На кафедре сверхъестественных наук
В институтской аудитории кучковалась стайка волнующихся юных вертихвосток. Кто-то жаловался:
– Ой, девочки, я в этой квантовой магии совсем запуталась – заклинания, заговоры, зелья, снадобья! У меня аж крыша поехала!
– И у меня тоже, – подтвердила подружка. – Вчера ночью зубрю уравнения перемещения в пространстве, слышу – соседи стучат. Оказалось, крыша поехала, и снег к ним летит…
– Ты хоть учишь! – сокрушалась третья. – А я как конспекты открыла, у меня аж папка опустилась и по полу попрыгала, – и ей авторитетно объясняли, что она, наверное, открыла свои конспекты на заклинании телекинеза. Томная блондинка с косой успокаивала сокурсниц:
– Да фигня все, сдадим. Василиса – баба нормальная. В пятой группе сдавали, подъехали к ней, какая она премудрая да прекрасная, она и растаяла, потекла, как Снегурочка. Всем пятерки!
Но тут вбежала рыженькая, в сквознячковой майке с пупочной вентиляцией:
– Девчонки, беда! Сама Яга принимать будет!
– Как?…Что?!!!.. Почему? – посыпались вопросы. – А Василиса?
– Послали в командировку, – было видно, что пупок рыжей готов развязаться от переполняющей нутро информации. – В декретную.
– Да она же, вроде, недавно… от Ивана Царевича.
– Ну а теперь от серого волка!
– Ой, что будет! – заахала вся аудитория, а блондинка шикнула. – Атас, летит!
Через форточку на старой дребезжащей метле вплыла сухопарая пожилая дама, и студентки, наперебой загомонили – «Здравствуйте, Яга Ивановна!»
– Фу-фу, студенцеским духом пахнет, – брезгливо поморщилась дама, – Палашка!
– Чего изволите? – угодливо выскочила рыженькая.
– Отгони метлу на стоянку. Да повнимательней, она у меня с норовом… Зачеты все сдали?
– Все! – хором выпалила группа, что не вызвало у профессорши доверия, и она скомандовала:
– А ну к лесу передом к мене задом поворо-тись! – и тут же обнаружилось, что у большинства собравшихся из-под юбчонок высовываются хвосты разных видов и размеров. Последовало неизбежное. – Кто с хвостами – марш отсель!
– Ой, Яга Ивановна!.. Да может примете? – запричитали изгоняемые, – Куда же нам-то?
– Цыть, мочалки! Куды-куды! На кудыкину гору. К Вию, за допуском! Шагом – арш! – пресекла она, и обреченные понуро удалились. – Ну а остальным шпыргалки – сдать!
Преподавательница вдруг сделала несколько умелых пассов, и околдованные студентки замерли, покорно извлекая шедевры студенческого творчества из рукавов, колготок и совсем уж из глубин девичьих туалетов. Яга перетасовала и разложила колоду карт с институтским штампом и вывела девушек из транса.
– Берите билеты и готовьтеся! – студентки робко тянули свою судьбу, а профессорша углубилась в собственные записи. – Клашка! А чей-то у тебя с посещаемостью? Я тебя на семинарах на Лысой горе и не видала!
– Я… – замялась толстушка в очках, – Я болела.
– За кого? – сразу заинтересовалась Яга Ивановна. Студентка растерялась, втихаря гадая на пальцах, и выпалила:
– За «Спартак»!
– Что ж, – по лицу преподавательницы стало ясно, что она угадала. – Прычина уважительная!.. Палашка! А на тебя в деканат из полиции телегу прислали!
– Да они сами виноваты! – затараторила рыженькая. – Я же лечу, никого не трогаю, а они говорят – правила движения нарушаю, дыхни! Я и разозлилась…
– Молодец! Моя школа! – одобрила профессорша и уже более мягко добавила, – Но ты все-таки им энту телегу обратно в машину переколдуй! Негоже служивых обижать. Глашка! А ты пошто в лаборатории шапку-невидимку спортила?
– Я примерить хотела, – забормотала эффектная высокая красотка, – Но забыла, как ее подключают, параллельно или последовательно…
– Шапку подключают попендикулярно! – скривилась Яга Ивановна. – И к голове, а не к тому месту, как ты!
– Да я вроде на голову и мерила…
– Значит, и в голове как в энтом месте!.. Малашка! А ты пошто Лешему нагрубила?
Томная блондинка скромно потупилась, перебирая косу:
– Я думала, какой-то бомж привязался.
– Скоко раз вас учить – своих преподавателев надо знать хотя бы в лицо! А его оттудова, куды ты послала, пришлося кесаревым свечением доставать! Ну ин ладно, кто готов?
– Можно я? – отчаянно тряхнула очками Клашка. – Билет номер семь пик… Дальняя дорога, хлопоты пиковые, бубновый интерес. Журавль по небу летит, корабль по морю идет…
– Достаточно, – кивнула старушка, – Энто ты знаешь. А напиши-ка ты мене уравнение пентаграммы третьего рода.
– Третьего? – озадачилась толстушка, оглядываясь на подруг. Яга Ивановна, уловив движения в астрале, прикрикнула: – А ну, не телепатировать!
Но студентка уже и сама вспомнила: «Кси с черточкой на пси с палочкой на гамма с хвостиком делить на альфа с ноликом и на омега с ручкой».
– Секешь! А что будет, ежели на энту пентаграмму наложить заклинание Бойля-Нострадамуса?
Клашка обалдело почесала в кудряшках:
– Ой… чертовщина какая-то!
– Правильно! – неожиданно согласилась профессорша, – Держи пять! А завтра на стадион приходь, вместе за «Спартак» поколдуем!.. Кстати, а на прокладках ты шпыргалок больше не пиши. Негигиенично. Еще занесешь туды невесть какое заклинание и получишь не мышонка – не лягушку, а неведому зверушку… Глашка, а ты чево жмесси! А ну давай к ответу…
У высокой красотки аж косметика с лица слиняла:
– Билет номер десять треф… это – марьяж с вальтом бубновым да на сердце валет червонный…
– Тьфу! Ты чего, читать не умеешь! – Яга Ивановна ткнула в карту сухим длинным пальцем, – Тута же черным по белому – казенный дом, трефейные заботы и трое сбоку, ваших нет… Ну што ж, раз у тебя в башке вальты играют, то скажи-ка заклинание, штоб суженого присушить!
– Ну…, – поплыла Глашка по волнам своей девичьей памяти, – На море-океане, на острове буяне, стоит дуб… на дубу гроб… в гробу пуп…
– Я же тебе сказала присушить, а не замочить! Покажь конспекты! – потребовала старушка и, листая тетрадку, принялась диагностировать, – Все ясно! Тута зевала! Тута вертелась! Тута языком чесала!
– Это от аллергии чесала, – пробовала оправдаться студентка.
– Оно и видно, што на учебу у тебя аллергия! Что ж, попробуй последний вопрос. Кто такие двое из ларца одинаковых с лица?
Глашка обрадовалась, поскольку нечто подобное где-то слышала: «Сладкая парочка!»
– То-то и оно что парочка! Ступай! – отмахнулась от нее профессорша. Но вдруг позеленела от злости и обернулась вслед уходящей, – А ну стой! Ты чево-чево про меня подумала?
– Да я, вроде, про себя, – побледнела та.
– Ежели про тебя, то можно б и похлеще! А вот про меня – мотри, кабы не пожалела!
Но тут Глашка решила, что терять ей уже нечего, и взорвалась:
– А какая разница? Зачетку все равно испортили!
– Ах, спортила? – съехидничала старушенция, – Ну энто и подправить можно. Была зачетка…
Она дунула, плюнула, и красотка недоуменно уставилась на то, что оказалось в ее руке:
– Ой… повестка! Так в военкомате, вроде, женщин не призывают!
– Женшин не призывают, – с издевкой подтвердила профессорша, – А ты тут причем?
Глашка в ужасе сунула руку в карман джинсов, и лицо ее изменилось. Впрочем, не только лицо. Фигура стала расти, плечи раздаватся вширь, а губы мужественным баском прошептали: «Кажется… уже… ни при чем…»
– Вота и иди в баню! Шагом арш!
– Есть! – козырнула бывшая красотка. Извлекла из сумки невесть откуда взявшиеся банный веник и с песней «Не плачь, девчонка» замаршировала по коридорам. Яга Ивановна велела услужливой Палашке подмести в аудитории отрицательную энергию и позвала отвечать Малашку.
– Ага, – определила, глянув в билет, – Про вальтов энто она у тебя списала… Ну тогда скажи-ка рецепт приворотного зелья.
– Это… – задумалась девица, перебирая косу, – Надо взять разрыв-траву, отрыв-траву, облом-траву и оттяг-траву… и еще корень… ну, название у него эдакое… интимное…
– Интимное! Мандрагоры корень! А какой, квадратный или кубический?
– Ядреный, – ляпнула та наугад.
– Верно. Ну а теперь сформулируй-ка мене третий закон научного колдунизьма.
Это Малашка тоже сумела вспомнить:
– На каждую хитрую задачу найдется решение с винтом.
– Хорошо, – не унималась мучительница, – А винт какой возьмешь, правый али левый?
Тут уж студентка задергалась: «Правый… Нет, левый…»
– Не соображаешь! Винт тоже хитрый должон быть. В зависимости, куда задача закручена. Ладно, тройку поставлю…
Но Малашка, невинно похлопав глазищами, вдруг не согласилась:
– А за то, что без подготовки?
– Чево? – не поняла Яга Ивановна. Сделала несколько пассов над ее головой и удивленно констатировала, – Надо ж! И впрямь ни шута не готовилась! Ну раз так, на балл выше!.. Палашка! А ты куды мой портфель дела?…
Рыженькая, оставшаяся в аудитории последней, засуетилась:
– Да вот он, Яга Ивановна, я только пылиночки подчистила…
– Давай сюды – там же диссертация у меня. Ну билет ты, конечно, тож успела подчистить… А скажи-ка вот, каким методом улучшить свою фигуру?
– Но мы этого еще не проходили…
– А ты подумай, я ить на собразительность даю.
– Ах, на сообразительность, – вздохнула та, явно разочарованная в преподавателях, предъявляющих к любимицам повышенные требования. Впрочем, сообразительности у нее хватило на то, чтобы запустить руку в профессоршин портфель и выудить оттуда какую-то бумагу с диссертационными выкладками. Заглянув туда, прочитала, – Покатаюся, поваляюся, ивашкиного мяса поемши…
– Ишь ты, молодец! – одобрила Яга и принялась рыться в портфеле, – Ну а скажи-ка, каким методом можно решить задачу любовного треугольника.
Рыженькая поколебалась, но за неимением других вариантов снова обратилась к похищенной бумажке:
– Покатаюся, поваляюся, ивашкиного мяса поемши…
– М-м-м… оригинально мыслишь, – одобрила профессорша. – А вота давай на пятерку. Луна в пятом доме, Меркурий в марьяже с Венерою, а Сатурн почти не виден. Какой обряд будет самым подходяшшим?
Тут Палашка уже почти не задумывалась: «Покатаюся, поваляюся, ивашкиного мяса поемши!»
– Ишь ты! Из тебя толк будет! Знаешь, а пожалуй, я тебя на диплом к себе возьму. Есть у меня задумка одну интересную работу провесть…
Рыженькая в полном шоке высказала догадку:
– Покатаюся… поваляюся…, – она судорожно сглотнула, а в открытой околопупочной области стало видно, как кишечник завязывается непроизвольными спазмами. Но профессорша с восторгом подтвердила:
– Во-во-во! И как раз, гляжу, по твоим способностям. А пока приведи метелку мою. Да осторожней, она у меня брыкливая…
В это время в аудиторию ворвалась стайка прежде изгнанных студенток. Только их хвосты были теперь кое-как задрапированы повязанными на бедрах платками или замаскированы в подъюбочных глубинах. Но все старательно избегали поворачиваться к профессорше дефилейными частями и совали здоровенный лист пергамента.
– Ой, Яга Ивановна погодите! Примите и у нас тоже!..Мы уже без хвостов… И допуск принесли… От самого Вия!
Старушка скептически прищурилась:
– А ну покажь… неплохо наколдовали! Надо же, даже подпись изобразили!
– Нет-нет, это настоящая, собственноручная, – начали уверять ее, и она расхохоталась:
– Как же, собственноручная, коли он писать не умеет!.. – но теперь она пребывала в хорошем настроении и махнула рукой, – Ну ин ладно, за находчивость хвалю, за смелость тожа, давай зачетки!
Девичник засуетился, выкладывая документы, она дунула, плюнула… и подруги уныло уставились на проявившиеся оценки: «Ой… а что вы нам поставили?…»
– Как чево? Кажной твари – по паре. А вот ежели на что-то получше сумеете переколдовать, то и ваше будет! – захихикала Яга Ивановна и оседлала метлу. – А чево дальше-то сдаете?
– Релятивистскую магию…, – опустили носы юные ведьмочки. – А там Горыныч принимает… Говорят, рубит…
– Ну так ни пуха вам ни пера! – пожелала профессорша.
– К черту!!! – дружно ответили ей. Что-то вдруг грохнуло, пыхнуло, и не успевшая отреагировать преподавательница исчезла не пойми куда вместе с метелкой…
