Глава 19
Гена Бурлаков — калач тертый, удивить его трудно.
Поэтому он лишь улыбнулся, увидев Игната, и заявил:
— Здравствуй, Лазарь!
Каратаев столкнулся с ним у ворот, ведущих во внутренний двор ГУВД.
— Ты знаешь?
Игнат догадался, почему Бурлаков назвал его Лазарем. В честь воскрешенного библейского персонажа.
— Да, видел твой архитектурный ансамбль на погосте. Потом бумага из Москвы была, я и понял, что ты воскрес.
— По поводу Горнякова бумага?
— Нет, еще раньше. Запрос из лицензионно-разрешительного отдела. Ты что, в частные детективы подался?
— Как видишь, весь в работе.
— А с Горняковым что случилось? — Бурлаков нахмурился, настраивая Игната на серьезный разговор.
— Киллер. Из Подвойска.
— Ну да, у него тут врагов хватало. Ты даже знаешь, кто они.
— Да, есть такие. Один из них меня похоронил.
— Зачем?
— Ты же не искал ответ на этот вопрос.
— А смысл? Ипполитов — человек серьезный, с ним так просто не поговоришь. Ты вот с Горняковым дела имел, и ничего.
Это был намек на причину, по которой Игнат уволился из органов, на больной для него вопрос. Но Бурлаков дал понять, что больно бить не станет. Он и сам не святой, чего уж там говорить.
— Нет больше Горнякова.
— А ты каким боком к этому делу?
— Меня тоже пытались убить.
— Да?
— Причем два раза.
— Это серьезно.
— Киллер на одного человечка показал. Надо бы пробить его. Поможешь?
Бурлаков хотел что-то сказать, но промолчал, просто кивнул.
— Петр Еремеев.
— А отчество?
Игнат качнул головой. Отчество он у Райкова спросить забыл. Как узнал, что Татьяна может быть жива, так голова кругом пошла.
— Был у нас тут один Еремеев. Драка на дороге, слово за слово. Еремеев этот достал травмат и выстрелил супостату в ногу. Сейчас под следствием. Но на свободе. Заместитель начальника охранного предприятия «Зубр».
— Что-то не припомню.
— Предприятие, заточенное под азотный комбинат.
— Бум!
— Что такое?
— Срослось.
— Да?.. Так это он Горнякова заказал?
— Ты пробей по нему детально. Из Москвы по его душу обязательно подъедут.
— Понятно.
— Спасибо!
— Если что, звони. — Бурлаков протянул Игнату визитку и замер в горделивом ожидании.
— Начальник криминальной полиции?
Должность начальника уголовного розыска после Игната занял капитан Бабуров, а Бурлаков стал всего лишь старшим опером. Зато потом он перепрыгнул через ступеньку. Очень неплохо.
— Обязательно позвоню, — сказал Игнат.
Ситуация петлей стягивалась вокруг него. Как бы снова не пришлось обращаться за содействием к бывшим сослуживцам.
На проходной комбината Игнат нос к носу столкнулся с Юрой Каляевым. Лет десять назад тот проходил по делу об ограблении. Его кто-то успел предупредить, и он ударился в бега, Игнат убил целых два дня, чтобы взять его и закрыть. Набегался он тогда, поэтому Юра и врезался в память.
Каляев тоже узнал его, забеспокоился. У него судимость, которую он мог скрыть, устраиваясь на работу в охрану.
— Каблуков на месте?
Каляев кивнул.
— Как пройти?
Юра показал на план завода, вывешенный на стенде, объяснил, куда идти.
Азотный комбинат строился с нуля. Новые, синие с белым, цеха, такое же административное здание. Территория благоустроенная, кругом чистота, порядок. Все рабочие в униформе. У Игната вдруг возникло предчувствие, что Каляев догонит его и предложит переодеться.
В административном здании на входе находился пост, но охрана не остановила Каратаева. Он беспрепятственно поднялся на второй этаж, нашел приемную.
Секретарша вскочила с места, попыталась преградить ему путь, но не успела. Игнат пер, как танк по непаханому полю, быстро, решительно.
За директорским столом он увидел молодого, но уже начинающего лысеть мужчину с маленькими глазками, будто приклеенными к широкой переносице. Тот просматривал какие-то бумаги и недовольно поджимал губы. Услышав шум, он вскинулся и возмущенно глянул на Игната. Лицо его тут же вытянулось.
Игнат не знал Каблукова-младшего лично, никогда не виделся с ним, но, судя по реакции данного типа, это был именно он.
— Только не говори, что ты считаешь меня покойником! — заявил Каратаев и ткнул в него пальцем так, как будто собирался пробить в нем дыру.
— Ты кто такой? — поднимаясь из-за стола, спросил Каблуков.
— Уголовный розыск! Дело об убийстве гражданина Горнякова!
— Так, я вызываю охрану! — Каблуков нажал на кнопку интеркома.
— Не переживай, под охрану тебя обязательно возьмут. В тюрьме.
— Не надо меня пугать! — Каблуков чуть ли не с ненавистью посмотрел на Игната.
— Я не пугаю. Горнякова убили, киллера взяли. Он назвал имя Еремеева. А это твой человек. Заместитель начальника охранного предприятия «Зубр». — Игнат говорил быстро, четко.
В любой момент могла появиться охрана. Он должен был успеть убедить Каблукова отменить вызов.
— Я не понимаю, о чем разговор. — Клиент заметно разволновался.
— Ты конкретно попал, Каблуков. Это здесь ты можешь выкрутиться, а в Москве — нет. За тобой оттуда едут.
— Кто едет?
— Следственный комитет. Только я могу тебя спасти.
В кабинет наперегонки ворвались крепкие парни в униформе, но Каблуков осадил их движением руки и приказал:
— Не надо!
Он показал им на выход, и парни убрались, не успев причинить Игнату вреда.
— Садись. — Каблуков показал на стул за приставным столом, распахнул пиджак, опустился в директорское кресло.
Но Игнат остался стоять и проговорил:
— Я знаю, ты собирался наказать Горнякова. Еремеев отправил в Москву своих людей, они следили за Пашей. Но ты дал отбой, эти люди вернулись в Подвойск. А потом их снова отправили в Москву. С четким заказом на Пашу и на меня. Преступники уверены в том, что их отправил туда Еремеев.
— А на самом деле как? — выдавил из себя Каблуков.
— Тебя подставляют, Леша. Я знаю, кто именно.
— Кто?
— Я никому ничего не скажу. Главным подозреваемым останешься ты. Тебя примут, закроют, а я заберу Татьяну.
— Татьяну?! — оторопело промямлил Каблуков.
— Где Татьяна? Где Кристина?
— Не знаю. — Каблуков отвел глаза в сторону.
— Вас видели вместе.
— Кто видел?
— Ты зря отпустил охрану! — Игнат провел пальцами по своему предплечью, как будто закатывал рукав.
— Бить будешь? — Каблуков потянулся к пульту.
Игнат резко шагнул к нему. Тот отдернул руку, поднялся, встал по другую сторону стола.
— Буду. Аккуратно. Но больно.
— Ты и Татьяну бил!
— Да?!
— Она сбежала от тебя вместе с дочерью!
— К тебе?
— Да, мы живем дружно и счастливо!
— Я тебя сейчас убью!
Дверь открылась, в кабинет вошли двое мужчин, один в строгом костюме, другой в поло и джинсах.
— Петр Анатольевич! — Каблуков кивнул на Игната. — Вот человек по твою душу!
— А что с ней не так? — спросил плотный мужчина в джинсах.
Нетрудно было догадаться, кто это такой.
— Кто-то убил Горнякова, а киллер показал на тебя.
— А кто убил? — Этот вопрос Еремеев задал Игнату.
Смотрел он тоже на него.
— Не говорит. Он меня шантажирует.
— Ничего, заговорит. Мы знакомы? — спросил Еремеев.
Игнат качнул головой.
— Еремеев Петр Анатольевич! — назвался мужчина, заставил себя улыбнуться и направился к Игнату, на ходу вытягивая руку.
Когда их ладони сомкнулись в замок, Каратаев первым провел прием. Он взял руку Еремеева на излом, заставил его выгнуть спину и провел удар кулаком в шею.
Громила в костюме рванул в атаку. Игнат толкнул на него Еремеева и бросился к двери.
В приемной сидели двое парней в униформе. Один успел подняться и перекрыл выход. Каратаев очень удачно боднул его лбом в переносицу и выскочил в коридор.
Еремеев — человек дела. Он не станет сюсюкаться с Игнатом, вывезет его куда-нибудь в подвал и постарается выбить правду. Сможет или нет, неизвестно, но все равно убьет. Именно поэтому частному детективу приходилось спасаться бегством.
У проходной его уже ждали четыре охранника в униформе. Игнат пошел на прорыв. Одного он ударил ногой в колено, второго — локтем в челюсть. Третьего мог бы выбить из колеи ударом в солнечное сплетение, но с этим не сложилось, не хватило размаха.
Зато кто-то очень удачно приложил его кулаком по затылку. У Игната все закружилось перед глазами, почва под ногами зашаталась. Он опять рванулся вперед, но тут же просел в колене и огреб удар по спине.
Каратаев чудом удержался на ногах, развернулся, на автопилоте вцепился в руку противника. О том, чтобы провести прием, не могло быть и речи. Он просто метнулся вперед, потянул охранника за собой. Тот упал, и Игнат отпустил его.
Тут откуда-то сбоку в голову ему прилетел кулак. В глазах Каратаева потемнело и заискрило. Но внутренний движок продолжал толкать его к выходу.
Он повернулся и снова пропустил тычок в спину, который только придал ему ускорение. Игнат ворвался в проходную, кого-то сшиб с ног, перескочил через вертушку.
— Стой, падла!
За ним бежали, его пытались остановить, но Игнат умудрился уйти в отрыв. Он был уже у своей машины, когда в затылок ему врезался камень.
В себя Каратаев пришел в своей машине. Он сидел за рулем, управлял автомобилем, на хорошей скорости движущимся по дороге. Однажды с Игнатом такое было. Но тогда его выключила водка. Он не ехал на машине, передвигался пешком и пришел в общагу, именно туда, куда нужно.
Игнат мрачно усмехнулся. Адреналин — мощная штука. Паша Горняков убегал от смерти с пулей в голове, а сам он — с отбитым затылком. Но Паша так и не спасся. Да и ему еще рано праздновать успех.
Он ехал по городской улице, и, странное дело, никто за ним не гнался. Может, у преследователей не оказалось под рукой автомобиля, готового к выезду? Но у Каблукова большие возможности. Они увеличатся в несколько раз, если он объединится с Ипполитовым. Так оно и будет.
Надо уезжать. Отступить на исходные позиции, перегруппироваться, набраться сил и тогда вернуться.
Игнат глянул на себя в зеркало заднего вида. Разбита губа, рассечена бровь, но синяков на физиономии вроде бы нет. На затылке огромная кровоточащая шишка, но голова уже вроде бы вышла из аварийного режима. Мысли бурлили в поисках выхода.
Он подумал о том, где может находиться Татьяна. У родителей ее нет, значит, она где-то у Каблукова. У него дом в Подвойске, есть еще усадьба где-то под городом, на реке. Лариса говорила, что место там сказочное.
Игнат нащупал в кармане телефон, достал его, глянул на разбитый дисплей и чертыхнулся. Но аппарат работал. Лариса отозвалась практически сразу.
Место действительно сказочное. Дом стоял посреди березовой рощи, на холме с видом на излучину реки, которую закатное солнце покрывало червонным золотом. Большой, бревенчатый, только без всяких резных наличников и карнизов. Этакий современный терем с высокими большими окнами. На фундаменте, выложенном из крупных речных камней.
Забор вокруг усадьбы невысокий, без колючей проволоки по верху. Видеокамер нет, собака заперта в клетке. Охранников Игнат увидел только возле дома. Два парня в униформе с нашивками «Зубр» сидели на скамейке, покуривали и о чем-то беспечно болтали.
На дороге перед парадным крыльцом стояли две машины. Темно-серый «БМВ» и «Лада Гранта» с логотипами охранной фирмы.
Игнат попытался воспользоваться запасным входом, но дверь была закрыта. Тогда он перебрался через перила открытой веранды, сработанные из тонких бревен. Охранники его не заметили. Но ему еще нужно было попасть в дом, а парни сидели прямо напротив крыльца.
Игнат не стал форсировать события, спрятался за столом, покрытым скатертью. Вскоре охранники поднялись и, переговариваясь меж собой, пошли вокруг дома.
Дверь была открыта. Каратаев прошмыгнул в дом, прислушался. Голоса доносились из каминного зала. Через арочный вход Игнат увидел лосиную голову с рогами, висящую на стене над камином. Людей он разглядеть не мог.
Но голос был мужской, монотонный.
— Нам только кажется, что мы определяем свою судьбу, делаем выбор. На самом деле все обстоит ровно наоборот. Судьба определяет нас, наказывает за наши ошибки, неразумные решения.
— Игнат не был ошибкой.
Каратаев узнал голос Татьяны. Сердце так ухнуло в груди, что он даже испугался, что его услышат.
— Я тоже так считаю, — с убаюкивающей размеренностью вещал незнакомый голос. — Но ваша, Танюша, судьба не приняла ваш выбор. Она все вернула на круги своя. Вы возвратились к Алексею именно потому, что вам определено быть вместе. Я же знаю, вы это понимаете.
Татьяна ничего не сказала, но, видимо, кивнула или подала какой-то другой знак согласия.
— Вот видите, как все хорошо.
— Я люблю Игната, — тихо проговорила женщина.
— Любовь — это всего лишь совокупность химических реакций, которые вызывают иллюзию счастья. Игната давно уже больше нет, но реакции продолжаются, порождают ложные желания, которые мешают вам жить и исполнять ваш материнский долг. — В увещевательном голосе слышалась искусственная, но твердая убежденность, в нем же угадывалась и усталость.
Похоже, этому умнику надоело изо дня в день промывать Татьяне мозги.
Игнат с удовольствием врезал бы ему в рыло, но его ноги будто приросли к полу. Он изнывал от нетерпения до щекотки в нервах, но не мог сдвинуться с места. А ведь осталось сделать всего несколько шагов.
— Да, я знаю, Алексей любит Кристину, — тихо сказала Татьяна.
Ее голос звучал мягко, но выхолощенно. Если там и были какие-то чувства, то не живые. О любви к Игнату она говорила как о чем-то дорогом, но бесконечно далеком. Жена потеряла мужа и смирилась с этим.
— Он очень любит Кристину, — сказал мужчина.
Девочка как будто услышала, что разговор зашел о ней. Игнат сначала почувствовал ее и только затем услышал легкие шаги по лестнице. Как будто теплый свежий ветерок принес на своем вихрастом воздушном горбу светлое пушистое облачко.
Маленькая девочка спускалась по лестнице коротким, осторожным шагом, но быстро, почти бегом. Она смотрела себе под ноги, поэтому не замечала Игната. Светлые завитушки волос, ясные глаза, нежное лицо с красным пятном от подушки.
У Игната перехватило дыхание. Он потерял Кристину, когда ей было чуть больше двух лет, а сейчас уже четыре. Она, конечно же, изменилась, но отец не мог ее не узнать.
Кристина спустилась по лестнице, увидела Игната, удивленно наморщилась, но ничего не сказала и побежала в комнату.
— Мама, мне папа снится! — донеслось до Игната.
— Кристиночка, это Алексей Витальевич думает о тебе! — заявил мужчина.
— Мама, пошли! Папа там стоит! Он тебе тоже приснится!
— Папа хочет сказать, что его пора отпустить. Ему надо уходить.
Слушала Татьяна этого фрукта или нет, но из каминного зала она вышла. Ее вела за руку Кристина, которая увидела Игната и спряталась у мамы за спиной.
Татьяна оцепенела от неожиданности, открыла рот, но в обморок не упала и даже глаза не закатила. Она, похоже, всерьез поверила, что Игнат ей снится.
Вслед за ней из комнаты вышел полный холеный дядечка с пухлыми щеками. Он увидел Каратаева и икнул.
Еще совсем недавно Игнат мечтал врезать ему промеж глаз, но сейчас он и думать о нем не мог. Все его внимание было приковано к жене и дочери.
— Это не мой сон, — сказала Татьяна и мотнула головой. — Ты не можешь мне сниться.
— Это не сон, а параллельная реальность.
— Да?
— Но я жив. Не умирал.
— Нет?
— Если бы ты приехала в Москву, в нашу квартиру…
— Я не приезжала.
— А я не приезжал сюда. Мне сказали, что ты погибла.
Татьяна вяло качнула головой. Нет, она не погибла, но разве можно назвать ее живой?
— Татьяна! — Дядечка взял ее за руку, и она покорно повернулась к нему. — Пойдемте. — Он повел головой в сторону каминного зала.
Татьяна кивнула, сделала шаг в этом направлении и сказала:
— Да, Игорь Александрович.
— Не понял! — Игнат надавил на мужчину взглядом, резко шагнул к нему.
Тот испуганно отскочил от него и спрятался за Татьяну.
Но Игнат уже не собирался давать ему спуску. Он схватил его за шкирку, оттащил от Татьяны, врезал кулаком под дых, уронил на пол. Потом он снял с брюк дядечки ремень и связал ему руки.
Все это время Татьяна стояла столбом и смотрела на Игната с открытым ртом. Кристина выглядывала у нее из-за спины.
Он упаковал Игоря Александровича, заткнул ему рот его же носовым платком, затем выглянул во двор. Охранники уже вернулись с обхода. Они устали, им требовался перекур.
Игнат подхватил Кристину на руки и понес ее к двери, через которую можно было выйти на задний двор.
— Не надо! — Татьяна схватила Игната за руку, умоляюще поглядела на него.
Она просила не забирать у нее дочь. Как будто он уносил ее на тот свет.
— Все мы прямо сейчас едем в Москву! — заявил Каратаев.
Татьяна оставалась под гнетом психологического воздействия, туго соображала. Но в конце концов она кивнула и пошла за Игнатом. А Кристина и вовсе притихла у отца на руках.
Они вышли во двор. Каратаев подвел жену и дочь к забору, через который нужно было перебраться. Для него это было просто. Ощущение нереального счастья окрыляло Игната. Ему казалось, что достаточно оттолкнуться от земли, чтобы воспарить над ней вместе с Кристиной.
Или он действительно умер? Может, потому Игнат и казался самому себе невесомым? Вдруг камень, запущенный в голову, убил его? На самом деле он лежал сейчас у проходной азотного завода. Нет, бандиты везли его в лес, чтобы закопать как собаку. Хорошо будет, если душа новопреставленного попадет в рай.
Игнат остановился как вкопанный. Нет, это не страшно. В загробном мире все хорошо. Они будут жить там вечно. Никто не сможет их убить, не станет за ними гнаться. А раз так, то незачем убегать.
— Что с тобой? — спросила Татьяна и взяла его за руку.
— Да так, головой больно ударился.
— Когда?
— Когда через забор лез.
Татьяна была в домашнем костюме и тапочках на босу ногу. Не самый лучший наряд для экстремальной прогулки. Игнат помог ей перелезть через забор. А Кристину он перенес на руках.
Девочка визжала от восторга. Игнат смеялся в голос. Ему хотелось орать от счастья.
Они вышли к машине. Татьяна опустилась на заднее сиденье, обняла Кристину. Игнат завел двигатель, стронул джип с места, нажал на кнопку и заблокировал все дверцы.
— Зачем?.. — испуганно спросила Татьяна.
— А вдруг тебя украдут? Я не могу потерять любимую женщину.
— Куда мы едем?
— Я же сказал, в Москву.
— Ты же не везешь нас на кладбище?
— Кто он такой, этот Игорь Александрович?
— Психолог.
— Я слышал, как он морочил тебе голову.
— Он хотел, чтобы я забыла тебя. А ты снишься мне.
— Когда я тебе снюсь?
— Сейчас.
Игнат посмотрел в зеркало заднего вида. Ему показалось, что Татьяна погрузилась в сумерки своего сознания. Взгляд ее потух, остановился. Она уже и не понимала толком, где находилась. Наверное, ее кормили не только словесами, но и какой-то химией. Все для того, чтобы она забыла Игната и переключилась на Каблукова.
Но, видимо, у подлецов ничего не получалось. А форсировать процесс, усилить воздействие они боялись. Татьяна не абы кто, а дочь Ипполитова. С ней нельзя катаньем, только мытьем.
Но мозги ее основательно промыты. Она все еще не может вырваться из той реальности, в которой Игната нет в живых.
Но что говорить про Татьяну. У него самого нет четкого понимания, жив он или в раю.
