Наташа сыто потянулась и ногой отпихнула одеяло. Полюбовалась своими точеными ножками с идеальным вишневым педикюром и тонким золотым браслетом вокруг левой щиколотки. Потом нащупала на прикроватной тумбочке зеркало. Это была ее традиция, ее секрет и маленький порок – проснувшись, первым делом она рассматривала свое лицо, словно желая в очередной раз убедиться в безусловной истине: она по-прежнему самая красивая девушка на свете.

Подмигнув своему отражению, Наташа рассмеялась.

Вскочила с кровати, залпом выпила заранее приготовленный обязательный стакан воды с имбирем и медом, потом включила музыку и сделала три круга «сурья намаскар» – «приветствия солнцу». Она не занималась спортом, тело и так оставалось идеальным, но утренняя йога была для нее чем-то вроде витаминного укола. Хотя на этом стакане воды и десятке бесхитростных упражнений, пожалуй, и заканчивался весь ее здоровый образ жизни.

Бессонные ночи, море шампанского, сигареты, вереница мужчин – все это изматывает и отпечатком остается на лице. Хорошо, что Наташе всего восемнадцать лет – блаженный возраст, прощающий приключения.

До очень недавнего времени Наташину жизнь нельзя было назвать легкой. Она родилась в маленьком городке на юге России, в семье алкоголиков в третьем поколении. У нее были старшая сестра с психиатрическим диагнозом и младший брат с задержкой развития. Оба выглядели как дети подземелья. То же можно было сказать и о Наташиных родителях – типичные маргиналы, давно пропившие человеческий облик. Даже странно, что она уродилась такой – здоровой и красивой. И что ей хватило ума рано понять, что единственный шанс выжить – как можно скорее свалить из родительского дома, где никому не было до нее дела.

Отец с младенчества ее поколачивал, Наташа старалась никогда не попадаться ему на глаза, а если не получалось – хотя бы не смотреть в лицо. Как и многие пьющие, он жил в своем мире, вел диалоги с внутренними голосами, и никогда нельзя было предсказать его настроение в следующий момент. Вроде бы сидит за столом и улыбается, а потом вдруг может подскочить, бросить в стену стакан и с ревом наброситься на кого-нибудь из домашних.

Мать же была больше похожа на тень, а не на живого человека. Ей было все равно – ее давно не интересовало вообще ничего, кроме недлительного удовольствия, которое давала дешевая водка. Возможно, в глубине души она понимала, что жизнь ее пошла под откос, из пике ей не вырулить, так что остается два выхода: сойти с ума или пребывать в забытьи. Детей она не била, но и внимания на них не обращала. Росли сами по себе, как придется. Часто их забывали покормить.

Наташа прекрасно помнила, как в шесть лет она просила милостыню у прохожих. Иногда ее подкармливали соседи, из жалости. Летом было проще – можно было рвать во дворе ревень, обдирать городские яблони, ходить в лес за малиной, приставать к рыбакам на берегу Дона, чтобы те угостили копченой рыбкой. Училась Наташа плохо, даже один раз оставалась на второй год. И часто слышала от классной руководительницы угрозы отправить ее в коррекционный интернат.

Все изменилось, когда ей исполнилось тринадцать лет. В то лето, как по мановению волшебной палочки, Наташа вдруг из угловатого подростка превратилась в девушку, чья внешность притягивала взгляд. Она и сама этого не заметила. Не обратила внимания. Тогда она еще не задумывалась о том, что некоторые люди красивы, а некоторые – нет. Оценивала всех детским взглядом, смотрела внутрь. Дети ведь по-другому красоту воспринимают.

У Наташи появилась грудь, ее скулы заострились, а ноги, казалось, стали еще длиннее, хотя и так все детство ее дразнили «саранчой».

Это прозвище останется с ней на всю жизнь. Даже когда она переедет в Москву и станет появляться на страничках журналов мод, все равно окружающие будут называть ее Наташасаранча. Но уже по другой причине.

…Тот мужчина подошел к ней на пляже, куда Наташа с подружками ходила каждую субботу.

Девчонки устраивались на старых выцветших полотенцах, ели мороженое, бросали в воду камушки, плавали, болтали.

Незнакомый мужчина показался Наташе старым, хотя ему было слегка за сорок. Спустя много лет она почти ничего о нем не помнила. В памяти осталось только, что на нем были красные плавки – так необычно и вызывающе. Сразу было понятно, что мужчина в их краях чужак: он по-другому говорил, на нем были странные грубые сандалии, и курил он через мундштук, как капитан из кино.

– Девочка!.. Нет, не ты, а вон та, в синем купальнике! – позвал он Наташу. – Можно тебя на минуточку?

Наташа удивилась, но подошла. Незнакомец не стал ходить вокруг да около – сразу сделал ей предложение. Деловое. Если она вечером придет к нему в гостиницу, разденется, позволит себя погладить, поцелует его вот тут и вон там, он даст ей деньги. Много денег.

– С ума сошли? – сначала оторопела она. – Разве можно мне такое предлагать? Я еще ребенок!

– Ничего себе ребенок! – рассмеялся он. – Сколько тебе? Пятнадцать?

– Тринадцать, – буркнула Наташа.

– Ого! – присвистнул он. – Выглядишь старше.

Наташа приосанилась, ибо в тринадцать лет кажется, что выглядеть старше – круто.

– Что ж… Дело твое. Ничего страшного я с тобой делать не буду. Ну, ты понимаешь. Просто поцелуешь меня, и все. Если придешь, дам тебе столько денег, что на половину машины хватит.

– Машины? – округлила глаза Наташа. – И вы меня не обманете?

– Конечно, нет. Главное, ты не говори никому. Ни подружкам, ни тем более родителям.

– Подруги спросят, что вы от меня хотели.

– А скажи им, что ты на родственницу мою похожа. Обознался. Я живу в гостинице «Старый Дон». Двенадцатый номер. Буду ждать тебя с восьми вечера. А в восемь тридцать уйду. Смотри сама.

То ли скука, то ли детский авантюризм, то ли желание получить личные деньги сделали свое дело – вечером Наташа отправилась по указанному адресу. Она не готовилась специально, даже волосы не расчесала. Пошла в том же сарафане, в котором ходила на пляж, и в стоптанных резиновых вьетнамках. Она еще не умела (и не считала нужным) оправлять свою красоту. И не знала о том, насколько она красива.

Наташа долго препиралась с администратором, не хотевшим ее пускать. Инстинкт самосохранения подсказывал ей, что не стоит говорить правду. «У меня родственник тут живет. Просто навестить пришла. Он сам меня позвал», – бубнила она. Наконец ей повезло – зазвонил телефон на стойке регистрации, администратор отвлеклась, и девочка юркнула в коридор, к лестнице. Взлетела на второй этаж и постучала в дверь двенадцатого номера. Если она и волновалась, то совсем чуть-чуть. Скорее ей было любопытно.

– Ты все-таки пришла! – Он отступил в сторону, пропуская Наташу в номер. – Хоть и опоздала.

– Меня в гостиницу пускать не хотели.

– Ну еще бы! – рассмеялся он. – Ты себя в зеркало видела? Вся чумазая какая-то, ноги грязные.

Наташа поджала пыльные пальцы ног.

– Не нравится – могу вообще уйти!

– Но-но, какие мы обидчивые. Никуда не надо уходить. Будешь шампанское?

– Я никогда еще не пила. Хотя у меня родители алкаши.

– Тогда не надо… Я тебе сок лучше налью. Ты голодная?.. Что я спрашиваю, конечно, голодная. Давай, не стесняйся. Сейчас в номер ужин закажем. Ты ведь не спешишь? Мамка паниковать не будет?

– Да ей пофиг.

Честно говоря, ужин вечно голодную Наташу интересовал больше, чем этот странный мужчина. И какой это был ужин – превзошедший все ее ожидания! Нежнейший жареный цыпленок – хотелось целиком его проглотить, вместе с сахарными косточками. Картофельное пюре на жирных сливках с ломтиками лука в карамели.

Пирожные. Наташа так объелась, что ей даже спать захотелось, и все остальное запомнилось как в тумане.

Она позволила мужчине отвести себя в душ, снять сарафан и трусики. Так чудно – он сам ее помыл, как маленькую. Намыливал ее тело, тщательно и аккуратно, будто бы она фарфоровая была. При этом его лицо изменилось – он перестал улыбаться, покраснел, его рот приоткрылся, и вообще он стал похож на ее соседа по лестничной клетке, старого инфарктника.

«Сейчас еще окочурится, и денег обещанных не получу!» – мелькнуло у нее в голове.

О том, что она делает что-то неприличное и запретное, Наташа даже не задумывалась. Естественно, в тринадцать лет у нее не было иллюзий о том, что мужчинам нужно от женщин: Наташу воспитывал двор, она рано узнала об отношениях между полами. Мужчина на руках отнес ее в постель. Он не обманул – ничего, кроме поцелуев не было. Надо сказать, довольно противных поцелуев – от мужчины пахло жареным луком, у него был слюнявый мягкий рот, руки его возбужденно дрожали. А когда он сказал: «Ну а теперь ты меня поцелуй, как на пляже обещала!» – Наташа заволновалась, что ее вообще может наизнанку вывернуть. Но как-то сдержалась.

Она совсем не старалась, не делала вид, что ей приятно. А ему было всё равно.

И с деньгами он не обманул – от силы час мучений, и вот уже он протягивает ей пачку купюр и хлопает по плечу: «А теперь иди, девочка! И помни, что об этом никому нельзя говорить!»

Наташа и не собиралась. Дурочка она, что ли?

О деньгах она тоже никому не рассказала, надежно припрятала. Не дома, конечно, – бессмысленно что-то прятать в доме алкоголиков. Устроила тайник на пустынном берегу реки. Тратила потихонечку – в основном на еду. Сама ела и брата младшего подкармливала.

Тогда Наташа со своей будущей судьбой и определилась. А до того думала, что окончит девять классов и пойдет учиться на парикмахера. Но теперь перед ней открывались иные перспективы. Зачем копошиться в чужой перхоти и получать за это копейки, если деньги можно заработать вот так легко? Потерпела час-другой – и вот они.

Наташа стала проституткой в четырнадцать лет.

Сначала работала в родном городе – предлагала себя осторожно, потихонечку. Только приезжим, чтобы избежать сплетен. Она была очень красива, ей не составляло труда себя продать. Красота и свежесть – что еще нужно? Но все равно не прошло и года, как все стало всем известно.

И тогда Наташа впервые увидела эмоции на лице матери. До того ей казалось, что мать вообще не умеет чувствовать, отвыкла, и что лицо ее навсегда превратилось в застывшую маску. Но тут словно бес в нее вселился – мать орала, дала ей пощечину, рыдала, грозилась сдать в интернат.

Наташа молча собрала вещи и покинула родительский дом – для того, чтобы никогда не вернуться.

На прощание швырнула матери в лицо немного денег: «Если ты такая совестливая, покорми хотя бы своих детей, не пропивай всё!»

И ушла.

Сначала перебралась в ближайший большой город. А в семнадцать лет уехала в Москву.

Наташе везло – с ней ни разу не случилось ничего страшного. Она была одиночкой, работала на свой страх и риск, и все равно – как будто ангел, странный порочный ангел ее охранял. Ни одного опасного клиента, ни одного «мальчишника», да что там – ее даже ни разу не арестовывали.

В Москве она сначала работала одна, но это оказалось трудно – слишком дорогой город. В гостиницах все места заняты, квартиру приличную не снять, а в Кукуево клиенты поедут только за копейки. И она устроилась в один из так называемых массажных салонов.

Это была четырехкомнатная квартира на Садовом кольце, там постоянно работали десять девушек и администратор – бывшая проститутка со шрамом во все лицо. Девушки получали тридцать процентов, остальное доставалось салону. Но это все равно было выгодно – цены высокие, клиентов много.

В салоне была девушка из Наташиного города, звали ее Анжела. Они сразу подружились, несмотря на разницу в возрасте: Анжеле уже исполнилось двадцать семь, но ограниченность жизненного опыта делала ее инфантильной. Конкурентками они не были – совершенно разные типажи. Те клиенты, которым нравилась Анжела, не смотрели в сторону Наташи, и наоборот. Наташа – высокая, смуглая, худенькая, с каштановыми волосами до талии. Анжела – крошечного роста, коротко стриженная блондинка с формами. Вздернутый нос, веснушки, широко распахнутые синие глаза, по-детски восторженная улыбка, и такое выражение лица, словно к ней грязь не липнет. Обе девушки оказались самыми популярными в салоне, отбоя от клиентов не было.

Анжела и познакомила Наташу с банкиром, Леопольдом Вертинским. Случилось это совсем недавно, несколько месяцев назад.

– Один мой старый клиент устраивает вечеринку, нужно много девушек. Пойдешь?

– Что за клиент? Я его видела? – лениво поинтересовалась Наташа, в тот момент и не подозревавшая, что речь идет о человеке, который изменит ее судьбу.

– Нет, он из старых. Когда я еще на другой салон работала. Вообще случайно к нам забрел, важная шишка. Такие не ходят к проституткам, такие могут выписать себе звезду эстрады или вообще кого угодно.

– Да ну! – рассмеялась Наташа. – Кого угодно?

– А что ты думаешь! Я слышала, даже у голливудских есть тариф. Нет, там все мягче, конечно, не так очевидно. Типа бескорыстный секс и бескорыстный подарок. Но факт остается фактом.

– И что за вечеринка? Зачем ему я, если там будешь ты? Он что, секс-гигант?

– Ха, я не знаю! – рассмеялась Анжела. – У меня с ним ничего и не было. Так, потискал немного, а потом трындели всю ночь. Веселый дядька. Но он сказал, что я не в его вкусе, а выбрал он меня за глаза веселые. Он любит таких, как ты, высоких, чтобы на моделей были похожи.

– А я что, похожа на модель? – приосанилась Наташа.

– Ой, Саранча, как будто бы сама не знаешь! Короче, на той вечеринке будет человек двадцать девчонок. Ему так нравится. Он уж там сам кого-нибудь выберет в постель, если вообще захочет.

– И другие мужики тоже будут?

– Не-а. Да что ты так смотришь на меня, дура подозрительная? – Анжела щелкнула ее по носу. – Я же сразу сказала, что клиент странный. Посидим, омаров поедим, икры черной. Он на широкую ногу живет. Каждой девушке тысячу долларов обещали. А той, с которой спать будет, еще нальет. Ничего не теряем, сплошные удовольствия! Идешь?

– Ну еще бы! – оживилась Наташа. – Деньги мне не лишние.

– Только ты каблуки надень! Ему чем выше, тем лучше. И юбку покороче, он от ног худых тащится!

Для вечеринки был специально арендован загородный дом. Наташа все удивлялась – столько пафоса, столько роскоши, и все для того, чтобы удовлетворить одного-единственного мужчину! Официанты в смокингах, охрана, подсвеченный бассейн. Шампанское «Вдова Клико», икра, огромные креветки.

Почти все девушки, кроме Анжелы, были похожи на топ-моделей. Наташа даже стушевалась в первый момент – не привыкла к соседству такой ослепительной красоты. Обычно она оказывалась самой яркой и красивой в компании, а тут – все как на подбор. Конкурс красоты мирового масштаба, а не вечеринка. И одеты девушки были как богатые светские дамы: дизайнерские шелковые платья, накидки из соболя, бриллианты.

И все-таки тот, ради кого все это было устроено, выбрал ее, Наташу. Сразу на нее глаз положил, как только вошел в комнату. Весь вечер провел возле нее, почти не обращая внимания на других девушек, тайком испепелявших Наташу завистливыми взглядами. Одна Анжела радовалась за подругу – за спиной Вертинского показывала ей устремленные вверх большие пальцы.

Вертинский был не в Наташином вкусе. Небольшого роста, пухлый, с залысинами. Но от него хорошо пахло сандалом и ветивером, у него было отменное чувство юмора и приятный низкий голос. Ну и деньги. Незримое очарование больших денег. Это подкупало.

Ту ночь они провели вместе. Секс, кстати, был неплохим.

Разговаривали до утра – Наташа даже рассказала ему о том пляжном незнакомце, который когда-то невольно затянул ее в профессию. Она рассказывала историю как анекдот, но Вертинскому отчего-то не было смешно – он сокрушенно причмокивал и качал головой.

– Бедная девочка. Этого не должно было с тобой случиться.

– Да брось ты. Я не жалею. Если бы не тот случай, я бы никогда не оказалась в Москве. И вот с тобой бы точно не встретилась.

– Кто знает… С такими ногами, как у тебя, может, и оказалась бы. А то и не тут, а где-то получше.

– Разве мне может быть где-то и с кем-то лучше? – промурлыкала Наташа, которая, как профессиональная проститутка, точно знала, что и в какой момент сказать мужчине, чтобы тот расцвел и пришел к ней еще раз.

– Ты никогда не пробовала стать моделью? – Вертинский без улыбки рассматривал ее лицо.

– Нет… Модели зарабатывают копейки. Я девушка одинокая, мне всегда деньги нужны. Не могу позволить себе такой роскоши – рисковать.

– Не все модели зарабатывают копейки. Знаешь, сколько дают победительнице конкурса «Мисс Страна»?

– Миллион долларов? – рассмеялась девушка.

– Ну, почти. И правда, миллион. Но все-таки рублей. Плюс несколько жирных контрактов. Если девушка будет умницей, то контракты продлят, она заработает имя и будет лет пять, а то и десять как сыр в масле кататься.

– Ну и что? При чем тут я-то?

– А при том! – торжествующе воскликнул Вертинский. – Догадайся, кто главный спонсор «Мисс Страны»?

Наташа недоверчиво вытаращилась на него.

– Совершенно верно. – Мужчина снял воображаемую шляпу, манерно, как мушкетер из советского кино. Он и правда чем-то напоминал Портоса. Большой и добрый.

– Ты предлагаешь мне принять участие? И думаешь, что я выиграю?

– Какая цепкая девочка, – то ли возмутился, то ли восхитился он. – Пока предлагаю принять участие. А там посмотрим. Но я правда считаю, что у тебя есть все шансы на победу. Ты очень красивая и необычная. Только вот…

– Что?

– Скажи мне, только честно. Потому что если соврешь, у тебя будут большие проблемы. Твое лицо сильно засвечено на сайтах вроде «досуг.ру», где рекламируют себя… м-м-м… легкомысленные девчонки?

– Ну как… – нахмурилась Наташа, – не то чтобы. Есть, конечно, пара фотографий. Но я там в белом парике. И много фотошопа. Не узнать.

– Это хорошо. Значит, так, завтра пришлешь мне две свои свежие фотографии. Портрет и в полный рост, желательно в купальнике. Я их сдам в офис «Мисс Страны». А потом скажу, когда надо прийти на очный кастинг. Разумеется, это формальность – можешь считать, что ты и так в финале…

– Ничего себе… Даже не верится.

– И зря. Надо всегда верить в невозможное. А теперь пойдем-ка обратно в постель. Я уже, кажется, соскучился.

Всю ночь Наташа провела с Вертинским.

И следующую ночь – тоже.

На четвертый день Вертинский послал своего охранника в квартиру-бордель, чтобы тот забрал Наташины вещи.

Для нее сняли небольшую квартиру-студию на Новинском бульваре, выдали кредитную карточку с не то чтобы солидной, но вполне приятной суммой: на смузи в модном баре и маникюр в «Жаке Дессанже» хватит. Привезли новый гардероб – элегантная дорогая одежда, в которой Наташа действительно стала похожа на модель.

Вертинский приезжал почти каждый вечер, как будто она была его женой. Наташа привыкла к нему и радовалась, не играя. Он был очень обаятельным и умным. Вскоре она перестала замечать и его лишний вес, и морщины. Даже готовить начала – получалось у нее неловко, но Вертинского это трогало. Так прошло несколько недель. И Наташа поверила, что ее любят. Ее, девочку, которую никто никогда не любил! Раньше ее страстно желали, ею любовались, с ней хотели провести пару сладких часов, ночь или даже целую неделю, для нее выбирали продуманные хорошие подарки, ей говорили комплименты. Но не любили. Никто и никогда. Она выросла молодой волчицей, боявшейся близости, путавшей чье-то желание близости с агрессией.

А теперь вдруг Наташа оттаяла. Даже выражение ее лица изменилось – исчезли из него жесткость, ожидание беды, недоверчивость. Женщину любовь расслабляет и украшает.

Вертинский часто говорил с ней о предстоящем конкурсе. О том, как пойдет Наташе усыпанная бриллиантами корона.

Она и в это поверила – в то, что победит.

Черная полоса в ее жизни закончена, отныне ее ждут только светлые дни. Сначала – корона «Мисс Страны», потом, скорее всего, замужество с Вертинским. Почему бы и нет?

Наташа догадывалась, что она у Леопольда не одна. Ну и что? Ревнивой она вовсе не была. Вертинский же мужчина, а все мужчины, как известно, животные, так их и следует воспринимать, не обольщаться на их счет, а то жизнь однажды больно по носу щелкнет. Да, ему постоянно приходили эсэмэски от каких-то Татьян, Лилиан и Лерочек. Он смотрел на экран с улыбкой, что-то писал в ответ. Но ведь каждый вечер он приезжал именно к ней, к Наташе. Именно с ней он проводил ночи, именно в ее ухо влажно шептал нежности. Именно ей был готов подарить корону «Мисс Страны».

Впервые в жизни Наташа была по-настоящему счастлива.