XVII
Моложавый краснощекий пограничник посмотрел на него подозрительно. Может, Полу так показалось? Но сегодня пересечение границы заняло у него больше времени, чем обычно. У турникета он почему-то пропустил вперед женщину, которая стояла за ним. Руки дрожали, Пол думал только о том, как бы себя не выдать. Чтобы хоть как-то отвлечься, начал представлять себе очередь у турникета, потом вымученно улыбался пограничнику. Что же такое с ним произошло? Вот уже в который раз Пол убеждал себя: волнения напрасны, в худшем случае ему откажут во въезде, отошлют обратно в Гонконг. Но моложавый мужчина в форме ни слова не говоря вернул ему документы и чуть заметно кивнул.
Потом Пол почти два часа ехал в такси. Кристина забронировала номер в «Новой Азии» – недорогом отеле, популярном среди туристов из Европы. Там, полагала она, Пол меньше будет привлекать внимание.
На мосту Наньпу произошла авария, и они намертво застряли в пробке. Водитель ловил в приемнике подходящую случаю музыку, но в результате остановился на каком-то ток-шоу о пластических операциях. Одна из участниц хотела удлинить себе ноги и спрашивала, сколько сантиметров можно добавить и получится ли после этого играть в бадминтон. Другой участник жаловался, что вложил целое состояние в операцию по увеличению грудей жены, а она после этого ушла от него к другому мужчине. Теперь обманутый муж требовал возмещения ущерба. В конце концов, пусть платит тот, кто извлек из этой операции пользу. Каково мнение юристов на этот счет? Еще четыре участницы жаловались на некомпетентность хирургов, гноящиеся раны и плохо заживающие швы. Ведущая объяснила им, что пластическая хирургия – очень выгодное дело, поэтому нередко за такие операции берутся врачи, не имеющие специального образования. В редакцию почти каждый день поступают звонки от жертв таких «специалистов». Потом слово взял мужчина, чья жена умерла под ножом пластического хирурга. Пол обратил внимание, что все жалуются только на врачей и клиники. Органы власти, надзирающие за медициной, в передаче почему-то не помянули ни единым словом.
Отель располагался в северной части Сучжоу, неподалеку от набережной Вайтань. Девушка на ресепшене долго изучала его паспорт. Неужели сюда так редко заглядывают американцы? Когда она вместе с документами исчезла за дверью, Полу стало не по себе.
– Проблемы? – спросил он, когда девушка появилась снова.
– Нет, все в порядке. Просто никак не могла найти вашу бронь.
Она произнесла это почти беззвучно, а Пол поймал себя на мысли, что высматривает в ее тоне и мимике признаки лжи.
Он отнес вещи в номер и тут же позвонил Чэню.
– Господин Лейбовиц, где вы?
– В Шанхае, не так далеко от вашего бюро.
Тем самым он намекал, что может быть у адвоката в кабинете через пару минут.
– Сожалею, но у меня на вас совсем нет времени.
– Тогда, может, позже? – Пол старался не показывать своего разочарования.
– Нет, я занят весь день.
Что значит «нет времени»? – спросил себя Пол. В конце концов, это вопрос приоритетов. Неужели он обманулся в Чэне? Такого не может быть. Просто день выдался действительно сложный, и у адвоката какое-то важное дело.
– Жаль, а завтра?
– Завтра я уезжаю в Пекин. Но знаете, мне поручено кое-что вам передать. Вчера вечером я встречался со своим коллегой Гао из Иу. Он полагает, что вам надо немедленно встретиться с тем журналистом, Ваном. У него якобы очень хорошие связи в городских верхах, и он может рассказать вам гораздо больше, чем в первый раз. Не далее как час назад Гао перезвонил мне и сообщил, что Ван недавно узнал об исчезновении Инь-Инь и он вне себя от ярости. Гао считает, что Ван может вам помочь. Если захочет, конечно. У вас есть его номер?
– Да. А у вас и вправду…
– Да.
Пол разозлился на самого себя за этот вопрос. После разговора с Чэнем он некоторое время просто сидел и смотрел в одну точку. В тесной комнате едва хватало места для кровати, шкафа и письменного стола со стулом. Большой чемодан Полу пришлось положить на кровать. Окно выходило в световую шахту. Кондиционер тарахтел, как будто работал на дизельном топливе. Здесь можно было бы выдержать ночь, но не более.
После обеда Полу ничего не оставалось, как отправиться в город. У подъезда таксисты тут же взяли его в оборот. Нет, сегодня ему не нужна машина. И никакого массажа, пусть даже за очень смешную цену. Пол поднялся на небольшой мост через реку, но остановился на полпути и замер, заглядевшись на темную воду. День выдался необыкновенно душным для конца весны. Верхние этажи небоскребов были окутаны грязно-серыми облаками смога. От выхлопных газов было трудно дышать.
Когда у Пола запищал мобильник, он вздрогнул, как будто кто-то схватил его сзади за плечо. На дисплее высветилось:
Сяо синь.
Сообщение представляло собой смайлик в виде сердца. Пол хорошо знал символику этих маленьких картинок. Сердце в Китае означало дружеский привет или предупреждение быть внимательнее. Но кто мог прислать такое Полу? Инь-Инь? Крайне невероятно. Сяо Ху? Пол нажал кнопку вызова.
– Алло… – ответил незнакомый мужской голос.
– Это вы только что прислали мне сообщение? – (Молчание.) – Кто вы? – спросил Пол. Мужчина тяжело дышал в трубку. – Кто вы? – повторил Пол, подождал еще немного и завершил разговор.
Через минуту пришло новое сообщение:
Сяо синь.
Откуда у этого незнакомца его номер? Первым делом Пол подумал об Инь-Инь. Кому, как не ей, его беспокоить? Что, если она считает Пола виноватым во всем? Предъявить иск «Саньлитуню» – его идея, она и Да Лун всего лишь пошли у него на поводу. Пол тряхнул головой. Подобные мысли лезут в голову только от переутомления. Пол вообще стал слишком подозрительным после первой поездки в Шанхай. Но его нервировала неопределенность. Трудно обороняться, когда противник прячет лицо и ты не знаешь, насколько серьезна угроза.
Внезапно Пол почувствовал на себе чей-то взгляд и оглянулся. За спиной стоял мальчишка с велосипедом, который хотел продать ему не то булку, не то засахаренные фрукты.
Пол пошел по направлению к набережной Вайтань, время от времени меняя сторону улицы. На набережной было людно. Он присел на скамейку и стал разглядывать прохожих. Поди распознай здесь шпиона! Пол усмехнулся. В конце концов, он не был детективом. А нервный человек всегда привлекает к себе внимание.
Тут мобильник снова запищал, и на дисплее высветилось:
Сяо синь.
Пол купил в киоске китайскую сим-карту с новым номером и позвонил Кристине.
Он думал о ней все время, пока летел в самолете. Прибытие в Шанхай, разговор с Чэнем, а еще это «Сяо синь» на время отвлекли его внимание. Теперь же Пол снова почувствовал, как скучает по Кристине.
– С какого номера ты звонишь? – раздраженно спросила она.
– Я купил китайскую сим-карту, так будет дешевле.
Ложь, но вполне оправданная. Пол не хотел беспокоить Кристину, сейчас она все равно не могла ему помочь.
– У тебя все в порядке? Бережешь себя?
Глупый вопрос. На заднем плане раздавались телефонные звонки и слышались голоса ее сотрудниц.
– Все нормально, – ответила Кристина. – А вот ты, похоже, нервничаешь.
Пол рассказал о разговоре с Чэнем.
– И что ты теперь собираешься делать? – спросила Кристина.
– Позже встречусь с Вайденфеллером и Сяо Ху. Завтра поеду в Иу к Да Луну и Вану. Послезавтра вернусь к тебе.
– А если Инь-Инь скажет, что это ты написал текст? Ты рассматривал такой вариант?
– Кристина! Я тебя умоляю… – (Она всего лишь высказала его собственные опасения.) – Я и сам думал об этом…
– Что тебя так беспокоит? – закричала она.
– Ничего, ничего… Просто ты озвучиваешь мои мысли.
– Пол, береги себя! Ты нам нужен.
Иногда бывает достаточно одного слова. Пол свернул в переулок и почти побежал в направлении «Новой Азии». В номере он закрыл дверь на цепочку, снял пропотевшую одежду и встал под душ. Ему сразу полегчало. Пол почувствовал, как расслабляются мышцы спины под струей теплой воды. Он прикрыл глаза, белый пар быстро заполнял тесное помещение. Пол потянулся за полотенцем и чуть не поскользнулся от неожиданности. На запотевшем зеркале над раковиной чернели два китайских иероглифа:
Сяо синь.
Пол прислушался. В комнате приглушенно тарахтел кондиционер. Он выглянул из ванной: цепочка на входной двери была на месте. Кто-то побывал в номере за время его отсутствия и пальцами оставил метку на зеркале. Иероглифы постепенно расплывались, по стеклу стекала черная краска. Пол быстро вытерся и нырнул в постель. Прошло немало времени, прежде чем дрожь в теле унялась.
Сяо синь – маленькое сердце. Они правы, как ни печально это признать. У него действительно маленькое сердце. Оно вмещает в себя слишком мало мужества и потому так хорошо чувствует страх. Но оно увеличивается в размерах, лишь только речь заходит о любви. Пол хочет в Гонконг. Он не герой.
Может, имеет смысл подыскать другой отель? Но и там ему придется отдавать на ресепшн документы, и оттуда сведения о нем, как об иностранце, тут же поступят в полицию. И тот, кто нашел его в «Новой Азии», найдет и в «Хилтоне», и в «Цзиньцзяне». Пол оделся, положил в сумку билет, паспорт, деньги и кредитную карту. Туда же сунул записную книжку и карандаш. Времени оставалось не так много. Вайденфеллер пригласил его к себе домой на рюмочку коньяка, с Сяо Ху они договорились пообедать позже во Французском квартале.
Пол взял такси до отеля «Окура гарден», вошел в холл и несколько минут спустя покинул здание через боковую дверь. Потом пошел вниз по Маомин Лу до Гросвенор-Хауса – кирпичного здания в стиле ар-деко постройки начала 1930-х и до сих пор одного из красивейших в городе.
Приятель Инь-Инь жил на десятом этаже. Он встретил Пола у лифта и крепко пожал ему руку, не изменившись в лице. Пол уже не помнил, когда в последний раз приветствовал кого-либо таким образом.
На этот раз Вайденфеллер показался Полу выше, чем он помнил его по их последней встрече. Широкоплечий, со светло-голубыми глазами и коротко остриженными волосами, он производил впечатление энергичного, уверенного в себе человека лет сорока или чуть меньше. Нерешительный, гнусавый голос совсем не вязался с его внешностью. Вайденфеллер был в костюме и пропотевшей белой рубахе. Как видно, домой он вернулся совсем недавно.
Он провел Пола в просторную гостиную с высокими потолками и белыми стенами, обстановка которой являла собой пеструю смесь самых современных направлений искусства и китайской древности. Над двумя белыми кожаными диванами висело фотографически точное живописное изображение Запретного города, напротив которого на плоском экране мелькали эпизоды новостей Си-эн-эн. В центре комнаты стоял старый китайский шкаф и комод, чья лакированная поверхность блестела в солнечном свете. За деревянной ширмой, все шесть створок которой украшали изображения драконов, располагался обеденный уголок со столом и стульями.
– Уютно, – похвалил Пол.
– Спасибо.
– Откуда у вас этот антиквариат?
– В свое время я много путешествовал по Китаю. Хотите посмотреть нефрит?
Не дожидаясь ответа, Вайденфеллер подвел гостя к витрине с множеством фигурок из всевозможных разновидностей нефрита. Были здесь и драконы, и собаки, и тигры, и быки голубого, оранжевого и лавандового цвета, а также множество амулетов и колец вперемешку с мундштуками для опиумных трубок.
– Гордость моей коллекции! – Вайденфеллер вытащил светло-зеленый прямоугольник величиной с ладонь, с изображением дракона, кусающего себя за хвост. – Это пряжка времен династии Тан. Ей больше тысячи лет.
Пол почтительно кивнул, хотя нефрит интересовал его мало. Возможно, его первое суждение о приятеле Инь-Инь действительно было опрометчиво. Пол принял Иоганна Себастьяна за одного из тех менеджеров, что живут в Китае, не покидая пределов Пекина или Шанхая, и не интересуются ничем, кроме денег.
– Хотите чего-нибудь выпить? – предложил Вайденфеллер, возвращая нефритовую пряжку на место. – Виски, мартини? Может, джин-тоник или пиво?
Он открыл шкафчик, где красовалось не меньше двух десятков разнообразных бутылок, и щедро плеснул себе виски.
– Спасибо, может, позже, – ответил Пол. – Разве холодного пива, если оно у вас есть.
– Иначе не предлагал бы, – обиделся Вайденфеллер и исчез на кухне. – Вот, немецкое. Думаю, это будет в самый раз.
Пол устроился на диване. Вайденфеллер сел на стул, покрутив в руке бокал с виски, сделал хороший глоток и уставился на стену. Он тяжело задышал, словно только сейчас вспомнил, зачем пригласил сюда Пола.
– Узнали что-нибудь? – Голос его звучал осторожно, почти вкрадчиво.
– К сожалению, ничего. Завтра еду в Иу и…
– Это вы во всем виноваты, – перебил его Вайденфеллер. – Это вы, надеюсь, понимаете?
Пол тяжело вздохнул. Он ожидал подобных обвинений и опасался их. Но дискутировать на эту тему не имело смысла.
– Не буду с вами спорить, – только и ответил он.
– Это вы свели ее с ума, – продолжал Вайденфеллер.
– Инь-Инь – взрослая женщина, она знала, что делает, – возразил Пол, хотя и не имел никакого желания оправдываться.
– Да хватит этих умствований, в конце концов, – снова перебил его Вайденфеллер. – Так всегда получается с благодетелями вроде вас. Вы сами не знаете, на что толкаете людей. Хотите добра, а причиняете только вред.
– Вы ошибаетесь, – мягко возразил Пол. – Я знаю эту страну больше тридцати лет и…
– Ради бога… – махнул рукой Вайденфеллер. – Больше тридцати лет? Тем хуже для вас, если за такой срок вы ничего в ней не поняли. Китай не Европа и не Америка, здесь свои законы. И мы должны их уважать, даже если они нам не нравятся. Мы здесь гости, и вести себя следует соответственно.
– Понимаю ваше беспокойство. Я и сам волнуюсь не меньше вас… Но в данном случае речь идет о преступлении, мимо которого нельзя пройти просто так.
– Наше мнение здесь никого не волнует, почему вы не хотите этого понять? Как в Китае обходятся с преступниками – это дело китайцев, не ваше. Даже если они казнят мелких мошенников и щадят массовых убийц – они имеют на это право. Равно как и отравлять воздух и воду в своей стране. Может, и здесь чаша когда-нибудь переполнится и люди начнут защищаться.
– Может, да, а может, и нет, – меланхолично заметил Пол.
– А может, и нет, – повторил Вайденфеллер. – Но даже в этом случае, господин Лейбовиц, это не ваше дело. Я тоже живу в Китае не первый год. Я совершал здесь действительно блестящие сделки и никогда не имел проблем. По крайней мере, таких, которые невозможно было бы решить прямо на месте, будь то законно или нет. И знаете почему? Потому что я принимал их правила игры и ничего не пытался менять.
Только сейчас Пол понял, чем именно ему так неприятен этот человек: своей всепобеждающей железной логикой. Полу нечего было ей противопоставить, кроме эмоций.
– Не понимаю, о чем вы, – холодно заметил он. – Это не я опубликовал текст в Интернете.
– В Интернете? – Вайденфеллер смешно заморгал.
– Инь-Инь выложила в Сеть историю своей матери и поделилась нашими подозрениями. Разве она вам об этом не рассказывала?
Пол видел, как задела Вайденфеллера последняя фраза. Иоганн Себастьян несколько раз глотнул, его нижняя губа затряслась.
– Нет, мне – нет… Очевидно, она поделилась этим только с вами. И вы не остановили ее? – Он встал, подошел к бару, плеснул себе еще виски, осушил одним глотком и налил еще. – Не понимаю… Совершенно вас не понимаю…
Нависла долгая пауза, которую прервал неожиданный звонок в дверь.
– Ждете кого-нибудь? – Пол с подозрением покосился на Вайденфеллера.
– Собственно, нет, – рассеянно ответил тот, направляясь к двери.
Пол тоже встал и пошел за ним. Где-то внизу сдвинулся с места лифт и остановился на одном из нижних этажей. Послышались мужские голоса. Потом дверца лифта закрылась, он пошел вверх и лязгнул уже на их этаже. Появился Сяо Ху, бледный как смерть и с темными кругами под глазами.
– Заседание отменили, мне удалось пораньше уйти с работы, – объяснил он, увидев их удивленные лица.
– А почему не позвонил? – спросил Вайденфеллер.
Сяо Ху пожал плечами:
– Я вам помешал?
– Нет, что ты… Входи, – пригласил Вайденфеллер. – Хочешь чего-нибудь выпить?
– Виски со льдом. Двойной, если можно.
Вайденфеллер отправился налить виски. Стало так тихо, что Пол слышал потрескивание кубиков льда под струей теплого напитка.
Сяо Ху повалился на диван. Он переводил взгляд поочередно то на Вайденфеллера, то на Пола, пока не сделал хороший глоток.
– Моя сестра совершила большую глупость.
– Знаю, – поморщился Вайденфеллер. – Лейбовиц мне уже рассказал. И ты не поверишь: он знал об этом заранее.
Сяо Ху вытаращил глаза на Пола. Тот кивнул.
– Вам было известно, что задумала моя сестра? – (Пол снова кивнул.) – И вы… – Он остановился и продолжил, выделяя голосом каждое слово: – И вы допустили это?
– Но что мне было делать?
Жалкая ложь. Как будто он хотел что-нибудь сделать. Как будто хоть на минуту усомнился в правильности ее действий. С какой же стати ему теперь оправдываться?
– Могли, по крайней мере, поставить меня в известность, – пожал плечами Сяо Ху.
– Да с какой стати?! – разозлился Пол. – Она и сама поставила бы вас в известность, если бы того захотела.
– Вы самоуверенный подонок, – не повышая голоса, заметил Вайденфеллер.
Сяо Ху вертел в руке стакан. Пол не мог понять: согласен он с мнением Иоганна Себастьяна или подыскивает аргументы для возражения. Китаец глотнул виски, задумчиво посмотрел на плавающий в бокале кусочек льда и одним махом вылил в себя остаток.
– Еще? – спросил его Вайденфеллер.
– Спасибо, хватит. – Сяо Ху тяжело задышал. – Сегодня утром я узнал, что моя сестра арестована. – Он пристально посмотрел на Пола, потом на Вайденфеллера и продолжил: – «Саньлитунь» собирается подавать на нее в суд за клевету и подрыв репутации. Они будут требовать возмещения ущерба.
– Что за чушь!.. – возмутился было Пол, но тут же осекся. – Они хотят предъявить нам обвинение?
– Не вам, господин Лейбовиц, – поправил Сяо Ху. – Моей сестре. Существенная разница, так ведь?
– Ему этого не понять! – зарычал Иоганн Себастьян. – Да, это проблема…
– Процесс, – возвысив голос, продолжал Сяо Ху, – будет проходить в Ханчжоу или Иу. У нее нет шансов. Они разорят ее, вгонят в кабалу до конца жизни.
У Пола закружилась голова. На мгновение он почувствовал себя сидящим в утлой лодке посреди бушующего моря. Преступник предъявляет обвинение жертве? Он не мог поверить своим ушам.
– Правда, есть возможность поправить положение, если мы все сделаем правильно, – услышал он голос Сяо Ху. – Один высокопоставленный партийный чиновник готов вступиться за Инь-Инь по моей просьбе. В этом случае концерн не станет подавать иск и даже заплатит моим родителям небольшую сумму. Но надо уговорить Инь-Инь публично отказаться от обвинений и успокоить отца.
– Это издевательство, – выдавил сквозь зубы Пол.
Он чувствовал, как сердце переполняет ярость.
– Нравится вам это или нет, но дело обстоит именно так, – отозвался Сяо Ху.
Все трое разом сделали по глотку, каждый из своего стакана.
– Господин Лейбовиц, я хочу попросить вас об одной услуге… – (Пол настороженно посмотрел на Сяо Ху.) – Не могли бы вы переговорить с моим отцом?
– Я?
– Да. Судя по тому, что мне рассказывала Инь-Инь, он прислушивается к вашему мнению. У нас с ним неважные отношения, мы почти не разговариваем. Мне он не доверяет. Он мог бы послушать Инь-Инь, но сейчас обращаться к ней за помощью бесполезно.
– И что я должен ему сказать?
– Убедить его принять предложение «Саньлитуня», чего бы это ему ни стоило. И написать Инь-Инь, чтобы сделала то же самое.
– «Саньлитунь» превратил его жену в калеку! И вы требуете от него принять подачку от преступников, да еще и отблагодарить их?
– Благодарить не надо, – спокойно поправил Сяо Ху. – Просто заверить их письменно, что впредь семья не станет требовать от концерна возмещения ущерба и отказывается от всех своих обвинений.
– Он не сделает этого! – Пол едва не задохнулся от возмущения. – И вы не имеете права требовать от него этого.
– У вас есть другие идеи?
Пол вскочил с дивана и заметался по комнате, как зверь в клетке, пока не остановился у окна. Под ним лежал ночной Шанхай – море переливающихся разноцветных огней. Яркие неоновые вывески призывали покупать духи, пиво или компьютеры. На стройплощадках вздымали стальные шеи десятки кранов. Машины и пешеходы текли по улицам сплошными потоками. Полу стало плохо. Предложение Сяо Ху было не просто циничным, оно несло в себе зло в самом высшем, последнем смысле. Человеку предписывалось уничтожить себя собственными руками, и убедить его сделать это должен был не кто иной, как он, Пол. Какими словами, во имя всего святого! Да он даже не представлял себе, как бы повел себя на месте Да Луна.
Пол чувствовал на себе тяжелые взгляды обоих собеседников. Он медленно повернулся к ним и прошептал:
– Я не могу.
– Но почему? – удивился Сяо Ху.
– Ну… потому что… – Пол запнулся.
– Вы не хотите помочь моему отцу? – спросил Сяо Ху.
– Хочу.
– И моей сестре?
– Да.
– Убедите отца отказаться от подачи иска, это уже будет большой помощью.
– Вы сами не понимаете, чего от меня требуете.
– Я не требую… Я прошу вас помочь моей семье.
– Мы… – начал Пол, – мы собрали большой материал… Есть и другие больные… лабораторные исследования. «Саньлитунь» не сможет… Я думаю, ни один суд… – Слова застревали у Пола в горле. Наконец он коротко тряхнул головой. – В общем, я не могу.
– Но в чем причина? – продолжал допытываться Сяо Ху. – Или в ком… в нем или в ней?
Хороший вопрос. Пол задумался, прежде чем дал на него ответ.
– Я видел его отчаяние. Я видел, как он боролся за жизнь вашей матери. Да Лун просил меня подыскать ему адвоката. Я обещал.
– Но вы совсем не знаете моего отца.
– Я знаю его достаточно, – возразил Пол.
– Полагаете, он жаждет справедливости?
– Полагаю. Чего же еще? Люди должны нести ответственность за свои поступки. Называйте это как хотите.
– Мой отец не мыслит такими высокими понятиями, уверяю вас.
– Что вы имеете в виду? – раздраженно спросил Пол.
– Охотно расскажу вам, – кивнул Сяо Ху. – Заодно поймете, почему я с ним не в ладу. Но для начала подумайте, вы действительно хотите это знать?
– Если только это вам поможет, – отозвался Пол.
– Речь не о нас, а о вас. Хотите знать, отчего умер мой дедушка?
Пол молчал.
– Он покончил собой во время Культурной революции. Выпрыгнул из окна из страха перед красными гвардейцами.
– Мне жаль, – отозвался Пол. – Но какое отношение имеет к этому ваш отец?
– В детстве нам говорили, что это был несчастный случай: дед развешивал белье на веревке и сорвался. – Пол молчал, и вскоре Сяо Ху продолжил: – Но потом отец выдвинул другую версию, которую якобы скрывал до поры, потому что мы были слишком маленькими, чтобы знать правду. С тех пор он утверждает, что дедушку преследовали красные гвардейцы и его смерть на их совести.
– Но разве это не так? – удивился Пол.
– Мой дедушка принадлежал к презренной клике интеллигентов, – объяснил Сяо Ху. – Он прятал под полом на кухне запрещенные книги. – Тут Сяо Ху сделал паузу, словно стараясь удостовериться, что Пол хорошо понимает каждое его слово. – Знали об этом только его жена и сын Да Лун. Последний и выдал родного отца красным гвардейцам.
Пол опустил глаза:
– Откуда вам это известно?
– Из документов. Одна хорошая знакомая несколько месяцев назад положила мне на стол его дело. Отец выступал против деда на нескольких заседаниях. Это он рассказал гвардейцам, где лежат книги. Я читал протоколы собрания.
Вот оно что… Пол подумал о Кристине и ее матери. Вот в чем причина молчания, разделявшего семью У уже сорок лет. Вот почему мать и сын даже не пытались разыскать друг друга. Интересно, как отреагирует Кристина, узнав правду? И нужно ли ей вообще ее знать…
– Сколько лет было вашему отцу? – спросил Пол.
– Четырнадцать, – ответил Сяо Ху. – При чем здесь это?
– Молод, почти мальчишка.
– Но достаточно взрослый, чтобы понимать последствия своего поступка, – разозлился Сяо Ху.
– Вы уверены? В те времена многие дети отказывались от своих родителей, ученики от учителей, студенты от профессоров. Ваш отец всего лишь выполнял приказ Мао. Почему же вы вините его, а не партию? Это она вынуждала людей совершать подлости.
– Потому что партия признала свои ошибки, – ответил Сяо Ху. – Мой отец – нет. Он обманывал нас, лгал нам в лицо. Я не могу простить ему этого.
На шее у Сяо Ху выступили красные пятна. Похоже, алкоголь ему совершенно противопоказан. У некоторых китайцев даже ничтожные дозы вызывают аллергическую реакцию. Сяо Ху выглядел бледным и усталым, но в целом, пожалуй, даже моложе своих лет. Пол не знал, что ему ответить. Объяснить, что он ничем не лучше своего отца? Что родиться в 1974 году – чистое везение, а никакая не заслуга? Что, по мнению китайцев, он принадлежит к счастливейшему в истории их страны поколению, самому благополучному и избавленному от испытаний, выпавших на долю их родителей, в том числе и необходимости принимать роковые решения. В прошлом году Пол узнал, что его лучший друг Дэвид Чжан во время Культурной революции стал пособником убийцы. Тридцать лет он замалчивал это преступление, не только от Пола, но и от собственной жены. Пол истолковал его поступок как измену их дружбе и не скоро понял, что не вправе судить Чжана. Кто знает, как бы он сам поступил на его месте? На чьей стороне оказался бы во время Культурной революции, жертв или палачей? А может, и тех и других сразу?
Собственно, с кем он сейчас говорит? С внуком, который оплакивает кончину деда? С оскорбленным сыном, в мгновение ока утратившим уважение к отцу? Первое Пол понимал прекрасно, но вот смириться с самоуверенно-возмущенным тоном не мог никак. Должен ли был Пол напоминать Сяо Ху, в какой партии тот состоит? Что именно коммунисты ответственны за создание системы, жертвой которой в конечном итоге и стала Инь-Инь?
Но время для политических дискуссий было неподходящее. Читать же Сяо Ху мораль о добре и зле, предательстве и доверии Полу тем более не хотелось. Поэтому он ответил брату Инь-Инь древним китайским афоризмом:
– Не жил тот, кто сохранил душу неповрежденной.
– И это все, что вы можете сказать? – удивился Сяо Ху. – Не понимаю вас.
Он говорил спокойно, но Пол чувствовал, как много скрывает это видимое безразличие.
– Я и не требую от вас понимания, – отозвался он.
– Так вы поговорите с моим отцом?
– Да, я передам ему предложение «Саньлитуня» и расскажу о последствиях, которые может иметь его отказ. Дальше пусть решает сам. Известно ли вашему отцу, что случилось с Инь-Инь?
– Я ему, во всяком случае, ничего об этом не рассказывал.
– Может ли он быть уверен, что ее освободят, если он пойдет на их условия?
– Да.
– Это точно?
– Абсолютно, – кивнул Сяо Ху. Красные пятна на его шее все расплывались.
Это был глупый вопрос. Как иначе он мог ответить?
* * *
На Хуайхай Чжун Лу Пол поймал такси. В машине он сидел, сжавшись в комок, как будто кто-то стоял над ним с занесенной для удара палкой. Полу пришлось несколько раз повторить название отеля, прежде чем водитель его понял. Однако за четверть часа Пол успел оправиться от недавнего разговора с Вайденфелером и Сяо Ху и велел водителю высадить его на ближайшей улице Чжапу Лу. Ложиться в постель было рано. Кроме того, Пола пугало одиночество в номере. Он хотел быть среди людей, тем более что в горле пересохло.
Чжапу Лу была знаменита своими ресторанами, кафе, барами-караоке и пивными ларьками. Перед дверями заведений призывно раскачивались красные фонарики, раздавалась громкая музыка, ветер разносил запахи специй, рисовой водки и табака. Пол остановился перед уличным кафе, возле которого что-то шипело и дымилось в бамбуковых корзинах, каждая размером с велосипедное колесо. Осмотрелся, выискивая соглядатая, но не обнаружил ничего подозрительного.
В этот момент откуда ни возьмись появилась коренастая женщина с красными щеками. Это ее товар – пирожки со свиным фаршем – дымился в бамбуковых корзинах. Через пару метров от нее за складным столиком другой продавец предлагал DVD с пиратскими копиями голливудских фильмов.
Многочисленные кафе и ресторанчики выставили на улицу переносные столы. Пол выбрал заведение, специализирующееся на рыбном ассортименте, занял место возле аквариума и протекающего крана и заказал пива.
На противоположной стороне улицы располагались парикмахерская, магазин, салон традиционного китайского массажа и студия красоты, где за огромной стеклянной витриной сидели на табуретках молодые женщины. Одни из них со скучающим видом глазели в экраны телевизоров, другие причесывались или покрывали лаком ногти.
Пол осушил бокал пива и заказал еще один. В пешеходной зоне прокладывал себе путь между гуляющими внедорожник «порше». У дверей парикмахерской стояли две женщины в черных платьях, лет по восемнадцать-двадцать. Обе курили, поглядывая на Пола, а потом приветливо помахали ему. Пол кивнул в ответ, улыбаясь.
Он вспомнил свои первые путешествия по Китаю. Людей в однообразных серо-синих костюмах, улицы без машин, продуктовые лавки и повсюду – велосипеды. Взгляды прохожих, исполненные неприязни и любопытства. Как же изменилась эта страна за каких-нибудь тридцать лет! Китайцы живут год от года благополучнее, как долго это продлится и что случится, если экономика вдруг снова пойдет на спад? Если миллионы гастарбайтеров снова потеряют работу в городах, студенты поймут, что даже с дипломами никому не будут нужны, а миллионы вкладчиков потеряют сбережения из-за падения курса акций? Останется Китай мирным или массовые движения, к которым так склонно население этой страны, снова будут требовать жертв?
Собственно говоря, думал Пол, власть коммунистической партии всегда держалась на крупных политических кампаниях, будь то «Поход против правых уклонистов», «Большой рывок» или «Культурная революция». Потом партия выбросила лозунг: «Обогащайтесь, товарищи!» – и все принялись считать деньги. Какая кампания на очереди теперь?
Пол прислонился к стене дома, прикрыл глаза и подумал об Инь-Инь, Да Луне и Минь Фан. Внезапно представившаяся картина походила на черно-белый фильм. Да Лун толкает по улице койку, на которой лежит его больная жена. Рядом бежит Инь-Инь с горшком в руке. Посетители кафе оборачиваются на странную группу. Прохожие останавливаются. Воют сирены. Со всех сторон мчатся полицейские автомобили и машины «скорой помощи». На лицах прохожих пляшут огоньки голубых мигалок. Вот визжат тормоза, распахиваются дверцы. Группа мужчин в форме набрасывается на отца и дочь. Инь-Инь вырывается, кричит, колотит полицейских ногами. К ней спешат полицейские из других машин и в конце концов уводят ее с собой. Койка Минь Фан на некоторое время остается без присмотра посреди улицы. Но к ней уже бегут два санитара, которые везут больную в бордель, закрывают двери и задергивают занавески. Полицейские и машины «скорой помощи» уезжают. Улица выглядит так, будто ничего не произошло.
Пол открыл глаза. Потом сложил ладони лодочкой, подставил их под кран и плеснул себе в лицо холодной водой. Он чувствовал, что выпил слишком много, но окружавшие его видения и призраки имели самое непосредственное отношение к событиям реальной жизни. Две молодые женщины возле парикмахерской, Минь Фан, «Саньлитунь», прохожие и «порше» в пешеходной зоне. Голова раскалывалась от пронизывающей, давящей боли. Пол чувствовал себя усталым. Он положил на стол пятьдесят юаней и отправился в отель.
В номере он не обнаружил никаких новых следов незваного гостя. Закрыл дверь на цепочку, приставил к ней торшер, так чтобы нельзя было войти в комнату, не опрокинув его, и подпер стулом дверную ручку. Теперь можно было звонить Кристине, но Пол не решался из опасения, что их разговор подслушают. Оставалось общаться с помощью эсэмэсок.
Любимая, все, чего я хочу, – быть с тобой. Я истосковался. Жду от тебя весточки завтра утром. Спи хорошо. Береги себя. Пол
Потом принял две таблетки от головной боли, разделся и уснул, несмотря на одолевавшие мысли и гул кондиционера.
* * *
Проснулся Пол от громкого стука: кто-то колотил в дверь. Торшер с грохотом упал на пол. Потом разбился соскочивший со стола стакан. В первое мгновение Пол подумал, что все еще спит, но потом перевернулся на другой бок, включил настольную лампу и вскочил с кровати.
– Кто там?
– Горничная, – произнес за дверью женский голос. – Время уборки.
Пол взглянул на часы – 9:12.
– Позже! – закричал он. – Приходите позже.
И снова повалился на постель. Он проспал. В девять утра должен был приехать водитель из компании Вайденфеллера, которого тот еще вчера отрядил специально для Пола.
Пол пошел в душ, ополоснулся, время от времени поглядывая на зеркало. Но на этот раз сквозь белый душистый пар никаких иероглифов не проступало.
Водитель все еще ждал его у подъезда. В ответ на извинения Пола только кивнул: как видно, этому приветливому молодому человеку не впервой было иметь дело с клиентами с Запада.
На этот раз путь до Иу показался Полу необыкновенно долгим. Город никак не хотел кончаться. Прошло почти два часа, прежде чем они пересекли границу Шанхая в обратном направлении.
Пол позвонил Вану, журналисту. Тот отвечал короткими, отрывистыми фразами, как будто нервничал. Встречу назначили на вечер, в холле отеля «Гранд-Нью-Эра», где Ван хотел забронировать для Пола комнату.
Как только свернули с автобана, Пол набрал номер Да Луна. Да Лун воспрянул духом, лишь только услышал голос Пола и узнал, что тот будет у него через каких-нибудь полчаса.
Как ни пытался Пол сосредоточиться на предстоящей беседе, мысли разбегались в разные стороны. Что он должен говорить? Как рассказать Да Луну об аресте его дочери и какими словами передать предложение «Саньлитуня»? Вероятно, старик будет ждать от него совета, но что Пол может сказать ему? Чем может утешить, кроме как слабой надеждой на помощь журналиста Вана? Смерть отца Да Луна Пол обсуждать не намеревался. Эту проблему он считал внутренним делом семьи У.
* * *
Приближаясь к дому Да Луна, Пол все больше замедлял шаг. Пот струился по затылку, волосы прилипали ко лбу. Воздух в деревне был не такой удушливый, как в Шанхае, но солнце палило так же. Пол толкнул тяжелую деревянную створку. На секунду металлический скрип заглушил гул автобана. Во дворе на веревках сохли простыни, на которых давно уже не отстирывались желто-бурые пятна. Из полуоткрытой двери доносились звуки симфонической музыки, похоже концерт Моцарта.
Хозяин дома сидел на ступеньках террасы, широко расставив ноги и уперев локти в колени. Он курил, но при появлении Пола немедленно поднялся и пошел навстречу, изобразив вымученную улыбку. Да Лун выглядел таким маленьким и жалким, что Полу захотелось взять его за руку и провести в дом.
– Р…рад снова тебя видеть. Ты не голоден?
Теперь он снова заикался, как во время их первой встречи.
– Нет, – ответил Пол. Он не хотел доставлять старику лишних хлопот.
– Н…но, может, все-таки перекусишь? У меня осталась лапша со вчерашнего ужина. А сегодня я готовил овощи и тофу.
В комнатах стоял полумрак, в нос ударил несвежий запах. Пол предпочел бы поговорить на террасе, но следом за Да Луном приблизился к постели Минь Фан.
Больная выглядела еще более исхудавшей, чем десять дней назад. Рот ее был полуоткрыт, голова запрокинута, как будто она всеми силами старалась заглянуть за изголовье кровати, щеки ввалились. Из-под одеяла торчала тощая, как палка, нога, только на бедре складками висела кожа. Полу захотелось кричать, глаза застилали слезы.
– Она почти ничего не ест, – пожаловался Да Лун, держась за спинку кровати. – В…вчера я чуть не задушил ее, когда пытался накормить. И потом эти язвы, пролежни… Я не знаю, что со всем этим делать.
Он удалился на кухню и вскоре вернулся с двумя мисками. Приставил к столу две табуретки, принес чайник и чашки. В одной миске был салат из тофу, натертой на терке дыни, огурцов, зеленых бобов и зародышей семян сои. Во второй – холодная лапша под кунжутным соусом. И то и другое заставило Пола в очередной раз удивиться кулинарному таланту Большого Дракона.
– Кристина передавала тебе привет, – сказал Пол, чтобы хоть как-то развеять нависшее тягостное молчание.
Да Лун, громко чавкая, жевал лапшу.
– Н…не ожидал увидеть тебя так скоро.
Вежливый вариант вопроса: «Зачем пожаловал?»
Пол глотнул чая, быстро оглядел стол. Да Лун сидел, склонившись над тарелкой, и смотрел на него поверх очков. Он ждал ответа, на который у Пола недоставало сил. Ладони вдруг онемели, в горле запершило.
Да Лун уже понял: что-то здесь не так. Он дожевал лапшу и сдвинул тарелку на середину стола.
– Т…ты видел Инь-Инь в Шанхае? – услышал Пол глухой стариковский голос. – Она не объявляется вот уже несколько дней.
Пол совсем растерялся. Он глубоко вдохнул, пригладил ладонью волосы, заерзал на стуле. Потом облокотился о стол, подперев кулаками подбородок. Сумерки в комнате все сгущались. Хриплый голос из темноты продолжал:
– Ч…что случилось?
– Да Лун, мне жаль, но…
– Она мертва? – Голос Большого Дракона сорвался.
– Нет. Инь-Инь арестована.
Да Лун сложил руки на груди, заерзал на стуле, взгляд его скользнул в темноту, мимо Пола. Время остановилось. Пол ждал слез, проклятий, приступов истерического смеха, но ничего не происходило. На несколько минут в комнате воцарилась мертвая тишина.
– Арестована? – переспросил Да Лун.
– Да.
– К…кем?
– Предположительно шанхайской полицией, может, полицией Иу.
– З…за что?
– Она выложила в Интернет текст о болезни Минь Фан со всеми нашими предположениями. Она упомянула «Саньлитунь» и публично потребовала возмещения ущерба.
– Т…ты знал об этом?
– Да.
Лицо Да Луна стало похоже на маску. Мертвые, без блеска, глаза глядели в пустоту. Полные губы сжались в едва заметную щель. Он как будто пребывал где-то очень далеко, откуда мог воспринимать только голос Пола, но не смысл того, что тот ему говорил.
– К…кто еще знал об этом?
– Никто, насколько мне известно.
– Ч…что ее ждет?
Даже в этом вопросе не сквозило никаких эмоций. Но лучше бы он кричал или возмущался, стучал бы кулаком по столу, плакал. От спокойствия Да Луна Пола пробирал холод.
– Официально обвинение еще не предъявлено, но Сяо Ху удалось узнать, что «Саньлитунь» собирается подавать на нее в суд за клевету.
Да Лун ритмично раскачивался на стуле. У Пола возникло чувство, что собеседник ускользает от него все дальше.
– Сяо Ху похлопотал за нее по своим каналам. «Саньлитунь» готов отказаться от подачи иска и даже поддержать вас небольшими деньгами…
– Ч…чего они за это хотят? – перебил Пола Да Лун.
– Чтобы Инь-Инь взяла свои обвинения назад и публично извинилась. Ты тоже должен отказаться от каких-либо попыток привлечь концерн к ответственности по закону.
– Ч…что будет, если я не приму их условий?
– Трудно сказать. Сяо Ху полагает, что в этом случае Инь-Инь несколько лет продержат за решеткой, а потом она до конца жизни будет работать на компенсацию.
Концерт для скрипки закончился, теперь с улицы доносился гул автобана. Минь Фан тяжело дышала. Да Лун снова замолчал.
– Да Лун? – осторожно окликнул его Пол.
Тишина набухала, сгущалась, ширилась, заполняя собой пространство.
– Полагаю, это не единственный выход, – продолжал Пол. – Я имею в виду… Сегодня вечером я встречаюсь с одним приятелем Инь-Инь, его зовут Ван. Ты, наверное, помнишь, мы рассказывали тебе о нем… – (Тишина.) – Есть основания надеяться, что он нам поможет.
Да Лун по-прежнему не отвечал, и Пол продолжил говорить дальше только ради того, чтобы хоть чем-то заполнить невыносимое молчание.
– Я и сам не знаю, чем именно. Может, найдет свидетелей? Почему бы и нет. Ван – журналист, у него хорошие связи. Он специальный корреспондент, со всеми на «ты». Это их профессия, в конце концов, я и сам когда-то работал корреспондентом. Почему бы ему не воспользоваться своими связями ради нас? Он хочет помочь нам, мне кажется, он был когда-то даже влюблен в Инь-Инь. Похоже, Ван – толковый парень. Что ты думаешь обо всем этом, Да Лун? Все анонимно, разумеется. Я не хочу, чтобы эта история вышла ему боком. А может, он сведет нас с людьми, которые нам помогут. Пусть даже и в Пекине. Разумеется, ничего не обещаю, ты понимаешь. Все возможно. В конце концов, мы не… – Пол набрал в грудь воздуха и замер. – Да Лун? – (Ответом ему было молчание.) – Да Лун, ты меня слышишь?
Никакой реакции. Не в силах усидеть на стуле, Пол встал, обошел вокруг стола. Ему захотелось взять Да Луна за руку, сделать что-нибудь, чтобы его утешить, но он не решался. Пол положил руку на его плечо, но тут же отнял. В горе Да Луна не было утешения, он знал это из собственного опыта. Только глупец или трус может искать утешения в такой ситуации.
Пол направился было к койке Минь Фан, но остановился посреди комнаты. Сквозь неплотно задернутые занавески в помещение проникали лучи закатного солнца, в которых плясали невесомые пылинки. Больничная палата – приемная смерти. Здесь пахнет болезнью и одиночеством. Невыносимое чувство собственной беспомощности вдруг овладело Полом, так что слезы выступили на глазах от жалости к самому себе.
– Да Лун, – позвал он сорвавшимся голосом, – что я могу для тебя сделать?
Ответа все еще не было. Пол подошел к столу и опустился перед Да Луном на корточки, чтобы хоть таким образом обратить на себя его внимание. Пол пытался поймать его взгляд, но пустые глаза Да Луна глядели куда-то в глубину комнаты.
– Мне пора, – сказал Пол. – Я еду в Иу. Завтра снова буду у тебя, если ты не против.
Продолжать беседу не имело смысла, но Пол не решался повернуться спиной к Да Луну и его жене, как будто опасался, что те растают в воздухе, стоит только ему потерять их из виду. Поэтому он осторожно попятился к двери.
– Да Лун, я… – никогда еще Пол не чувствовал себя таким беспомощным, – я… вернусь к тебе завтра.
* * *
Ван встретил его в холле отеля «Гранд-Нью-Эра» с черным портфелем под мышкой, который придерживал обеими руками. Журналист опоздал почти на полчаса и имел такой жалкий, затравленный вид, что Пол с трудом узнал в нем жизнерадостного плута, с которым когда-то обедал в компании Инь-Инь. Черные круги под глазами усиливали это впечатление.
Их взгляды встретились. Ван чуть заметным кивком велел Полу следовать за ним, тут же развернулся и проскользнул в дверь-вертушку. Пол тоже поспешил на улицу, однако пробежал несколько метров и остановился, задыхаясь.
– Куда мы идем?
– К другу. Это недалеко.
– К адвокату Гао?
– Нет, это было бы слишком опасно.
Они перебежали дорогу и нырнули в узкий, темный переулок, где пахло общественным туалетом. Потом пересекли аллею и оказались в торговом квартале с ярко освещенными витринами, на которых были разложены какие-то щетки, крышки, очки и прочая хозяйственная мелочь. Ван свернул в какую-то дверь. За ней открылась большая комната, стены которой от пола до потолка были выложены чем-то похожим на крышки для унитазов – черные, прозрачные, золотые и в крапинку, круглые, прямоугольные и в форме сердца. У Пола глаза разбежались, он никогда не видел подобного разнообразия. Продавщица за компьютером приветствовала Вана чуть заметным кивком, не сводя глаз с монитора, и снова углубилась в изучение курсов акций. Следом за Ваном Пол прошел мимо нее и исчез за занавеской, прикрывавшей проход в темный узкий коридор, весь уставленный коробками и ящиками. Спотыкаясь, Пол проследовал за Ваном к винтовой лестнице и поднялся на второй этаж. Там обнаружилась тесная каморка, вся заваленная бумажным хламом вперемешку с платяными щетками. Ван освободил два стула, положил портфель на письменный стол и вытащил из мобильника аккумулятор. Пол сделал то же самое и сел, не смея дохнуть от волнения. До сегодняшнего дня он видел Вана только один раз и почти ничего о нем не знал. Но у Пола не было другого выхода, кроме как доверять этому человеку. Мысль о том, что журналист заманил его в ловушку, он тут же отогнал. Тому, кто хотел бы запугать Пола, незачем было приводить его в этот подпольный офис.
– Есть сведения об Инь-Инь? – с ходу спросил Ван.
Пол пожал плечами:
– Я знаю, что она арестована и «Саньлитунь» хочет подать на нее в суд за клевету. Если только…
– Она не заберет свои обвинения назад и не извинится. А ее отец навсегда откажется от каких-либо попыток привлечь концерн к ответственности по закону, – закончил за него Ван.
– Вы знаете какой-то другой выход? – нетерпеливо перебил его Пол.
– Нет. Но я знаю нашу страну. – Ван открыл свой до отказа набитый портфель. – Помните, я рассказывал вам, что одно время занимался расследованием одного дела, связанного с «Саньлитунем», но прекратил его по распоряжению шефа?
– Помню, конечно.
– В тот раз я не рассказал вам, как далеко зашел в своих расследованиях. – Ван достал из портфеля кипу бумаг. – Вот здесь кое-какая информация о «Саньлитуне». Из этих документов следует, что руководство концерна прекрасно знает, что именно они сливают в воду. Загрязнены по крайней мере пять водоемов – реки и озера – в трех провинциях. Пострадали по меньшей мере пять деревень. Это сотни людей, вероятно, даже тысячи. Пока речь идет о четырех фабриках. Вот… Все задокументировано. Анализ сточных вод… Результаты лабораторных исследований… Внутренние распоряжения… Служебные инструкции… Заявления…
Пол переводил взгляд то на Вана, то на бумаги в его руке.
– Откуда это у вас?
– От одного знакомого, который недавно работал в «Саньлитуне» и теперь срочно нуждается в деньгах.
Пол просмотрел несколько листков. Он был слишком взволнован, чтобы вчитываться подробнее.
– Ждать, пока мне разрешат писать об этом, не имеет смысла, – продолжил Ван. – Возьмите их в Гонконг, отдайте газетчикам. Это единственный шанс поднять эту проблему, быть может, и на международном уровне. Как вы считаете? – (Пол кивнул.) – Пресса окажет давление на китайские власти. А потом мы наймем хорошего адвоката, того же Чэня, который сможет отстоять интересы семьи У.
– Вы доверяете Чэню? – спросил Пол. – Я звонил ему вчера, он был подозрительно краток.
– С Чэнем все в порядке, – уверенно кивнул Ван.
– Но я полагал, никакой судья…
– Разумеется, официального иска не будет, – перебил Пола журналист. – Просто мы дадим «Саньлитуню» понять, что у них будут проблемы, и склоним к уступкам.
– Так мне забрать все это в Гонконг? – Пол неуверенно покосился на бумаги.
– Да. Только о том, откуда они у вас, – ни слова. Никому, даже журналистам. Вы знаете Китай. Вы понимаете, чем это мне грозит.
Пол снова кивнул.
– Я еще хотел спросить вас… – Он замялся. – Чего ради вы идете на такой риск?.. – Он осекся, не закончив фразы.
– Если бы я знал… – пожал плечами Ван. Тут по его лицу скользнула знакомая плутоватая улыбка. – Как журналист, я повидал многое. Привык лгать людям в лицо и замалчивать правду. Когда я узнал, что Инь-Инь исчезла, сразу понял, что с ней стало. – На несколько секунд Ван замолчал, как будто задумался. – Кто знает, может, на этот раз все действительно зашло слишком далеко. – Он сунул бумаги в портфель и передал его Полу. – Не упускайте их из виду ни на минуту. Кладите под подушку. Берите с собой в туалет. Для Инь-Инь они сейчас что-то вроде страховки.
Портфель оказался неожиданно тяжелым. Теперь Полу не терпелось вернуться в отель, просмотреть бумаги в спокойной обстановке.
– Может, вам не стоит выходить из отеля сегодня вечером? – неуверенно предложил Ван. – Каким образом вы собираетесь завтра возвращаться в Шанхай?
– У меня есть водитель с машиной. По дороге я заеду к Да Луну, завтра после обеда встречаюсь с Чэнем, а послезавтра возвращаюсь в Гонконг.
– Только ни в коем случае не говорите об этом по телефону, пока вы в Китае.
– Не беспокойтесь.
Ван поднялся:
– Мне пора возвращаться в редакцию. Подвезу вас до отеля.
Обратный путь они проделали молча. Пол сжимал портфель обеими руками. Он был слишком взволнован, чтобы говорить. Если то, что рассказал Ван, – правда, теперь он располагал материалом, о котором, как журналист, мечтал всю жизнь. Гонконгские газеты оторвут его с руками. «Эппл» и «Саут чайна морнинг пост», по крайней мере. «Эйшн Уолл-стрит джорнал» тоже должна заинтересоваться, не говоря об «Интернэшнл геральд трибюн» и Би-би-си. На них сейчас вся надежда. Они – свобода Инь-Инь и спасение Да Луна. А для Пола теперь главное – не допустить ошибки и как можно скорее переговорить с Чэнем.
Ван распрощался с ним возле отеля «Гранд-Нью-Эра». Пол торопился – нужно было срочно найти туалет. На первом этаже в туалете шла уборка, ждать лифт было долго, и Пол поднялся по лестнице. Добежал до своего номера на третьем этаже, сунул ключ-карточку в щель над дверной ручкой, потом еще и еще раз, прежде чем система сработала и на двери зажглась зеленая лампочка. Пол толкнул дверь, сунул ключ-карту в щель рядом с дверью, чтобы включить электричество, прошел в ванную и тут же разложил бумаги рядом с раковиной. Со стороны двери послышался неясный шум, и, прежде чем Пол понял, что случилось, погас свет. Это означало, что кто-то вытащил его ключ-карту. В темноте Пол едва различал очертания унитаза и не сразу разглядел дверь.
– Эй! – как мог громко позвал он.
Ответа не было, но где-то совсем рядом, буквально в паре метров, Пол услышал чье-то учащенное дыхание. В нос ударил запах чеснока. Пол почувствовал, как сердце подскочило к самому горлу. Он вытянул руки и стал пробираться к двери, опасаясь в любую секунду упереться в человеческое тело, но кто-то толкнул его в спину, так что Пол упал лицом на дверную раму и тут же ощутил на губах вкус крови.
– Осторожнее, господин Лейбовиц, – произнес голос со стороны его комнаты.
Мужчина говорил на мандаринском диалекте, но с акцентом, который Пол определил как пекинский или что-то вроде того.
Пол ощупью выбрался из ванной и встал на пороге спальни. Они завесили окна темными шторами, даже светящийся красным дисплей цифровых часов чем-то заклеили. Где-то справа, в паре метров от него, должна была стоять кровать, напротив нее – комод с мини-баром, рядом стол, дальше, в уголке для отдыха, – диван. Прислушавшись, Пол понял, что в комнате находится не один, а несколько человек.
– Лучше оставайтесь там, где стоите, у меня нет намерения причинить вам вред, – продолжал голос из темноты.
Не сказать, чтобы он звучал недружелюбно, пожалуй, даже сочувственно. Пол немного успокоился.
– Кто вы?
– Друг.
– Тогда включите свет.
– Я друг, который предпочел бы остаться неузнанным. – (Пол молчал.) – Я пришел предупредить вас, поскольку боюсь, что вы совершите глупость.
– Что за глупость? – не понял Пол.
– Я имею в виду обнародование переданных вам документов.
– Кто это говорит?
– Друг, которому хорошо известно, какие последствия будет иметь этот поступок, – перебил его голос, обладатель которого, как видно, не привык, чтобы ему возражали. – Вы даже не представляете себе масштабов этих последствий.
– И чего вы от меня хотите?
– Документы, которые передал вам господин Ван.
– Почему вы не взяли их у него самого?
– Потому что не были уверены, что Ван располагает нужными материалами. Кроме того, не хотим покушаться на свободу прессы. – В голосе мужчины послышалась насмешка.
– И что вы будете делать с этими бумагами? – поинтересовался Пол.
– Не ваша забота.
Пол задумался. Что ему оставалось делать? Он не имел представления о том, сколько человек находится в его комнате. Дверь в коридор преграждал любитель чеснока. Звать на помощь было бессмысленно – они мигом заставили бы его замолчать.
– Но эти бумаги… Я не могу, они слишком важные.
– Именно поэтому я и хотел бы их забрать, – спокойно перебил его голос.
– Откуда вы? – спросил Пол. – Из Пекина?
– Вы задаете слишком много вопросов.
– Кто вас послал?
– Это также не ваше дело.
– «Саньлитунь»?
– Быть может. А может, и нет.
– Кому еще могут быть интересны эти бумаги?
– Многим людям. Широка и крупна сеть Неба, но ничто не ускользнет от нее. Это знал еще Лао-цзы.
– Не понимаю, о чем вы.
– Администрация провинции Ханчжоу также могла бы заинтересоваться этими документами. Равно как и мэр Иу. Совершенно точно – конкуренты «Саньлитуня». А как вы думаете? Ну и конечно, экологические организации в Пекине. Список можно продолжить. Вы знаете, какой любимый цвет у китайцев?
– Красный, – не задумываясь, прошептал Пол.
– О, я вижу, вы действительно понимаете эту страну, – продолжал голос насмешливо. – Красный приносит нам удачу. Но еще мы любим серый. В этой стране все серое, мы мастера серых зон. В них мы хорошо ориентируемся. Все возможно, нет ничего невозможного. Первое впечатление всегда обманчиво. Здесь вещи редко бывают таковыми, какими кажутся на первый взгляд. К сожалению, у меня нет времени углубляться в эту тему. Может, как-нибудь в другой раз. Сейчас мой коллега у двери на несколько секунд посветит вам фонариком. Вы вынесете бумаги из ванной и бросите их на кровать. Потом вы ляжете на пол между стеной и кроватью лицом вниз и замрете. После того как мы покинем ваш номер, вы должны будете досчитать до ста, а лучше до двухсот, прежде чем подниметесь с пола. И потом будете вести себя так, словно ничего не произошло. До завтрашнего дня вам лучше не покидать этот номер. Вам ясно?
– Да, – одними губами ответил Пол.
Он не был героем. Тем более героем фильма, которому в таких случаях достаточно одного-двух ударов ногой и пары скачков, чтобы добраться до двери. Он ощупью побрел в ванную, света было достаточно, чтобы не стукнуться головой о раму еще раз. Как только Пол снова появился в комнате, мужчина у двери выключил фонарик. Пол слышал, как бумаги упали на одеяло.
– Отлично, а теперь ложитесь, – произнес голос.
Пол встал на колени и пополз за кровать. Сердце колотилось так, что болела грудь и не хватало воздуха. Раздался шаркающий звук, словно одновременно поднялись несколько человек. На какой-то момент снова вспыхнул фонарик, а потом таинственные гости покинули комнату.
Пол долго лежал в темноте, не решаясь пошевелиться. Сердце постепенно успокаивалось, спина начинала болеть, тем не менее вставать ему не хотелось. Игра была сыграна. Он сдался. Он хотел к Кристине. Мастера серых зон оказались ему не по плечу. Сяо синь – маленькое сердце. Где-то зазвонил мобильник. Пол встал на четвереньки и, цепляясь за стену, стал пробираться к двери. Там он поднялся, вставил ключ-карту в щель и включил свет. На дисплее мобильника высветилось сообщение о пропущенном звонке. От Кристины.
Собравшись с последними силами, Пол набрал ее номер. Главное, чтобы она ничего не заподозрила. Страх и волнение – последнее, что нужно беременной женщине, тем более что помочь она ничем не может. Не говоря о том, что их наверняка подслушивают. Пол рассказал Кристине об аресте Инь-Инь и о том, что сделать для нее, по-видимому, на данный момент ничего нельзя. Что завтра рано утром он еще раз съездит к Да Луну, а вечером, в крайнем случае послезавтра утром, вернется в Гонконг.
У Кристины не возникло никаких подозрений. Арест племянницы взволновал ее, но только на короткое время, а потом она принялась рассказывать Полу о делах в бюро и ужине с Джошем и мамой. Пол почти не слушал, он мерз. Переключил кондиционер на подогрев, до упора повернул горячий кран в ванной и несколько раз прошелся между письменным столом и кроватью. Завершив разговор с Кристиной, он разделся и погрузился в воду. Но теснота ванны давила его, собственная нагота стала вдруг неприятна, и он тут же вылез. Темнота комнаты пугала. Пол напряженно вслушивался в малейший шорох. На какое-то мгновение ему пришла в голову мысль спуститься в холл и посидеть там, среди людей. Но вместо этого он включил все светильники и лампы, что были в номере. Потом сел перед телевизором и прибавил громкость, так чтобы было слышно в коридоре. Ноги и руки оледенели. Пол лег в постель, накрылся двумя одеялами, но и это не помогло. Он переключал с канала на канал, пока не остановился на трансляции теннисного турнира с какого-то большого стадиона. Когда победитель закричал от радости и упал на колени, у Пола на глазах выступили слезы. Он ткнулся лицом в подушку, перевернулся на другой бок, но соленый поток не иссякал, а тело содрогалось в рыданиях, пока Пол не обессилел окончательно и, сам не заметив как, провалился в глубокий сон.
* * *
Водитель высадил его на усыпанной песком деревенской площади. Пол попросил его не уезжать, заверив, что ждать придется недолго, самое большее час. Все утро он пытался дозвониться до Да Луна, чтобы предупредить о своем приезде, но тот не брал трубку. Может, аккумулятор разрядился или Большой Дракон выключил телефон на ночь и забыл включить.
Пол быстро шагал по улице, сдерживая себя, чтобы не побежать. Ему хотелось покончить со всем этим как можно скорее и уехать в Гонконг. Он все еще не представлял себе, как станет объясняться с Да Луном. Что он может сказать ему, кроме того, что столкнулся с силами, которым был вынужден подчиниться. Что, к сожалению, его провели, обманули. Другие версии происшедшего были настолько чудовищны, что он боялся о них думать.
Пол толкнул скрипучую деревянную калитку под круглой аркой ворот. Белья на веревках не было, оно лежало в бамбуковой корзине на террасе. Двор был чисто выметен – ни веток, ни листвы, ни окурков.
– Да Лун! – позвал Пол.
Ответа не последовало.
– Да Лун? – повторил он с вопросительной интонацией. И снова: – Да Лун!
И только потом разглядел, что в доме наглухо закрыты все окна и дверь, а значит, хозяин не мог его слышать. Пол поднялся на ступенькам на крыльцо и постучал в дверь. Она оказалась заперта. Шторы на окнах были задернуты как никогда основательно.
– Да Лун?
Пол начал беспокоиться. Он заглянул в сарай, попробовал проникнуть в дом через дверь на кухне, но она тоже оказалась заперта. Пол вернулся к главному входу и приник к замочной скважине. Но что он мог увидеть в полутемной комнате? Стул, угол стола, на котором что-то лежало. Бумаги? Документы? Открытая книга? Выписка из истории болезни Минь Фан? Куда подевался хозяин? Пол спустился во внутренний двор и стал искать следы на песке. Он высматривал отпечатки мужских сапог или койки на колесиках, обрывки бумаги или какие-нибудь другие знаки, которые мог оставить после себя Да Лун. Но двор был чисто выметен, а буроватый песок тщательно разровнен метлой.
