Глава пятая
Андрей стоял у неработающего фонтана, смотрел на небо, затянутое хлопьями облаков. Небо темнело, подкрадывалась прохлада. Время фонтана еще не пришло. Ну, ничего, крепитесь, люди, скоро лето. На небольшой площади было людно. «Вечная» брусчатка, затертая до глянца временем и ногами, крышки колодцев вровень с брусчаткой. Площадь окружали дома в стиле фахверк, похожие на скворечники. Перекрещенные балки на фасадах, выполняющие лишь декоративную функцию, маленькие окна, балкончики с плющами, фонарики в вычурных кронштейнах, вмурованных в стены зданий, белые наличники. В каждом доме что-то свое, особенное, мультяшно-игрушечное. Все отремонтировано, заделано, закрашено. Здесь никто не мусорил, а если кто-то этим и грешил, всегда находились желающие убрать. «Ничего, скоро эмигранты понаедут…» – невесело подумал Андрей. Временами становилось до боли жалко неразумную старушку Европу, которая своей толерантностью и политкорректностью сама себя зарывала в могилу…
Становилось прохладно – не май месяц. Он поежился, присел на лавку, стараясь не всматриваться в лица прохожих. Украдкой глянул на часы – без пятнадцати минут семь. Слежку бы он уловил – чутье наготове. Слежки не было. Несколько минут он курил, ловя осуждающие взгляды прохожих. «Странные люди, – размышлял Андрей. – Курить – это плохо. А вот любить себе подобных (да еще и рекламировать свои пристрастия), терпеть бездельников-беженцев, которые насилуют ваших девчонок, задирают мужчин, грабят и уже на шею сели – это абсолютно нормально»…
Он выбросил окурок в урну, поднял воротник куртки и побрел с площади. Пройдя какое-то расстояние, свернул на тихую улочку, спускавшуюся вниз – к еще одной площади с неработающим фонтаном. Сувенирная лавочка на ней была в единственном экземпляре, под козырьком из железа и черепицы. Здесь продавались книги, журналы, какие-то кораблики, колокольчики, магниты на холодильник. Часть продукции выставили на улицу, часть пряталась внутри. С улицы просматривалась только половина салона. Магазин тянулся в глубь первого этажа – за шкафы, стеллажи. Посетителей Андрей не видел, лишь лысоватый владелец лавочки скучал за прилавком. До назначенного времени оставалось несколько минут. Он протиснулся по узкому переулку, вошел в тихий дворик, где не было ни души. Сараи, чуть не уставленные друг на дружку, свежевыкрашенная трансформаторная будка. Задняя дверь сувенирной лавочки была приоткрыта. Андрей вернулся в переулок, перешел на другую сторону и вскоре уже сидел во дворе на скамейке, усердно разминая сигарету. В лавочке по-прежнему не было посетителей. Показалась пожилая пара – прошли мимо, постукивая палочками. Хозяин из-за стекла с тоской посмотрел им вслед. Бизнес явно не процветал. Показалась девушка – прошла, цокая каблучками, с интересом глянула на курящего блондина.
Смуглый молодой парнишка опоздал на две минуты! Но пришел, не обманул! Сутулый, весь какой-то напряженный, руки в карманах. С точки зрения прекрасного пола, он, возможно, был смазлив. Парень старался не выделяться. Но при этом сильно волновался и явно не играл! Он прошел мимо, потом встал, словно осененный, вернулся и заглянул в лавку. Хозяин радушно встретил посетителя. Андрей поднялся, встал за дерево. Он уже представлял, как парень спрашивает, где тут туалет, уходит в задний коридор и шмыгает во двор, вместо того чтобы посетить туалетную комнату…
Этого экземпляра действительно запугали. За парнем никто не шел. Протащился мужчина с собакой – не проявив интереса к сувенирной продукции. Андрей терпеливо ждал, но на улице по-прежнему было пусто, не считая редких прохожих. Возможно, за парнем и приглядывали, но не делали это постоянно…
Он поднялся и прошел на задний двор. Осторожно выглянул из-за угла. Неизвестно, что у парня на уме, еще прирежет от страха…
– Мансур? – За сараем что-то шевельнулось, блеснули испуганные глаза. – Я от дядюшки, – произнес Андрей по-английски. Вроде должен знать «компьютерный гений» язык туманного Альбиона. Не на арабском же с ним объясняться. Арабский был одним из многих языков, которые майор Корнилов собирался выучить не ранее чем на пенсии.
Парень испустил облегченный вздох, вышел из-за сарая.
– Не выходи! – Андрей затащил его обратно, спрятался сам. Во дворе все было тихо.
– Вы точно от дядюшки Махмуда? – сглатывая, произнес парнишка. У него был неплохой, хотя и немного «плавающий» английский.
– Точно, – подтвердил Андрей.
– А вы… из какой страны?
Ну прямо детский сад с барабаном!
– Пожалуйста, ответьте, – настаивал Мансур. – Для меня это важно, я всего боюсь… За мной следят, они идут за мной, я могу говорить с вами не больше пары минут…
– Успокойся, никто за тобой не идет, я проверил. Я работаю на российские структуры. Можешь называть меня Николаем.
– Господь всесильный… Слава Аллаху, слава Аллаху… Я очень рад, что вы из России, Николай… Мой дядя Махмуд знает ваших людей, он с ними когда-то работал…
– Одежду проверь, – бросил Андрей. – Не дурак, должен понимать, что к тебе могли прицепить «жучка».
– Я знаю, я не дурак… – Парень постепенно успокоился. – Я все проверял, даже ботинки проверял…
– Еще раз проверь. А я схожу, посмотрю, не появилась ли третья заинтересованная сторона.
– Не уходите! – взмолился Мансур.
– Э, приятель, да ты совсем раскис, – укоризненно покачал головой Андрей. – Жди, через минуту вернусь.
Он действительно вернулся через минуту и сообщил:
– Нет никого.
Мансур снова шумно вздохнул, прижался затылком к стене.
– Простите меня, я не знал, что такое произойдет… Я не убийца…
– Хватит, – нахмурился Андрей, – держи себя в руках. Хочешь, чтобы тебе помогли – избавься от соплей и нытья. Ты же араб, черт возьми! Где твое достоинство? А теперь отвечаешь внятно и по существу. Адрес на Гюнтер-штрассе – база террористов еще там?
– В том-то и дело, что нет… Сегодня утром всех развезли… Я не знаю, что случилось! Пришел Сайдулла, сказал, что так надо. Отныне каждый из нашей группы будет жить на съемной квартире и будет знать только собственный адрес!
Он выглядел каким-то озабоченным, встревоженным, злобно таращился на всех… Приказал собрать сумку для себя, дал адрес, ключ. Это улица Анхельрод в восточной части города, дом на две квартиры, но во второй, по-моему, никто не живет… Номер дома – 42. Там все запущено, но есть кровать, плита, туалет… Он сказал, чтобы без острой необходимости никуда не ходил. Только к вечеру можно немного пройтись… Я не знаю, где остальные, не знаю, где моя Виам… Вы поможете моей жене? – В глазах парня снова заблестели слезы. – Сайдулла убьет ее, если что-то почувствует… Она невысокая, худенькая. Под правой скулой вот здесь, – показал он рукой, – симпатичная родинка…
– Мы поможем твоей жене. Но если ты поможешь нам. Объясни, как ты сможешь это сделать? Есть телефон для связи с Сайдуллой?
– Нет, нам запретили пользоваться телефонами. Он знает мой адрес, сам придет или пришлет людей…
– Но ты же звонил дядюшке.
– Я украл телефон… Он надежно спрятан…
– Какие планы у Сайдуллы?
– Он сказал, что через два-три дня мы едем в Испанию… Город Сан-Муринос, нужно взорвать торговый центр… Моя задача – дистанционно заблокировать все выходы. В здании вспыхнет пожар, и никто не сможет выбраться… Он мог блефовать, я не знаю. Это может быть не Испания, не магазин…
Андрей лихорадочно размышлял. Возможно, Сайдулла что-то заподозрил – вот и разогнал людей по разным адресам. Собрать несложно. Или же другая причина. Такое бывает у проницательных людей – вроде все в порядке, а интуиция изнемогает…
– Вот, возьмите… – Мансур сунул ему в руку крохотную флешку. – Я купил ее в какой-то лавке… Очень рисковал… Сайдулла посадил меня за компьютер, чтобы я изучил испанское побережье, вышел на минуту… Здесь снимки, возможно, нечеткие, я украдкой снимал людей, с которыми меня связал дьявол… Их зовут Карим Талеб, Абу Каббар, Башир Фарук… У них тоже семьи, их держит Сайдулла со своими людьми, но они не такие, как я. Они согласны убивать и делают это с радостью… Они служили в армии Саддама, кто-то из них работал в разведке или контрразведке… Меня чуть не засекли…
– А ты молодец, – удивился Андрей, прибирая носитель. – Глаза боятся, а руки делают? Но больше не нарывайся, хватит. Итак, давай еще раз. Ты не знаешь, где остальные, не знаешь, где Виам, а тем более ваши кураторы. Тебя заберут, отвезут к месту инструктажа, потом отправят на самолет…
– Да, по фальшивым документам я – гражданин Великобритании Мансур Хальди. По каким документам летят остальные, я не знаю…
– Других паспортов у тебя нет?
– Кажется, нет…
– Понятно, что всю дорогу до самолета тебя будут «пасти». Полетишь неизвестно каким маршрутом, неизвестно в какой город и в какую страну. Надеюсь, в самолете найдешь возможность позвонить. Повсюду будут люди – перед рейсом, после рейса…
– Я найду возможность, обещаю.
– Звонишь дядюшке в Багдад, больше никому, уяснил? Любая информация – только через Махмуда или его жену Аят. В случае провала сможешь выкрутиться – звонишь родственникам, не такое уж и преступление. Запомни мой номер, но это на крайний случай, если недоступен Махмуд. – Андрей продиктовал цифры, затем повторил. Мансур кивнул. – Любая важная информация – немедленно сообщай. Ты не маленький, понимаешь, что такое важная информация. Узнаешь местонахождение Сайдуллы – тут же сообщишь. Информация пройдет по кругу за несколько минут. А теперь, Мансур, – посмотрел он на часы, – у нас есть еще несколько минут. Сочинение на вольную тему. Все, что было важного в последние дни. Члены банды и члены их семей, кураторы, люди с европейской внешностью, с которыми контактировал Сайдулла… Говори все, что вспомнишь, я отсею ненужное. Да воздержись от соплей.
Это был какой-то бешеный поток сознания! Несчастный парнишка, угодивший в переплет, спешил выговориться. Ирак, из которого его с Виам доставили в Сирию с колонной грузовиков. Сирия, поселок Аль-Саид, бытие в подвале, атака иракских вертолетчиков, пытавшихся высадить спецназ. Последняя ночь, долгое путешествие из Азии в Европу, убийство Али Рашида с женой в лагере для беженцев. Альцбург, Буллон, ужас в парке Гарди, ставший для него полной неожиданностью. Приметы европейца по имени Майкл, который опекал его в окрестностях парка. Находка телефона, возвращение в Альцбург… Андрей все запоминал, сваливал на полку в дальнем уголке сознания, чтобы однажды навести порядок, выбросить лишнее.
– Все, парень, вали отсюда, а то действительно тебя хватятся. И да хранит тебя бог… которому ты там веришь. Не суетись, не показывай страха – это не решит проблему. Попробуй отвлечься от всего, запасись равнодушием и исправно выполняй приказы Сайдуллы.
Мансур умчался в густеющий сумрак, Андрей, выйдя за ним, наблюдал, как тает его силуэт. «Хвоста» не было – во всяком случае, в этой части города. Насколько можно доверять этому парню? Не подстава, понятно, но хватит ли у него выдержки и самообладания? Интересно, что по этому поводу сказали бы «гадалки» («гадалками» в их ведомстве традиционно называли специалистов из отдела анализов и прогнозирования)? Выждав несколько минут, он направился к бездействующему фонтану. Уже стемнело. Скапливались тучки, моросил дождь. Он пристроился под козырьком оранжевого «скворечника» и задумался, возвращаться ли в гостиницу? Отель «Барон фон Раух» был простой, как старая немецкая марка. Все старое, нуждающееся в ремонте, мебель времен Первой мировой войны. Но чисто, не отнять. Четыре этажа – и каждый член группы поселился на своем этаже, хоть через потолок перестукивайся. Странник действительно перестраховался…
От размышлений его оторвал телефонный звонок.
– Немного о погоде, – начал Смолич, – вернее, о непогоде. Кажется, дождь собирается, а у нас ни зонтов, ни плащей. Где-нибудь в тайге мы бы на это и внимания не обратили, но в самом сердце изнеженной Европы…
– Понятно, – хмыкнул Андрей, – такими же изнеженными становитесь. Я могу вам чем-то помочь? Подвезти пару зонтов?
– Ладно, не обращай внимания, – вздохнул молодой подчиненный. – Как прошла встреча с террористом?
– На уровне. Парень запуган и временами мыслит и ведет себя неадекватно. Работать с ним можно, но, думаю, хлебнем. Вы на Гюнтер-штрассе?
– Да, командир, и здесь все как-то странно. Дом расположен в глубине квартала, это целое поместье, обнесенное металлическим забором. Много деревьев, дом едва просматривается – даже отсутствие листвы не спасает. Дом, по ходу, пуст. Никого. Окна не горят, никто не шляется, машины не въезжают. До дождя и темноты все было нормально, сидели в забегаловках вокруг особняка. Никакого движения не отметили. Полянский, прикинь, телку снял в баре.
– И что в этом нового? – проворчал Андрей. – Снял бы мужика – другое дело.
– До такого нас Европа пока не развратила… Забавная такая, рыжая, смешливая, но вроде не проститутка. Максим канает под туриста из Чехии, а она – под местную, хотя сама определенно из Восточной Европы – то ли полька, то ли болгарка. Сейчас они прогуливаются под зонтом вокруг особняка, наш Максим «убивает двух зайцев». Я сижу в какой-то рюмочной, она скоро закроется. Леха – на другой стороне «пятака» в арендованной машине. Указания будут, командир? Мы точно сегодня не будем штурмовать логово террористов?
– Кажется, Мансур не соврал, – вздохнул Андрей. – Банда переехала и рассредоточилась. Объект пустой – вам не померещилось. Свяжись с Лехой и Максимом – пусть прощается со своей славянкой. Все в машину – и на Анхельрод, 42. Там проживает наш друг Мансур. Домик типа дуплекса, но заселена лишь одна квартира. Не выдайте себя, за Мансуром могут наблюдать.
– Ждать-то чего? – немного растерялся Смолич.
– Крупную рыбу. Все, конец связи.
Он стоял под козырьком, курил, смотрел на редких прохожих, ощущая смутное беспокойство. «Шестое чувство» настойчиво намекало, что сегодня вечером может произойти нечто важное. Не завтра, не послезавтра, а именно сегодня. Сайдулла ведь не идиот, от планов не откажется, но если тоже что-то почувствовал, может их откорректировать. А если выведал, что Мансур ведет двойную игру, то уберет его, не задумываясь. А заодно и хорошенькую Виам с очаровательной родинкой под скулой…
Снова позвонил Смолич, сообщил, что они на месте. Улочка на городской окраине, так себе, ничего колоритного, но есть где спрятать машину. В доме свет, за шторами блуждает неприкаянная мужская фигура.
– Я скоро подойду, ждите! – бросил в трубку Андрей.
Городок был небольшой, пройти его с запада на восток не составляло труда. В начале девятого он вышел на улицу Анхельрод, застроенную ничем не примечательными домами. Преступность в этой местности, похоже, была нулевая. Почтенные бюргеры сидели взаперти, за шторами поблескивали экраны телевизоров – главных провокаторов и врунов XXI века. «Бедняги, даже и не подозревают, что пресловутые русские агрессоры уже здесь…»
Весьма подержанный «Террано», аренду которого через подставное лицо оплатила контора, стоял за заброшенным зданием непонятного назначения. От дороги машину заслонял кустарник, обросший глянцевыми листочками. Позиция со всех сторон удобная. Сама в тени, зато просматривалась дорога в оба конца, окрестные заборы и искомый дом, похожий на кубик. Его окружала символическая ограда. В двух окнах с левой стороны мерцал свет. «Как-то странно, – подумал Андрей. – Сайдулла селит всю банду в изолированном особняке, полностью отрезая от мира. Ни Интернета, ни телефонов. Любая попытка связаться с внешним миром – равносильна измене. И вдруг разбрасывает своих террористов по съемным хатам. При этом не может не понимать, что в этих условиях они могут общаться с кем угодно и как угодно. Не было выхода – заметил чье-то наблюдение (но не наше)? Паранойя или настолько доверяет своим подопечным? А с другой стороны, чего ему переживать, пока он контролирует их семьи?»
– Не стреляйте, свои, – пробормотал он, забираясь в машину.
– Много тут «своих», – проворчал сидящий за баранкой Веприн. – Ты пароль скажи.
– Слава труду, – ухмыльнулся Андрей.
– Труду слава, заходи, – хихикнул развалившийся на заднем сиденье Полянский. – Не спится, командир? Решил поучаствовать в нашем безнадежном мероприятии?
– Вроде того. А где Смолич?
– В разведку ушел…
«Черта» помянули в самый подходящий момент. Отворилась передняя дверь, шустрая фигура втиснулась и заняла пассажирское сиденье.
– О, Учитель, ты с нами… – прокомментировал старлей явление руководства. – Теперь все будет в норме.
– Рассказывай, где был.
– Обошел те дома, – кивнул Смолич на строения на противоположной стороне дороги. – Пробрался на участок, посидел там немного. За хатой Мансура никто не следит. Слева живет семья – там чешут по-немецки. Вторая квартира у Мансура реально пустует – на двери большой амбарный замок. И шторы так задернуты – лучик света не проскочит. Сам он нервничает – то в одной комнате посидит, то в другой, то включит телевизор, то выключит. То чайником на кухне гремит, тарелку разбил на счастье. К дому с обратной стороны не подобраться, там глухой бетонный забор. Если нагрянут посетители, то только через парадное крыльцо…
– Хорошо. – Андрей расслабился, выдохнул. – В остальном все в порядке? Как прошло прощание со славянкой? – иронично посмотрел он на Полянского.
– Мечты об асфальт, как всегда, – сокрушенно вздохнул Максим. Остальные сдавленно засмеялись. – Да нет, все нормально, – отмахнулся Полянский. – Телка как телка, ничего такая, с юмором. Я пообещал ей, что если снова судьба занесет в Альцбург, то сразу к ней. Сказала, что будет ждать.
– Ну и дура, – прошептал Веприн. – Смотрите, мужики, у Мансура свет погас…
Офицеры насторожились, вытянули шеи. Дом за оградой погрузился в темноту. Видимо, Мансуру надоели его душевные метания, решил выспаться.
– Может, и нам пора? – робко предложил Полянский. – Утро вечера мудренее, все такое…
– Машина едет, – вдруг шепнул Корнилов. – Заткнулись и спрятали головы!..
В появлении автомобиля не было ничего странного, сколько их уже проехало. Пятна света поползли по асфальту. Машина приближалась от центра городка. Пятна делались ярче, объемнее. Различался приглушенный гул мотора. Все четверо пригнулись. Водитель снизил скорость. Подъехала обычная неприметная легковушка, прошелестела шинами мимо спрятанного за кустами «Террано». Словно водитель колебался – стоит ли останавливаться? Она миновала 42-й дом, прошла еще метров семьдесят, встала, не выключая фар, потом резко развернулась в два приема и тронулась обратно. Возможно, пассажиры в салоне изучали обстановку. Подъехав к ограде 42-го дома, машина все-таки остановилась. Спецназовцы как-то зачарованно помалкивали. Мансур еще не уснул – в доме загорелся свет. Из салона выскользнул какой-то человек, скрылся за оградой. Похоже, он был один. Скрипнула дверь – посетителя впустили внутрь. Началось напряженное ожидание.
– Будем брать? – прошептал Веприн.
– А смысл? – отозвался Андрей. – Это не Сайдулла. Ниже ростом, шире в плечах. Возьмем этих двух – только спугнем крупную рыбу…
– А если он сейчас прикончит Мансура? – высказал альтернативную версию Полянский. – Уличил в двурушничестве, послал подручного…
– Не стал бы он тут «светиться», – возразил Андрей. – Да и негоже им менять коней на переправе, слишком маетно это, дорого, и время уходит…
Интуиция в этот вечер не подвела. В доме что-то происходило. Погас свет в одной комнате, загорелся в другой. Потом погас и там, открылась дверь, выпуская двоих. Они приглушенно переговаривались. Мансур сутулился, нес на плече тяжелую сумку. Спутник помог ему – приоткрыл калитку.
– Ну все, начинается великое переселение народов… – прошептал Смолич, наблюдая, как два неясных силуэта направляются к машине.
– Спокойно, мужики, спокойно… – прошептал Андрей. – У террористов все идет по плану, только сдвинулись сроки. Решили не ждать, убраться из Альцбурга уже сегодня. Их точно кто-то спугнул…
– Голову бы открутить этому фраеру! – ругнулся Веприн. – Они уже садятся, сейчас поедут… Упустим, командир!
– Не вздумай упустить, Леха… – Андрей до боли стиснул зубы. Нельзя их брать сейчас! Мужик, что приехал за Мансуром, может быть кем угодно, может даже не знать о планах Сайдуллы! – Леха, слушай внимательно, – зашептал он. – Они поедут к центру – не зря он так развернулся, улица длинная. Отдалишься метров на сто – заводись и разворачивайся, только фары не включай. Сможешь по темноте?
– Смогу, командир, не нервничай, здесь же асфальт, не родимые ухабы…
Легковушка, миновав застывших спецназовцев, ушла в темень. Веприн тут же развернулся в один прием, пристроился в хвост. Это было рискованно! Неприятные предчувствия уже донимали. Попасть в засаду Андрей не боялся – у всех припрятаны пистолеты. Потерять фигурантов – вот что страшно…
В «мирное» течение их операции действительно вклинилась третья сила! Поначалу все шло спокойно. Водитель легковушки (судя по очертаниям, универсал «Шевроле») притормозил перед выездом на Руперт-штрассе, которая, как Садовое кольцо в Москве, опоясывала центральную часть города, и дальше ехал по правой полосе, без нарушений. Веприн включил фары – на этой дороге они были не одни. Впрочем, снова выключил, когда «Шевроле» ушел с кольца и двинулся по узкой улочке к восточным окраинам. Пришлось остановиться у тротуара, ждать. Даже в темноте контуры машины были различимы! «Шевроле» ушел влево, и Веприн, рванув с места, нырнул в тот самый проезд, но едва не упустил зад исчезающей в проулке машины! Снова приходилось красться, тормозить у каждого столба. Офицеры достали пистолеты, приготовились к неприятностям. Но неприятности в эту ночь складывались из другого теста! Здания за обочинами становились какими-то однотипными, не «европейскими». «Старая промышленная зона на северной стороне», – сообразил Андрей, вспомнив план города. Несколько фабрик, какие-то мастерские, автомобильная свалка, заброшенный еще в «средние века» медеплавильный завод… Должна же быть в экономически развитом регионе хоть какая-то промышленность! Вдоль дороги возвышались серые приземистые строения, потянулись бетонные заборы. Машина с террористами в последний раз свернула… и пропала!
Он готов был выть от злости! Переулок вывел на пустырь, где не было ни людей, ни машин. Обширное замусоренное пространство, заборы. Справа свалка, наполовину разобранное здание без крыши. Прямо – тупик, слева глухая ограда, за ней приземистое двухэтажное строение явно промышленного назначения (очевидно, недействующее, если район облюбовали террористы). За оградой во дворе – наполовину разобранный башенный кран…
– Суки, неужели ушли? – злобно прошипел Веприн. «Террано» высунулся капотом на пустырь, дальше ехать он побаивался. Опустили стекла, стали слушать. Вроде шум двигателя или нет? Возможно, почудилось. Над районом проплывали низкие тучи, моросил дождик.
– Как атмосферно, мать ее! – ругнулся Полянский. – И что предпримем, командир?
Что-то надо было предпринимать.
– К машине, мужики. Не шуметь…
Спецназовцы бесшумно покинули салон и рассредоточились вдоль стены. Веприн сдал машину назад, загнал в узкую щель между домами и присоединился к ним. Андрей всматривался в темноту, задумчиво почесывая скулу стволом 9-зарядной «беретты». Волшебства не существует, значит, машина не могла раствориться в пространстве. Он склонялся к мысли, что слежку враги не заметили, иначе вели бы себя по-другому. Просто прибыли, со всеми мерами предосторожности, именно туда, куда следует. Место сбора у них в одном из окрестных зданий… Андрей первым перебежал к забору на левой стороне и махнул остальным рукой. Малым ходом пошли вперед – двое перебегали, оставшиеся всматривались. И только миновав штабеля какой-то задубевшей тары, поняли, в чем дело. В ограде имелся проезд, который из переулка был невидим! Андрей сделал предупреждающий знак, перебежал к дыре в ограде, сел на корточки. Перед двухэтажным зданием из бурого кирпича тоже простирался пустырь, заваленный мусором. Зияли глазницы окон, болтались оторванные решетки. Вся стена была оплетена пожарными лестницами. Крышу начали разбирать, а потом бросили. Андрей принюхался. В воздухе еще присутствовал запах бензиновой гари. Несколько минут назад здесь прошла машина.
Не успел он испустить облегченный вздох, как послышались глухие выстрелы! Стреляли в здании! И явно не по ним. Он оторопел, прижался к холодной ограде. Толстые стены заглушали звуки – вряд ли этот шум выходил за пределы старой индустриальной зоны. Но перестрелка протекала отчаянная. Хлопали пистолеты, несколько раз вступал в дело компактный пистолет-пулемет. Это продолжалось секунд пятнадцать, потом все стихло.
– Странно девки пляшут… – задумчиво изрек Веприн.
– А самое главное, что мы тут совершенно ни при чем, – подметил Полянский. – Нас там вроде нет… В общем, хрень какая-то.
– Объявились еще одни охотники на наших террористов, – предположил Андрей. – И что-то мне подсказывает, что дела у них не очень… Пошли, парни, да под пули не лезьте.
Они по одному побежали через пустырь. Запоздало обнаружили, что входная дверь заложена кирпичной кладкой, и стали растерянно метаться. «Туда», – махнул пистолетом Андрей и припустил к правому углу. Они опоздали! У входа стояла знакомая машина, развернутая капотом в другую сторону, поблескивали красные габаритные огни. До крыльца – не меньше пятидесяти метров. Четверо уже торопливо рассаживались. Машина рванула в карьер и помчалась в дальний конец пустыря, где имелся, очевидно, еще один проезд. Полянский вскинул руку с пистолетом.
– Отставить! – бросил Андрей, и тот, поколебавшись, подчинился. Машина уже исчезла за углом.
– Но это же террористы… – пробормотал Максим.
– И что с того? – прикрикнул на него Андрей. – Они все равно уйдут, хоть про нас не знают!
Какая глупость! Как по-идиотски вышло! Столько усилий, все уже было в процессе! Какая сволочь спутала карты?! Он по инерции бросился за машиной, перебежал пустырь, заметался. Но тех и след простыл. Только сумрачные кирпичные строения возвышались да чернели узкие проезды между ними.
– Смотри, командир, машину кто-то бросил, – заметил Веприн. – Не та ли партия, что схлестнулась с нашими душегубами?
Спецназовцы окружили темный джип, который спрятать оказалось некуда, и его приткнули за единственным в округе деревом. Внедорожник был неплох – «Ленд-Ровер», одна из последних моделей. Двигатель не работал, салон не подавал признаков жизни. Все двери были закрыты. Смолич осветил фонариком внутреннее убранство. Салон пустовал.
– За мной, мужики! – приказал Андрей. – Посмотрим, кого там прижали.
Они заскользили обратно вдоль стены и по одному проникли в здание. Оно действительно было заброшено, хотя и не сказать что разваливалось. Оборудование вывезли, царствовало гулкое эхо. Наверху кто-то стонал! Пришлось вооружиться фонарями. Со всеми мерами предосторожности ступили на лестницу, двинулись вверх. Первый сюрприз поджидал на площадке между этажами. Там валялось тело в темно-синем костюме и до блеска вычищенных ботинках. Мужчина, видимо, падал с лестницы и испачкал ступени кровью. Он был довольно рослый, плотный. В падении извернулся и теперь лежал, скрученный спиралью, разбросав руки и уткнувшись носом в бетонный пол. На затылке в волнистых волосах запеклась кровь. Выходное пулевое отверстие было не меньше пятирублевой монеты. Смолич пробежал вперед, присел у стены. Остальные дышали в затылок. Андрей склонился над телом и вдруг пробормотал:
– Американцы, что ли?
– Серьезно? – обернулся Смолич. – Уже делают Америку великой? А чего умер-то? От любопытства?
– Что заставило тебя назвать его американцем? – насторожился Полянский.
– Ну, не знаю… Может, оттого, что негр? Или как его… афроамериканец.
– А может, афроевропеец? – резонно возразил Веприн. – Хотя лежит, конечно, как американец…
Грешно смеяться над мертвыми людьми, но цинизм бежит впереди паровоза…
Второй сюрприз поджидал на верху лестницы, перед входом в широкий коридор. Следующий экземпляр был белый, худощавый, носил костюм в серую клетку. В отличие от первого, он был жив. Парня подстрелили в ногу. Он стонал, извивался, одной рукой зажимал кровоточащую рану, другой пытался дотянуться до увесистого «глока-17» австрийского производства. Смолич благоразумно забрал пистолет. Мужчина с хрипом выдохнул, закатил глаза, затянутые мутной паутиной.
– Help… Please… Who are you?
– Кто надо, те и «ху», – проворчал Смолич, пряча «глок» за пояс. – В натуре американец, их произношение. Блин, они уже везде… Что делать с этим чудом, командир? Выпороть для начала?
– Я бы точно выпорол, – недовольно бросил Андрей. – Такую тему загубили… Сними с него ремень, Генка, и шину наложи. И таблетку дай противостолбнячную.
Раненый что-то бубнил, возмущался, требовал немедленно отправить сообщение некоему «мистеру Андерсону», о котором никто из присутствующих слыхом не слыхивал.
Третий сюрприз поджидал в ближайшей комнате. Оттуда раздался душераздирающий вопль, а стоило Андрею приблизиться, прогремел выстрел! Он прижался к стене. Затем осторожно высунулся. В пустой комнате, где из мебели были только толстые извилистые трубы, сдавленно ругалась женщина. Она пыталась встать, но ноги разъезжались. По-видимому, качественно приложилась затылком и пока еще плохо ориентировалась. Уловила мелькнувший силуэт в дверном проеме, сдавленно что-то выкрикнула, вскинула пистолет. Но патроны кончились, посыпались сухие щелчки. Андрей вошел, отобрал у нее пистолет. Женщина злобно зашипела, попыталась провести прием, чтобы швырнуть его на пол, но он схватил ее за обе руки, блокировал шуструю нижнюю конечность. Дама взвизгнула от боли.
– Уже танго танцуешь, командир? – хихикнул Полянский, заглядывая в комнату. – Быстро же вы вступили в отношения… Кстати, она симпатичная, – мазнул он по женщине фонариком. – И образование, конечно, высшее. Правда, воспитание, по ходу, среднее. Вон как руки распускает… Помощь нужна или сам справишься?
Девица затрепетала в руках Андрея. Возможно, русская речь в исполнении Полянского произвела на нее неизгладимое впечатление.
– Справлюсь, – прохрипел Корнилов. – Проверьте остальные помещения… Женщина, оставьте в покое мое горло!.. – пытался отодрать он от шеи «дамские пальчики» – отнюдь не виноград. – Ну все, хватит! Успокойтесь, мэм, никто не собирается вас убивать. А что касается ваших людей, то это не мы с ними расправились. Вы же не хотите, чтобы к вам применили принудительные меры медицинского характера?
Женщина отпрянула к стене, и Андрей с любопытством стал ее разглядывать. Ей было не больше тридцати. Ростом чуть ниже среднего, худощавая, с небольшим (хотя и не лишенным привлекательности) бюстом. Серый парусиновый костюм, расклешенные брюки, ботинки без каблуков. Пепельные волосы были стянуты на затылке. Остренький нос с раздувающимися ноздрями, большие злые глаза. И что в этом существе симпатичного? Барышня даже косметикой не пользовалась! Она еще не пришла в себя и тяжело дышала. Затравленно посмотрев по сторонам, прохрипела:
– Вы кто такие? Учтите, скоро сюда прибудут наши люди, они с оружием…
– Да хоть с ракетой «Трайдент» под мышкой, – устало улыбнулся Андрей. – Глупо, мэм, угрожать тому, кто в ваших бедах не повинен. Сами виноваты.
– Вы влезли в нашу операцию…
– Нет, мэм! – не удержавшись, воскликнул Андрей, причем так громко, что женщина вздрогнула. – Это вы влезли в нашу операцию, сами облажались и нам все изгадили! Кто вы такие? ЦРУ? Хотя о чем я спрашиваю – ясно, что ЦРУ, ваши непрофессионализм и дилетантство за версту видны…
– Да как вы смеете, у меня высокие показатели! Я окончила Гарвард!
– Ну, хоть не Хогвартс, – рассмеялся в коридоре Смолич.
– А чего показатели-то? – всунул нос Полянский. – Холестерина? Интеллекта?
Андрею не было до этой компании никакого дела. Только раздражали – и живые, и мертвые. Он сплюнул, вышел в коридор, прислушался. Террористы сбежали восвояси, назад не вернутся, где их теперь ловить? Ждать у моря погоды – что Мансур когда-нибудь свяжется с дядюшкой? Теперь понятно, почему Сайдулла заволновался, выселил всех из особняка и форсировал переезд к месту нового теракта. Обнаружил церэушников, «пасущих» его партию. Работники «Антитеррора» тут ни при чем, да и Мансура, возможно, ни в чем не подозревает…
Женщина, пошатываясь, вышла в коридор. Она еще плохо стояла на ногах и держалась за стену. Ахнула, упала на колени перед коллегой, которого перевязывал Смолич. Генка затянул ремень выше раны (у парня при этом чуть глаза на лоб не вылезли), закатал штанину и не пожалел своей майки для перевязки, которую порвал на груди и виртуозно вытащил, не снимая остальной одежды.
– Риверсайд, ты в порядке? – забормотала женщина и стала ощупывать парня.
– Дамочка, брысь, не мешайся! – отогнал ее Генка. – Видишь, живой твой Риверсайд, как новый будет!
Она отшатнулась, растерянно посмотрела на Андрея, облизнула губы. Определенно ничего симпатичного. Обычная выскочка. Окончила модный университет, какие-то курсы при Лэнгли, поработала в офисах пару лет, а теперь считает себя круче Рэмбо.
– Где Джонсон? – Голос ее дрогнул.
Андрей кивнул на лестницу. Она так на него посмотрела, словно просила проводить, но он отвернулся. Нет, он сегодня зол на весь мир, особенно на эту неведомо откуда взявшуюся опергруппу ЦРУ!
Женщина, всхлипывая, стала спускаться по лестнице. Вскоре послышалось ее потрясенное бормотание: «Джонсон, ты что? Джонсон, вставай, мать твою!..» Затем какая-то возня – видимо, пыталась тащить мертвеца.
– Вот тебе и Джонсон, беби… – мрачно пробормотал Смолич, завершая перевязку.
– Спасибо, – прошептал раненый. – Спасибо вам, мне уже лучше…
– Да ладно, не парься, – смутился Генка. – Свои же люди.
Собрались остальные, озадаченно почесывая затылки. Вернулась и понурая женщина. Опустилась на пол, откинула голову к стене, закрыла глаза.
– Вам плохо? – спросил Андрей.
– Да, я ударилась головой. Ничего страшного… Потеряла сознание на пару минут, видно, посчитали меня мертвой… Все пройдет, я справлюсь…
– Как вас зовут?
Она какое-то время колебалась, потом ответила:
– Нора… Нора Дэвис…
– Вы откуда?
– Сиэтл, штат Вашингтон…
– Что здесь случилось?
– Мы их выследили, решили взять самостоятельно… Я была против, предлагала только проследить, но Джонсон настоял… Их было двое, они не заметили нашу машину, потом подъехали еще двое с другой стороны. Видимо, тут у них было место сбора… Мы поднялись, они открыли огонь, опередили нас… Я плохо помню, кажется, в кого-то стреляла, забежала в эту комнату, чтобы не находиться под огнем, они и здесь в меня стреляли, ударилась о стену…
– Самоуверенные вы ребята, – вздохнул Андрей. – И куда полезли, спрашивается? Они ведь и так были у вас на крючке… А еще неприятная новость, Нора: вы зря считаете, что они не заметили вашу машину.
Женщина как-то странно посмотрела на него, затем перевела взгляд на окруживших ее спецназовцев и, похоже, начала жалеть, что осталась без пистолета.
– А вы кто? – прошептала она. – Вы говорите между собой по-русски…
– Давайте догадаемся, – кивнул Андрей. – Если люди говорят между собой по-русски, ведут себя, как русские, выглядят, как русские…
– То они, скорее всего, русские, – мрачно заключил Веприн. – Логика, туды ее…
Не до смеха было, но все украдкой ухмылялись. Молодую женщину, оказавшуюся в щекотливой ситуации, было искренне жаль. Она смотрела на них с какой-то смесью ужаса и брезгливости. Вот уж действительно – кто может быть хуже террористов? О мой бог! Хотя кто тут русский? Разве что Андрей Корнилов. Да и у того в предках намешали и татар, и немцев, и даже парочка евреев по недосмотру пробегала. Генка Смолич – чистый «бульбаш», предки родом из Могилева, в начале XX века перебрались на Урал. Полянский – хохол из Переяслава-Хмельницкого, где больше трех веков назад казаки гетмана Богдана приняли решение о воссоединении с Московией. Родственники после войны уехали на Дальний Восток, там и прижились. Леха Веприн – то ли удмурт, то ли мордовец, сам путается в своей родословной, но в Питер пращуры переселились из Ижевска…
– Господи Иисусе, вы работаете на русскую Службу внешней разведки… – тихо проговорила женщина и закрыла глаза, чтобы как-то переварить эту пугающую информацию.
– Не совсем, – вкрадчиво произнес Андрей, – но это и не имеет значения. Мы проводим поиск и обезвреживание террористов.
– Неужели? – В ее голосе зазвенели саркастические нотки. – А кто дал вам право находиться в этой стране?
– А вам?
– Нас наделил этим правом Конгресс и президент Соединенных Штатов.
– Хорошо хоть не господь бог, – пробормотал Полянский. – Хотя кто его знает…
– Мэм, оставим в покое мнение об исключительности вашей нации, – разозлился Андрей, – в которой нет ничего исключительного, что наглядно демонстрирует эта ночь. Вам трудно понять простую мысль, но мы готовы потерпеть, поскольку мозги у вас другие: мы вам не враги. Пошевелите мозгами – они ведь еще есть в вашей головке? Или тараканы правят бал? Вас уничтожают террористы – реальные, заметьте, террористы, а вы до сих пор носитесь со своими стереотипами.
Женщина усиленно шевелила мозгами. Тараканы не разбегались.
– Познакомимся, мэм? – ухмыльнулся он. – Пока не разбросала злодейка-судьба.
– Заодно обсудим подробности нашего незаконного доступа к вашей секретной информации, – злобно хихикнул Веприн.
Женщина сжалась, испуганно скользнула по нему глазами. Последнюю фразу Веприн произнес по-русски – и она ее поняла! При этом фраза была не из учебника для шестого класса.
– Вы понимаете наш язык, мэм, – констатировал Андрей. – Приходилось бывать в России по шпионским делам?
– Я никогда не была в России, – прошептала Нора. – Я работала в русском отделе и была вынуждена выучить ваш чертов непонятный язык…
– До изучения идиом и сложносоставных смысловых оборотов, видимо, дело, не дошло, – хмыкнул Веприн.
– Но сейчас вы явно работаете не в русском отделе, – проницательно заметил Андрей. – Продемонстрируете нам свои знания «великого и могучего»?
– Да пошел ты… – процедила она по-русски, и все засмеялись, даже раненый Риверсайд, который, справившись с болью, прислушивался к содержательной беседе.
– Уже лучше, – констатировал Андрей. – Но вы не на допросе, мэм. Полностью с вами согласен: знакомиться глупо. Вы нас не знаете, мы вас не знаем, зачем портить такие хорошие отношения? И все же. Группа террористов, на которую вы по глупости наехали, – те самые преступники, что устроили теракт с многочисленными жертвами во французском Буллоне. Вам об этом известно?
Она смотрела исподлобья, как героиня-комсомолка на допросе в гестапо. Но на бледном лице мелькнуло недоумение. «Не известно», – подумал Андрей.
– Группу готовил и контролировал проведение акции некто Сайдулла – фигура, о которой вы не можете не знать, если, конечно, точно работаете в ЦРУ. Он продолжает это делать, в данный момент планируется следующий теракт – с не менее многочисленными жертвами. Предположительно это будет Испания. Признайтесь, вы охотились на Сайдуллу? Своими топорными действиями вы его спугнули, смешали нам все планы, а теперь и вовсе порвали все ниточки, ведущие к банде.
– Зачем вы преследуете эту банду? – прошептала Нора. – Ведь они не совершают теракты в России…
– Пока не совершают, согласен. Вам это трудно понять, поскольку ваше ведомство никогда не волновали теракты, происходящие в России. Глубоко в душе вы даже злорадствовали. Скажем так – в Буллоне погибли несколько российских граждан, и нашему руководству это сильно не понравилось.
– Чушь… – скривила она губы. – Вы всегда преследуете свои цели…
– А вы – чужие? Заметьте, Нора, я приоткрыл вам часть секретной информации. Поделитесь же и вы. Как вы вышли на группу Сайдуллы?
– Мы не знали, что это те самые террористы и ими руководит Сайдулла… который, между прочим, по паспорту гражданин вашей России… Мы получили информацию о появлении в Альцбурге террориста по имени Гази Хабир, причастность которого к терактам в США доказана ФБР… Это он организовал и спланировал взрывы в Денвере и в учебной аудитории Луизианского университета. Потом он пропал, всплыл в Европе, его заметили люди, которые имеют с нами контакты…
– Есть такой, – согласился Андрей. – Помощник и правая рука Сайдуллы. Имеет документы на имя Омар Тунджай – хотя не думаю, что это единственные его документы. По паспорту, кстати, гражданин Соединенных Штатов.
– Один – один, – оскалился Смолич.
– Вы напоминаете мне щелочь, мэм, – добавил Андрей, – такая же едкая. Можете связаться со своим руководством? Нам очень приятно находиться в вашей компании, но как-то уже поднадоело. Не забывайте, что у вас раненый и мертвый. Как вы себя чувствуете?
Она отвратительно себя чувствовала! Но словно выйдя из оцепенения, задергалась, стала шарить по карманам и извлекла телефон. Он оказался сломанным – неудивительно после такого падения.
– Нора, возьми мой, свяжись с Андерсоном… – пробормотал Риверсайд. – Только, черт возьми, он же далеко, и его люди далеко… Со мной все в порядке, но надо в больницу… Мы должны добраться до машины…
Женщина уединилась с телефоном в дальнем помещении, одарив спецназовцев недобрым взглядом. Офицеры озадаченно переглядывались. Андрей со своим телефоном спустился на лестницу, связался с Вернером. Канал связи действовал круглосуточно, линия была защищена всей мощью секретно-технических отделов. И ему наплевать, что агент стратегического внедрения уже завалился спать!
– Сначала лирика, Странник, – мрачно начал он. – Я стою на лестнице, и в моих ногах обретается тело мертвого сотрудника ЦРУ по фамилии Джонсон. В голове у парня пуля, и мое сердце наполняется болью и вселенской печалью…
– Отлично начал, Ури, – оценил Вернер. – Ты насмотрелся голливудских блокбастеров. Надеюсь, это не вы его?
– Что вы, Странник, нам бы такая дикость и в голову не пришла. А теперь о грустном.
На все повествование ушло не больше минуты.
– Можно не сомневаться, что террористы уже покинули город и направляются в резервное убежище, – закончил на минорной ноте майор, – а их семьи надежно упрятаны. Последняя наша ниточка – Мансур Хамиль, но от нас здесь уже ничего не зависит.
– Кто все эти люди? – мрачно изрек Вернер.
– Их фамилии Риверсайд, Джонсон и Дэвис. Последняя – женщина. Руководитель «проекта» – некто Андерсон, но они сокрушаются, что Андерсон далеко.
– Хорошо, я перезвоню через несколько минут. Есть у меня пара каналов.
Он действительно перезвонил через несколько минут. К тому времени Нора закончила беседу с руководством и стояла в проеме, немного растерянная. Румянца на щеках не прибыло, она кусала губы.
– Облажался господин Андерсон, – не скрывая злорадства, сообщил Вернер. – Не тех на дело отправил.
– Что, вся партия бракованная? – удивился Андрей.
– Нет, не совсем. Версия их идиотизма не является приоритетной. Рядовые работники низшего звена – приказы обсуждают, но, в принципе, выполняют. Это один из департаментов ЦРУ – Национальная секретная служба, бывший оперативный директорат. Занимаются сбором информации агентурной разведкой. Одна из функций департамента – организация и проведение тайных операций. Они действительно охотились на Хабира, который в прошлом году славно погулял по Соединенным Штатам. Про нашу операцию они были не в курсе. Терактом в Буллоне не занимались. Полагаю, теперь спохватятся и влезут. Как же – россияне снова что-то мутят, они же все испортят! Ладно, подождем, пока изобретут нормальный способ избавления общества от дебилов, не связанный с массовыми казнями… Говоря нормальным языком, нам эта компания – не пришей куда седло. Откровенничать с ними не надо. Но и хамить не стоит. Ведите себя вежливо и деликатно. Как у них состояние?
– Так себе, – усмехнулся Андрей. – Мне кажется, неплохо себя чувствует только покойный. Женщину за руль пускать нельзя.
– Позаботьтесь о них. Раненого доставьте в больницу святого Эммануила – персонал будет предупрежден. Женщину отвезите по адресу Густавтрабе, 16. Рядом с домом ее заберут.
– Мы что-то не знаем о тесных личных отношениях наших агентов с руководством вражеских резидентур?
– У нас прекрасные личные отношения, – хмыкнул Вернер. – Вспомни большую политику. Россия и США клацают зубами, рычат друг на друга, при этом глава Госдепа и наш министр иностранных дел чуть ли не дружат семьями. Сколько копий было сломано в ООН, сколько грязи, взаимных обвинений – при этом наш покойный представитель и спецпредставитель США имели прекрасные личные отношения, ходили друг к другу в гости. Это странный мир, Ури. Но это между нами. И не относись к этим людям, как к врагам. Просто зазнавшиеся, потерявшие разум братишки и сестренки. Не забывай, что мы смотрим их фильмы, работаем на их компьютерах, пользуемся их Интернетом, а кто-то фанатеет и от их автопрома.
– Я понял, Странник. Мы будем самой учтивостью.
– Потом езжайте в гостиницу и ждите дальнейших распоряжений. Да толпой не валите.
Раненого Риверсайда забрали у входа в больницу Святого Эммануила. Не успел «Террано» сделать полную остановку, как к нему с крыльца устремились два субъекта «медицинской наружности» с носилками. Он кряхтел, стонал, когда его вытаскивали с заднего сиденья. Потом переложили на носилки и унесли в освещенный приемный покой. «Первый – пошел», – приглушенно прокомментировал Веприн. Нора дернулась было за ними, но один из медиков ей начал что-то объяснять, она поколебалась и вернулась в машину. Села у окна и отвернулась от всех. Веприн проехал несколько кварталов, остановился в безлюдном переулке. Стояла ночь, городок вымер. На хвосте никто не болтался. Покойника, слава богу, брать с собой не пришлось. Нора возмущалась, но смирилась с этим. «Тело заберут, – заверил Вернер. – Это не ее проблема. И тем более не наша». Андрей повернулся, рассматривал необычную пассажирку. Женщина вымоталась, уснула. Она сидела, откинув голову, прерывисто посапывала. Губы во сне немного растянулись, изобразив загадочную и не очень доброжелательную улыбку!
– Ангел с отброшенными копытами, – усмехнулся Полянский. – Что так смотришь, командир, понравилась? Я же говорю – отмыть, переодеть, накрасить, и в спортивный бар с такой не стыдно зайти.
– Поймали птицу удачи, блин, – фыркнул Смолич. – Смотрите, мужики, она нам улыбается.
– Я бы лучше ПИЦЦУ удачи поймал, – проворчал Веприн. – Жрать хочу, сил нет. Кто-нибудь знает, здесь есть круглосуточные «автокормилки»?
– Здесь даже автопоилок нет круглосуточных, – вздохнул Андрей. – Придется до утра терпеть. Поехали, Алексей, нам еще это «чудо» сбыть надо. Возись теперь с этими прародителями рода человеческого…
Переулок Густавтрабе был плотно застроен двухэтажными «кукольными» домиками. Он часто недоумевал: как получилось, что из этих симпатичных игрушечных домов, населенных добродушными ленивыми людьми, 80 лет назад вылезло безобразное уродство Третьего рейха?
– Выходите, мэм, – негромко бросил Андрей, когда остановились у нужного дома. – Такси доставило вас по адресу. И вот это возьмите. – Он подал ей через плечо полиэтиленовый пакет с двумя «глоками» и одной «береттой».
Нора уже не спала. Она фыркнула, вырвала пакет и, демонстративно не попрощавшись, покинула машину. От калитки отделились двое, подбежали к ней, стали что-то участливо говорить. Один забрал у нее пакет, стал ощупывать содержимое. Потом с нескрываемой растерянностью они уставились на машину. Андрей приспустил переднее стекло, помахал «коллегам» рукой:
– Пока, парни! В следующий раз еще больше профессионализма, о’кей? Поехали, Леха!
Они остановились в парковочном кармане недалеко от гостиницы «Барон фон Раух», дружно закурили.
– Есть идеи, парни?
Спецназовцы удрученно помалкивали. Это были опытные специалисты, не терялись в трудных ситуациях, и все же никогда не упускали возможности предоставить выход из положения «мудрому» начальству. Андрей угрюмо курил, выбрасывая пепел на улицу. В гостинице не покуришь. Только щелкнешь зажигалкой – уже ворчат за стенкой, что они не намерены терпеть этот дым, ползущий по вентиляционным отдушинам!
– Нет идей, – признался Веприн. – Ждем, что нам предложит наш выдающийся мыслитель.
– Не грейся, командир, все устроится, – робко произнес Гена. – Бери пример с индийцев. У них до чертовой матери проблем, а им по фиг – поют, танцуют…
– Предлагаешь потанцевать? – покосился на него Андрей. – Написать жалобу директору ЦРУ? Выпить? Не вижу как-то повода.
– Лучше выпить без повода, – осторожно заметил Полянский, – чем повод без «выпить». Да шучу я, командир. У самих настроение ниже погреба. Ждать надо – пока Мансур на связь не выйдет или наши террористы где-нибудь не «засветятся». Спать поехали.
– Лучше от этого станет? – буркнул Смолич.
– Нет. Но хоть поспим.
– Ладно, поехали, – вздохнул Корнилов. – Америкосы нам, конечно, подкузьмили, но и не факт, что мы бы и сами не налажали. Хоть потери не у нас…
– Вот за это я бы и выпил, – утробно вымолвил Полянский.
