Глава 7
Вёсла были сделана из той же древесины, что и сама лодка. Сохранились замечательно, и можно было не бояться, что сломаются в руках при сильном гребке. Костя рвал жилы, помогая течению унести его и лекарку подальше от берега с раненой вампирессой. Через пятнадцать минут стало темно – искусственное освещение в пещере с посёлком осталось далеко позади. Кое-где на стенах висели гирлянды светящегося мха и пласты плесени, но света от них явно не хватало. Пришлось Косте прерваться и заняться изготовлением фонаря. Им стал один из серебряных перстней, ещё первых своих трофеев, из которых он намеревался соорудить себе кастет на левую руку.
Делал второпях, чтобы поскорее закончить и вновь вернуться к вёслам, поэтому амулет получился паршивым. Свет давал рассеянный, освещал вокруг на десять метров, сильно грелся и быстро расходовал ману. Перстень Костя закрепил на носу лодки. Отдохнув, он занялся раненой девушкой.
Александру, словно, дикие кошки драли. Куча царапин на руках, несколько глубоких и длинных порезов на спине, груди. Большая шишка на затылке, опухшая левая сторона лица и заплывшие глаза, словно, от сильного кросса в лицо. Промыв раны речной водою, Костя как смог, перевязал девушку, порезав на бинты её же рубашку. Чтобы не замерзла, пожертвовал свою куртку. Из браслета из трофеев Амилика, сделал обогреватель, чтобы не замёрзнуть самому. Его он положил на дно лодке. Тепла магический ТЭН давал порядочно, почти как хороший костёр.
Понемногу река сужалась, стены становились всё ближе, а течение усиливалось. Скоро Косте пришлось вёслами не грести, а отталкиваться от стен в самых узких местах. От голода спасался припасами из мешка. Несколько раз клевал носом, засыпая на ходу от однообразного движения и под ровный шум текущей воды.
Наконец, пришла в себя Александра. Застонав, она попыталась подняться, ухватившись руками за края бортов, но не удержалась и упала обратно. Хорошо, что Костя успел подхватить её и не дал удариться поврежденной головой.
– Тихо, тихо, – успокаивающе произнёс он, – всё хорошо, мы в безопасности.
– А, это ты, раб, – еле слышно прошептала девушка, узнав Костю. Слова неприятно резанули слух. Опустив лекарку на дно лодки, Костя посмотрел на неё и чётко произнёс:
– Меня зовут Костом. Не рабом, не слугой и как-то ещё иначе. Я спас тебя, но мог бы оставить у вампирши. Ясно?
При упоминании о гостье из другого мира, девушка вздрогнула и сжалась. Глаза испуганно забегали по сторонам.
– Где эта… эта тварь?
– Нет её. Осталась в посёлке в окружении трупов. Если нам повезёт, то она погибла.
– Её нельзя убить, – обречённо произнесла девушка. – Она голыми руками рвала големов. Мечи и секиры проходили сквозь тело, не причиняя вреда. Магия соскальзывала. Эдварр погиб самым последним. Я видела, как это чудовище выгрызла ему горло. Потом она подошла ко мне и… и… сказала, что я буду… она со мною…
Видя, что девушка не может выдавить из себя ни слова, Костя поспешил на помощь.
– Успокойся, всё уже позади.
– Подожди, – внезапно вскинулась Александра, – подожди, но ты же должен был умереть вместе с Эдварром! Почему?..
– Почему ещё жив? Потому, что я не раб. Об этом я уже сказал.
– Но…
– Потом поговорим, – оборвал Костя собеседницу. – Сейчас меня интересует вот что: ты знала про ритуал и вызов вампира? Как ты оказалась в отряде Эдварра? Если знала, то отчего не присутствовала во время вызова?
Девушка прикрыла глаза и замолчала. Когда уже Костя посчитал, что ответа не дождётся, Александра негромко произнесла:
– С Эдварром я знакома уже давно. Родственники, очень дальние, но наши семьи немногочисленны и потому связь между собою поддерживаем. Дважды вместе участвовали в стычках с мятежными баронами из Арсура. Раз пять выезжала в его экспедиции…
«Ого, а девочке-то точно не двадцать лет!», – мысленно присвистнул Костя, слушая откровения Александры.
– … в этот раз он пообещал нечто уникальное, чего я никогда в своей жизни не увижу. К тому же, не хотел огласки, привлекать посторонних к этому делу. Лекарь в такой экспедиции обязательно нужен, и выбор Эдварра пал на меня. Его ученики, которые присягали своему учителю на крови, заняли места прочих магов. Рабов решили набрать из ближайшей шахты, куда ссылают самых опасных преступников…
– Везде есть исключения и я одно из них, – перебил девушку Костя.
– Я верю, – как-то равнодушно откликнулась та и продолжила рассказ. – Наёмников набирал Амилик – хороший знакомый Эдварра, не раз с ним участвовал в опасных экспедициях, воевал. Как и рабы – все его подчиненные из числа мерзавцев и убийц, по многим каторга плачет или эшафот, но благодаря связям и золоту откупаются, или выполняют щекотливые задания правителей феодов.
– Почему не была на ритуале?
– У меня… самочувствие испортилось. Даже целителям определённые недомогания не по силам. Нет, по силам, но не всегда нужно вмешиваться во внутренние процессы организмы, – совсем тихо сказала девушка. – А потом появилась эта тварь… Никто не думал, что всё так произойдёт. Эдварр говорил, что всё рассчитал, что освящённая клетка надёжно удержит потустороннее чудовище, что, когда он подчинит его, то получит новые возможности и новую силу. И это поможет вернуть нашему роду, нашим семьям былую силу.
– Ага, рассчитал он, – саркастически произнёс Костя. – С этой тварью не справился некромонтар, а на что рассчитывал твой родственник?! Какой у него ранг?
– Магистр общей магии. Универсал, то есть.
– Вот, даже не архимаг.
– А откуда ты знаешь про некромонтара? – поинтересовалась девушка.
– На входе прочитал. Сама, что ли, не видела надпись на скале перед спуском?
– Видела, но там старый язык. За века его практически все позабыли. Вот Эдварр его знал… Постой, получается, и ты тоже?!
– Получается, – буркнул Костя. – И не только этот, но и несколько других, мёртвых, как подозреваю, языков. Ладно, тебе подкрепится нужно и отдохнуть. Не холодно хоть?
– Не-а, очень тепло, почти как у костра, только жар ровный и не обжигающий. Это ведь от этого браслета, – девушка указала на амулет, лежащий рядом с ней. – Откуда он у тебя? Из посёлка? Но тогда он должен был разрядиться за столько-то лет.
– У Амилика взял, когда его та вампирша пристукнула, – сказал почти правду Костя.
– Ты уже второй раз называешь тварь вампиршей. Это кто или что? И откуда знаешь? – девушка засыпала вопросами парня.
– Потом, – отмахнулся от вопросов Костя. Александра своей неуёмной любознательностью уже начала раздражать его. Лежит сама чуть живая, крови потеряла столько, что на Земле прямым ходом угодила бы в палату интенсивной терапии, а всё не угомонится.
– Но…
– Потом, говорю. Нам с тобою долго путешествовать вместе. Сейчас поешь, чтобы восстановить силы и отдыхай.
Девушка неохотно согласилась. Пожевала копчёного мяса, съела горсть сушёных фруктов, трапезу запила холодной водой из речки и быстро заснула.
После разговора с Александрой Костя решил создать новый фонарик. Перстней у него хватало – хоть соли. Новый амулет он решил сделать с узконаправленным лучом. Промучавшись часа полтора, раз десять стирая руны (чтобы не испортить заготовку) перед окончательной запиткой энергией, он признал результат удовлетворительным. Ярко-белый луч бил метров на сто! Кольцо надел на левую руку и иногда активировал его, осматривая путь.
Часа через два девушку стал бить озноб. Она почти легла на браслет. Что-то бормотала, кого-то звала, пыталась снять повязки. От этого раны открылись, вновь потекла кровь.
– Александра! – Костя схватил девушку за запястья, когда та принялась срывать с себя повязки. – Да очнись же ты! Чёрт, ну почему я не целитель?
Через несколько минут девушка успокоилась, впала в забытьё. Лоб был горячий, говоря о высокой температуре, но как её сбить Костя не знал. Оставалось надеяться, что организм мага-целителя сам справится с болезнью.
Незаметно Костя задремал. Ровное тепло от амулета, плавный ход лодки, мерное журчание воды под килем наложились на усталость и усыпили человека. Проснулся он от сильного холода и удушья.
«Амулет разрядился. Но почему так трудно дышать?», – спросонья проскочила мысль. Открыв глаза, он вздрогнул: рядом с ним на коленях стояла Александра и держала свои руки у него на груди. Её ладони едва заметно светились.
«… вот она и вытянула силы из парней, чтобы поставить на ноги наёмника и восстановиться самой…», вспомнились слова Торрпаша.
– Александра, ты что делаешь?! – закричал Костя и попытался отцепить девушку от себя. Та тут же ухватила его за правое запястье с неженской силой. В голове у Кости помутилось, напала слабость.
– Александра! Очнись же!
Девушка подняла красное опухшее лицо вверх и посмотрела бессмысленным взглядом на Костю.
– Раб, ты должен спасти меня. Твоя жизнь ничто по сравнению с моей. Умри спокойно, – яростно зашептала она.
– Чёрт! Да отцепись… а-а, чёрт с тобою!
Костя из последних сил размахнулся и ударил девушку по голове, целясь в шишку, которую оставила целительнице вампиресса от себя на память. Александра застонала, её хватка ослабла. Почувствовав свободу, Костя вырвал руку и вскочил на ноги. Попытался перешагнуть через девушку, чтобы оказаться на корме лодке, подальше от магички. Но тут Александра вцепилась ему в ногу. Потеряв равновесие, Костя взмахнул руками и полетел за борт. Удержать его целительница не смогла.
«Вот и делай после этого людям добро», – промелькнула у парня мысль.
Вода в реке была ледяная, течение сильное, а веса на Косте порядком. Секира била по ногам, мешая плыть и тяня на дно. Ботинки превратились в две гири, а скоро и кожаные штаны так намокнут и потяжелеют, что покажутся чугунными.
Хорошо, что ширина подземной реки оказалась небольшая, чуть больше десяти метров, а упал Костя метрах в четырёх от стены. Побороться с течением пришлось изрядно, но до берега (если можно назвать берегом почти отвесную стену в трёх метрах над головою переходящую в потолок) добрался быстро. Зацепившись рукой за трещину, Костя остановился.
Пока боролся с течением, лодку успело унести далеко. Пятнышко света едва угадывалось во мраке подземелья. Догнать плавсредство явно не стоит и пытаться. Чертыхнувшись и помянув «добрым» словом чокнутых тёток неопределённого возраста, строящих из себя малолеток, Костя принялся осматриваться. Луч света из перстня высветил на противоположной стороне под самым сводом широкую щель. Если получится добраться, то там можно будет согреться, а то уже пальцы на руках онемели.
До расселины добрался через полчаса. Замерзший, избитый течением о камни, с глубокими царапинами по всему телу. Было бы легче, выброси он оружейный пояс, но оставаться без оружия в этих подземельях он не собирался и решил рискнуть. Закрепил секиру и кинжал так, чтобы не мешались и нырнул. Не помнил, как забирался по отвесной стене, обдирая кожу на пальцах в трещинах и сбивая колени. Забравшись, даже не осматриваясь по сторонам, рухнул на влажный каменный пол и потерял сознание.
Очнулся от дикого холода. Тело тряслось, зубы выбивали чечётку. У Кости мелькнуло чувство дежавю: словно, он опять оказался в развалинах академии Дремор и сидит на портальной плите, медленно замерзая. Осветил стены, но те были чистые от плесени. Выдохнул, но ожидаемого пара не увидел.
«Хоть что-то», – невесело усмехнулся парень в мыслях. В таком состоянии нечего было и думать, чтобы приступить к созданию амулета-нагревателя.
Расселина была широкая, но невысокая, меньше метра от пола до потолка, свод местами грозил острыми выступающими выступами. Зазеваешься и вот у тебя на макушке здоровенная шишка, это как минимум. Перевернулся на живот и на подгибающихся руках принялся отжиматься. Отдохнул и опять отжимания. И так несколько раз, пока противная дрожь не исчезла и тело капельку согрелось. Отдохнув после зарядки, Костя принялся за работу. В этот раз у него вообще вышло что-то убогое. Тепло едва шло от браслета, а стоило усилить нагрев, как мгновенно уходила мана. К тому моменту, когда согрелся, чувствовал себя полностью разбитым и обессилившим. И ману всю вычерпал до донышка.
Голову обмотал остатками рубашки, чтобы не рассечь её об острые камни сверху. И пополз. Постоянно казалось, что кто-то впереди сидит и ждёт момент, чтобы вцепиться в лицо. От этого Костя нервничал и постоянно замирал, вслушивался и светил вперёд фонариком. Через час он просто выбился из сил и растянулся на камне, не в силах проползти хоть шаг.
Фонарик, быстро расходующий ману, тускнел, грозя скоро оставить Костю в кромешной темноте. Испугавшись, он вновь пополз вперёд. Через пять минут не заметил впереди провал и рухнул вперёд головою. От перелома шеи спасла секира, зацепившаяся за выступ и перевернувшая Костю на спину. Но и так падение с двухметровой высоты стоило ему дикой боли в отбитом позвоночнике и лёгких, забывших от сотрясения, как нужно правильно работать. Тряпка на голове спасла голову от ушиба.
Кряхтя, как старый дед, Костя поднялся на ноги и осмотрелся, водя лучом из перстня слева направо. Он оказался в небольшой пещерке с тремя выходами. Через один он сюда попал, и возвращаться назад не желал. Второй напоминал первый, только на этот раз был сплюснут с боков: по такому только боком пробираться, царапая спину и живот. Третий выглядел самым предпочтительным: в меру высокий, в меру широкий. По нему и пошёл Костя, отдохнув и заполнив свои амулеты маной.
Непонятное существо, похожее на детёныша крокодильчика с горбатой спиной, длинными рожками, направленными назад, и куцым хвостом неподвижно сидело на отвесной стене, цепляясь коготками за невидимые трещины в камне. Это было первое живое существо за сутки, что он провёл с момента падения в воду. И возможная добыча, а то уже живот подводит от голодовки.
Белые слепые глаза смотрели на Костю. Яркий луч света, направленный в морду, нисколько не мешал. Тварюшка даже не моргнула. Скорее всего, зрение у этой ящерицы давно исчезло, как ненужная часть организма в условиях полной темноты.
Костя негромко цокнул языком. Ящерица тут же пробежала по стене, приблизившись к Косте на метр. Отростки, которые землянин принял за рожки, развернулись в что-то похожее на веер… уши, наверное, или, орган, заменяющий их. Пару секунд звурушка прислушивалась, застыв неподвижно на месте. Только странные уши шевелились, меняя свой наклон, ширину. Это было так забавно, что Костя пару раз щёлкнул пальцами. «Веера» тут же оказались направлены на него. Следом ящерица приоткрыла пасть и выдала серию прищёлкиваний и попискиваний. Из темноты донеслось ответный писк, послышался стук маленьких коготков по камню. Костя повел лучом света в стороны и обомлел: «крокодильчики» лезли из каждой щели. За десять секунд их набралось дюжины две.
«А это уже не забавно», – подумал парень и тихо-тихо, не сводя глаз со стайки ящериц в семи метрах впереди, стал отходить назад. Каждый хруст камешков под ногами вызывал оживление у подземных слепцов. Те крутили ушами-веерами, развели пасти и очень тихо попискивали. Зубки у тварей были хоть и маленькие, совсем как на ножовке по металлу, но выглядели острыми, и было их много. Два с половиной десятка таких пастей распилят на мясные лохмотья обычную собаку за три-четыре минуты.
Отойдя на пару десятков метров от ящериц, Костя принялся мастерить себе оружие. Против такой мелюзги, что секира, что кинжал будут неэффективны. Хлыст или короткий кнут был бы самым подходящим выбором, да где его взять. Пришлось к усиливающим перстням привязывать матерчатые ленты из собственной рубашки.
Вернувшись на прежнее место, Костя увидел, что ящерицы разбежались. Осталась только одна. Может быть, даже та самая, первая увиденная. Словно, страж на дозорной вышки. Возможно, так и было. Костя вновь зацокал языком. Когда стайка ящериц появилась перед ним, пища и крутя ушами-локаторами, он взялся за конец ленты первого перстня и начал быстро раскручивать. Негромкое гудение воздуха от крутящегося тяжёлого перстня, словно, стало сигналом для тварей. Они бросились на Костю. По вертикальной стене бежали, как по ровному полу.
– Чёрт!!!
Брошенный перстень ударил в метре позади ящериц. От вызванного им сотрясения несколько ящерок упали на пол. Второй перстень Костя бросил после двух оборотов и с недолётом, но вышло весьма неплохо: не меньше полудюжины полетели вниз. Землянин обратил внимание, что на полу ящерицы чувствуют себя неуверенно, двигаются неровно, как-то боком, медленно. Видимо, вся их жизнь связана со стенами, привыкли бороться с силой тяжести в нестандартном положении, вестибулярный аппарат сформировался под определенные условия.
Костя успел бросить третий перстень, но на этот раз промахнулся. А потом пришлось отбиваться от ящериц. Крокодильчики молниями прыгали со стен, больно впиваясь коготками в кожу и кусая зубами. Тактика была простая: оттолкнуться от стены, прыгнуть на жертву, куснуть, резануть когтями и тут же отпрыгнуть обратно или на соседнюю стену.
За несколько секунд руки, спины, живот покрылись глубокими царапинами и ссадинами. Ругаясь, размахивая руками, как ветряная мельница, закрывая глаза и мотая головою, чтобы твари их не выцарапали, Костя отбивался как мог. Несколько ящериц уже лежали под его ногами. Кто-то неподвижно, другие ещё пытались шевелиться с переломанными ребрами, лапами, хребтом.
Отошли ящерицы неожиданно и все одновременно, когда от нападающих осталось меньше половины. Наверное, посчитали добычу слишком зубастой.
Тяжело дыша, морщась от ран и вытирая кровь с расцарапанного лба, Костя несколько секунд стоял, приходя в себя от схватки. Потом подхватил несколько тушек и со всех ног бросился подальше от места обитания крокодильчиков.
Кровь смыл водою из крошечного ручейка, стекающего со стены и уходящего в одну из трещин, во множестве рассекающие местные пещеры. Вообще, как Костя заметил, местные горы какие-то нестабильные, постоянно дрожат, часты обвалы – за сутки дважды натыкался на груды камней на своём пути. Раз пять испуганно замирал на месте, ощущая дрожь камня под ногами.
Бинтов не было, лекарств тоже, оставалось надеяться, что или организм мага окажется сильнее, чем занесенная инфекция, или болезнетворных бактерий на зубах у ящериц не будет. В последнее верилось слабо, сразу вспоминались комодские драконы с их ядовитым укусом: на зубах и в пасти этих огромных ящериц жили огромные колонии микроорганизмов, вызывающих заражение крови.
Ящериц Костя съёл сырыми. Четырёх тушек едва хватило, чтобы утолить голод. Мяса в крокодильчиках было мало, всё больше толстая шкура, кости, вонючая требуха. Шкурки тщательно выскоблил и отмыл в воде. Из них Костя себе сделал наруч на левую руку, чтобы прикрываться от прыгучих тварей. Пока будут грызть защиту, правой рукой можно будет ломать им кости. Или отбрасывать в сторону.
Только через час вернулся на место стычки с подземными обитателями. К этому времени там не осталось ни косточки. Только капли крови указывали место трапезы ящериц. Твари оказались каннибалами, что, учитывая бедный животный мир в пещерах, было неудивительно.
Перстни лежали там, куда их бросил Костя. Твари даже не попытались их попробовать на зуб или утащить в свои норы. Чувствовали, что предметы магические вот и держались подальше от них. Бросание перстней себя не оправдало. Лёгкие они, нужного сотрясения не вызывают. И попасть ими в шустрых ящерок практически нереально. Вот если в кого другого. Тут Костя призадумался. То, что в пещерах живут твари покрупнее крокодильчиков, он знал. Пока не встречал – ни на шахте, ни здесь. Но когда встретит, то перстнями не отмахаешься. Кастет хорош против человека. Или чтобы ударить внезапно. Охранника перед побегом, к примеру… или вампира, когда он держит за горло и упивается своей властью. Или когда ты закрыт с ног до головы в броню, хотя бы, кожаную, чтобы не бояться когтей в живот, клыков в шею. А вот против обладателей клыков и когтей нужно что-то, что-то… арбалет или амулет с дистанционными чарами. Или нечто вроде битка, с которым Костя прошагал половину пустыни. Заготовки под биток нет, ну, не сминать же обухом секиры ювелирные украшения в слиток. Зато есть увесистый кинжал из качественной стали. С ножнами клинок весил грамм семьсот. Без них почти полкило. Баланс смещён в сторону лезвия, что позволяет использовать оружие в качестве метательного. Клинок четырёхгранный, шириною в три пальца и толщиною миллиметров восемь-девять, широкий у рукояти и сужающийся к кончику. Рукоять бронзовая, обтянутая полоской шершавой кожи.
Над цепочкой рун для кинжала Костя бился десять часов, прерываясь только, чтобы утолить жажду. Не хотелось испортить хорошую вещь топорным исполнением. Зато по окончанию в него в руках оказался волшебный клинок. Таким можно быка сбить с ног, если метнуть с должной силой. А уж острота была выше всяческих похвал. Можно рубить другой металл и лезвие долго будет оставаться острым, без зазубрин. На рукоять Костя привязал такую же ленту, как и на перстни. Раскрутит и бросит навстречу твари, а потом добьёт её оглушённую секирой. Перстни связал в один жгут. Получилась эдакая плётка-четырехвостка.
Следующие два дня Костя сталкивался только с ящерками, в изобилии живущие в этих местах. Тактика сражений (и охоты) с ними была проста: быстро двигаться от одной стены к другой, постоянно вращая плёткой и нанося ей удары вправо-влево, а кинжалом в другой руке колоть тех тварюшек, которым посчастливилось избежать удара перстнями. Скоро так наловчился, что сбивал крокодильчиков на лету, не получая в ответ укусов и царапин. Мяса и шкурок хватало с лихвою. Сшил себе из шкурок (использовал полоски кожи в качестве ниток, а дырки прокалывал ножом) шлем, закрывающий шею и щёки и спускающийся бармицей на плечи, жилет из нескольких слоёв и наручи с наплечниками. Пах и бедра защищала юбка из широких полос сыромятной кожи. Всё было хорошо – сыт, одет, но вот воняло от шкурок так мерзко!
С первым крупным хищником Костя столкнулся на третий день своего путешествия по пещерам. Узкий проход привёл его в просторный и сухой грот. У Кости уже выработалась привычка ходить тихо, смотреть, куда ставит ногу, поэтому, хозяин берлоги его не услышал. Зато унюхал. Послышалось громкое фырканье, короткий рык, словно, тварь предупреждала: прочь, вонючки, здесь вам ничего, кроме взбучки, не обломится. Видимо, ящерки ему были знакомы. Учитывая пронырливость этих созданий, в этом нет ничего удивительного. Запросто могли наведываться в гости к крупным обитателям подземелий, и лакомиться их запасами.
Сперва Костя принял тварь за гору мха или валун, поросший им. Спало существо, свернувшись в плотный клубок, спрятав голову за широкими лапами. Крупная, величиною с тибетского мастиффа, только шерсть курчавая и короткая. Похожа на обезьяну строением тела, а вот пасть вытянутая, широкая с огромными клыками. Вместо глаз – бельма. На передних и задних лапах длинные прямые когти, похожие на барсучиные. В общем, павиан – не павиан, росомаха – не росомаха, медведь – не медведь.
Бросилась тварь стремительно. Вот медленно поднимается, встаёт на задние лапы и раскрывает пасть, угрожающе рыча, а через секунду прыгает вперёд, опускаясь на передние лапы и дальше вразвалку, но очень быстро, передвигаясь на четырёх конечностях.
Раскрутив кинжал, Костя метнул его, когда до существа было меньше двух метров. Клинок вонзился в холку, погрузившись по самую рукоять в тело. От удара у павиана-росомахи подогнулись все лапы, и она упала на брюхо. Не давая твари прийти в себя, Костя вытащил из ремённой петли секиру и нанёс удар по шее. Потом ещё раз и ещё. Шкура была толстая, да и свалявшаяся почти как войлок шерсть, хорошо защищали создание от острой стали. Костя только с третьего удара смог рассечь её природный панцирь.
С убитой твари шкуру снимать не стал, уж очень это тяжело было. Мясо оказалось жёстким, пахло неприятно. Ящерки хоть и не шедевр кулинарии, но гораздо вкуснее.
Намного сильнее заинтересовал Костю мусор в логове. Один из углов был на метр в высоту завален костями. Среди них попадались человеческие, или очень сильно на них похожие. Зарывшись в вонючую гору (от брезгливости избавился ещё в рабском фургоне в пустыне), Костя несколько часов сортировал находки. Потом провёл ревизию.
Пять ножей – два стальных и три бронзовых. Десять бронзовых монет размером с советский полтинник 1924 года. Дюжина бронзовых пластинок в пол-ладони величиною и толщиной миллиметров семь. Шесть наконечников для арбалетных болтов из плохой стали, покрывшиеся коркой коричневой ржи за долгие годы. Мятый бронзовый шлем с несколькими неровными отверстиями. Костя примерил дырки к клыкам убитой твари и с уважением присвистнул: подошли.
В Гроте Костя поселился на неделю. Сначала устроил баррикаду в проходе из костей и повесил там же магический светильник. Теперь каждый, кто решил его навестить, выдаст себя или шумом, или тенью. Из двух пластин сделал жаровни: клал на них маленькие камешки, а поверх тех – тонкие полоски мяса. Жареное мясо хранится дольше сырого.
Из оставшихся пластин смастерил себе нагрудник, пробив кинжалом в них отверстия по углам и скрепив проволокой. Проволоку сделал из монет, порезав их спиралью всё тем же кинжалом. Наконечники очистил, расплющил секирой, пробил в центре отверстие и нанизал на проволоку. После зачарования на усиление удара получился неплохой кистень. Шлем и нагрудник зачаровал на прочность. Все ножи заточил до бритвенной остроты и сделал подобными кинжалу, только вместо материи пришлось привязывать кожаные шнурки из шкуры павиано-росомахи.
