Глава 6
Нападение на сотрудника полиции — провинность серьезная. Тем более при попытке к бегству. Можно на год сесть, на два или даже на три. Эдику никак нельзя было попадать к ментам на расправу, но он должен был срочно увидеть Диану.
Люди в форме уже могли ждать его у ее дома, но эта мысль не стала препятствием для парня. Оглядываясь по сторонам, он зашел в подъезд, поднялся к квартире, нажал на клавишу звонка.
Дверь открыл отец Дианы.
— Эдик, ты пьяный? — спросил Михаил Станиславович, с пренебрежительной укоризной глядя на него.
— Диана где? — Эдик приложил руку к груди, пытаясь успокоить дыхание.
— Ты сначала проспись, а потом приходи.
— Папа, не надо! — Диана подошла к отцу, мягко провела рукой по его плечу.
На ней длинная, до пят, ночная рубашка, сверху халат, чуть покороче.
— Мне нужно с тобой поговорить! — выпалил Эдик.
— Хорошо.
Она просительно глянула на отца, тот пожал плечами и ушел. Диана жестом пригласила Эдика зайти.
— Не здесь, — заявил он.
— А где?
— За мной гонятся менты!
— Уже?
— Что значит уже?
— Ко мне приходили, спрашивали. Ты на машине?
— Нет.
Диана скрылась из вида, но тут же появилась снова, с ключами от авто.
— Машина во дворе.
— Я знаю, — сказал Эдик.
Диана отдала ему ключи и отправила его к машине.
— Я сейчас!
Она не заставила себя долго ждать, скоро вышла во двор. Эдик хотел уступить ей водительское место, но Диана качнула головой и села рядом с ним. Спортивный костюм, кроссовки, сумочка. Волосы убраны, закручены в узел на затылке.
— Поехали.
— Куда?
— Туда, где тебя не найдут. Только недалеко.
— Ну вот, нет худа без добра, — сказал Эдик и усмехнулся. — Я влетел, и мы с тобой снова вместе.
— Ты же пострадал из-за меня, — сказала Диана. — Из-за того, что на меня думают.
— Я страдаю из-за тебя каждый день.
— А Марина тебя утешает, — с сарказмом сказала она.
— Да нет у нас ничего!
— Нет, да и ладно. Мне-то какое дело?
— Было один раз. Признаю!
Эдик плохо помнил, как оказался с Маринкой в постели. Пьяный был, туго соображал. Проснулся в обнимку с ней. Это увидела Сонька, у которой язык как помело. Диана узнала, психанула. В принципе, причина для обиды у нее имелась. Она из армии его ждала, целый год ни с кем не встречалась. А он еще парашют не успел уложить, как на бабу залез.
Эдик думал, что Диана остынет, успокоится. Нет, она уехала в Москву и через какое-то время вышла замуж за олигарха. Он от обиды ушел в загул, опять подженился на Марине. Думал забыть о Диане, но куда там. Не вынесла душа поэта. Эдик нашел Диану, приехал к ней, услышал твердое «нет», но рук не опустил.
Райков дал о себе знать только к обеду следующего дня. Игнат к этому моменту находился в изоляторе временного содержания. Более того, стражи порядка собирались предъявить ему обвинение в незаконном лишении свободы, даже похищении человека.
Каратаев еще раз, куда более подробно, чем по телефону, рассказал ему, как было дело. Райков пообещал во всем разобраться. Игнат доверился ему, но прошли еще сутки, прежде чем его выпустили на свободу.
При этом он получил все свои вещи, в том числе и ключи от машины. Но о самом автомобиле речи не шло. Где джип, что с ним?..
Райков ждал его в своей машине. Или же он просто замешкался и не смог уехать раньше, чем появился Игнат. Что-то не рад был ему следователь.
— Подвезешь? — спросил Каратаев.
Райков кивнул, глядя куда-то в сторону.
Игнат сел в машину, но Райкову вдруг приспичило проверить уровень масла. Он вышел из-за руля, открыл капот, вынул щуп. Это при заведенном двигателе. Нервный какой-то, неуверенный.
Машина у него старая, ненадежная, может, отсюда и беспокойство. Сто лет в обед будет «Опелю».
Игнат заглянул под коврик. Вдруг там дыра от ржавчины? Нет, дно было аккуратно заварено и даже покрашено.
Капитан вернулся в машину и наконец-то стронул ее с места. Как-то неуверенно, рывком.
— Ну вот, теперь и давление в шинах можно проверить, — сказал Игнат.
— Давление в шинах? — Райков задумался.
Он всерьез пожалел о том, что не осмотрел колеса перед выездом, даже положил руку на рычаг переключения скоростей, будто собирался остановить автомобиль. Но даже скорость не сбавил.
— Масло все проверяют при работающем двигателе, а давление в шинах — на ходу. Мы же не ищем легких путей, да? — проговорил Игнат.
— Путь у нас не самый легкий, — заявил Райков. — Дальний. Я, между прочим, второй раз уже туда-сюда. А машина, сам видишь, не из лучших.
— Твоя?
— Нет, у тещи взял.
— Она что, нарочно тебе такую колымагу подсунула?
Райков косо глянул на Игната, но промолчал.
— На дачу к Верстаеву давай. Если можно.
— Были мы уже там. Пальчики его сняли.
— Их не с дачи нужно снимать, а с него самого.
— Так он сбежал.
— Зато меня замариновали.
— Не надо было злоупотреблять полномочиями.
— Нет такой статьи, «злоупотребление отсутствием полномочий», — с усмешкой проговорил Игнат.
— А пальчики на зеркале принадлежат Верстаеву. Да и само оно взято с дачи. Ты правильно все сказал, с умывальника.
— А молоток?
К счастью, Игнат сумел уговорить полицейских, которые задерживали его, бережно отнестись к молотку. С Райковым он связался практически сразу же. Только вот в отделе полиции провел практически два дня.
— Есть предварительный результат экспертизы. Кровь на молотке принадлежит Калининой. Волосок, по всей видимости, тоже ее. Пальчики на рукоятке оставил Верстаев. Брать его надо.
— Так в чем же дело?
— Он в розыске, работа идет.
— Диану допрашивали? — спросил Игнат.
Одно дело — говорить с женой Севрюгина, подозревая Эдика бездоказательно. Совсем другое — когда есть улики. Верстаев просто не мог напасть на Калинину по собственной инициативе. Он наверняка был в сговоре со своей Дианой.
— Нет.
— Почему?
— Нет ее дома. Уехала в Москву.
— С кем, когда?
— Вчера. Родители говорят, что сама. Я думаю, вместе с Верстаевым.
— Что еще думаешь?
— Тут все вполне понятно. Раскаяние Калининой угрожало планам Севрюгиной. Надо было принимать меры. Она попросила… — Райков бросил на Игната быстрый взгляд и замолчал.
Уязвленное самолюбие снова дало о себе знать. Может, Игнат Каратаев и был когда-то майором милиции, но сейчас он всего лишь охранник. Не его это дело — преступления раскрывать. Тем более то, разобраться с которым должен был сам Райков. Неважно, что все лавры по этому делу достанутся ему, а не Игнату. Каратаева даже добрым словом не помянут. Да, скажут, был отставной майор, повестки развозил.
— Севрюгина попросила, Верстаев исполнил. Считай, что дело раскрыто, — закончил за Райкова Игнат.
— Пока еще не совсем, но, в общем, да.
— Осталось только найти Верстаева.
— Найдем.
— И Севрюгину.
— Она тоже никуда не денется.
— Брачный договор будет признан недействительным, и все вернется на круги своя.
— А разве этот договор действительный? — осведомился Райков.
— Значит, справедливость восторжествует, — сказал Игнат.
А если Севрюгин вдруг умрет, то Ирочка получит солидный куш. Игнат не стал говорить об этом вслух. Райкову совершенно ни к чему знать об Ирочке. Тем более что к покушению на Калинину она имела косвенное отношение. Если была виновна, то лишь в моральном, но никак не в уголовном плане.
Райков подвез его к злосчастному дачному поселку. Игнат облегченно вздохнул, увидев свой джип. Машина стояла на том самом месте, где он ее оставил, собираясь к Верстаеву. Колеса не сняты и даже не спущены, стекла целы, вмятин вроде не видно. Если аккумулятор на месте, то можно ехать.
Райков еще не остановил машину, а Игнат уже нажал на кнопку брелка. Джип радостно мигнул фарами, приветствуя своего хозяина.
— Твоя машина? — удивленно спросил Райков.
— Моя.
Игнат обогнул машину по кругу, осмотрел ее со всех сторон. Все в порядке, царапин нет.
— Странный ты какой-то охранник, — сказал Райков, с подозрением глядя на него.
— Уже не охранник, — заявил Игнат.
— Уволился?
— Уволили. За прогул.
Руководству больницы он подчинялся не напрямую, а через охранную фирму, с которой был заключен договор. Начальство там строгое, церемониться с Игнатом не станет. Увольнять, может, и не будет, но мозг выстирает, прополощет и выжмет. А нужно ему унижаться перед всякими? Если вдруг встанет вопрос о наказании, он просто напишет заявление и займется частным сыском.
— Если мы здесь, надо бы глянуть, что там. — Райков кивком показал на открытые ворота. — Может, Верстаев дома.
Игнату вдруг очень захотелось послать его как можно дальше, но он сдержался. Райков, может, и не идеален, но все-таки они работают по одному делу. По тому самому, которое он должен закончить не для кого-то, а для себя, для своего самоутверждения. Не стоит устраивать тут сцены. Нужно быть выше мелочных обид, иначе на частный сыск лучше не мылиться.
Игнат посадил Райкова в машину, через открытые ворота въехал на территорию дачного поселка.
«Ниссан» Верстаева стоял во дворе его дома. Калитка закрыта, но не заперта.
— Давайте, товарищ капитан, — на «вы», но с иронией сказал Игнат, кивком показывая на дом. — Ваш выход.
— Постановление на обыск у нас есть, — сказал Райков, вслух размышляя над законностью своих действий.
— А топор изъяли? — спросил Игнат.
— Какой топор?
— На меня Верстаев с молотком бросился, на тебя с топором пойдет. Нет, я не настаиваю. Вдруг он встретит дорогого гостя хлебом-солью?
— Ты со мной? — нервно спросил Райков.
Игнат кивнул. Он же не девочка, чтобы его упрашивали. Пошутил, и хватит. Если, конечно, это шутка. Верстаев действительно мог наброситься на них с топором.
Но Эдика в доме не было. Порядок после обыска там никто не наводил.
Зато появился Олег Данилович. Он осторожно приближался к Райкову, с опаской посматривал на Игната и остановился, не доходя до них метра три-четыре.
— Товарищ капитан, я вот хотел спросить…
— Не задержан я, — с усмешкой проговорил Игнат. — Наручники на меня надевать не надо.
— Я знаю, что ты не виноват.
— А сказать что собирался?
— Так насчет алиби. Я с товарищем капитаном поговорить хотел.
Райков с важным видом кивнул, разрешая этому гражданину сделать заявление.
— Тут Иван Кириллович Эдика видел, заходил к нему…
— А почему сам Иван Кириллович к нам не подходит? — спросил Игнат.
— Он-то подойдет… — Олег Данилович замялся. — Просто точно не помнит, когда это было, пятнадцатого июня или шестнадцатого.
— А если семнадцатого?
— Или семнадцатого. Он обещал вспомнить.
— Вот когда вспомнит, путь ко мне и обращается, — сказал Райков, достал из кармана визитку, передал ее Олегу Даниловичу, но координаты Ивана Кирилловича брать не стал.
Он не искал встречи с человеком, который мог оправдать Верстаева. Его вполне устраивала версия, в которой на Калинину покушался Эдик.
Надо признать, что у Игната тоже не было никакого желания заступаться за парня, который бросался на него с молотком.
Лето, феерия солнца. Ветер резвится, сплетает в нехитрые узоры маленькие белые облачка. Может, это какая-то небесная письменность, послание для людей? Вдруг облака взывают к Игнату, просят его проснуться и начать новую жизнь?
Он, в общем-то, не против. Выговор от начальства принят с покорностью человека, осознающего свою вину, заявление на увольнение написано. Игнат ни с кем не ругался. Во-первых, ни к чему, во-вторых, ему нужна хорошая характеристика с места работы.
Хватит заниматься служебным прозябанием, пора браться за настоящее дело. Деньги есть, желание тоже. Можно начинать собирать документы, необходимые для получения лицензии. Тут много чего нужно, но главное — решимость протолкнуться через все бюрократические препоны. Она могла угаснуть, если смертная тоска вновь оседлает душу.
Игнат шел к своей машине и заметил длинноволосую девушку в короткой юбке. Сердце не екнуло, но в душе что-то шевельнулось. Это естественно. Он мужчина, его должны интересовать женщины. Другое дело, что бегать за юбками не было особого желания. Если вдруг и возникало что-то подобное, то мысль о Татьяне сразу подавляла эти позывы.
Ирочка ему понравилась, а от Дианы так вообще голова пошла кругом. И что?
Он не хотел встречаться с Ирочкой, а вот за Дианой побегал бы. Но вовсе не для того, чтобы познакомиться с ней поближе. Она скрывалась вместе с Верстаевым, и дело о нападении на Калинину зависло. Вроде бы есть и подозреваемый, и улики против него, но нет признания. А без этого преступление нельзя считать полностью раскрытым.
Но Диану Каратаев искать не собирается. Для этого есть Райков и оперативники, работающие с ним. Игнат со своей задачей справился. Преступника он установил, можно даже сказать, задержал. Неважно, заплатит ему Миронников или нет. Игнат уже сейчас мог заносить в актив своего агентства, пока еще не существующего, первую победу. Для него это было важно.
Игнат сел в машину, завел двигатель, и тут же зазвонил телефон. На дисплее высветилось имя.
— Игнат? — В голосе Ирочки угадывались беспокойные нотки.
— Пока еще да, — отозвался он.
— Что значит да?
— Операция по смену пола назначена на девятое августа следующей жизни.
— Это шутка такая?
— Что-то мне подсказывает, что тебе сейчас не до шуток.
— Севрюгин умер!
— Вот как!.. И что?
Эта новость не могла оставить Игната равнодушным, но ситуация вовсе не обязывала его искать слова соболезнования. Умер, и этого уже не поправить. Тем более что у человека были проблемы с сердцем.
— Нам надо встретиться.
— Где?
— Можешь подъехать ко мне.
Игнат хорошо помнил последнюю встречу с Ирочкой. Она тогда ясно дала ему понять, что совсем не прочь укрепить их общую тайну более чем дружеской близостью. Нет, она не тянула его в постель и после исповеди позволила ему уйти. Но тенденция с ее стороны наметилась, так что лучше не обострять.
— А если я приглашу тебя на ланч?
— Можно и так.
Ланч — это второй завтрак, вроде бы обед по своей сути, но есть нюансы. Ланч — это прежде всего намек на то, что человек должен быть скромным. Вдруг на Ирочку найдет блажь проверить его на платежеспособность? Она закажет рыбный суп за десять тысяч рублей, стейк за восемь и бутылочку французского шампанского для полного счастья.
Но Ирочка выделываться не стала, заказала только греческий салат, стейк из семги с овощами и стакан сока. Она куда больше была настроена на серьезный разговор, чем на общение за бокалом легкого вина. Платье на ней черное, в стиле Коко Шанель. Вроде бы траурное, в то же время и кокетливое.
— Вчера в одиннадцать я была у Аркадия в больнице, а в час дня он умер, — сказала Ирочка и тяжело вздохнула.
— Но ты же его не убивала?
— Нет, но сегодня ко мне приходил следователь. Он спрашивал меня, чем я угощала Аркадия. Я осведомилась, что случилось. Следователь сказал, что в крови у Аркадия обнаружен какой-то тетурам. Само по себе вещество не очень опасное, но если с алкоголем, да слабое сердце!.. Следователь думает, что это я отравила Аркадия! — От волнения Ирочка дала петуха.
— Именно ты?
— Я же была у него в больнице и знаю про завещание.
— А ты про него знаешь?
— А вдруг?.. Может, Аркадий мне сказал, что хочет изменить завещание?
— А он хотел изменить завещание?
— Ну вот, и ты мне не веришь!
— Зачем ты приходила к Севрюгину?
— Сама не знаю, что на меня нашло.
— Кто был в палате кроме вас?
— Никого.
— О чем вы говорили?
— Так, ни о чем. Он был очень плохой. Может, умер сам по себе.
— Да, но подозревают тебя.
— Ты же никому не говорил, что я знаю про завещание? — Ирочка с надеждой посмотрела на Игната.
— Нет, никому.
— Я так и поняла. Аркадий съел бы меня с дерьмом, если бы узнал. Этот его пес Миронников…
— Ты видела Миронникова?
— Да, пересеклись в коридоре. Он к Аркадию шел. А что здесь такого? Если бы он увидел меня в другой больнице, когда я к Лере шла…
— Но ты его видела?
— Видела.
— Когда выходила от Севрюгина?
— Да, от него шла.
— Значит, Миронников был в палате после тебя?
— Да. Но ему-то какой смысл убивать Аркадия? Он с его руки кормился. Теперь брошенный, никому не нужный пес.
— Да, наверное, — сказал Игнат.
Именно у Миронникова не было никакого смысла убивать Севрюгина.
— Что ты от меня хочешь?
Этот вопрос как будто застал Ирочку врасплох.
— А если я просто так позвонила?.. Или мне нужен совет человека, которому я могу доверять.
— А ты можешь мне доверять?
— Ты же никому не говорил про наши отношения с Лерой.
Игнат покачал головой, с иронией взглянул на Ирочку, призывая ее гордиться им.
— Еще ты ищешь преступника, который чуть не убил Леру. Как у тебя на этом фронте?
— А разве Миронников тебе ничего не говорил?
— А почему он должен был мне что-то говорить, если я не знаю Леру?
— Логично.
Игнат не встречался с Миронниковым после исчезновения Эдика. Во-первых, не было желания, во-вторых — возможности. Тот обещал отблагодарить его за успешное расследование, но, как и в первый раз, визитку свою с телефоном не оставил. Игнат и не просил. Райков с Миронниковым вроде бы не контактировал. Но чутье подсказывало Каратаеву, что этот пронырливый юрист уже знал, кого следователь обвинял в покушении на Леру.
— Так что там? — спросила Ирочка.
— Мы нашли орудие преступления. На нем есть ниточки, которые тянутся к Диане.
— Вот-вот! Кто бы сомневался! — Ирочка всплеснула руками.
— Повод у нее, конечно, есть. Девяносто процентов от всего состояния.
— Почему девяносто?
— Да я сам хотел у тебя спросить. Ты говорила, что Севрюгин должен потерять все, а Диана сказала, что девяносто процентов.
— Не знаю ничего про девяносто процентов, — заявила Ирочка. — Я сама составляла договор, Севрюгин должен потерять все.
— Тогда откуда девяносто процентов?
— Может, Диана пыталась смягчить ситуацию?
— Десять процентов — это не страшно?
— Десять процентов — это катастрофа!..
— Тем более что у тебя процент от этих десяти, — вроде бы сочувствующе, но с оттенком иронии сказал Игнат.
— Ты же говорил, что вы установили вину Дианы.
— Есть подозрение, что на Леру напал ее бывший парень. Он исчез, находится в розыске. Вместе с ним потерялась Диана. Признания нет, о поддельном брачном договоре даже речь не идет. А заседание суда, если я не ошибаюсь, будет вот-вот.
— Так, постой. А какой может быть суд, если Диана овдовела?
— Да, овдовела, — подтвердил Игнат.
— Ты мне совсем голову заморочил! Соображать не могу!.. — Ирочка пыталась изобразить возмущение, но лицо ее посветлело, губы растянулись в улыбке. — Да, если Диана овдовела, то какой может быть бракоразводный процесс?
— Неважно, что было написано в брачном договоре.
— Вот!.. Теперь важно, что написано в завещании.
— А ты уверена, что Севрюгин не изменил его?
— Еще ты мне соли на рану сыпни! — заявила Ирочка.
— Следователь сыпнет. Когда узнает, зачем ты подменила брачный договор и отправила Леру к Севрюгину с повинной. Если ты способна на такую аферу, то и Севрюгина могла отравить!
— Но ты же ничего не скажешь, да? — Ирочка с мольбой посмотрела на Игната.
— А если это ты Севрюгина отравила?
— Нет!
— А вдруг!
— Нет!
Игнат глядел на Ирочку и не мог понять, что она собирается сделать в следующий миг. Эта особа вопьется в него губами или вцепится когтями?
— Я могу тебе верить?
— Да, конечно.
— Почему?
— Да потому что я не убивала!
— Железная логика.
— Но я и в самом деле не убивала. Ты должен это доказать!
— Тебе нужен хороший адвокат. Так, кажется, говорят в таких случаях.
— Я думала, ты можешь мне помочь.
— Как?
— Нужно найти настоящего убийцу.
— Ты же говоришь, что все могло произойти само по себе.
— Я на это надеюсь. Но тетурам так просто в организм Севрюгина попасть не мог. Да еще и вместе с алкоголем. Иначе он не сработал бы.
— А вы с Севрюгиным не выпивали? — вроде бы в шутку, но всерьез спросил Игнат.
— Нет, конечно. Хотя следователь думает, что да.
— Значит, все-таки был алкоголь. А следователь координаты оставил? — спросил Игнат. — Я хотел бы с ним поговорить.
Ирочка кивнула и полезла в сумочку за визиткой.
