Глава 20
Я вились! — хмуро поприветствовала нас Белла, как только мы вошли в коридор моей квартиры.
— Белл, а Белл, — с непередаваемой интонацией протянул выплывший в коридор Евграфий. — Ты на их лица-то погляди… Ишь какие довольные.
— Вот и я про то же, — кивнула белочка. — Шлялись всю ночь, заставили о себе беспокоиться…
— И ладно бы еще это! — поддакнул Енька и подбоченился. — Так они ж еще и целовались! Бесстыжие!
Я переводила взгляд с одного фамильяра на другого, и меня разбирал смех. Стоят два пушистых «родителя» и отчитывают непутевых детишек. При том, что они оба могли в любой момент связаться с нами ментально.
— И вот как их после этого отпускать куда-то одних, а? — продолжила Белла.
— Неженатые, необрученные, с родителями непоговорившие, а всё туда же… Ромео и Джульетта, Шекспир их побери! — возмущался енот.
— Ой, я не могу-у-у! — всплеснула лапками моя летяга. — Нет, Ень, ты глянь! Они еще и за ручки держатся!
Ну держимся, а что делать? Иначе ведь расхохочемся в лица, то есть в мордочки, зверятам, а они расстроятся и обидятся. Приходится крепиться и искать поддержку друг у друга.
— А ну прекратите балаган, — вышел к нам Василий. — Устроили тут… Кыш отседова, мелюзга мохнатая. Арина, Теодор, завтракать будете?
— Будем, — ответила я за нас двоих.
— Спасибо, Василий, — вежливо поблагодарил некромант. — А еще у нас важная информация, которую мы добыли сегодня ночью с риском для жизни. Но некоторым пушистым скандалистам мы ничего не расскажем.
— Что?! — взвыл Енька. — Не расскажете?
— С риском для жизни?! — заголосила Белла и, сиганув на меня, принялась ощупывать мою голову. — Да как же я ничего не почувствовала? Ты от меня закрылась, да? Где болит? Что тебе принести из лекарств?
— Все хорошо, — взяла я на руки свою подружку, укоризненно покачала головой, глянув на скуксившегося енота, который уже осознал, что акцентировался не на той информации, и пошла в ванную мыть руки.
Во время плотного завтрака мы рассказали домочадцам обо всем случившемся ночью. В том числе о моих новых умениях, которые я, правда, пока не осознавала.
— А какие языки? — уточнил Вася.
— Французский, немецкий, итальянский, турецкий, и еще один я не идентифицировала: то ли венгерский, то ли румынский. Посмотрю в Интернете… Только они как-то странно в голове уместились. Вроде и владею ими теперь, но вот взять и сразу заговорить не могу, — задумалась я.
— А в свитке, в свитке-то что было? — перевел взгляд на некроманта Василий.
Мортем молча залез в карман, вынул сложенный лист бумаги, под нашими жадными взглядами развернул его и выложил на стол.
Судя по увиденному, у барона Белорезова была фотографическая память. Он умудрился воспроизвести весь текст на французском языке, сделать вставку на древней латыни и нарисовать рисунок: те самые две пентаграммы, вписанные одна в другую.
— Так здесь же всё непонятно написано, — разочарованно протянул Енька.
— Я тоже не понимаю, — вздохнула Белла и подняла на меня грустные глазенки. — О! Арин, ты же теперь французский знаешь! — осенило ее. — Читай! Заодно и проверим, как у тебя в голове всё улеглось.
Все присутствующие, в том числе Мортем, уставились на меня с жадным интересом, а я вчитывалась в незнакомый текст. Что удивительно — понимала. И то, что я понимала, нравилось мне все меньше и меньше.
— Ну?! — жадно подалась вперед белочка.
— Да не томи же! — постучал по столу лапками енот.
— Арина? — Даже терпеливый Василий не выдержал.
— Это ужасно, — ответила я, впрочем, не им, а некроманту. — Ты читал?
Теодор поджал губы, поморщился и кивнул.
— Ребята, тут написано, как с помощью накопления сил и перенаправления их… В общем, нужно убить тридцать человек. По три в каждом из внешних углов обеих пентаграмм. Люди могут быть простыми, без способностей. Главное — собрать выбросы энергии во время их смертей. Причем обряды отличаются. Если во внешней пентаграмме эти… жертвы умирают долго и мучительно, то во внутренней — быстро и практически безболезненно. А вот финальной точкой является смерть мага, ведьмы или ведьмака. То есть того, кто обладает магическим даром.
— Все, кроме последнего, мы и так уже осознали, Арин, — поерзала от нетерпения Белла. — Для чего всё это?
— Для обретения могущества. Тот, кто проведет всё это, станет сильным магом. Очень сильным.
— Насколько сильным? — уточнил домовой.
— Самым сильным из всех существующих, если я правильно перевела, — побарабанила я пальцами по столу.
Все замолчали. Фамильяры обеспокоенно переглядывались и пыхтели, Вася задумчиво перебирал бороду, Теодор внимательно смотрел на меня. О чем он думал, я не знала. Меня больше беспокоило другое.
Как я уже сказала, барон Белорезов обладал феноменальной зрительной памятью. Он воспроизвел не только текст старинного свитка и рисунок, прилагающийся к заклинанию на древней латыни, но и мелкие пометки, сделанные от руки в разное время разными людьми. Отчего разными? А потому что сделаны они были на разных языках. В левом верхнем уголке красовалось слово «храм» на итальянском — «tempio». В правом верхнем, там, где обычно пишут шапку документа, чуть наискосок тоже была надпись «собор», но уже на французском — «cathédrale». Из чего я сделала вывод, что когда-то давно этот свиток прятали от всех церковники.
Но вот то, что мне совершенно не понравилось — это схематично нарисованная печать в нижнем левом углу. Половину букв видно не было, но мне и этого хватило.
— Тео, ты видел это? — повернула я к нему лист и ткнула пальцем в этот оттиск, который перерисовал Дмитрий Викторович, пока занимал мое тело.
— Видел. И? — чуть нахмурившись, произнес некромант. — Ты знаешь, что это?
— Сейчас покажу, — заявила я, встала и направилась в свой кабинет.
Имелась у меня там одна вещица, на которой красовался такой же штамп. Покопавшись в тайнике, я вынула старинную книгу и принесла ее на кухню, где меня ожидала разношерстная и разномастная компания.
— Смотри, — серьезно велела я, положив томик на стол и открыв обложку.
— Смотрю, — медленно кивнул Мортем. — Кому принадлежит эта печать?
— Ты не поверишь… Да я сама не верю! ВУСВОМу. Больше ста лет назад, еще в царской России, до того как менялась власть и происходили все… мм-м… политические сотрясения в моей стране, у ВУСВОМа, который раньше назывался совсем иначе, была именно такая печать. Ею помечены все архивные документы и редкие книги, к которым ни у кого, кроме важных особ, нет доступа.
— И откуда же тогда эта книга у тебя?
— Это прабабушкина. Она в свое время… В общем, ее украл из архива Совета ее любовник, так как она его очень попросила.
Мортем поперхнулся воздухом и уставился на меня в немом изумлении.
— Ну а что? — пожала я плечами и любовно погладила раритет. — Это очень важная и полезная книга. Ты не представляешь, сколько в ней нужной информации для светлых ведьм. А Совет не желал выставлять ее в библиотеку, чтобы можно было прийти, почитать и выписать требуемые сведения. Прабабушке пришлось действовать радикально. И не только ради себя, но и на благо потомков, то бишь своей дочери, ну и остальных… Мне вот эта книга очень пригодилась. Мы с мамой, когда делили библиотеку, чуть не передрались за нее. Я ее честно умыкнула и припрятала, хотя матушка бесилась так, что я думала, проклянет на веки вечные. Но теперь именно я являюсь владелицей этого старинного гримуара.
Некромант сдавленно хмыкнул, а Вася усмехнулся в усы. Он-то помнил наш скандал, собственными глазами наблюдал, а потом учиненный нами бедлам прибирал. Как дом тогда уцелел — большой вопрос. Но когда надо, я умею быть очень упрямой, так что у маман, несмотря на ее нелегкий характер, шансов не было.
— Но, возвращаясь к штампу, ты понимаешь, что этот свиток украден из архива ВУСВОМа? — посерьезнела я, взглянув в разноцветные очи некроманта. — До него добрался кто-то из наших, чужой туда просто не смог бы попасть. Там охрана круче, чем в… резиденции президента страны. И это может быть кто угодно. Даже Артём Зотов или Ирина. Фамилии ее я, кстати, не знаю. И что делать?
— А ты сама что думаешь? Ты ведь знаешь больше народу. Для меня все ваши — темные лошадки.
— Я думаю, что доверяю только Владимиру Вольфганговичу, Пашке и Лёлику. Ну еще Манане. Всё! Больше никому. Этих четверых я знаю много лет, все остальные априори могут быть виновны.
— А как же твоя мама? — поднял бровь над черным глазом Теодор.
— О. Мама… Скажем так: при всем том, что она стерва первостатейная, как и положено, в общем-то, потомственной ведьме, но ей не интересна сила, которую может дать ритуал из этого свитка. Уж поверь. И потом, госпожа Стрельцова-старшая обычно действует другими методами, если ей что-то нужно.
— Какими же? — явно заинтересовался англичанин и чуть подался вперед. — Познакомишь нас?
— Упаси боже! — искренне открестилась я.
— Ты, мистер Смерть, не поминай лучше ее мать лишний раз, — мудро посоветовала Белла. — Чем дольше ты с ней незнаком, тем тебе же лучше. Мы и так излишне часто говорим о ней. Как бы не явилась. Чуйка у нее… ведьминская.
Вася, я и Белла дружно содрогнулись и поежились. Енька не имел счастья быть с ней знакомым, а потому лишь заинтересованно поблескивал глазенками.
— Значит, доверять никому нельзя, — помолчав, перевел тему разговора некромант. — У нас остались неисследованными еще два угла внешней пентаграммы. Ехать все равно нужно. А вот о свитке и цели, ради которой всё делается, молчим. Евграфий, Белла, Василий, — обвел он тяжелым взглядом членов нашей тесной компании.
— Да мы поняли, — всплеснул лапками енот. — Я — могила!
— Да уж не глупые, и без тебя всё осознали, — скривила мордочку белка.
— Ты, мистер Смерть, главное Арину убереги, — зыркнул на Мортема из-под нахмуренных бровей домовой. — А то ведь я не погляжу, что ты некромант…
— А вот насчет этого не беспокойся, Василий, — совершенно серьезно ответил Теодор. — Она моя пара, и уж поверь… — договаривать он не стал.
— На-пар-ни-ца, — скорее по привычке, чем из духа противоречия или желания научить, наконец, этого глупого иностранца говорить верно, исправила я.
На мне тут же сконцентрировались взгляды всех присутствующих. Белла смотрела на меня как на любимое, но та-а-акое тупое дитятко. Енька — как на непроходимую дурочку. Василий покачал головой, но выражение его глаз я прочитать не смогла. А Мортем обжег своими разноцветными очами, и я вдруг стремительно залилась краской, вспомнив наши ночные поцелуи.
Нервно подтянула к себе старинный гримуар, закрыла его и погладила обложку, делая вид, что я тут вообще ни при чем, случайно мимо проходила.
— Я это… пойду спрячу в тайник, а то вдруг кто увидит. Мне совсем не улыбается объясняться потом, откуда в моей семье вещь из архива Совета магов. — Подхватив томик, я неловко выбралась из-за стола и потопала в свой кабинет.
Тьфу! Засмущали, как девчонку. А я взрослая солидная женщина. Да. Трижды замужем была. Так что нечего…
Повозилась, пряча книгу и накладывая защитные чары, скрывая тайник от всех. Убедилась, что сделала всё как нужно, и отошла к окну. Что-то разнервничалась я. И маму не к добру вспоминали, и вообще вся эта история. Теперь, получается, верить никому нельзя. И Манана молчит, что странно. Никаких жутких предсказаний. Может, в ближайшее время ничего и не планируется? Ведь вся эта история с построением пентаграмм и сбором силы длится уже месяца три как минимум. Когда же развязка?
Опустившиеся внезапно мне на плечи руки заставили от неожиданности подпрыгнуть. Я чуть не заорала, лишь в последний момент захлопнув рот. Это же моя квартира, здесь нет чужих…
— Не переживай, — прошептал Мортем, аккуратно разворачивая меня и обнимая. — Я со всем справлюсь. А ты просто будь рядом и береги себя. Хорошо?
— Да я… Ну да…
Мое невнятное бормотание, он заткнул лучшим способом — поцеловал.
— Арин, я чего хотела… — скрипнула дверь.
Мы с Теодором отскочили друг от друга как ошпаренные. Нет, я всё понимаю, мы взрослые люди, но…
— А вы чего это тут делаете? — с подозрением поинтересовалась белка.
— Что они делают? — тут же над ней появилась голова енота, который тоже решил заглянуть ко мне в кабинет.
— Хвостом чую, твой мистер Смерть что-то задумал, — прищурилась Белла.
— А ну не трожь моего хозяина! Он хороший! — тут же вскинулся Енька.
— Да кто же говорит, что плохой? — с подозрением глядя на нас с Теодором, ответила летяга.
А меня неожиданно разобрал смех. Вот никакой личной жизни! Сейчас, поди, еще и Василий придет…
И точно!
— Что за разборки? — заглянул к нам домовой.
И я не выдержала, сорвалась на хихиканье, а когда и Мортем, стоящий рядом, сдавленно фыркнул, начала хохотать.
— Чего это она? — озадачился Енька и потеребил свою пушистую подружку по плечику.
Смеялась я так заразительно, что первым не выдержал Теодор и присоединился. Следом за ним прыснула белочка, за ней енот, а там и Вася добавился. Похоже, так у всех выходил наружу стресс после утренних шокирующих новостей.
Уже позднее я спросила у Тео:
— Слушай, а внешность-то мага Белорезов описал? А то я совсем забыла уточнить. Столько всего произошло.
— Он нарисовал. Я уже прикрепил его рисунок на доске рядом с фотороботом, составленным по воспоминаниям продавщицы из Малого Каравая.
— О! — Я торопливо обогнула доску, чтобы взглянуть. — Думаешь, это его настоящая внешность? Или все же личина?
— Второе, — подошел ко мне Теодор, быстро глянул на дверь, чтобы убедиться, что к нам в комнату опять никто из домочадцев не ломится, и обнял за талию. — Привидения видят больше, чем люди. Барон сказал, что лицо того мага периодически словно рябью шло. Но что скрывалось под личиной, он не смог рассмотреть.
— Плохо. Значит, виновным может оказаться любой…
Этим же вечером у нас собрались мои коллеги мужского пола. Манану не приглашали, а вот Павел, Леонид и мой замечательный шеф приехали. Все трое, как обычно, голодные, так что сначала Вася их кормил, а Мортем тем временем рассказывал новости.
— То есть Зотову говорить ничего не будем, — сделал верный вывод из всего услышанного Пашка.
— И не только ему, — одарил его тяжелым взглядом Владимир Вольфгангович. — Учитывая оттиск печати… Кто из наших не мечтает о могуществе?
— Все, кроме оборотней, — почесал затылок рыжий Лёлик. — Мы не маги и не ведьмаки. Нам все эти ваши штучки-дрючки неинтересны, да и неподвластны. Так что если кого-то из вусвомовцев и подключать, то только из наших. Жаль, поздно обнаружили этот музей. Если бы по свежим следам, сбегали бы, понюхали. А теперь там все уже затоптано, смысла нет.
— Паш, а кости жертв, которые мы нашли ночью в подвале музея?.. — вопросительно глянула я на Павла.
— Увезли уже. Я там не был, но мне Зотов звонил. Сказал, что закрыли музей на проверку, якобы Санэпиднадзор получил жалобу, что у них крысы завелись. А для музейных экспонатов — это смерть. Так что всё прикрыли без разговоров.
— Я так понимаю, завтра вы собрались проверять оставшиеся две точки внешней пентаграммы, — обронил мой шеф. — Думаю, об этом Зотову сообщить нужно. Не доказано, что Артём замешан, а ваши расчеты он видел. Так что по-любому в курсе поисков.
— Безусловно, — кивнул некромант. — Но об информации, полученной от привидения, молчите. Леонид, кто из ваших мог бы в архиве ВУСВОМа потолкаться? Никаких вопросов задавать нельзя, но мало ли… Нюх у вас хороший, а после стольких убийств мог остаться неуловимый аромат крови или смерти.
— Не только крови, — прокомментировала я. — Раз он… то потом ведь это всё приходилось отмывать и, вероятно, отстирывать, поэтому возможен чрезмерно сильный запах моющих средств.
— Разумно, — кивнул Владимир Вольфгангович. — Стрельцова, а тебе бы, по-хорошему, посидеть дома и не лезть дальше. Места на карте рассчитаны точно, парни и сами справятся.
— Да я и не горю желанием, — буркнула я и покосилась на Теодора.
Тот явно боролся с собой. С одной стороны, он понимал, что мне на месте убийств делать нечего. А с другой, не хотел оставлять без присмотра.
— Хорошо… — наконец решился он. — Господин Туманов, оставляю свою пару под ваш присмотр. Раз уж вы столько лет были ее начальником и с ней до сих пор ничего не случилось, то, думаю, и в следующие несколько дней, вы ее проконтролируете.
— Чего?! Пару?! — остолбенел Лёлик.
— Не понял! — прогудел Пашка.
— Напарницу! На-пар-ни-цу! — с мученическим стоном исправила я, опять испытывая острое желание побиться головой об стол.
— Напарницу, говоришь? — прищурился Владимир Вольфгангович. — Уберечь, говоришь? Я ее сумел сохранить от всех, кроме пронырливых ухажеров, которым приспичило жениться на нашей красавице Арине. От этих тоже оберегать?
— От этих — особенно, — усмехнулся несносный иностранец, и все мужчины начали многозначительно переглядываться.
Спалил! Вот как есть — спалил меня перед шефом. Я под столом пнула некроманта ногой, чтобы не болтал лишнего, но он покосился на меня совершенно невозмутимо, более того, подмигнул зеленым глазом. И это, конечно же, не осталось незамеченным. Лёлик заржал, мой шеф хмыкнул, Пашка протянул руку и похлопал Мортема по плечу. Я только не поняла, ободряюще или сочувственно.
