Наконец наступил день последнего кастинга «Мисс Страны». По фотографиям отобрали почти две сотни девушек, но только двадцать пять из них примут участие в конкурсе. Сандугаш немного волновалась, хотя в глубине души знала точно – ее возьмут, и она выйдет в финал. Иначе просто не может быть! Она так долго к этому шла, она заслужила и этот конкурс, и его главный приз.

Последние недели вымотали ее до предела. За работу натурщицы платили неплохо, но труд это был адский. Тело стало каким-то деревянным, болели даже те мышцы, о существовании которых Сандугаш раньше не подозревала.

Две сотни девушек собрались в специально арендованном Доме культуры. Веселая сутолока, взволнованная болтовня. Кто-то показывает другим свои модельные фотографии, кто-то торопливо делает прическу. У кого-то страшное горе – выяснилось, что купальник в затяжках: «Обидно до слез, как я в таком на сцену?! Позорище!»

В крошечной гримерке началась толкотня. Каждой девушке выдали анкету и номер, который нужно приколоть к купальнику. Девушки были такие разные – кто-то приехал на «мерседесе», а кто-то стеснялся, что чулки рваные.

У Сандугаш купальник был простенький, выцветший. Но она все равно радовалась, что в последний момент, когда собиралась в Москву, повинуясь интуитивному порыву, запихнула его в сумку. А у одной девушки вообще с собой купальника не оказалось, и она отправилась на сцену в нижнем белье. Прозрачные трусики и кружевной белый лиф. Ей в спину хмыкали, но недолго – презрение сменилось завистливым шепотком, когда она вышла в финал.

Большинство же девушек после короткого просмотра отправляли домой.

Короткое: «Спасибо, вы свободны!» – и вот вся мечта коту под хвост.

Девушки нервничали, сплетничали. Кто-то говорил, что главное – понравиться самой Марианне, хозяйке конкурса. Ее слово – закон. Иные пожимали плечами: Марианна – никто, марионетка. Как скажут главные спонсоры – банкир Леопольд Вертинский и предприниматель Федор Птичкин, – так все и будет.

Кто-то разглядел в зале бывшую звезду подиума, подругу Марианны, Ладу Соловьеву: «У нее глаз-алмаз! Марианна ее уважает и слушается беспрекословно. Надо на нее работать, она – основная!»

Сандугаш знала точно – нужно всегда оставаться собой, быть на своей волне. Этому ее отец научил – не в форме трансляции прописных истин, а примерами из жизни. Если плыть по течению, или, как сейчас модно говорить, «быть в тренде», тебя одобрит общественность, но ты останешься незаметной, сольешься с толпой. Надо всегда гнуть свою линию, быть честной, исходить из внутреннего порыва, своего собственного огня. И тогда все получится.

Одна девушка не выдержала напряжения и упала в обморок. Может быть, не ела ничего весь день – хотела на кастинге выглядеть стройнее. Хотя жанр конкурсов красоты несколько отличается от классического модельного бизнеса. В моделинге нужны андрогинные тела, а на конкурсе красоты может блистать и девушка с формами, и даже допустима легкая «полнинка». Анорексичкам здесь вовсе не место.

Другую девушку на нервной почве рвало в мусорный бак – все шли мимо и брезгливо нос воротили, никто не пытался ей помочь.

На глазах Сандугаш разворачивались и маленькие социальные трагедии. Пришли две подружки – с детства были не разлей вода, с первого класса за одной партой, обе распустились в классических красавиц, обе мечтали о короне, обе прошли тур по фотографиям. И вот одна попадает в число двадцати пяти счастливиц, а другая слышит: «Спасибо! Вы свободны, приходите в следующем году!» И вот уже черная кошка между ними пробежала. Отвергнутая пытается сохранять лицо. «Я так за тебя рада!» – и все такое. А у самой завистливые слезы в глазах. Вторая, та, которой улыбнулась судьба, вроде бы и счастлива, но радость омрачена – она получила возможность сделать карьеру (о, это не сама карьера, а всего лишь небольшой шанс!), зато потеряла подругу.

На сцене девушки вели себя кто во что горазд. Были среди них и участницы, уже обладавшие модельным опытом. Они старались держаться профессионально – шли как на показе мод. Были те, которых никогда не учили держаться на сцене. Они и танцевали, и кружились, и пытались шутить.

Сандугаш заметила, что одна девушка мажет вазелином зубы.

– Ой, зачем? Противно же!

– Зато они будут красиво блестеть со сцены! Это старая голливудская примочка, еще из шестидесятых.

Какая-то девушка плакала навзрыд. Она случайно взяла на кастинг купальник сестры. Купальники одинаковые, но сестра-то на четыре размера полнее, у нее пышная грудь, бедра! Купальник болтается на худышке, как тряпка. Очень некрасиво. Она нашла где-то прищепки для белья, кое-как заколола на спине. Вид, конечно, убогий, и все же лучше, чем было, только на груди купальник сидит отвратительно. Девушка пыталась держаться с юмором, но ее губы дрожали. Сандугаш пожалела ее – протянула колготки.

– Смотри! Мы так в школе с девчонками делали!

Из колготок соорудили фальшивую грудь, которая заполнила пустые чашечки. Девушка – ее звали Аля – от радости бросилась доброй фее на шею и расцеловала в обе щеки (и пусть на щеках Сандугаш совершенно некстати остались отпечатки вишневой помады, все равно это было приятно). Аля тоже попала в число финалисток, и Сандугаш решила, что в пансионате попробует поселиться в одной комнате с ней. Конечно, внешность обманчива, но Сандугаш чувствовала, что в этой девушке нет внутренней дряни.

Одна конкурсантка держалась так нагло, как будто корона уже была у нее в кармане. Звали ее Наташа. Смуглая, холеная, с длинными шелковыми волосами и надменной улыбкой. На шее – бриллиантовый кулон, пальцы унизаны кольцами. Едва вышла на сцену, ее пригласили в ту часть зала, куда посадили победительниц. И за ее спиной пронесся шепоток: мол, эта Наташа непростая, любовница самого Вертинского, главного спонсора.

И вот наконец подошла очередь Сандугаш.

Марианна и Лада из зала рассматривали участниц.

– Вон ту сразу можно отсекать! Толстая. Наверное, старые фотографии прислала. И на что она рассчитывала?

– Согласна. Вон ту, в красном купальнике, тоже. Ходит как корова.

– Зато блондинка в зеленом ничего.

– Да ну. Волосы явно не свои.

– Ты издеваешься? Тут у половины нарощенка, – усмехнулась Марианна, – и скулы сделанные у всех, и носы. Двадцать первый век, блин.

– А где та девочка, которая понравилась Вертинскому? Сандугаш или как ее там?

– Еще не было. Ну она-то попадет по-любому. Наверное, волнуется в коридоре. Не знает еще, как ее судьба смачно поцеловала.

– Ох, Марианна, лишь бы разрулилось с той девочкой по вызову. Ты не должна допустить, чтобы она попала в пятерку.

– Теперь это зависит только от Сандугаш, – мрачно вздохнула Марианна. – Подумать только, репутация моего агентства зависит от какой-то безвестной девчонки!

– Мне надо в сотый раз пожурить тебя за то, что ты делаешь ставку на спонсоров? – Лада приподняла идеально выщипанную бровь.

– Не стоит. Будем надеяться, что девчонка в реальной жизни так же хороша, как на фото. А то сейчас придет какая-нибудь прыщавая овца и гений фоторедакторов. Что я буду делать?.. Хотя, если честно, проститутка на конкурсе – не единственная моя проблема.

– А что такое? – заинтересовалась Лада, которая хоть и имела репутацию снежной королевы, но любила сплетничать, как большинство женщин.

– Птичкин, – развела руками Марианна, – боюсь, как бы с ним опять не было проблем.

– Ты опять связалась с Птичкиным?! – ахнула Лада. – После того, что случилось два года назад?

– Вот именно. Тогда он пригласил на свидание финалистку за день до конкурса, а потом ее нашли на какой-то стройке всю в крови. Она не смогла участвовать. Конечно, Птичкин утверждает, что он ни при чем, но мы-то знаем, чем он увлекается.

– Вся Москва знает, – покачала головой Лада. – Он избивает девчонок за деньги. Не могу понять, как можно на такое согласиться. Хотя он, безусловно, хорош собой… Но на меня его магнетизм не действует. Ненавижу самоуверенных самцов.

– Да? – потянулась Марианна. – А я вот, помню, запала на него, когда впервые увидела. Но бог отвел. Я Птичкину не понравилась. Это тоже подогревало. Мы несколько раз пили кофе, но мне он ничего подобного так и не предложил.

– Можно подумать, ты бы согласилась.

– Конечно, нет. Но все равно было обидно. Впрочем, он любит совсем юных, не старше двадцати пяти.

– А ты знаешь, что он недавно свидетелем по уголовке проходил? Его девушка пропала без вести.

– Да ты что? – ахнула Марианна. – Нет, ничего об этом не слышала. Даже не знала, что у него есть девушка. Думала, он по этим… одноразовым. Ты же в курсе, что Птичкин никогда ни с кем не встречается второй раз? Его возбуждает только первое свидание.

– Ох, не слишком ли много мы говорим о каком-то жалком извращенце?

– Не о каком-то жалком извращенце, а об извращенце-миллионере. Так что там с его девушкой?

– Ну, была какая-то. Вроде бы даже они жили вместе. Выгуливал ее где-то полгода. В Монако возил, на Каннском фестивале их папарацци вместе сняли. Красивая девушка, на вид вообще лет шестнадцати. Все думали даже, что он женится. А потом однажды родители девчонки забили тревогу: дочь не звонит уже неделю. Полиция сунулась к Птичкину – а он чист. В доме никаких женских вещей нет. Дал показания, что они поссорились и расстались, девушку он больше никогда не видел. Только вот все думают, он силы не рассчитал и до смерти ее забил.

– Ужас какой!

– Так что держи с ним ухо востро! Чтобы близко к твоим девочкам не подходил.

– Разве что к проститутке, – хмыкнула Марианна, – уж прости за черный юмор.

Генеральные спонсоры почти никогда не присутствовали на проходных кастингах, только в финале. Но в этот раз Леопольд Вертинский решил почтить своим вниманием Дом культуры. Тем более что в кастинге участвовала Наташа, у которой он провел ночь. Подъехали с пафосом – на Наташином серебристом новеньком «мерседесе» (естественно, это был подарок Леопольда).

За несколько недель жизни подле Вертинского девушка расправила плечи, если не сказать, обнаглела. Она и раньше была довольно самоуверенна. Ведь вера в себя – качество, которое от внешних обстоятельств не зависит. Можно чувствовать себя королевой, работая по средним тарифам в заштатном борделе, а можно сомневаться в собственной божественности, позируя для обложек и рекламы. Наташа была из первых. А теперь у нее еще и деньги завелись. И скоро будет статус. Девушка Леопольда Вертинского и – самое главное – победительница «Мисс Страны»! Поэтому Наташа уже заранее держалась так, словно корона у нее в кармане. На других участниц смотрела, как королева на фрейлин.

Гримерка в Доме культуры тесная, а девушек много. Когда пришла Наташа и ей понадобилось зеркало, чтобы поправить макияж, она просто сбросила чью-то сумку со стула. Сумка опрокинулась, вещи разлетелись по полу. Но вот что странно: никто даже не попытался образумить обидчицу. Видимо, какая-то внутренняя сила в ней чувствовалась. Девушки просто молча собрали с пола помады и ключи. И сделали вид, что ничего не случилось.

Наташа переодевалась в самом центре, не ведая стеснения. Она все делала немного демонстративно, как будто показывала стриптиз. В отличие от большинства конкурсанток, анемичных и худосочных, у нее были роскошные формы. И она с удовольствием перехватывала на своей груди чужие взгляды. Купалась в них, пила их, как вампир пьет кровь.

А в это время в зале Леонид Вертинский развлекал Марианну и Ладу. У него в запасе всегда был миллион забавных историй – как у фокусника разноцветных платков в рукаве.

Рассказал о том, как пригласил в гости давнюю любовницу, по которой иногда скучал, и решил быть романтичным: наполнил джакузи ее любимым шампанским «Вдова Клико». Кто знал, что девушка прямо перед свиданием побреет ноги и подмышки! Ванна показалась ей раскаленным котлом – выскочила как поджаренная. Потом и обиделась еще, хотя на выходку было потрачено целое состояние.

Рассказал о своем приятеле, который купил вертолетный клуб и в первые же выходные три вертолета разбил один за другим. К счастью, никто не погиб, но машины восстановлению не подлежат. «Он просто не умеет слушаться! Инструктор говорит, что надо делать, а он все по-своему!» – похохатывал Леопольд.

Еще рассказал об одной из своих бывших жен (тоже, конечно, экс-модели, других Вертинский не употреблял). Она вновь собралась под венец, и черт ее дернул выбрать в мужья какого-то замшелого европейского аристократа. «У него ни недвижки приличной, ни счета! Какой-то поросший мхом замок в Альпах – полуразрушенный, в него бы денег вложить, которых нет. И титул!» И вот теперь эта идиотка вместе с двумя детьми Леопольда собирается переезжать в рухлядь к своему фон Гавнону (как сразу же прозвал его Вертинский). И плевать бы на нее, но дети! Дочери тринадцать уже, сыну десять. Оторвать их от классной школы на Рублевке ради непонятно чего! На словах звучит красиво – закрытый пансионат в Швейцарии, но всем же известно, какие нравы в тех пансионатах. И теперь непонятно, что делать. Конечно, у Вертинского есть все рычаги – он может через суд оставить детей в России. Но тогда они будут жить в доме с гувернантками, а не с родной матерью. Забрать их к себе Леопольд не может – не тот у него образ жизни, чтобы на все это смотрели подростки. И потом, у него репутация человека благородного и толерантного, он сохранил отличные отношения со всеми своими пятью бывшими женами. И вдруг этот некрасивый судебный скандал! А она еще и прессу привлечет – баба-то скандальная…

Вертинский болтал, не особенно обращая внимание на то, что происходило на сцене. Немного оживился он, лишь когда появилась его Наташа – и даже не заметил, как Лада и Марианна, скривившись, переглянулись. Наташа была чудо как хороша – белоснежный откровенный купальник очень ей шел. Девушка с обложки.

На других конкурсанток Вертинский смотрел рассеянно.

«Неужели правда старик влюбился? – тоскливо думала Марианна. – Этого просто не может быть. Он бабник – легкомысленный, романтичный, но непостоянный. Ему нравится жить в этой иллюзии и ненадолго считать каждую встречную-поперечную женщиной своей жизни».