненными глазами, чтобы поставить стопроцентный диагноз. Проклят.
Дэймонд выставил нас с Габриэлой за дверь, сказав, что хуже он точно не сделает, и закрылся с Марком внутри кабинета.
Немного постояв у порога, мы, не сговариваясь, повернулись и ушли назад, в гостиную.
– Ваша адептка… – начала было женщина.
– Очень смышленая девушка, – улыбнулась я, – лучшая на своем курсе. Доверьтесь нам.
Она замолчала.
Так мы и просидели в тишине около получаса. А потом в комнату вошел Ройс.
Мое тело выглядело очень нехорошо: и без того бледное лицо приобрело зеленый оттенок, под глазами залегли синяки, а пересохшие губы едва шевелились.
– Порядок, – сказал он, облокотившись на стену, – конечно, одного сеанса недостаточно – слишком давно наложено проклятие, но начало положено. Ваш муж сейчас спит. Как только он проснется, собирайтесь и поезжайте куда-нибудь подальше дней на пять. В воскресенье мы с офицером Ройсом навестим вас снова.
Габриэла зарыдала и бросилась в кабинет.
Ну а я… я смотрела на себя со стороны и не могла выразить словами, какие чувства испытывала к Дэймонду. Уважение, трепет, восторг… Потому что он – настоящий, неподкупный, смелый и потрясающе красивый…
Какая прекрасная у него работа – спасать других людей и чинить разрушенные судьбы! Как хотела бы я заниматься тем же!
Бездна, почему у меня нет выбора?
* * *
Дверь захлопнулась за нашими спинами, и мне показалось, что мы шагнули из затхлого сырого подземелья на морской берег. Такой безнадежностью и горем была пропитана атмосфера в доме Дуайтов.
– Да ладно тебе убиваться, – решил подбодрить меня офицер Ройс, – если до завтра мужик не помрет, значит, почти гарантированно будет жить.
– А если помрет?
Он равнодушно пожал плечами:
– Значит, судьба у него такая.
Меня все равно что пыльным мешком из-за угла огрели. Все восхищение, которое я испытывала к Дэймонду, как рукой сняло. Я сгорбилась и побрела вниз по улице. На душе было тоскливо.
– Куда же вы убегаете, офицер Ройс? Нехорошо оставлять девушку одну на улице в темноте.
С этими словами дроу догнал меня, подхватил под локоток и засеменил рядом. Я угрюмо молчала, злясь на его беспечность и черствость перед лицом чужого горя.
– Такая у нас работа, Карисса, – его голос прозвучал неожиданно серьезно. – Приходится учиться цинизму. Если каждый раз принимать чужую боль, как свою, можно свихнуться или спиться. – Он внезапно повеселел: – Кстати, насчет спиться! Как тебе идея отметить боевое крещение? Тут неподалеку есть отличный паб.
– Я не пью.
– Совсем?
– Совсем.
У нас в семье не принято пить. Даже папа позволяет себе на званом вечере пару бокалов вина, не больше. Поэтому на студенческих вечеринках и пьянках я всегда была белой вороной.
– Если совсем не пить, можно умереть от жажды! – фыркнул он. И, не слушая возражений, потащил меня к пабу.
Дэймонд
Рано или поздно это случается со всеми. Когда Ночной страж сталкивается с чем-то, ломающим его картину мира. С жестокостью, болью, безнадежностью. И чем меньше страданий он встречал до этого, тем сильнее будет шок.
Малышке Райденберг не повезло уже на первом задании.
В пабе я усадил девчонку за столик в углу и заказал гномьей водки с мятным сиропом.
– Рюмочку за маму!
Она выпила без споров, а потом всхлипнула. Здоровенный дроу-полукровка с моей внешностью, плачущий над рюмкой, – забавное зрелище.
– Ну как? – спросил я. – Лучше?
Она кивнула.
Интересно, ловит ли Карисса ощущения своего бывшего тела, как ловлю я? Если да, то неудивительно, что девчонка еле ползает. Для снятия проклятия я использовал ресурсы ее тела, и использовал их почти подчистую.
Карисса вздохнула:
– Что тебе рассказал Марк? Он назвал имя?
– Назвал. Но если клиент не полный идиот, это вымышленное имя.
– А внешность?
– Тот приходил под заклинанием иллюзии.
– А, – девчонка поникла, – неужели эта сволочь так и не поплатится, Дэймонд?!
Вот что-то вроде этого я и имел в виду. Тяжело быть идеалистом на нашей работе.
– Завтра покопаюсь в архиве. Возможно, найдутся похожие дела.
– Ни одной зацепки?!
– Есть одна фразочка. Ее даже зацепкой сложно назвать. Если придешь с этим в суд, станешь посмешищем…
– Что именно? – Ее голос снова задрожал, и мне это не понравилось.
– Забудь. Давай еще рюмочку за папу. Кстати, ты в курсе, красавчик, что сегодня мы ночуем у тебя? – Я плюхнулся к своему телу на колени, обнял за плечи и фривольно подмигнул.
Карисса
Офицер Ройс снимал флигель в особняке, почти в самом центре Ардама. Стараясь не шуметь, мы прошли через ночной сад, отперли маленькую дверь и попали внутрь пристройки.
Здесь было уютно. Высокие потолки, смешные круглые окошки, выложенные кусочками разноцветного стекла. Крохотная кухонька, комната с доской для игры в дартс на стене и спальня, которую почти целиком занимала огромная кровать.
При виде кровати я побледнела и сглотнула. И тут же с визгом подпрыгнула, потому что офицер Ройс ущипнул меня за попу.
– Раздевайся, красавчик.
– А можно сначала в ванную?
– Конечно. Потереть тебе спинку?
– Нет!
В ванной я разделась и с каким-то потусторонним ужасом уставилась в зеркало на мускулистое обсидианово-черное тело.
Оно было красивым! Примерно такими я представляла героев своих романов. Мощные плечи, широкая грудь, руки с выступающим рельефом вен. У офицера Ройса даже были те самые кубики на животе, которые на самом деле вовсе не кубики, а просто заметные, если напрягать пресс, мышцы.
Я закрыла глаза и на мгновение позволила себе помечтать. Представила себя в своем теле рядом с ним. Мы совсем разные: я – маленькая, едва достаю ему до плеча. И моя бледная кожа на фоне этой черной, с глянцевым отливом, будет казаться еще белее…
Ай! Какой ужас! Отзываясь на не совсем пристойные мысли, проклятый орган между ног шевельнулся. И тут же словно в насмешку перед мысленным взором возник образ моего жениха. Низкорослый, толстобрюхий, похожий на жабу.
Я жалко выругалась и отвернулась от зеркала.
* * *
Сама не знаю, надеялась я или боялась, что Дэймонд будет ко мне приставать, но он только швырнул в меня чистой пижамой и исчез за дверью в ванную комнату.
Я задула свечи и легла в постель, но сон не шел. В приоткрытое окошко под потолком был виден кусок темно-синего неба с парой ярких звездочек. Из окна тянуло запахами ночного сада. Я перебирала в голове все события этого ужасно долгого дня, пытаясь разобраться в своем отношении к произошедшему.
Это оказалось нелегко. Весь день меня трясло от противоречивых эмоций. Я не могла навести порядок ни в своих мыслях, ни в чувствах и жутко завидовала офицеру Ройсу, который откровенно наслаждался ситуацией.
Он и в моем слабом теле оставался самоуверенным и умеющим командовать мужчиной. А я и в его была глупой беспомощной девчонкой.
Хлопнула дверь в ванную, и я напряглась в ожидании страшного. Шлепанье босых ног по полу, кровать чуть скрипнула с другой стороны.
Сейчас он ко мне полезет, а я… я ему…
Но тянулись минуты, и ничего не происходило. Я почувствовала разочарование.
Неужели он правда собирается спать?!
– Офицер Ройс? – еле слышно прошептала я.
Молчание.
– Дэймонд! – я повысила голос.
– Чего тебе, Рисса? – его голос прозвучал устало. – Не спится?
– Да.
Я почувствовала, что краснею. Нет, мне не хотелось, чтобы он ко мне приставал. Я и так была переполнена впечатлениями настолько, что еще капельку – и через край прольется. Просто мне остро было нужно, чтобы он меня утешил, сказал, что все будет хорошо.
Мне хотелось… на ручки. Как маленькой.
– Пожалуйста, не пойми меня неправильно. Ты не мог бы меня обнять? Просто обнять.
Стоило произнести эти слова, как я пожалела, что нельзя взять их обратно. Сказанные низким мужским голосом в темноте спальни, они прозвучали двусмысленно и слишком эротично.
– Конечно!
Горячие ладошки легли на плечи. К груди прижались две мягкие выпуклости, и я снова – в который уже раз за сегодняшний день – ощутила свою ужасную неуместность. Я не хотела находиться внутри этого сильного тела с кубиками на прессе. Я хотела лежать рядом и обнимать его. Чувствовать себя маленькой и слабой рядом с ним.
– Если не снимем проклятие в ближайшие дни, заставлю тебя ходить на тренировки, – хмыкнул над ухом офицер Ройс моим голосом.
– Что?
– Мое тело нужно поддерживать в форме, лапушка. Каждое утро часовая пробежка, отжимания, рукопашный бой и обливания холодной водой.
– Жуть!
– Ничего не жуть. Тебе понравится. Когда вернешься в свое тело, не захочешь бросать.
– А ты веришь, что мы вернемся? – горько спросила я.
– Конечно, – узкая ладонь успокаивающе погладила меня по плечу. – Что, не терпится замуж, адептка Рейденберг?
От этого напоминания я вздрогнула:
– Нет!
Слова полились из меня рекой: я больше не могла, не хотела молчать. Он слушал, не перебивая. Про мое поступление в академию и мечту нести пользу империи, про разорение отца, предложение Видго Брумса, про сестру, которую он выбрал вместо меня, если я откажусь быть его парой… Я говорила и говорила, понимая, что должна остановиться, но он так замечательно слушал…
Когда поток слов иссяк, какое-то время в комнате еще висела тяжелая тишина, и я даже решила, что Ройс просто заснул. Но вот моей щеки коснулись маленькие пальчики и, нежно пробежавшись по влажному от слез лицу, остановились на замерших губах.
– Ты не выйдешь замуж за Брумса, Рисса, – уверенный шепот из темноты, – и сестра твоя не пострадает. Обещаю.
– Если бы это было возможно…
– Просто поверь мне, – рука Ройса скользнула ниже, его пальцы сплелись с моими. – Не знаю как, но я тебя от него избавлю.
– Спасибо!
Я поверила ему. Сразу и безоговорочно. Такие, как Дэймонд, не разбрасываются пустыми обещаниями. От благодарности и нежности защипало в глазах. Еще немного – и разревусь.
– Зачем он вообще на мне женится?
Дроу хмыкнул:
– Ты себя в зеркале видела?
– Видела. Но ведь красивых девушек много.
– Может, старикашка тебя любит?
– Он любит только деньги! Знаешь, какая у него любимая присказка?! «Вы тратите мое время, а оно вам не по карману».
Тонкие пальцы сжали мои с такой силой, что я вскрикнула.
– Как ты сказала? – очень напряженно переспросил дроу. – Повтори!
– Что?
– Повтори присказку!
– «Вы тратите мое время, а оно вам не по карману», – послушно повторила я. Я видела Брумса всего раз шесть за свою жизнь. И при каждой нашей встрече он умудрялся обронить эту фразочку.
– Ничего себе! – потрясенно выдохнул над ухом девичий голос. – Рисса, ты хоть в курсе, что эта фраза – единственное, что Марк Дуайт запомнил в своем заказчике?
– О Бездна!
Я думала, что этот день совсем лишил меня способности переживать или удивляться. Но оказалось, что это не так. Я вскочила, готовая одеться и бежать неизвестно куда и зачем, просто потому, что лежать и молча переваривать такие новости было выше моих сил.
– Рисса, ложись! – Дэймонд потянул меня обратно, но я вырвалась. В его теле это было совсем несложно.
– Рисса, не занимайся ерундой.
Я обернулась к нему:
– Ты не понимаешь…
– Все я понимаю, – горячие руки легли мне на плечи, и вдруг совсем близко я увидела свое собственное лицо. Теплое дыхание коснулось губ. – Ложись спать, тебе надо отдохнуть. Сейчас ты ничего не сделаешь, а завтра мы займемся Брумсом. Вместе.
Я вдруг почувствовала слабость, словно Дэймонд имел надо мной непонятную власть. Покорно откинулась на подушки, повинуясь нажиму его рук.
– Хорошая девочка, – сказал офицер Ройс, наклонился и нежно поцеловал меня в лоб. – Спи.
Дэймонд
– Ты уверен в этом? – Лицо у Окено стало кислым, словно я заставил его выпить стакан уксуса. Он посверлил меня неприятным взглядом. Что-что, а смотреть так, чтобы у собеседника возникло желание срочно написать завещание, шеф умеет.
– Абсолютно. Почтенный меценат Видго Брумс заказывает на черном рынке проклятия. Уверен, что он активно их использует в своих грязных делишках. Причем каждый раз это что-то новенькое, с фантазией у него все отлично. А если исполнитель начинает ерепениться, ему тоже прилетает.
– Думаешь, проклясть специалиста по проклятиям так просто? – Шеф скептически скривился.
– Он действует опосредованно. Дешево и сердито: накладывает проклятие не на человека, а на памятную для него вещицу. А та уже через эмоциональную связь начинает влиять на своего носителя. После смерти человека вещь разрушается. Нет следов заклинания на теле, нет доказательств, ничего нет.
– И ты предлагаешь ловить на живца?
– Ну да. Моя скромная персона вполне подойдет.
Шеф покачал головой:
– Как ты думаешь, что ответит Видго Брумс своей невесте, если та возьмется его шантажировать?
– Поднимет на смех, – отозвалась из-за моей спины Карисса. – Он знает, что я ничего не могу ему сделать.
– Это еще почему?
– Кто я и кто он? Меня просто не будут слушать. Он скажет, что я все придумала.
– Верно. – Я задумался. – Вот офицера Ройса Брумс бы принял всерьез. Бездна, как не вовремя этот обмен телами!
Лицо у Окено стало отсутствующим, он прикрыл глаза – не иначе, как общается с кем-то ментально. Я напряженно раздумывал, кого бы привлечь вместо себя. Дело обещало быть рисковым…
– Я смогу! – сказала Карисса.
– Что?
– Я поговорю с ним. Как офицер Ройс.
– Ты совсем сдурела? – Ее предложение прозвучало столь нелепо, что мне даже смеяться не захотелось.
– А почему нет?
– Потому что ты – маленькая слабая девчонка.
– Вот, значит, какого ты обо мне мнения?
Бездна, только женских обидок мне тут не хватало!
– Тише! – Окено долбанул кулаком по столу, привлекая внимание. – Саймир умер. После смерти стекло в его карманных часах треснуло.
– Ну вот! А я что говорил?!
Шеф остановил тяжелый немигающий взгляд на моей практикантке:
– Вы готовы изобразить шантажиста, адептка Райденберг?
– Эй, шеф! Вы это что – серьезно?
– Да! – радостно выкрикнула эта дурочка.
Твою ж мать!
Видго Брумс
– Прибыла госпожа Райденберг, милорд. И с ней офицер Ройс.
Владелец шахт, магазинов, мануфактур, один из богатейших людей в империи, Видго Брумс буркнул, не отрываясь от финансового отчета:
– Пусть подождут.
– Офицер требует немедленной встречи.
Он нахмурился и отодвинул бумаги. Только Ночного стража, ошивающегося по дому, ему не хватало! Стоило настоять, чтобы Карисса бросила учебу раньше. Но он не хотел рисковать. Рыбка и так готова сорваться в любой момент, а тогда целый год стараний пойдет насмарку.
Год осторожных переговоров и умелых подстав. Шантажа, подкупов, переманивания ценных сотрудников. Чтобы потопить Чейсера Райденберга, пришлось приложить массу усилий.
Но результат того стоил. Малышка Карисса хороша и свежа, как майская роза.
В деловых кругах империи Видго был известен как жесткий и не всегда честный игрок. А еще он славился тем, что никогда не забывал обиды. И умел ждать.
И что с того, что Карисса Райденберг еще не родилась, когда ее дед велел с позором выгнать сотрудника, пойманного на растрате. Еще и имел наглость прочесть лекцию на прощание: «Вы должны благодарить меня, юноша, что я не обратился в полицию. Не хочу губить вам жизнь».
Видго, у которого тогда было совсем другое имя, поблагодарил. И запомнил.
Ну, а капитал, который достанется девчонке после смерти трех дальних родственников по отцовской линии, всего лишь приятное дополнение. Тем более что все эти родственники нынче здравствуют.
Сегодня – здравствуют, завтра – нет. Судьба так непредсказуема.
И вот теперь, когда пришло время пожинать плоды, как снег на голову проклятие притяжения. Да не с кем-нибудь, а с Ночным стражем.
Хорошо, что такие воздействия относительно быстро выветриваются. Но пока Карисса неразлучна с офицером, ей стоило бы позабыть дорогу в его дом.
Брумс вышел в приемную.
– Наконец-то, ненаглядный мой, – проворковала Карисса.
Девушка сидела на обитом кожей диванчике, закинув ногу на ногу. Видго уставился на них, как загипнотизированный. Какие ножки! Он догадывался, что они у девчонки Райденберг красивые, но раньше она все время прятала их под длинными юбками.
Надо бы сделать ей внушение. Его невеста не должна одеваться так вызывающе.
– Господин Брумс все же снизошел до того, чтобы уделить мне время? – раздался над ухом низкий и насмешливый мужской голос. – Я польщен.
Карисса
Бездна! Дай мне сил. Как же страшно…
– Итак, я слушаю вас, офицер Ройс. – Брумс говорил спокойно, на лице ни тени эмоций, а у меня подгибались колени и во рту пересохло от ужаса.
Демонстративно отвернувшись от собеседника, я уставилась на картину у входа, собирая в кулак все имеющиеся силы и призывая новые. «Давай же, Рисса! – подумала, чуть прикрыв глаза. – Вспомни всех людей, которые пострадали от этого недочеловека. Вспомни о том, кто должен стать его женой!»
– Это я слушаю вас, – проговорила медленно, с легкой ленцой, максимально стараясь скрыть дрожь в голосе. – Как вы докатились до такой жизни, Брумс?
– Говорите яснее, офицер. Вы тратите мое время, а оно вам не по карману. – Видго криво ухмыльнулся.
– Так, значит, эти слова вы сказали Марку Дуайту перед тем, как подвергнуть парня Бытовому проклятию отсроченного действия? – Я резко обернулась и заложила ослабевшие руки за спину. – Он тоже тратил ваше время, Брумс?
Видго откинулся на спинку кресла и смерил меня пристальным задумчивым взглядом. Когда он заговорил снова, я просто кожей почувствовала исходящую от него угрозу:
– Дуайт? Так вы сказали? Не припоминаю человека с таким именем.
– Это потому, что вы превратили его в овощ, – подсказала я и усилием воли заставила себя подойти ближе к жениху. Облокотившись на столешницу кончиками пальцев, проговорила: – Но, слава Бездне, империя не без добрых дроу. Добрых бедных несчастных дроу. У которых и жилья-то своего нет…
Брумс прищурился и затих. Не верит собственным ушам – неподкупный офицер намекает на откуп. И тем не менее так и есть. Необходимо заставить его поверить в продажность Дэймонда.
Я приподняла одну бровь и кинула многозначительный взгляд на его сейф:
– Вы, кажется, говорили о времени, – напомнила ему. – Так вот, мое вам как раз по карману.
– И сколько же сейчас стоит квартира в пригороде? – осведомился Брумс, не сводя с меня хищного взгляда.
– Понятия не имею, – пожав плечами, ухмыльнулась, – но знакомый риэлтор на днях говорил о пяти тысячах золотых и неплохом особняке в центре.
– А у вас губа не дура. – На дряблой старческой шее Брумса появились ярко-малиновые пятна, ноздри расширились и затрепетали. – Не слишком ли многого хочет бедный дроу?
– Ровно столько, сколько заслуживает, и ни одним медяком больше. – Словно невзначай дотронувшись до позолоченных часов, выданных мне Окено, задумчиво продолжила: – К слову: если разоблачить важную шишку, нелегально заказывающую проклятия на черном рынке Ардама, то можно получить солидную премию. – Подмигнув Видго, добила: – На особняк не хватит, но в накладе бедный офицер тоже не останется.
– Вы играете с огнем, – Брумс поднялся, медленно обошел стол и остановился в шаге от меня, – так и сгореть недолго.
Мое сердце билось так быстро и громко, что вот-вот должен был случиться приступ без всякого магического вмешательства.
– Огонь – родная стихия моей расы. – Снова дотронулась до часов, на этот раз поворачивая вверх циферблат и вглядываясь в ползущие по кругу стрелки. – Я хочу получить деньги сегодня же. Даю вам время до заката.
– Щенок, – старик слегка пригнулся от навалившейся злобы и шипел не хуже смертоносной гадюки, – посмотри на себя: кто ты, чтобы угрожать мне? Дешевка! – Он ткнул пальцем в ремешок от часов: – Даже этой подделки не останется после того, как я уничтожу тебя!
– Что ж, – я печально вздохнула, – придется довольствоваться премией. Мне жаль, что разговора между нами так и не вышло.
Развернувшись, я собралась уже покинуть кабинет, когда сухая морщинистая рука обхватила мое запястье.
– Остановитесь! – Видго попытался выдавить из себя улыбку, отчего моя кожа покрылась испуганными мурашками. – Вы слишком эмоциональны, господин Ройс. Все дело в молодости и неумении ждать. Да и уважения к старшим вам не привили. С подобным стилем общения и манерой одеваться, – он неловко махнул второй рукой, зацепив волосы у самого моего лица, – вас невозможно сразу принимать всерьез.
Он развернулся и вновь направился к своему столу. Сгорбившись, остановился у кресла и тихо продолжил:
– Вечером мой человек найдет вас и вручит золото. Хотя мне будет достаточно тяжело собрать всю сумму за отведенное время.
– Вы уж постарайтесь, – фыркнула, глядя на Брумса. Его глаза метали молнии, губы были сжаты в непримиримую линию, но… кажется, он действительно сдался. Решил откупиться от молодого наглого следователя.
– Вы можете идти, – проскрипел Видго, больше не глядя в мою сторону.
И все? То есть он не стал меня проклинать? Бездна, похоже, я переусердствовала с шантажом, что же делать?
– Всего вам темного, господин офицер, – на этот раз Брумс говорил громко, с нажимом, – надеюсь, я смог оказать содействие следствию.
Я кивнула и вышла, чувствуя себя полностью разбитой, униженной и опустошенной. А что мне еще оставалось? Прости, Ройс, я не справилась с заданием…
Дэймонд
Это было сложно. Сидеть с беспечным видом, пока Рисса шантажировала опасного урода. Я еле сдерживался, чтобы не начать бегать по комнате. Из-за стены доносились приглушенные голоса, но, сколько я ни вслушивался, не мог разобрать слов.
Наконец дверь приоткрылась. Раздалось:
– Всего вам темного, господин офицер. Надеюсь, я смог оказать содействие следствию.
Я вскочил и вопросительно уставился на Риссу: получилось?
Она ответила мне несчастным взглядом и пожала плечами. Ладно, потом разберемся.
Кулаки чесались невыносимо. Заехать бы жирному борову между глаз.
Вместо этого я взял Кариссу под ручку и заговорил с придыханием:
– Ах, офицер Ройс, вы видели, сколько времени? Нам давно пора бежать в Управление.
Брумс так и не показался в приемной, что меня и удивило, и обрадовало одновременно.
* * *
– Пусто, – Окено щелкнул крышкой позолоченных часов. – Рыбка сорвалась, Ройс.
Ну и хорошо! Бездна с Брумсом, способ поймать его на горячем я найду. Без Кариссы. Не стоило ей в это лезть. Она же совсем девчонка – ни опыта, ни знаний, третий курс академии. Ей и в страшном сне не может присниться, какие бывают проклятия.
А я знаю. Насмотрелся за шесть лет.
Я уже точно решил, что больше рисковать ей не позволю. Рисса не должна заниматься оперативной работой. Пусть составляет отчеты, у нее это отлично получается. И замуж за Брумса она не пойдет. Даже если для этого мне придется прирезать мерзавца.
– Итак, – Окено снова скорчил кислую рожу, – вместо улики у меня на руках офицер Ночной стражи, промышляющий шантажом?
Девчонка в моем теле сгорбилась и уставилась себе под ноги.
– Простите, – глухо сказала она. – Дэй… то есть офицер Ройс был прав. Я влезла не в свое дело.
В другой ситуации я бы ее утешил.
– А согласие заплатить шантажисту может считаться уликой? – на всякий случай уточнил я у шефа. Тот покачал головой.
Оно и понятно. Слишком легко отпереться.
– Ладно, – объявил я. – Пойдем, адептка Райденберг, побудем занозой в заднице почтенной демоницы.
Рисса вскинулась:
– Куда мы?
– В архив, к Стелле Ардельхольдовне. Искать упоминания о других случаях внезапного помешательства.
Я встал, и тут меня повело. Закружилась голова, комната сделала сальто, пол вырвался из под ног и с размаху съездил мне по лбу.
Больше ничего не помню.
* * *
Букет ощущений при пробуждении был подозрительно знакомым. Головная боль, тошнота и кружащий перед глазами потолок больничной палаты. Правда, на этот раз Рисса в моем теле не лежала на соседней койке, а сидела рядом, вглядываясь в меня с ужасом и надеждой.
– Дэймонд! – счастливо взвизгнула она, когда я открыл глаза и выругался, помянув Брумса, Бездну и повелителя всех демонов в весьма фривольном контексте. – Ты живой!
В последнем я не был уверен, но решил ее не разочаровывать, поэтому кивнул.
– Что случилось? – мой (а точнее, Кариссы) голос прозвучал слабо и сипло.
– Брумс! – Ее лицо сделалось виноватым, а рука потянулась к мочке уха. Там, где впервые за много лет не висело сережки в виде черепа со скрещенными под ним костями. – Он все-таки проклял тебя… то есть меня. То есть сережку…
Я снова выругался.
– Прости… Я даже не заметила, как он до нее дотронулся. Все время думала только про часы. Она была дорога тебе?
– Угу…
Символ банды «Черепа», память о юношеском идиотизме.
– Вот и Окено так сказал. – Рисса вздохнула: – Сказал, что проклятие действует через эмоциональную связь. Поэтому оно ударило по тебе.
– И теперь меня запрут в комнате с мягкими стенами? – Я шутил. Как известно, в любой шутке есть доля шутки.
– Нет, что ты! – она замотала головой. – Проклятие действует, только если находиться поблизости от проклятой вещи. Окено почти сразу понял, в чем дело. Он сказал, что ты придешь в себя. – Она всхлипнула: – А я уже не верила…
– Сколько я здесь?
– Пять дней.
Я присвистнул. Ну ни фига себе!
– Понятно, почему так жрать хочется.
– Ой, ты хочешь есть?! – Рисса вскочила: – Я сейчас принесу!
– Да стой ты…
Хлопнула дверь больничной палаты. Я поскреб макушку и сел в кровати. Ладно, мой план все же сработал. Пусть не совсем так, как предполагалось, но сработал. У нас есть доказательство против Брумса, значит, одной проблемой меньше. Сейчас поем, разберусь с остальными. Быть девочкой, конечно, весело, но я хочу обратно в свое тело…
Время шло, а Риссы все не было. Взгляд упал на тетрадку в кожаном переплете, лежащую на больничной тумбочке. От нечего делать я взял ее, раскрыл и углубился в чтение.

 

… – Таисия! – от строгого тона Кристиана адептке стало страшно.
– Да, лорд ректор, – пролепетала несчастная девушка.
– У тебя опять все плохо с успеваемостью, Таисия?
Она побледнела:
– Да, лорд ректор.
– Догадываешься, что я сделаю с тобой за проваленный экзамен?
Девушка попятилась, с ужасом глядя на его довольное лицо.
– Я хочу, чтобы ты разделась, Таисия.
– Ах нет! – воскликнула несчастная, заламывая руки. – Неужели вы опять станете делать со мной все эти ужасные вещи? Вы, вы…
– О да-а-а, – хищно облизнулся ректор. – Разденься, Таисия. Я хочу видеть твое прекрасное тело.
Дрожащими руками девушка начала расстегивать платье. Ах, ну почему этот жестокий человек никак не отпустит ее, несмотря на все мольбы?! И почему ее тело, верой и правдой служившее хозяйке столько лет, теперь раз за разом предает ее?!
– Сейчас я обмажу твои нежные розовые соски клубничным желе, – пообещал лорд ректор. – А потом оближу их.
– О не-е-ет, – застонала Таисия…
Карисса
Какой бардак у них в больнице! Я потратила почти полчаса на поиски повара. А этот бездельник еще и не хотел идти на кухню, собирать мне обед для Дэймонда. Оправдывался, что, мол, здесь не ресторан и не гостиница, чтобы подавали еду по первому свистку в любое время суток. Сначала я пыталась разговаривать с ним по-хорошему, вежливо. Было неловко беспокоить человека. А он, наблюдая мою робость, все больше наглел. Тогда я рассердилась и наорала на него так, что стены задрожали. И пообещала, что, если он немедленно не соберет мне обед, засажу его в кутузку по обвинению в попытке отравления. И если он думает, что следствие не найдет в еде никаких ядов или проклятий, то он плохо меня знает.
Это подействовало! Еще как подействовало. Я несла офицеру Ройсу кушанья, достойные императора. Утиная грудка, суп из спаржи, трюфели под сливочным соусом, нарезанная тонкими ломтиками буженина и даже шоколадный пудинг с клубникой на десерт!
Странно… Все эти пять дней, которые я дежурила у постели Дэймонда, мне давали на завтрак, обед и ужин подгоревшую овсянку. Или эти лакомства только для больных?
Сжимая поднос в руках, я как на крыльях взлетела вверх по лестнице. Из палаты доносились странные звуки, похожие на сдавленные рыдания. Заслышав их, я перепугалась. Я ни разу не видела, чтобы Дэймонд плакал, и даже вообразить его плачущим не могла. Дэймонд просто распространял вокруг себя волны уверенности и безбашенного позитива. За ним хотелось шагать куда угодно, хоть в Бездну. Я еще могла представить, как он злится или спорит, но чтобы плакал… Никогда.
Цепенея от страха, я толкнула ногой дверь и заглянула в комнату.
Дэймонд валялся на кровати, задрав ноги (между прочим, мои ноги) на спинку, читал мой роман и рыдал.
От смеха.
Несколько мгновений я, растерянно хлопая глазами, смотрела на него, потом поднос выпал из разжавшихся рук. Только тогда офицер Ройс соизволил заметить меня и оторваться от тетрадки.
– Бездна, какое фееричное чтиво, – икая и утирая выступившие слезы, сказал этот гад. – Рисса, детка, ты сама это написала?
Это… это же мое! Как он посмел?!
– Отдай! – взвыла я раненой медведицей.
– Да забирай, – продолжая хохотать, он швырнул в меня тетрадью. – Солнышко, я надеюсь, ты принесла клубничное желе? Потому что я собираюсь обмазать им твои нежные розовые соски.
– Да я тебя!
Я было набросилась на него с кулаками, но, посмотрев на свои кулачищи, напоминающие два черных молота, бессильно опустила руки и села на кровать, закрыв лицо ладонями. Хотелось заплакать от бессилия.
– Эй, Рисса!
Я молчала.
– Ты что, обиделась?
– Да! Ты не должен был читать! Это – личное.
– Тогда не надо было оставлять ее у кровати. – Он снова засмеялся: – Так вот о чем мечтают девственницы?! Клубничное желе?!
– Прекрати!
Мне было невыносимо стыдно. А еще я ужасно на него злилась. Как он мог! Я писала свои истории для себя! Иногда давала почитать самым близким подругам, они всегда хвалили, вздыхали и закатывали глаза: «О Бездна, Рисса, како-о-ой мужчина-а-а!»
Мне и в страшном сне не могло присниться, что одну из моих книг прочтет офицер Ройс.
Он спрыгнул с постели и встал рядом, отвел мои ладони, заставляя открыть лицо.
– Эй, Рисса. Ну, не обижайся, девочка. Просто по книжке видно, что у тебя опыта с гулькин нос. Ты же, наверное, и целоваться не умеешь.
– Умею! – буркнула я.
– Да ну? – его (а вернее, мои) глаза стали хитрющими. – А если проверить?
И я вдруг снова ощутила уже знакомый ступор рядом с ним. Чужое тело – тренированное и опасное – стало безвольным, податливым, как теплый воск. Глаза, которые я столько раз видела в зеркале, придвинулись ближе. Еще ближе, совсем близко.
И нежные губы коснулись моих губ.
Почему-то в этот раз все было по-другому. Когда я целовалась со старшекурсником, то чувствовала любопытство и немного брезгливость, хотя он был привлекательным и чистоплотным юношей. А тут мне показалось, что я глотнула того самого сладкого мятного напитка, который Дэймонд заставил меня выпить в пабе после допроса. Я забыла о стеснении. И о том, что нахожусь в мужском теле – слишком большом и сильном для меня. Стало жарко, по венам побежала не кровь, а горячая лава. Дэймонд мягко надавил языком, заставляя приоткрыть губы. Внутри меня задрожала тонкая струна. Я доверяла Дэймонду. И я хотела его. Хотела впустить, ощутить его, раскрыться перед ним полностью.
В ушах зазвенело. На мгновение я полностью утратила чувство ориентации. Словно какая-то неведомая сила приподняла и крутанула меня в воздухе, а потом это прошло.
Я все еще целовалась с Дэймондом, только теперь что-то было не так. Теперь я стояла, а не сидела на кровати. И мои пальцы – тонкие, женские пальцы – зарывались в короткие волосы дроу.
– Ой! – Я отпрянула, прервав поцелуй. С изумлением глядя на него – все такого же темнокожего, беловолосого, плохо выбритого и похожего на пирата. С дыркой вместо серьги в ухе и с наглой улыбочкой, которую я за эти дни привыкла видеть на совсем другом лице.
– Смотри-ка… – протянул дроу. – А сказки не врут, поцелуи и впрямь творят чудеса. Как насчет еще одного маленького чуда, адептка Райденберг? Или мне сходить за клубничным желе?
Дэймонд
– Спасибо. – Рисса стояла у стола, сжимая в руках пергамент с размашистыми каракулями и неуверенно переминаясь с ноги на ногу. – Не думаю, что заслужила эту благодарность на самом деле. Я чуть не угробила тебя.
– Благодарность – это меньшее, что скупердяй Окено мог для тебя сделать. – Усмехнувшись, я поднялся с кресла и приблизился к ней, бросая многозначительный взгляд на вездесущего Клайва.
– А, да, – засуетился друг, – у меня же дела. Не скучайте, ребятки, я скоро…
– Не спеши, – крикнул ему вдогонку, поправляя прическу смущенной девушке. – Скажи, Рисса, тебе никто не говорил, что фамилия Райденберг звучит слишком вычурно? Ее бы укоротить и немного переиначить.
– На Брумс? – Милое личико адептки побледнело сильнее обычного.
– Типун тебе на язык! – У меня даже кулаки непроизвольно сжались от такой перспективы. – Ройс, детка. Карисса Ройс. Звучит, а?
– Ты предлагаешь… – она растерялась. По хорошенькому личику было видно, что Рисса совершенно не ожидала от меня подобных слов. – Ты серьезно?
Вот ведь чудачка! Так удивляться после того, как мы час целовались в больничной палате, ожидая, пока придет врач и выпишет ее. Между прочим, мне стоило немало сил сдержаться и не пойти дальше.
Правда, с того дня мы не виделись почти неделю. У Кариссы началась сессия, а Окено решил, что, раз уж я раскопал это дело, мне им и заниматься. В чем-то хитрый шеф был прав. У меня имелся свой интерес засадить Брумса за решетку так надежно и качественно, как только это возможно.
Но ведь Карисса не могла подумать, что я просто забыл о ней? Или могла?
– Более чем серьезно. А это – что-то вроде свадебного подарка. – Я открыл верхний ящик стола и вынул оттуда кипу разноцветных бумажек.
Затаив дыхание, я наблюдал, как она медленно разворачивает их, как вчитывается…
Карисса подняла на меня огромные от изумления глаза:
– Это же… Дэймонд, это они?
– Да. Здесь все. По крайней мере, все, что мне удалось отыскать. Думаю, ты найдешь для них какое-нибудь применение. Скажем, камин разжигать.
– Дэймонд!
Она с восторженным визгом бросилась мне на шею. Векселя Чейсера Райденберга разлетелись по кабинету ворохом осенних листьев.
О чем можно думать, когда тебя целует такая девушка? Я вот жалел, что не пригласил ее к себе домой для вручения подарка. Клубничного желе у меня нет, но шоколадный мусс вполне может его заменить.
Нам с Окено еще предстоит выяснить, для чего Брумс заказал у погибшего Саймира проклятие перемены тел и разузнать, успел ли негодяй перепродать его кому-нибудь. Предстоит суд, борьба с нанятой мерзавцем армией адвокатов…
Но со всем этим можно разобраться и потом, а сейчас я целиком и полностью отдаюсь в благодарные объятия своей практикантки.
Карисса Ройс. Звучит, а?
Назад: Дарья Стааль Любовь и другие проклятия
Дальше: Елена Вилар Кто последний за темным лордом?

Эн
м-да, такое себе. Банальщина
Евгений
Перезвоните мне пожалуйста по номеру. 8 (967) 552-61-92 Евгений.