Глава 41
Разведка
После окончания траурных мероприятий генерал Ясный наконец добрался до дома, где не был много дней. Дошел до кровати. И провалился в тяжелый, без сновидений, сон.
Но проспал всего два часа. Разбудил звонок Игнатьева:
– Срочно приезжай на Лубянку.
Войдя в кабинет министра на третьем этаже, Василий Степанович увидел там членов Политбюро, мрачного руководителя МВД Круглова, воодушевленного Кобулова, которого Сталин еще в 1949 году за различные злоупотребления турнул из МГБ и назначил начальником Главного управления советским имуществом за границей. Совещание не начинали, ждали Берию и Маленкова.
Наконец все были в сборе. Открыл совещание Маленков:
– Факт трагический свершился. Но жизнь продолжается. Давайте одобрим проект решения правительства в связи со смертью Сталина. Политбюро считает необходимым поручить вести заседание мне. Второй вопрос. Во избежание досужих разговоров и домыслов необходимо заявить, что правительство есть, работает. Отвечает духу Сталина, его пониманию будущего без него.
Потом инициативу перехватил Берия. Он объявил:
– Советом Министров принято решение о создании объединенного министерства МВД и МГБ. Первым замом назначить Круглова. Министром – Берию.
Началась дележка должностей. Сразу объявлено было, что Абакумов – предатель, пускай сидит дальше. Кобулова назначили первым замом, и это не радовало. Он был сыном крупного торговца из Тифлиса, человеком классово-чуждым, но Берия таскал его везде с собой и сейчас отряхнул от нафталина. Кобулов прославился не столько успехами на чекистской ниве, сколько подлостью, жестокостью и коварством. В свое время он утопил Ежова. Отвечая за внутреннюю разведку в НКВД-МГБ, уничтожил множество преданных стране сотрудников. Основную часть злодеяний, которые приписывали Берии, наворотил именно Кобулов. Даже внешность имел неприятную – низкорослый, с огромным пузом, с собой по всем местам службы таскал раритетный письменный стол со специальным вырезом для живота.
Когда на совещании зашел разговор о судьбе Ясного, новоиспеченный первый зам Кобулов с видом хозяина небрежно бросил:
– А что о нем говорить? Отпадает.
Впрочем, сочувствия он не нашел. Круглов тут же предложил:
– Ясного – на МВД Украины.
– Он уже там был, – встрял Берия. – Туда надо Серова.
Получалось, что Василий Степанович остается без работы. Тут Берия посмотрел на него через свои фирменные круглые очки и произнес:
– Кадрами мы не разбрасываемся. Давайте Ясного начальником Первого Главного управления МГБ. В ранге заместителя министра. Как смотришь?
Дело не шибко знакомое – разведка всегда была отдельной епархией. Но выбора все равно не предоставили. И Василий Степанович кивнул:
– Согласен.
Игнатьев, умный и порядочный руководитель, остался не у дел. Его сначала избрали секретарем ЦК КПСС, но проработал он там всего месяц и уехал первым секретарем Татарского обкома.
А Ясный начал входить в курс внешней разведки.
Аппарат ПГУ находился на Лубянке, там же был и кабинет начальника. Личный состав располагался у ВДНХ, в здании, раньше принадлежавшем штаб-квартире Коминтерна, рядом с Киностудией имени Горького. Все совещания по насущным вопросам и операциям проводились там.
Въехал Василий Степанович в суть проблем быстро. Методы разведки и контрразведки принципиально не отличаются. Он подзатянул гайки, где они были разболтаны. Привел в порядок работу аппарата. Спланировал несколько успешных операций внешней разведки.
Добился возобновления выплат матери Рамона Меркадера – убийцы Троцкого. Она меняла адреса и осела в Париже, бедствовала, поскольку в связи с переездами денежные поступления из СССР прекратились. А у советских спецслужб всегда было незыблемое правило – все свои обязательства в таких случаях они выполняли неукоснительно.
Изучая архивы службы и прикидывая, какие старые операции нуждаются в возобновлении, он узнал много интересного. Так, во время войны через десятые руки на советскую разведку вышел неизвестный и предложил информацию за очень большие деньги в фунтах стерлингов, но предупредил, что при попытке контроля договор разрывается. Решили рискнуть. Денег на разведку не жалели никогда, лишь бы был результат. Информация порой стоит дороже армады бомбардировщиков. Положили деньги в тайник, в ответ нашли там немецкие документы особой важности. И все в точку, из высших эшелонов Германии. До конца войны длилось это странное сотрудничество. Так и неизвестно, кто был с той стороны, но фигура немаленькая и сверхинформированная. Ясный попытался прикинуть, можно ли возобновить эту операцию. Но подходов уже не нашли.
Когда он привел все дела в порядок, в деятельность службы начал активно лезть Кобулов. Как раз стали модными всякие популистские прожекты, и первый замминистра выдал вершину оперативной мысли:
– Необходимо провести совещание всех резидентов в Москве из посольств и довести до них новую политику партии.
Мысль была дикая. И самое смешное, что он смог убедить Берию, человека совсем не глупого. Но министр тогда пустился во все тяжкие и готов был подписаться на что угодно, лишь бы добавить немножко хаоса в стране.
– Я категорически против! – заявил Ясный. – Мы всему миру покажем, кто занимается разведкой под посольскими крышами. Вскроем всю сеть! Там и так догадываются, но мы это чуть ли не официально подтвердим.
Кобулов нажаловался Берии, что Ясный игнорирует их требования. А Питовранов во время совместного вечернего моциона на даче в Серебряном Бору проговорился Ясному:
– Берия тебя мечтает съесть. Он тобой недоволен.
В голосе Питовранова было не столько осуждение, сколько надежда. Он без дела болтался в ранге замминистра, начал обхаживать Берию и Кобулова, мечтая стать начальником ПГУ.
Когда была определена дата этого «вселенского собора», Ясный запретил рассылать оповещения о нем.
Кобулов вызвал его к себе и напустился со всем восточным неистовством:
– Ты почему не выполняешь распоряжение?
– Только через мой труп! – ответил Ясный.
– Хорошо. Тебе тюрьма… Мы к власти сейчас придем и тебя расстреляем.
Василий Степанович отступать не собирался. Нашел поддержку у Круглова. И они подняли вопрос на Пленуме ЦК.
– Совершенно непонятная и вреднейшая попытка созвать посольских резидентов в Москве, – объявил Круглов с трибуны в Екатерининском зале.
Так Ясный стал врагом авторитетной политической группировки, целящейся на власть. А борьба за нее все обострялась.
Двоевластие никогда ни до чего хорошего не доводило. И это все понимали. Но инициатором обострения политической борьбы стал Хрущев, который создал оппозицию Маленкову и его команде, в которой верх начинал брать Берия.
Хрущев с присущей ему хитростью вскоре сумел подманить к себе членов Политбюро – Молотова, Микояна. И, главное, военных.
В результате свар в верхах в стране начинался хаос. Берия, будто сорвавшись с цепи, делал все, чтобы его усугубить. С его подачи объявили амнистию, и больше миллиона уголовников вышли на свободу. О чем он думал? Решил продемонстрировать, что он вовсе не кровавый палач, а блюститель соцзаконности и о народе заботится? Он постоянно выносил на обсуждение и утверждение документы о перегибах в деятельности органов госбезопасности. Вытащил на свет божий дело Михоэлса и объявил, что убили негодяи чекистские святого человека. В результате арестовали нескольких генералов, ничего им не доказали, но орденов лишили. Так бездумно сокровенные тайны ведомства никогда не выставляли на всеобщее обозрение.
По делу врачей выпустили всех, а Рюмина посадили и потом поставили к стенке, чего он честно заслужил. Но заодно Берия добился признания мингрельского дела сфальсифицированным, и все близкие ему воры и взяточники вышли на свободу. Сложившаяся в Грузии система коррупции вернулась обратно, с годами она будет только крепнуть и распространяться на весь Советский Союз, ржавчиной разъедая его. Еще Лаврентий носился с гнилой идеей, чтобы национальным кадрам в республиках дать больше воли – хотя ее и так многовато было. И это уже был прямой путь к развалу СССР. Но противоположная сторона тоже не отставала и много чего понаделала в реформаторском раже.
Эти шаги вели к резкому падению авторитета власти. Будущее страны виделось все более мутным.
Дело шло к большой крови.
