Глава вторая
Пранкерские сайты
Алексей Столяров (Лексус)
О себе
Я обычный человек из простой семьи. Родился в Свердловске и всю сознательную жизнь прожил в этом городе. По образованию я экономист и юрист. И это, конечно же, помогает мне постоянно: экономика позволяет вести деловые и бизнес-переговоры с министрами или главами компаний, а юриспруденция — общаться со следствием, с прокуратурой и с другими силовыми структурами. А знание иностранных языков помогает общаться с главами других государств. Хотя начнем с начала.
Моя деятельность в жанре пранка началась с банального любопытства. Собственно, тогда еще никому не было известно, что такое пранк, говорили лишь о телефонных розыгрышах. Интерес к ним возник у меня лет в пятнадцать, когда всем хочется заняться чем-то прикольным и не забивать голову серьезными вопросами. Как только у меня появился Интернет (который работал на dial-up модеме с ужасной скоростью), я стал интересоваться контентом, который можно было найти в Сети. А выбор был обширным: существовали различные развлекательные сайты типа mp3prikol, mazafaka.ru (на котором впоследствии я вел раздел LOL), где можно было найти веселые аудиозаписи, программное обеспечение, советы для начинающих хакеров. Среди прочего я наткнулся на записи телефонных розыгрышей. Было забавно слушать, как мгновенно меняются настроение людей и созданный ими образ добропорядочных граждан в ответ на провокацию пранкера. Вообще, что это за термин — «пранк»? Раньше я никогда с ним не сталкивался. Порывшись в Интернете, я узнал, что пранк (от англ. prank) — проказа, выходка, шалость, шутка. Почему именно этим словом у нас называли банальное телефонное хулиганство? Скорее всего, потому что многие сайты начала 2000-х копировали зарубежные аналоги и использовали их терминологию. Поначалу пранки представляли собой обыкновенные магнитофонные записи розыгрышей. Эти записи оцифровывали на компьютере и выкладывали на различных сайтах в формате mp3. Позже розыгрыши стали записывать на CD и распространять среди знакомых. В наше время под этим термином понимают разнообразные розыгрыши, в том числе снятые на видео. Их еще называют социальными экспериментами: люди на улице ставят незнакомых прохожих в неудобные ситуации и снимают их реакцию.
В конце концов мне захотелось самому кого-нибудь разыграть. Но, конечно же, никто тогда не представлял, куда это может завести. Я даже не думал, что мое увлечение перерастет во что-то большее. И уж тем более, что оно станет основной моей деятельностью. Я жил обычной жизнью, строил свои планы, и, казалось бы, ничто меня с этого пути не столкнет. Но в какой-то момент я вдруг понял, что занятие пранком стало для меня не просто отдушиной. К тому же занятие это очень интересное: постоянно происходит какое-то движение, выстраиваются комбинации, и никогда нельзя точно предугадать результат. А главное — ты сам можешь повлиять на ход событий.
Я до сих пор вспоминаю, как подростком, читая новости, все время представлял, что в период сложных взаимоотношений между Россией и другими странами выстраиваю различные цепочки управленческих решений, меняю какого-нибудь посла в одной из стран на более подходящую фигуру или же придумываю, как нужно вести себя политику, попавшему в сложную ситуацию, в момент политического кризиса. Впоследствии некоторые из этих комбинаций я успешно использовал. В целом журналистика всегда была мне интересна, особенно политическая. А поскольку у нас часто журналистами работают люди, не имеющие соответствующего образования, я решил, что тоже смогу этим заниматься. В итоге журналистика и пранк-журналистика стали основной моей деятельностью.
Пранк-сообщества
Идея создать сайт, который объединял бы пранк-движение, возникла у меня в 2003 году. Ничего подобного на просторах Рунета тогда не было, хотя в Сети существовало множество интернет-культур и отдельных пранк-сайтов, а на персональных сайтах имелись разделы, посвященные пранку. Для меня, на тот момент еще подростка, были интересны все проявления контркультур и субкультур, которые обитали в Интернете. Наиболее заметными были такие сайты, как udaff.com, который аккумулировал интернет-жаргон, именуемый «падонкавским», litprom, который давал Интернету, а потом и всему обществу новых литературных авторов, и др.
Вообще многие субкультуры уходили тогда в онлайн, обсуждая свои интересы на различных форумах, а не вживую. Был и у меня свой персональный сайт, куда я выкладывал интересные статьи, свои и чужие пранк-записи. В 2003 году насчитывалось с десяток сайтов отдельных пранк-команд, чуть больше страничек начинающих пранкеров и несколько десятков порталов развлечений, на которых были собраны трз-приколы (включая пранки) из разных источников. Уже год спустя ситуация изменилась: общее число пранкерских сайтов увеличилось в несколько раз, однако наибольшее значение стали иметь специализированные порталы, где размещались пранки разных команд из различных городов России. Мой сайт и особенно форум на нем пользовались наибольшей популярностью. Тогда же пранк начал обретать какие-то признаки субкультуры — и я понял, что нужно сделать что-то глобальное, чтобы объединить общие усилия. В качестве базы для нового сайта я использовал свою персональную страницу, добавив туда свои пранк-записи и записи других участников сообщества. Так появился prank. ru, на котором русскоязычные пользователи со всего мира стали выкладывать свои записи.
Наше сообщество можно было назвать субкультурой. У нас были свои локомотивы — передовые города со своими неформальными лидерами. Изначально сообщество было разнообразным, в нем участвовали представители различных субкультур — панки, рэперы, неформалы и т. д. Этакий клуб по интересам.
Со временем появились сайты, аналогичные prank. ru, кто-то даже пытался воевать с нами, доказывая, что он круче. Случались захваты и взломы сайтов, сливы компромата. Однако постепенно сложилась определенная субкультура, появились популярные пранкеры, стали проходить слеты и даже общероссийские и региональные съезды.
Среди пранкеров были люди совершенно разные, придерживавшиеся различных политических взглядов, музыкальных вкусов. Но подчеркну — сайт всегда был аполитичен. У нас существовали свои негласные правила, например, не оскорблять людей, не проявлять агрессию, не заниматься проплаченными заказами с целью отомстить кому-либо. И я в качестве модератора старался следить, чтобы они не нарушались.
У пранкеров никогда не было определенной структуры или какой-то официально организованной группы. Никто никому не указывал, как себя вести. Сообщество было децентрализовано. Порой люди из разных враждующих субкультур (панки, рэперы, неформалы, футбольные фанаты) хорошо уживались и мирились в этом сообществе, так как оно их объединяло.
У пранка, как известно, есть разные версии:
• хард-пранк (от англ. hard — тяжелый) — это обычный телефонный разговор с целью довести собеседника до состояния гнева, дать высказаться в адрес звонящего. Как правило, жертва, поняв, что звонок — не ошибка, угрожает расправой;
• лайт-пранк (от англ. light — легкий) — его цель — посмеяться вместе с жертвой, пошутить или поговорить по душам. В таком розыгрыше пранкер обычно играет более активную роль, чем в хард-пранке;
• радиопранк представляет собой звонок на радио и розыгрыш ведущих в прямом эфире;
• технопранк подразумевает прокрутку записей фраз (нарезки) известных жертв другим жертвам. Профессионально выполненный технопранк создает аутентичное впечатление, что звонит живой человек. Известны случаи прокрутки нарезки тем же самым жертвам, чьи фразы и были записаны (зеркальный технопранк). При успешном исполнении жертва не понимает, что ругается со своей собственной записью;
• еще одной разновидностью пранка является конференция, то есть соединение двух или более жертв в конференц-звонок. Во время конференции пранкер предварительно дозванивается до одной из жертв, что позволяет сразу же после соединения вызвать накал эмоций. Без подогрева конференция неизменно угасает после разборок («Это не я вам звоню, это вы мне звоните»).
Ни у кого, в том числе у меня, и мысли не возникало, что пранк может быть серьезным, что его можно рассматривать как доказательство в суде или как журналистское расследование.
После создания prank.ru пранк-сообщество стало развиваться, а я задался вопросом: есть ли подобные сообщества в мире. И вообще, откуда к нам пришел термин «пранк»?
Оказалось, что пранк в этом виде существует не только в России, но и в США и Канаде. Все пошло от американских радиодиджеев и журналистов, которые имели доступ к базе звезд шоу-бизнеса и политиков. Были пранки с Николя Саркози, Уго Чавесом и другими президентами, но они носили развлекательный характер, никто не пытался выведать у руководителей государств какую-то информацию. Однако был случай, когда австралийские радиоведущие позвонили в больницу, где находилась Кейт Миддлтон, и попытались у медсестры выведать, как чувствует себя известная пациентка. Медсестра покончила с собой, когда запись была обнародована. Поэтому к пранку стоит относиться аккуратно. Для российских пранкеров вмешиваться в личную жизнь тех, кого разыгрывают, неприемлемо.
Помимо розыгрышей от профессиональных радиодиджеев был и пранк в чистом виде, который делали простые люди. Например, дуэт Jerky Boys (сейчас западные СМИ называют нас их аналогом) — два молодых человека Джонни Бреннан и Камал Ахмед, которые жили в Нью-Йорке в районе Квинс и занимались телефонным пранком. Они звонили в частные компании и пытались вывести людей на эмоции. Получалось зачастую забавно. Никакой политической подоплеки эта деятельность не имела. Их хобби перешло на новый уровень, когда парни отнесли любительские записи на радиостанции Нью-Йорка. Успех не заставил себя ждать: их записи зазвучали в программах известного радиоведущего Говарда Стерна. К Jerky Boys пришла популярность. В итоге известный музыкальный лейбл предложил им выпустить CD-альбом, который сразу же вошел в топ американских чартов. Jerky Boys продали более 8 миллионов компакт-дисков, о молодых людях даже сняли художественный фильм, в котором они сыграли сами себя. Jerky Boys пользовались успехом вплоть до 2000 года, пока дуэт не распался. Это первый пример того, как пранку удалось коммерциализироваться на Западе. Для меня это было открытием.
Однако есть и дурные примеры. Например, в Америке существовало сообщество Pranknet. Его идеологом был канадец, который называл себя Декс. Pranknet был аналогом нашего пранкерского сообщества. Они тоже общались на форуме, но у них имелась специальная программа, к которой каждый мог подключиться и поучаствовать. У Pranknet даже сложилась определенная иерархия. Однако их пранки нельзя назвать безобидными: они часто звонили в различные службы, в отели и говорили, например: «Произошла утечка газа, пожалуйста, разбейте окно телевизором, телевизор выкиньте из окна отеля, чтобы к вам проник воздух», и пытались манипулировать людьми, попавшими в стрессовую ситуацию.
Однажды водителю грузовика, который привозил фастфуд, они сказали: «В ресторане случился пожар, пожалуйста, заезжайте прямо через стекла». В итоге грузовик протаранил весь ресторан. В общей сложности различным предприятиям они нанесли ущерба больше чем на 60 тысяч долларов, снискали дурную славу, а некоторые отправились за решетку. Сообщество в итоге распалось. Я сидел в их чате и пытался понять их психологию. Пытался выяснить, чем отличается их пранк от нашего. И пришел к выводу, что мы всегда уделяли большую роль тому, с кем говорим, а не тому, кто говорит. То есть в России больше внимания всегда уделялось именно «жертве»: как можно вытянуть из человека интересующую информацию или «развести» на эмоции.
В американском пранке больше внимания уделяется тому, как пранкер себя ведет: что он говорит и как себя подает.
Но вернемся к России. Когда стали доступны номера телефонов знаменитостей, появились звездные пранки. Первыми звездными «жертвами» стали Киркоров и Моисеев. Они изрядно, скажем так, использовали ненормативную лексику. И всем, конечно же, это было чрезвычайно интересно, потому что звезды тогда редко выставляли себя в негативном свете — их среда традиционно ассоциировалась с гламуром и глянцем. Именно поэтому пранкеры старались всячески их провоцировать. Никакой особой цели, кроме развлечения, у этих звонков не было. Но сообщество постепенно развивалось и в конце концов доросло до того уровня, когда простым пранкерам захотелось заняться не банальным хулиганством, а получать какую-то ценную информацию. Тогда появились записи, где со звездами общались не для того, чтобы их спровоцировать или дискредитировать, а с целью что-то у них узнать.
Пранкеры представлялись именами известных людей, при этом даже не всегда меняя голос.
Постепенно пранк в его первоначальном виде стал угасать. Сам я становился старше, а с возрастом, как известно, интересы меняются. Пранк как развлечение перестал иметь для меня большую ценность. Я переключился на личные дела, на учебу. Потом была моя служба в российской армии, затем я путешествовал по миру: по Европе, по странам Америки, изучал иностранные языки. Тем не менее пранк оставался моим хобби. Я видел, что Вован не уходит из этой сферы. Но он занимался в основном журналистикой, связанной с шоу-бизнесом, а я от этого всегда был далек. Я тогда уже понимал, что его деятельность перерастает в микс журналистики, шоу-бизнеса и пранка.
Я всегда обращал внимание на политические события, которые происходили в стране. Теперь мне захотелось не просто наблюдать, но и активно в них участвовать, на что-то влиять. В какой-то момент стало очевидным, что пранк может быть политическим: в преддверии очередных выборов многие кандидаты стали его использовать в своих целях — звонили оппонентам, выкладывали записи в Интернет. Но делали они это так неумело! Я подумал, что мог бы сделать все значительно лучше. И в 2012 году я все-таки вернулся к пранку: начал заниматься политической его составляющей, периодически выкладывал записи на prank.ru. Сделал записи с Гари Каспаровым, Дмитрием Быковым, Антоном Носиком, Сергеем Митрохиным, Алексеем Венедиктовым, Борисом Березовским, Станиславом Белковским и другими. Выбор этих политических и интернет-деятелей объяснялся тем, что мне хотелось занять свою альтернативную креативную нишу.
Тем не менее пранк оставался для меня лишь хобби, пока не произошли известные события на Украине. Тогда уже мне удалось сделать несколько удачных записей с яркими политическими деятелями (Коломойским, Ляшко, Ярошем, Семенченко), которые быстро набрали популярность в Сети. После этого я стал относиться к своей деятельности уже более серьезно.
В какой-то момент мне пришлось выбирать между бизнесом, на который приходилось тратить 90 % времени и который мне был не очень интересен, и пранком, который всегда меня интересовал и давал много эмоций. Я каждый раз узнавал что-то новое, исследовал различные сферы, добывал инсайдерскую информацию, погружался в процессы принятия политических решений, путешествовал по странам и посещал президентские кабинеты, не выходя из дома, в общем, совершенно свободно креативил. В бизнесе это невозможно. Мою деятельность, как и деятельность Владимира, стали освещать все федеральные и зарубежные СМИ, а однажды мы получили предложение работать на федеральном канале. Это был наш первый опыт создания собственного шоу на ТВ.
Мы расширили границы пранка, поэтому именуем себя пранк-журналистами. В нашей деятельности основное внимание приковано к той персоне, с которой мы общаемся.
Как достучаться до человека и понять, о чем он думает, чего боится и что никогда не сказал бы в открытую. Это новый жанр, пусть и спорный, но его уже рассматривают в университетах на дисциплинах, связанных с журналистикой и пиаром.
Под термином «пранк-журналистика» я понимаю определенный подвид лайт-пранка, ценность которого определяется его информативностью в сочетании с юмористической составляющей. Самое главное различие — отсутствие журналистской этики и официальной должности у пранкера. Тем не менее, сегодня многие СМИ пренебрегают и этим, периодически звоня своим собеседникам от имени государственных органов, в том числе правоохранительных, чтобы заполучить необходимую информацию. Поэтому считать нас нарушителями моральных и этических норм было бы неверно.
Эту традицию задали сами представители классических СМИ.
Борис Березовский и Михаил Горбачев
Начав заниматься политическим пранком, я мечтал пообщаться с несколькими персонажами, которые так или иначе повлияли на историю нашей страны. Одним из них был Михаил Горбачев, ускоривший ее распад, а второй — Борис Березовский, получивший от этого распада политические и экономические дивиденды, которые, впрочем, с легкостью и потерял.
С Горбачевым мне удалось поговорить в 2016 году от имени Никиты Михалкова в период их заочной ссоры в СМИ. Тогда в преддверии юбилея Михаила Сергеевича Михалков заявил следующее: «Я уверен, что ничего невозможно построить, не расчистив площадку. А расчистить площадку — это на государственном уровне признать преступления Горбачева и Ельцина. Вольно-невольно, руководствуясь амбициями — не амбициями, сейчас не об этом речь. Их свершения привели к развалу нашей страны! И это самая великая геополитическая катастрофа, случившаяся за это столетие». Реакция Горбачева не заставила себя долго ждать: «Пусть занимается своим делом, у него всегда претензия такая: на царя выйти. Так не будет. Что касается политики, у него большие претензии и амбиции, и это вредит. У него есть своя сфера, и она важна, мы должны ценить его талант. В политику ему не нужно влезать».
Я не мог проигнорировать это событие и решил позвонить первому президенту СССР. Номер его мобильного был в одной из журналистских баз, которой пользуются сейчас все журналисты. Я и раньше пытался дозвониться до Горбачева, но тщетно. Однако когда появилась эта новость, решил снова попытать счастья — и неожиданно трубку взял сам Михаил Сергеевич. К беседе я не готовился, поэтому сразу перешел к делу, пытаясь неумело имитировать голос Никиты Сергеевича. Впрочем, Горбачев не заметил подвоха. Я предложил ему обсудить все спорные вопросы, но не по телефону, а при личной встрече.
П. - пранкер.
Г. — Горбачев.
Г.: Я не против встретиться. У меня нет к тебе ни претензий, ни умысла никакого.
П.: А зачем тогда говорите, чтобы я в политику не лез? У меня ведь есть такие же права, как и у всех, как и у вас.
Г.: Да, есть. И ты забыл, что это перестройка дала тебе эти права.
П.: Это вы правильно сказали.
Г.: Я не вижу оснований, зачем тебе, прославленному нашему режиссеру, актеру, любимцу народа, брать мое имя и использовать на такие дела. Никита Сергеич, ну что это? Мы же с отцом дружили.
П.: Ну, давайте не будем ссориться, будем дружить! У меня такое мнение. Я просто выпил немножко, и мне захотелось что-то такое заявить. ну так получилось.
Г.: Будем считать, что инцидент между нами исчерпан.
П.: Да, можете даже прессе позвонить и сказать, что я извинился.
Г.: Да никому я звонить не буду, что ты! Это мне все время звонят, наседают.
П.: Мне тоже что-то много звонят.
Г.: Ну так ты же звезда!
Сначала Горбачев обрадовался предложению встретиться, но потом отказался. Причиной назвал подготовку к своему юбилею. Сказал, что не хочет, чтобы Михалков вытирал ноги об него. На мое предложение сходить в баню он тоже ответил отказом. Горбачев отметил, что хорошо знал отца Никиты Михалкова, однако подобных высказываний от его сына никак не ожидал.
Я сказал, что слегка выпил, поэтому и позволил себе лишние слова. Потом предложил Горбачеву не ругаться. Эти слова успокоили бывшего президента. Но он тут же добавил, что не намерен приглашать Михалкова на свой юбилей. А если Михалков явится, то он будет очень сильно недоволен таким визитом. В ответ на это я по-дружески поругал его за его действия в Прибалтике и распад Союза. Бывший президент старался оправдать все незнанием ситуации в стране. Ничего нового он не сказал. Куда больше меня позабавила его реакция после разговора, когда запись была выложена в Интернет и все СМИ начали ее активно обсуждать. Сначала Горбачев ругался на СМИ и говорил, что журналисты специально выгораживают Михалкова, который не хочет извиняться публично, и настаивал, что ему действительно звонил режиссер. А когда Горбачеву дали послушать запись, он сказал: «Этого пранкера нужно выселить из страны, раз он вмешивается в телефонные переговоры». Слышать это от нобелевского лауреата и «борца за свободу» было странно, ведь кто, как не он, публично осуждал политику принудительной высылки диссидентов из Советского Союза. Страшно даже представить, что было бы со мной, если бы этот звонок произошел лет 30 назад.
Тогда слова бывшего президента СССР имели бы совсем другой эффект! Тем не менее одно из своих желаний — пообщаться с первым и последним президентом СССР — я осуществил.
* * *
Номер Бориса Березовского мне удалось найти благодаря взломанной неизвестными хакерами журналистской базе, опубликованной в Интернете. Березовский был загадочной личностью, серым кардиналом российской политики 1990-х, жил он за рубежом, лишившись политического статуса и многих денег. Я заслушивался записями его прослушек с юности, когда учился в университете. Кто-то выкладывал компрометирующие материалы его старых телефонных переговоров с Фридманом, Гусинским, Абрамовичем, когда он обсуждал судьбоносные для страны вещи — от коробки из-под ксерокса до дела Литвиненко. И в каждой этой записи прослеживались простота и чертовская гениальность этого олигарха. При этом я понимал, что за всем этим стоит множество загубленных судеб. Также я знал, что он инвестировал немалые средства в поддержку первого майдана на Украине и обвинялся в призывах к свержению конституционного строя в России. Мне были непонятны его мотивы.
Первые звонки Борису Абрамовичу я сделал от лица оппозиции, а точнее — Алексея Навального. Березовский мне не поверил, сразу же попросив выйти в скайп: хотел удостовериться, что звонит именно Навальный. Видимо, Березовский его хорошо знал.
Это было в 2012 году, когда по всей России прошли митинги оппозиции, креативный класс начал выпускать свои разоблачительные и язвительные ролики. А вот со стороны, скажем так, патриотического класса информационных материалов было очень мало. Я решил, что пранк — вполне подходящая технология для того, чтобы занять свою нишу и разоблачить особо ярких представителей либеральной оппозиции.
На тот момент в Сети уже были выложены записи пранков с Борисом Березовским, но все они носили юмористический характер и не имели никакой информационной ценности. Однако вырезав его фразы из этих записей и проиграв их в трубку по заранее подготовленному сценарию, можно было получить интересный материал. В общем, я решил использовать технопранк. Так я хотел выяснить, кто в действительности тесно сотрудничает с олигархом. В слитой в Сеть записной книжке журналистов имелся телефон Антона Носика, одного из создателей Рунета и многих российских интернет-проектов. Тогда было известно, что Носик тоже встраивался в оппозиционную тусовку. Записав высказывания Березовского, я позвонил Антону Носику. А у Березовского была такая фраза: «Давайте выйдем с вами по скайпу» — Борис Абрамович произнес ее, когда я попытался развести его от имени Навального. Я поставил эту фразу Носику, тот сразу решил, что Березовский реально хочет с ним пообщаться, и назвал в ответ свой скайп. Это был первый скайп-пранк, который потом стал отдельным жанром пранка. Скайп-пранк отличается тем, что ты не только слышишь своего собеседника, но и видишь его, а он в свою очередь видит тебя.
Итак, Носик вышел в скайп. Я, конечно, видео не включал, просто вставлял реплики Березовского, и разговор строился так, чтобы нельзя было понять, что это развод. Однако я распечатал на принтере маску Березовского на тот случай, если Носик попросит меня включить видеокамеру. Носик всячески велся на реплики Березовского. Самое интересное, что мне тогда удалось выяснить: они с Борисом Абрамовичем находятся в доверительных отношениях. Носик советовал Березовскому открыть Livejournal и заняться самопиаром в Интернете. Он заявлял, что специально зарезервировал аккаунт для Бориса Абрамовича, чтобы тот мог вести политическую агитацию в Сети. Однако фраз Березовского, которые у меня были, хватало только на то, чтобы с ним соглашаться. Ну а потом уже пришлось раскрыться. Носик до последнего не хотел верить, что с ним говорил не реальный Борис Абрамович, ведь голос принадлежал ему. В конце разговора я все-таки включил у себя на компьютере камеру. Каково же было мое удивление: он даже тогда не понял, что на мне бутафорская маска, и продолжил согласовывать свои предложения по живому журналу для Березовского.
Эта запись получила широкое распространение: весь Интернет обсуждал, насколько же тупая у нас оппозиция. Сам Носик оправдывался, что маска выглядела очень реалистично и он не мог заподозрить никакого подвоха. Но это только часть истории, потому что потом мне захотелось все-таки пообщаться с самим Березовским. Для этого разговора я нарезал фразы Носика, которые он произносил в разговоре с Борисом Абрамовичем. Затем я позвонил Березовскому в офис, договорился с ним о скайп-конференции (наконец мне удалось вывести в скайп его самого). Березовский включил камеру, и я увидел интерьер его лондонского офиса, который ранее видел только в редких интервью с ним. Особенно мне запомнилась фотография Литвиненко на столе. Олигарх сразу сообщил Носику: «Ты будь аккуратней, пожалуйста, а то в прошлый раз ты общался с какими-то п…ми вместо меня». Я еле сдерживал смех. Что самое интересное: мою камеру Березовский включить не просил, видимо, подумав, что на развод мог повестись только такой дурак, как Носик, но уж точно не он. Березовский сразу же стал зазывать Носика приехать обсудить вопросы при встрече на «юге», где они виделись в прошлый раз, подразумевая под «югом» Израиль. Он по-детски пытался спросить, зачем ему вообще нужно вести свой блог в соцсетях. Не понимал разницу между Facebook и Livejournal. В итоге удалось пообщаться с Березовским минут пять, пока подготовленные фразы не стали повторяться и уже не вписывались в канву разговора.
После этого от своего имени я позвонил в офис Березовского, чтобы расспросить, понравился ли Борису Абрамовичу розыгрыш. Он сказал, что до последнего момента не понимал, что это была нарезка фраз и что это было гениально. Потом я опять нарезал фразы Березовского и снова позвонил Носику, который повелся во второй раз и на тот момент явно уже находился в неадекватном состоянии. Схема с фразами Березовского работала безотказно, и я провернул ее также с Белковским, Венедиктовым, Чичваркиным и др. Однако эти пранки были в большей степени шуточными.
На этом нельзя было останавливаться.
Я создал фейковый аккаунт скайпа Березовского, который отличался от написания его имени буквально одним знаком, и думал дальше заняться разводом предполагаемых союзников Бориса Абрамовича. И вот в один прекрасный день на этот скайп пришло сообщение от странного адресата. Сообщение явно предназначалось Борису Абрамовичу. В нем говорилось, что с ним хотят встретиться представители внесистемной оппозиции. Видимо, это были люди, которым он диктовал свой скайп и которые ошиблись в написании его имени, а попали ко мне. Я начал переписываться с ними, пытаясь понять, чего же они хотят. Оказалось, что это представители националистического крыла оппозиции, участвовавшего в митингах, и что им нужно получить от Березовского деньги на раскрутку их движения.
Мы договорились с ними о телефонном звонке. С помощью нарезки все тех же элементарных фраз Березовского вроде «да-да» и «нет-нет» мне удалось узнать, что эти деятели непременно хотят попасть к нему в Лондон, уже получили визы и готовы вылететь по первой просьбе. Мне повезло, потому что в основном говорили именно они. Мы разговаривали десять минут. Выяснилось, что они создают национал-либеральную партию и им очень не хватает денег. Во время первого разговора они не поняли, что общаются с записанными фразами, но на второй звонок мне бы их не хватило. Поэтому я решил соединить этих людей и реального Березовского, выступив посредником между ними.
Я связался с Березовским от их имени и договорился о звонке. Этим людям я указал время, которое установил мне Борис Абрамович. В назначенный день и час я просто-напросто подключил обоих. История повторилась. Они жаловались уже настоящему Березовскому на отсутствие финансирования. Борис Абрамович жалко оправдывался, что у него денег нет, что все они брошены на лондонские суды с Романом Абрамовичем, но он точно знает, у кого их можно взять. Все бы ничего, но только вот программа партии ему не понравилась. Березовский просил ее переделать и скинуть ему на личный почтовый ящик.
Вообще весной 2012 года было нестабильное время. Оппозиция еще надеялась, что ей удастся силовыми методами взять власть, пыталась объединиться в координационные советы, включая туда либералов, националистов и левых активистов. Вырисовывались явные лидеры в лице Навального, Пономарева, Удальцова, Собчак и т. д. И каждый пытался получить необходимую спонсорскую помощь. Уже прошла акция на Болотной 6 мая, чуть не перешедшая в народные волнения, поэтому либералы и суетились. Это был их последний шанс.
Каждый день, возвращаясь из института, я проверял, нет ли новых сообщений от оппозиционеров, и планировал новые скайп-конференции между ними. Иногда они назначали их так поздно, что я проклинал все на свете, потому что хотел спать, а приходилось прослушивать их секретные переговоры. Порой мне это даже напоминало эпизод из всем известного фильма «На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон Бич опять идут дожди», где фронтовой связист в своей квартире прослушивал секретные переговоры Саддама Хусейна и Израиля и случайно узнал, что Саддама звали на самом деле Адик Гусман. Так и тут. Националисты обсуждали программу своей новой партии, которую хотел курировать БАБ, и обещали ему золотые горы, взаимоотношения внутри координационного совета оппозиции, междоусобные войны. Особенно меня поражало, что Березовский делал ставку на партию националистов, в которой состояли в том числе ярые антисемиты. Видимо, власть стоила дороже на тот момент.
Мало кто знает, что 12 июня 2012 года планировался реальный массовый майдан, который мог бы стать решающим в ходе противостояния внесистемной оппозиции и избранной власти. Именно это мне стало известно из разговора за день до так называемого марша миллионов. На тот момент в оргкомитете этого мероприятия возникли разногласия. Этот разговор имел для меня особое значение.
П. - пранкер.
Б. — Березовский.
П.: Вы в курсе, что здесь происходит?
Б.: В курсе, естественно.
П.: Большинство в оргкомитете не себя одеяло пытаются перетянуть и между собой ругаются. В конечном итоге страдает дело общее.
Б.: Это обычная история. С этим нужно просто научиться жить. По-другому никогда не получалось у революционеров.
П.: Это понятно. Ну лучше от таких людей избавляться.
Б.: Нет, это потом будете избавляться, когда власть возьмете, а пока что придется с такими людьми вместе жить.
П.: Ну, стараемся, да. А в остальном готовимся к завтрашнему митингу.
Б.: Послушай, вот меня это и интересует. У вас организованная команда?
П.: Да, естественно.
Б.: Сколько человек?
П.: У нас колонна, я так думаю, по нынешним этим самым тыщ 5 где-то будет.
Б.: Что готовите? Что вы собираетесь делать?
П.: На самом деле мы собирались пока что мирно пройти.
Б.: Этот протест на. никому не нужен! Слушай, извини, пожалуйста. Это уже нафиг никому не нужно. После того, что они вытворяют в последние дни и тем более сегодня, мирно пройти — это можно даже не ходить.
П.: Ну, это да. Согласен.
Б.: Значит, есть предложение. Вполне конкретное. Если завтра придет 200 плюс — это огромное число. А они сделали все для того, чтоб пришло 200 плюс. В этом смысле Володе можно сказать большое спасибо. Вообще всем благодарны ему. Все, что делал Володя последние дни: это принятие закона и сегодня обыски и т. д., это следствие его абсолютно неверного понимания реальности. С одной стороны, вы должны точно понимать, что он самый отвязанный. Среди вас даже никого близко такого нет по отвязанности, как он, и в этом его главное преимущество. Он самый решительный из всех. Неважно, чем он руководствуется: страхом, идеей, это не имеет значения. Он самый решительный. И до тех пор, пока он самый решительный, он чемпион мира. Как только среди вас появится решительней, чем он, он проиграл партию. Еще и потому, что он идет против течения. Против исторического времени. Поэтому у вас не хватает только одного, главного — у вас нет отвязанного. Ни одного. Сравнимого даже с ним нет. Правда, он борется за жизнь. Понятно?
П.: Понятно, да.
Березовский пытался дать понять, что мирные акции должны закончиться и нужно переходить к активным действиям — силовому захвату власти. Когда он говорил это, его голос дрожал, как будто он читал манифест. Это была его последняя надежда на то, что кто-то в России может провести революцию в его интересах. Оппозиционеры услужливо угукали, получая указания от своего потенциального инвестора. Но Борис Абрамович не успокаивался.
Б.: Но теперь что ж все-таки делать с этим — с количеством, которое выйдет, и с решительностью? Вот если вы просто это превратите в мирный поход с демонстрацией «Долой Путина!» — это просто смешно. Поэтому нужно поставить конкретную цель. Мне кажется, тут цель совершенно очевидна. Если придет 200 плюс, нужно взять одно здание. Одно. Но его нужно взять. Это здание называется Лубянка. Его нужно взять. Ты можешь себе представить картину, когда к зданию подходит 50 тысяч человек? Ты наблюдал когда-нибудь такую историю или нет в жизни?
П.: 10 тысяч наблюдал.
Б.: Это дико страшно. Это дико страшно, когда подходит 50 тысяч человек, а вокруг на самом деле 200. Это очень страшно. Ты не представляешь, как страшно. Первое разбитое стекло, и власть ваша. Стекло, даже не двери вышиблены уже. Я щас разговаривал тоже с одним активистом. Он говорит: «Там люди не готовы, они ничем не вооружены». Я говорю: «Послушай! А зачем оружие-то?» Он говорит: «Да вот дверь даже эта, заходят они на Лубянке, мы не вышибем». Я говорю: «Послушай! Что значит — не вышибем? Взяли машину, завели и въехали в дверь. И все». Ты пойми, что Володя и вся компания, она очень небольшая, кстати, там порядка 9 человек.
П.: Они наделали нарезные специальные такие вещи из железных блоков, чтобы машина туда не подъехала, к Лубянке.
Б.: Еще раз говорю. Вот это не имеет значения. Побить 10 окон — это то же самое. Они сами откроют дверь. Я тебе еще раз говорю, когда стоит вокруг 50 тысяч человек, то хочешь только одно — как можно быстрее, обнять все 50 тысяч. Понимаешь?
П.: Да, да, да. Понимаю.
Б.: Это естественный инстинкт всех абсолютно без исключения людей. Ты сразу всех любишь. Так вот, если идти без конкретной задачи, это все равно важно, я согласен, даже 5 тыщ там пройти, 10 тыщ, 50 тыщ, но это все не соответствует моменту, который сейчас возник. Там, я понял, Удальцов призывает устроить посиделки около Следственного комитета? Правильно, призывать в открытую он не может, а устроить посиделки тоже неплохо, чтоб взять потом Следственный комитет прямо сразу. Но ты пойми одну вещь: чем раньше вы это сделаете, тем меньше крови прольется. Будете делать через месяц, крови будет больше. Будете делать осенью, будет еще больше. А 50 тысяч человек организованных — это ни у кого больше такой массы нету. Ни у кого. Ни у кого нет. Вот возьмите вот эту инициативу в свои руки, вот возьмите Лубянку. Все. Нету. Этой власти больше нету.
П.: Я понял, да. Тем более что завтра там будет ограниченное количество дежурных.
Б.: Да пускай хоть полк будет! Это никого не волнует, когда 50 тыщ приходит. Пускай чем больше их, тем лучше. Тем больше сразу сдадутся в плен. Чтоб потом их не разыскивать.
Такая самоуверенность Березовского говорила лишь о том, что он был полностью оторван от реальности. Здание ФСБ было единственным камнем преткновения, который мешал ему вернуться обратно в Россию. Однако самое интересное: его собеседники ему беспрекословно доверяли. И если бы они действительно послушались его безумных советов и установок, то могло произойти непоправимое даже при меньшем количестве пришедших. Тем не менее они стали рассказывать о своем видении предстоящего марша.
П.: Единственное, что лучше брать не основное здание, а соседнее серое, которое более функционально.
Б.: Да любое берите. Не имеет вообще никакого значения. Вот ты пойми. Имеет значение картинка, как вы берете здание. Больше вообще ниче не имеет значения. О картинке тоже не заботься, там будут тысячи, сотни людей, десятки… будут снимать. Больше ниче не нужно. Нужна картинка по российским и западным СМИ, как вы берете здание на Лубянке, любое. Больше вообще ниче не нужно. А дальше блокируйте вылеты из аэропортов и все (смеется). И власть ваша. Очень важно понять: они не готовы к тому, что вы завтра будете такими. Они не готовы. Они считают, что вы все обосрались и что вас столько не выйдет. Вот и все. Иначе бы они не делали то, что они делают. Зачем им нужно было принимать этот закон и зачем им сегодня нужно было делать вот этот вот идиотизм? Если б они понимали это так, как мы понимаем. А они понимают по-своему. Потому что они 12 лет в беспределе. Это меняет абсолютно картинку мира. Но я тебе еще раз говорю, завтра никто не ждет. Вот завтра не ждут. Даже если они щас слышат разговор. (Мне хотелось вмешаться фразой «слышим-слышим».)
Да вообще не волнует. Просто не волнует. Поверь мне, у вас завтра реально есть возможность взять власть. Я на связи. В любой момент. Обнимаю! Всем успеха! Ксюше привет и успехов!
К счастью, на следующий день вышло гораздо меньше людей, чем на предыдущий митинг, а национал-либералы так и не смогли сплотить своих сторонников и настроить людей на погромы. Все-таки сыграл инстинкт самосохранения. Однако когда сегодня говорят, что никто из иностранных представителей не пытался как-то повлиять на внутрироссийские политические процессы, хочется включить им эту запись. И более того, в 2015 году в период предвыборной кампании Навального в Костроме мне довелось общаться с представителями посольства США в России, которые подтверждали факт тесного взаимодействия с новоиспеченным лидером оппозиции Алексеем Навальным. Поэтому особенно смешно сегодня звучат выпады в адрес России, которая якобы пытается влиять на исход выборов в других странах. Березовский, безусловно, хотел повлиять на выборы в России, он вкладывал последние деньги в различного рода радикальные организации. Правда, ставил он тогда на политические трупы и безвкусные политические авантюры. Да и средства Бориса Абрамовича были ограниченны, чтобы разбрасываться ими, как в 1990-е. В итоге ни революции, ни денег. Потом он проиграл в верховном суде Лондона по иску к Абрамовичу — самому судьбоносному иску в его жизни. Березовскому пришлось возместить все судебные издержки, многие друзья от него отвернулись. И лишь мои периодические звонки поднимали ему настроение. На шутки в духе бесплатного ужина в Бутырке Борис Абрамович всегда готов был вставить свои пять копеек. В одной из таких записей расстроившийся Березовский в шутку предложил принять в дар от него четверть его лондонского особняка. Я даже задумался, будет ли эта запись являться доказательством по факту дарения в том же английском суде? А через неделю он покончил там жизнь самоубийством. За день до этого он был в очень подавленном состоянии и не захотел со мной говорить. Вместе с ним для меня умерла вся эта эпоха.
От Ляшко до Коломойского
Как я уже говорил, поначалу я воспринимал свою деятельность как хобби. Тем более что политические пранки публиковались только в Интернете, обычные СМИ их не особо жаловали. Протестное движение в России сошло на нет, политическая жизнь в стране стала приходить в норму, а так как я интересовался именно политическим пранком, то решил оставить это занятие до лучших времен. Но в конце 2013 — начале 2014 года случились известные события на Украине. В митингах на майдане я видел отражение Болотной и понимал, что страна находится на грани гражданской войны. Я сильно переживал из-за этих событий, ведь подобное могло случиться и у нас. Правда, расклад сил в Киеве был другой. Меня до глубины души поражали выложенные в Сеть прослушки посла США на Украине Пайетта и помощника государственного секретаря США Виктории Нуланд, которые в телефонном разговоре, не стесняясь, обсуждали то, как они будут делить Украину между ЕС и Америкой. Что произошло дальше, все прекрасно знают — государственный переворот, побег Януковича, присоединение Крыма, уличные протесты и начало войны на Донбассе.
Я смотрел сводки новостей и не мог поверить, что все это могло произойти за такой короткий срок.
Что ж, думал я, если власть на Украине представляет собой такой бардак, то мне нужно вернуться к политическому пранку, а может быть, даже к каким-то более серьезным расследованиям. До этого я не особо интересовался Украиной, как и подавляющая часть населения нашей страны, однако после увиденного начал постепенно включаться и изучать биографии и характеристики тех лиц, которые пришли к власти. Особенно меня забавляли такие персонажи, как лидер радикальной партии Олег Ляшко и Игорь Коломойский (в простонародье Беня), назначенный после майдана губернатором Днепропетровской области. Эти двое явно были друг к другу неравнодушны.
В Интернете начала разворачиваться информационная война между сторонниками и противниками новой украинской власти. Всплывали компроматы, записи прослушек видных политиков. Среди них были и записи Игоря Коломойского, который указывал генеральному директору своего канала «1+1» Александру Ткаченко мочить Ляшко в своих эфирах, делая ставку на слухи о его гомосексуализме и продажности. Внутренняя политика Украины била ключом, и я все больше задумывался, что я могу сделать. На тот момент у Вована уже были записи с Аваковым, некоторыми депутатами Верховной Рады.
Летом 2014 года мой хороший друг сказал мне, что я похож на одного из лидеров ополчения — народного губернатора Донбасса Павла Губарева. Я сразу же полез в Интернет, чтобы изучить его биографию и понять, есть ли сходство. И действительно, сходства были. Я решил воспользоваться схемой, отработанной на Березовском: перевести все в видеопранк. И прежде всего позвонить Олегу Ляшко, телефон которого был опубликован в Сети его недругами. Купил сим-карту без регистрации и написал на телефон Ляшко, что я Павел Губарев. Надо сказать, что тогда между ними были жесткие столкновения: Губарев обещал вознаграждение за поимку Ляшко, поэтому в сам факт такого общения было трудно поверить. Я написал, что готов переговорить с Ляшко и мы можем обсудить все вопросы: «Пожалуйста, набери». Ответа не последовало, и я, подумав, что терять уже нечего, написал ему матерное провокационное сообщение: «Я так и знал, что ты.». На этом я успокоился, решив, что никто уже на связь со мной не выйдет. Однако через некоторое время на номер, с которого я отправлял СМС, стали поступать звонки. Звонили из Украины — и все звонящие желали мне скорейшей смерти. Варианты ее были весьма изощренными.
При этом все обращались ко мне по имени Павел. Было понятно что, скорее всего, кто-то выложил в Сеть номер моего мобильного телефона. И действительно, в «Фейсбуке» Олега Ляшко был выложен скрин нашей с ним переписки, и Ляшко настойчиво призывал людей звонить мне, чтобы высказать в мой адрес все, что они думают.
Конечно же, большую часть времени телефон у меня стоял на беззвучном режиме, но иногда я брал трубку, чтобы поразвлекаться с неадекватными собеседниками. Звонили и слали СМС отовсюду — с Украины, из США, Израиля, Грузии. А одна девушка из Одессы пыталась вести со мной переговоры по поводу обмена пленными и организовала мне телефонные переговоры с украинским генералом Владимиром Рубаном, который при разговоре показался мне очень адекватным человеком. Он отправил мне списки людей, которых хотел бы обменять, и ждал аналогичные списки от меня. Не имея никакой информации относительно пленных со стороны ополчения, я попытался передать списки Рубана настоящему Губареву через его «Фейсбук», но он не отвечал. Самое интересное, что на пост Ляшко настоящий Губарев отреагировал, написав ему в комментариях со своего профиля, что он ему не звонил и это вообще не его номер. А мне звонили даже украинские журналисты и брали у меня интервью. Видимо, другого телефона Павла у них не было, а этот контакт постоянно работал и фигурировал в Сети.
Интервью, данные мною, как якобы с Павлом Губаревым публиковались в украинской прессе как официальные заявления. Звонили редакторы и ведущие украинских каналов. Например, представители киевского «Эспрессо TV» просили выяснить судьбу их пропавшего журналиста. Известный украинский журналист Алексей Мочанов тоже пытался на человеческом языке поговорить об обмене пленными и гуманитарных вопросах. Я уже начал входить в роль и серьезно заинтересовался биографией Павла, пытаясь понять, как бы он ответил на те или иные вопросы. Тогда Павел как раз вернулся из украинского плена, возглавил мобилизационный отдел в Министерстве обороны ДНР при Стрелкове и имел очень большой политический авторитет в ДНР. Об этом свидетельствовали звонки поддержки, которые поступали мне наравне со звонками от сумасшедших «свидомитов». Тем не менее в августе 2014 года в ДНР произошли кардинальные изменения. Первого премьера Александра Бородая сменил лидер батальона «Оплот» Александр Захарченко. Министр обороны Игорь Стрелков покинул Донбасс, и Павел остался без государственной должности. Но он продолжал оставаться лидером движения «Новороссия», и у него по-прежнему было много сторонников.
Поскольку мой телефон был везде идентифицирован как телефон Губарева, отступать было некуда. Тогда я задумался, с кем бы еще пообщаться от имени народного губернатора. В российском медиа-пространстве все чаще стал появляться олигарх и по совместительству днепропетровский губернатор Игорь Коломойский, которого обвиняли в организации бойни в одесском Доме профсоюзов и сбитом малазийском «Боинге». Уже имея опыт общения с другим олигархом и проведя определенные параллели, я понял, что Коломойский — очень интересный персонаж. Вот только как же достать личный номер второго по величине по размеру состояния человека Украины? Как я уже говорил, в начале 2014 года постоянно всплывали записи разговоров Коломойского с украинскими чиновниками, политиками и публичными людьми. Везде Беня по-хамски наезжал на собеседников, а порой даже угрожал. То ли это была прослушка его разговоров, то ли он сам забавлялся, выкладывая анонимно материалы, дабы показать свою значимость в глазах населения. Мы решили этим воспользоваться. Вован позвонил одному из таких собеседников Коломойского (номер у него был, поскольку он прозванивал украинских деятелей и до этого), выманил прямые швейцарские номера олигарха и передал их мне. Нужно было действовать.
И вот в один августовский вечер я решил попытать удачу и написал Коломойскому СМС, что я Павел Губарев и что у меня есть компромат на Ляшко — хоум-видео, где тот выполняет нетрадиционные сексуальные действия со своим подчиненным. Я знал, что между этими деятелями шла жесткая война. Ляшко обвинял Коломойского в том, что он олигарх, что он грабит страну, а Коломойский в свою очередь всячески пытался дискредитировать Ляшко в глазах украинцев, периодически показывая про него сюжеты на своем канале «1+1». Отправив СМС, я не особо надеялся, что олигарх ответит, но буквально через две минуты раздался звонок — и он довольно радостно сказал: «Я никогда не думал, что именно ты мне можешь позвонить». «К счастью или сожалению, у нас с вами есть общие враги, поэтому и позвонил», — ответил я ему. Было заметно, что Коломойский волнуется. Он сказал, что хотел бы обсудить обстановку на Донбассе, но только на следующий день, потому что у него «дырявый телефон», а вот завтра он специально раздобудет новый. Мы договорились о времени. И вот он уже мне звонит со своего швейцарского номера. Первый его вопрос звучал так: «Ну и как мы дошли до такой жизни?» Потом пошла беседа на общие темы — о том, как мы оба видим ситуацию. Я сказал, что, конечно же, войны никто не хочет и можно об этом поговорить, а он предположил, что мы можем найти точки соприкосновения. В итоге мы договорились о сотрудничестве и дальнейших консультациях по политическим вопросам. Разговор оказался весьма многообещающим. А в это время реальный Губарев объявил за голову Коломойского награду в миллион долларов!
Тогда же я снова вспомнил о скайп-пранке, который уже был отработан на Березовском. Видимо, тут сказался мой комплекс: когда-то я не поступил в театральный институт, а желание быть режиссером и актером осталось. Я понимал, что, в отличие от Березовского, личность Коломойского совершенно не раскрыта. Все о нем снимали передачи, все о нем спорили, но что он из себя представляет — на самом деле никто не понимал. При этом его называли реальным хозяином Украины. Ахметов, которого называли королем Донбасса, собственно Донбасс уже не контролировал, а новая власть тогда не особо-то Ахметова любила. Коломойский же был человеком новой формации, поддержавшим Евромайдан и финансировавшим «Правый сектор» и прочих радикалов. В Днепропетровске он сумел на корню уничтожить всю оппозицию, которая была не согласна с новой киевской властью. Кого-то вывозили в лес, кого-то бросали за решетку. Беня сумел продемонстрировать свои навыки убеждения, полученные во время рейдерских захватов 1990-х. Он вполне вписывался в новые реалии Украины, где без суда и следствия людей подвергали «физической люстрации».
У Коломойского были своя армия и батальоны территориальной обороны, поскольку когда государство не может платить деньги своим солдатам, то функции полиции и спецназа выполняют вот такие структуры.
Во время очередного телефонного разговора я предложил ему: «Давай пообщаемся с тобой по скайпу». Общаться по скайпу гораздо лучше, потому что ты видишь своего собеседника и разговор выходит более качественный. Коломойский ответил, что не знает, что это такое, но попросит своих помощников настроить ему эту программу. И наконец, мы договорились о том, что он выйдет в скайп.
Я стал готовиться к переговорам. Чтобы выглядеть правдоподобно, достал военную форму, которая сохранилась у меня с армейских времен. Чтобы усилить сходство с Губаревым, нужно было нанести грим, но самому сделать это было невозможно. Тут мне помогла моя девушка. Она прекрасно справилась с задачей, и я стал очень похож на Павла Губарева. А чтобы нельзя было разобрать, что наша комната находится не в оккупированном Донецке, а в обычной квартире в Екатеринбурге, пришлось поработать над декорациями. Я специально сбегал в магазин и купил акционного тагильского пива для создания атмосферы полного релакса.
И вот ровно в полночь пришло долгожданное сообщение: «Набирай». По ту сторону монитора были Киев и офис самого Коломойского. Беня прилетел из Швейцарии в столицу Украины к своему помощнику специально для того, чтобы из его офиса выйти в Интернет.
Начав разговор, я, недолго думая, предложил ему выпить, потому что моей коварной целью было развязать ему язык. Мы выпили, и язык у него действительно развязался.
В итоге мы общались часа три или даже дольше. Это была «застольная беседа». О ситуации на Украине, о том, что вообще происходит в мире, о его отношениях с националистами, с Украиной и прочем. У Коломойского был довольно-таки дорогой виски Highland Park, которого он за время нашей беседы выпил аж две бутылки (!). Я всячески старался склонить его выпивать как можно больше. За всем этим наблюдал его помощник Тимур Миндич (если верить Интернету, этот человек курирует медиаактивы Коломойского), который только и делал, что бегал за стаканом для босса. Из разговора я узнал много интересного. Для меня Коломойский изначально был каким-то идейным олигархом, который только работал и добивался того, чтобы майдан принял большие масштабы, а тут я увидел, что это обыкновенный бизнесмен, которому неинтересна идеологическая составляющая. Он хотел бы заниматься бизнесом и чтобы никто его не тревожил. Все эти майданные настроения ему совершенно чужды, и он не особо-то рад националистам в украинской политике, потому что он себя постоянно называл евреем, когда мы с ним говорили о Боге и религии.
В свою очередь Коломойский всячески пытался понять, какие есть активы у тогдашнего олигарха Рината Ахметова на Донбассе. Было видно его злорадство по поводу того, что у Ахметова ничего не осталось на Донбассе и он уже не имеет никакого политического веса. Пообщавшись часа три-четыре и, вероятно, устав, Коломойский, я думаю, уже был готов чуть ли не надеть триколор на футболку и стать российским патриотом: он собирался чуть ли не брататься, и мы договорились с ним, что полетим на дискотеку куда-нибудь в Европу. Он хотел вызывать свой частный самолет, чтобы долететь туда, где мы могли бы вместе «оторваться» и арендовать какой-нибудь клуб для ночной дискотеки. Но, конечно, до этого не дошло. Я предлагал ему поехать на Донбасс, обещал, что там его никто не тронет. Я понимал, что если он еще немножко выпьет — точно отправится туда. Но, на его счастье, этого не произошло.
Вот некоторые фрагменты нашего разговора.
«Губарев» — пранкер.
ИВК — Коломойский.
«Губарев»: У вас есть что выпить за победу мира?
ИВК: Да, остановка кровопролития. А вы там или уехали?
«Губарев»: Я там. Я все еще там.
ИВК: Кстати, на экране по-другому выглядите, чем на экране или в прессе.
«Губарев»: А чего? Толще? (Я начал переживать, подумав, что сейчас моя затея провалится.)
ИВК: Да, как-то поправились. Лицо особенно. Фигура — нет, а лицо. А вы как-то увлечены были там пейнтболом. Всегда были неравнодушны к оружию. (На этом моменте я выдохнул.)
«Губарев»: Любой человек моего возраста.
ИВК: Были ролики, кажется, мотороловская кампания, где вы там стреляли из «Утеса».
«Губарев»: Я смотрю, вы изучили Интернет на предмет меня.
ИВК: Да нет, я просто читаю «Украинскую правду».
«Губарев»: Так за что пьем? (Я сразу поднимаю бокал.)
ИВК: За прекращение кровопролития.
«Губарев»: За прекращение кровопролития. До дна. (Чокаемся.)
ИВК: Если бы меня уволили, я бы поставил будку и продавал билеты на шоу: новый губернатор заходит в обладминистрацию.
«Губарев»: Ну да. А у вас как это получилось? (Пытаюсь задать общий вопрос.)
ИВК: Ну, мы вели переговоры со всеми, общались. Единственный человек — это Царев. Он сорвался с катушек. Ну, мы сразу предложили — кто как называет — децентрализация, федерализация. Вопрос смысла: экономическая самостоятельность. Все равно все базируется на экономике. И если разрыв экономических связей, не хочется, чтобы он произошел. Я, например, многим говорил, что Донецкая и Луганская области в плане люстрации пошли дальше, чем Киев. В Киеве только Януковича и верхушку отправили. Все остальные остались. Схемы, потоки — поменялся только верхний эшелон. Даже компаньоны семьи остались, курируют те же потоки. А в ДНР и ЛНР смели не только верхушку, но и всех. Всем пришлось уехать. Вам надо было выборы проводить.
«Губарев»: Ну, какие могут быть выборы, когда меня хватают в автозак.
ИВК: Не, я имею в виду выборы местные. Чтобы люди, которые отстаивают независимость, федерализацию, получили законодательные полномочия. Я понимаю, что вы все время были под «Партией регионов» и ничего другого не знаете.
Разговор у нас сразу пошел в нужном русле. Мы приглянулись друг другу. Люди, которые воевали друг с другом на протяжении нескольких месяцев, наконец-то были готовы не стрелять, а дискутировать. Но я не мог закрыть глаза на рассказы о батальонах Коломойского, которые принимали участие в этих конфликтах, и сразу задал вопрос, как они были созданы.
ИВК: Когда мы начали формировать эти батальоны, это была вторая половина марта.
И мы оказали достаточно большое влияние на это. Но все перевернули с ног на голову. Батальоны территориальной обороны и Днепр должны были находиться в Днепропетровске. Они должны были заниматься патрульной службой, фактически милицией. Для того чтобы они вышли за пределы области, нужен был приказ министра внутренних дел. И если взять батальоны теробороны, они подчинены Минобороны. Но потом их взяли и бросили в Донецкую область. Я ж с Гелетеем вообще не общаюсь. И с Ковалем ругаюсь. Получается, отправили этих ребят против своих же граждан. В Донецке такие же граждане, как и в Днепропетровске.
«Губарев»: А Гелетей как? (Министр обороны на тот момент.)
ИВК: Пустое место. Он был в госохране.
«Губарев»: Мне тут из Тагила привезли пиво ополченцы. Грех не выпить. Давайте за мир.
ИВК: За мир. Чтобы он был полноценным. (Чокаемся.)
«Губарев»: Я с Захарченко завтра встречаюсь. Посмотрим, как оно пойдет.
ИВК: В любом случае мы соседи — и придется налаживать нормальные добрососедские отношения.
Это было поразительно: настоящие мирные переговоры задолго до всяких «минсков». Нет, конечно же, я не оправдывал Коломойского как руководителя региона, но, черт возьми, ведь было сложно тогда представить, что заядлые враги могут вести такие диалоги, и было дико обидно, что этого не происходило на самом деле. Приходилось создавать альтернативную реальность для разрешения военного конфликта на Донбассе, хотя и не имея на это официальных полномочий.
ИВК: Я хочу сказать по зеленым человечкам. Это такая гибридная форма. У Путина не было иного выхода. Он должен был поддержать, иначе вас бы раздавили. Он борется за свои интересы. Он президент России, а не Украины.
«Губарев»: А мы боремся за свои интересы.
ИВК: А вы хотите жить на своей земле.
«Губарев»: Вы, наверное, думаете, что мы пророссийские. Что мы — проект Кремля?
ИВК: Нет, это было бы примитивно. Это же легко — повесить ярлык и сказать, что вы проект Кремля. А вы просто хотите жить на своей земле.
«Губарев»: Ну, не без помощи, конечно.
ИВК: А на войне всегда ищут союзников. Но каждый из нас находится в плену иллюзий, заблуждений, сказанных слов, которые не воробей: вылетит — не поймаешь. Вот Порошенко сказал, что АТО надо заканчивать за часы, а не за месяцы. Вот он и показал. Благополучно перемолол украинскую армию.
«Губарев»: Сколько у вас погибших?
ИВК: Большое количество.
«Губарев»: А у нас?
ИВК: Думаю, во много раз больше. И не военных, а среди мирного населения.
«Губарев»: Вот вы сами сказали, что мирных среди нас очень много.
ИВК: Я позвонил Березе, когда он выбрался из окружения. И спросил: «Навоевался? Понравилась война?» Он говорит: «Война — это очень плохо». Я говорю: «А ты ж говорил — до победного конца». Зато когда конец — твой, а не чей-то, тогда думаешь — ну его на.
«Губарев»: Вот посмотрел бы ты, Игорь Валерьевич, на развалины. (Яуже выхожу из себя.)
ИВК: Я все смотрел и все видел.
«Губарев»: Ты все видел по Интернету!
ИВК: Ну да, конечно. Но я трупы видел. Когда привозили этих — десантников. «Губарев»: Это ваших привозили.
ИВК: Они все наши. Это один народ. Они ж ни в чем не виноваты. Их просто послали. Эти откровения могли грозить Коломойскому отставкой и обвинением в госизмене. Он открыто обвинял президента Порошенко в военных неудачах, да и к тому же признавал огромные потери среди мирных жителей Донбасса. В нем начало проявляться что-то человеческое. Неужели он был действительно таким? Или это просто попытка понравиться потенциальному партнеру по бизнесу?
Все это не умещалось в голове. Однако слова словами, а действия действиями.
Батальон «Днепр» тогда находился на линии фронта, а его командиры бодро призывали ехать убивать русских сепаратистов. И на все это давались деньги моего нового собутыльника.
«Губарев»: Так, давайте бокал. За что пьем?
ИВК: За мир. За остановку кровопролития. Это большое достижение. (Чокаемся.)
«Губарев»: Достижение, что с вами тут сидим и выпиваем. Может, если бы несколько месяцев назад встретились, ничего бы этого не было.
ИВК: А кого мы убиваем? Самих себя убиваем.
«Губарев»: Никому от этого пользы нет.
ИВК: В убийстве вообще не может быть пользы. Мое мнение. 22 числа все случилось. Если бы не этот закон о языках. Но Яценюк и все остальные должны были ехать в Донецк и Днепропетровск и объяснять, что мы сбросили Януковича и Семью. Мы не против Донецка, или Востока, или русского языка. Мы против Януковича и всей его. А они этого не сделали.
И действительно, несколько месяцев назад авиация ВВС Украины начала обстрелы Донбасса, началась реальная война, к которой присоединился и сам Коломойский. Ситуация была настолько абсурдная, что я не хотел верить в то, что слышу.
Миротворец или людоед? Хотя в чем-то он был прав. Население Донбасса явно было не за власть Януковича. Я задал ему вопрос: а кто все-таки заведует отправкой молодых ребят на фронт, не он ли?
ИВК: У нас нет. У нас не военное положение. У нас только частичная мобилизация. Вот если бы было военное положение, тогда я был бы типа главнокомандующий в Днепропетровской области.
«Губарев»: И что? Отправил бы людей?
ИВК: Нет. Ты же меня знаешь. Я бизнесмен. Я знаю, что мы всегда договоримся. Мы бы не проливали кровь. Если бы все было в моей власти, поверь, этого не было бы вообще.
«Губарев»: Хотелось бы верить. Поэтому я с тобой и общаюсь.
ИВК: Послушай, у меня была шикарная комфортная жизнь. Я жил в Женеве. Правда, не по своей воле, меня туда выселил Пинчук еще в 2001 году. Но когда начался кипеш, я вернулся в Днепропетровск, я вернулся, потому что это мой родной город. Там живут друзья, знакомые, соученики. У меня было там файн, денег у меня было нормально.
«Губарев»: Хорошо бы выпить с тобой. (Намекаю я.)
ИВК: Надеюсь, когда-то это случится, в ближайшее время. Может, объявят всеобщую амнистию. Я ж в розыске. (Коломойский находился в розыске в РФ за незаконные военные действия над мирными гражданами. — Примеч. авт.)
«Губарев»: Да все мы в розыске. Давай в Женеве встретимся.
ИВК: Давай.
«Губарев»: Или не Женеве. Давай до дна. (Чокаемся.)
ИВК: Самые большие мои друзья, кто прошел огонь и воду, даже находясь на противоположных сторонах.
Честно говоря, я был готов ехать тогда в Женеву и, прихватив с собой диктофоны и скрытые камеры, лично выведать все планы по наступлениям на Донецк. Я же понимал, что смогу сыграть Губарева и вживую. Да, возможно, я на чем-то проколюсь. Меня могут раскрыть и уничтожить — и я не смогу выполнить свою миссию до конца. Пусть. Осознание важности того, что я делаю, повышало уровень адреналина. Конечно, мне нужно было заручиться поддержкой СМИ, чтобы организовать хотя бы минимальное прикрытие. Пусть какие-нибудь условные «Лайф ньюс» будут знать, что я отправился в Женеву на встречу с Беней, чтобы достать такую нужную для нас информацию. Но со СМИ я тогда не контактировал, да и визы у меня не было. Как быть? Оставалось продолжать свою игру. В итоге я перешел к вопросам о личности того человека, который много лет был закрыт для общественности Украины, собственно, я спросил Коломойского о его двуличности.
ИВК: Ага. Если меня спросят, я скажу — да, я хамелеон. Потому что, живя с пидорасами типа Кучмы, Левочкина, Пинчука и Януковича, так если не будешь мимикрировать, не выживешь. Я тебе скажу: вы воюете только последние полгода, а я с 2002 года.
«Губарев»: Ну, вы знаете, как с Березовским было.
ИВК: Он злодей был. Злодей! Он человеческими жизнями играл, как картами.
«Губарев»: Он рулил на самом деле.
ИВК: Это. была, а не рулеж. Он получил то, чего заслужил. Всевышний все видит. Кто злодей, а кто нет.
Один олигарх обвинял другого! Это меня поразило. Их судьбы пересекались так или иначе. Оба — евреи.
Один торговал электроникой. Другой — автомобилями. Оба интеллигенты, и у обоих, можно сказать, руки в крови. Оба склонны к выпивке. Оба стремятся к власти. Но что-то пошло не так — и один обвинил другого. Впрочем, и я не отставал.
«Губарев»: Давай выпьем. Если то, что ты говоришь, правда, дай тебе Бог здоровья.
ИВК: Мне на 20 лет больше, чем тебе. (Чокаемся.)
«Губарев»: Я бы мог обращаться к вам, а я обращаюсь к тебе.
ИВК: Можно к тебе. На войне можно, ничего страшного. Есть евреи, которые в ополчении?
«Губарев»: Есть.
ИВК: Когда был парад 24-го, был парень интересный, такой в очках, явно не маргинал, какой-то офисный работник, программист. Его по всем каналам показали — «Евроньюс», «Си-Эн-Эн».
«Губарев»: Вы считаете, что я маргинал?
ИВК: Не, я имею в виду, что главное не то, что на самом деле, а какая картинка. И если показывают такого парня профессорского или институтского вида, то это явно расходится с мнением, что там одни уголовники и наркоманы. Он не еврей. Думаю, русский или украинец.
«Губарев»: Да нет тут такого понятия — еврей, русский или украинец.
ИВК: Ну видно было, что интеллигент. Такой в очках. Главное ж — очки. (Смеемся.) Очки — это признак интеллигентности.
«Губарев»: Ну, я тоже могу очки надеть.
ИВК: Ну видно, что без очков он не видит. И тогда очень хорошая картинка была. И многое перевернула на Западе. Все увидели, что это не наемники. Не может человек в очках за деньги взять автомат в руки. Если он в очках берет автомат, он за свое что-то борется. Я на «Русской весне» — очень качественный сайт. Лучше, чем наша «Украинская правда» или цензор. нет. Нет пропаганды. Я говорю: если речь идет о военной агрессии, то вы должны думать о точке, которая называется Мелитополь. (Смеемся). Оно смешно. Но если бы это была Россия, их точка — Мелитополь.
«Губарев»: Если бы вы были президентом Украины.
ИВК: Еврей не может быть президентом Украины.
Казалось, в этот момент я мог бы сказать ему: «Ну зачем тебе это? Давай остановим весь этот ужас». Да, я не имел полномочий. Я был простым свердловским парнем. Не был знаком с Губаревым. Но я знал одного из активных участников этого конфликта, которого называли теневым хозяином Украины. И ведь действительно, по размеру состояния Коломойский тогда уступал лишь слабеющему Ахметову. Его влияние на процессы на Украине было велико. Казалось бы, вот оно решение всех проблем — поднять мирный флаг, объединиться против киевской власти. Но тут мои мысли прервал сам Игорь Валерьевич.
ИВК: Знаешь, о чем я подумал? Жизнь так изменилась. И вы в Донбассе молодцы. Вы просто красавцы. Хочешь, я расскажу историю. Я. Это было 11 апреля, пятница. У вас в Донецке был Яценюк. Там вся межпуха. И они приехали, с Ринатом встречались. Разговаривали, туда-сюда. Потом мы приехали в Днепропетровск. Учитывая, что Яценюк летает на общественном транспорте, мы организовали спецрейс. Реально как рейсовый самолет, посадили пассажиров, которые летели в Донецк. Эти же пассажиры полетели обратно. Но все выглядело так реально. 50 мест, пассажиры, которые якобы купили билеты. Такая показуха. И они уехали в Днепропетровск. Мы сидели в администрации, накрыли полянку. И мы с Арсением Петровичем. Кстати, он неплохой парень. Он, когда началась вся эта военная. сказал, что все это неправильно. Но он под влиянием Рината Леонидовича. Я хоть и не фанат Рината, он не изменил своей точки зрения. Что надо разговаривать, услышать Донбасс.
Единственное, с гудком он опять промазал. Но в целом себе не изменил. Я тебе писал два дня назад. Мы так плова объелись. И он полностью размазал. Ну, неважно, вернуться в апрель месяц. Я говорю Яценюку: «У нас в Днепропетровске все. А шо в Донецке?» Он говорит: «Я разговаривал с Ринатом, он сказал, он взялся за дело, все будет в порядке». Я говорю: «А как он взялся?» Он говорит: «Увидите». Просыпаюсь 12-го числа. Славянск, Енакиево, Макеевка, везде флаги. Я приехал на работу. Звоню Яценюку и спрашиваю: «когда вы сказали, что Ринат взялся за дело, вы это имели в виду?» (Смеемся). (На тот момент все административные здания Славянска были захвачены донецкими ополченцами. — Примеч. авт.)
«Губарев»: А вы мое последнее интервью читали?
ИВК: Да, я все читаю.
Яценюк, летающий на показательном рейсе от Коломойского, выглядел так же жалко, как юный отличившийся комсомолец, который позировал бы на видеокамеру или фотоаппарат. Он пытался показать свою близость с народом. Это выглядело, мягко говоря, отталкивающе, особенно на фоне активной стадии войны и обстрелов мирных жителей. Я, честно говоря, с трудом сдерживался. Коломойский, читающий самые острые интервью, был для меня врагом народа, ибо он не чувствовал, как тяжело приходилось людям на фронте. Пришлось снова выпить.
«Губарев»: Игорь Валерьевич, выпить бы с тобой. Да в других ситуациях.
ИВК: Да еще выпьем. Но если не будет мира, ни. не будет. Приеду я к тебе в Донецк.
«Губарев»: Приезжай. Я своим скажу, чтобы тебя не трогали. (Самонадеянно, но я бы вправду упрашивал власти республики обеспечить ему безопасность.)
ИВК: Я ничего не боюсь.
«Губарев»: Я знаю, что ты ничего не боишься. Но я скажу, чтобы тебя не трогали. Народный губернатор сказал.
ИВК: Да. Это важно. А я — народный губернатор Днепропетровска?
«Губарев»: Говорят, в Израиле спрятался.
ИВК: Да я там больше года не был. И охраны у меня нет. 20–30 человек, как у Рината Леонидовича. Я ни у кого бабки не воровал и не грабил страну.
Не подумайте, что я защищаю Игоря Валерьевича, я с ним заочно всегда был врагом, однако человеческое есть в каждом из нас. Оно было и в тех людях, которые объявляли мировые войны и сбрасывали «мирные» бомбы на мирные города, несмотря на то зло, которое они делали. Однако не все могли это признать открыто.
ИВК: Смотри, если бы мы были сегодня не в Украине, а вчера в фашистской Германии, меня бы расстреляли за пять минут.
«Губарев»: И меня тоже.
ИВК: Тебя, за то, что ты потворствуешь миролюбию. А меня, за то, что я предаю Украину.
С этим утверждением я был полностью согласен. Мне до сих пор непонятно, как такие выходки могли простить Бене украинские элиты. Впрочем, я понимал, что никто не посмел бы в лицо сказать ему, что он не прав. Мы договорились, что на следующий день созвонимся и продолжим нашу беседу. Проснувшись с утра, я внимательно пересмотрел видеозапись нашего разговора и, конечно же, был в шоке. Такого не было еще никогда! Я видел самые различные интервью, но вот эта запись. Это был уже какой-то новый жанр, когда жертва пранка раскрывается на все сто процентов, выпивает с пранкером, со своим новым и малознакомым собеседником и выдает секретные сведения. А ведь многие СМИ пытались снять интервью с Коломойским, «расчехлить» его сущность, но он не шел на контакт ни с кем. И тут на тебе!
На следующий день мы с моим другом Артемом, который любезно согласился исполнить роль моего адъютанта, решили продолжить нашу игру. И созвонились с Коломойским по скайпу днем. Коломойский выглядел изрядно уставшим. Я спросил, как его самочувствие, он сказал, что не очень хорошо, потому что вчера он изрядно выпил, но так или иначе готов выпить еще. Пьянка продолжилась. Мне было очень интересно узнать его точку зрения на события в Одессе (когда там людей сожгли заживо) — многие до сих пор считают Коломойского организатором этой трагедии.
Его ответ меня шокировал. Он обвинил во всем уборщицу одесского Дома профсоюзов, которая якобы забыла убрать поролон, в который попал огонь. Он сказал, что это «какая-то баба Маша». Абсолютно абсурдное объяснение.
Нас обоих преследовало похмелье, и мы не могли с ним совладать. К тому же тогда приближались парламентские выборы в Верховную Раду Украины, о чем меня также известил Игорь Валерьевич. Это определило наш разговор.
«Губарев»: Как вы после вчерашнего?
ИВК: Я еле проснулся. Ни фига себе, полторы бутылки. Я пока 50 грамм не принял, не мог прийти в себя. (На этих словах Коломойский тяжело выдохнул и взялся за горло.)
«Губарев»: Ладно, какие у вас новости?
ИВК: Ну пока никаких. Может, попаду к первому (Порошенко), узнаю, что у него в голове. Так что завтра созвонимся, расскажу. Я подумал, знаешь, о чем? Там же выборы на носу. Перемирие — это один из элементов почему. Им же хочется выборы провести парламентские.
И вам тоже не надо игнорировать их. И вам как представителям ЛНР и ДНР надо провести мажоритарку.
«Губарев»: Мы же никогда не будем легитимными. Нас не примет Киев. Он не примет никогда.
ИВК: По условиям мирного плана планируется всеобщая амнистия. И тогда никто не может вас снять с выборов. Вы контролируете большую часть Донецкой и Луганской областей. И выборы в ДНР и ЛНР обязательно надо провести. Иначе их проведут на каких-то выносных участках, и выберут опять какую-то. А так придут в парламент ваши люди. Это ж не мешает вам участвовать в этом процессе, добиваться независимости и т. д. Но находясь внутри украинского парламента, вы получаете трибуну и полные легитимные возможности донести свой голос до всех. Сказать, о чем вы молчите. Сегодня расстреливали нас, а завтра будут расстреливать каждого из нас. Подумайте об этом.
«Губарев»: Да я не верю в это. (Я говорил честно.)
ИВК: Слушайте, а есть какая партия у вас? Которую можно зарегистрировать? «Губарев»: «Новороссия».
ИВК: Ну так и зарегистрируйте ее. Управление юстиции у вас есть.
«Губарев»: Когда в стране идет война, никакие выборы проводиться в принципе не могут.
ИВК: Ну ты же понимаешь, что выборы все равно будут. Войны официально нет.
Войны официально не было, однако тысячи людей гибли ни за что, и мне сейчас предлагали присоединиться к этой деятельности. Чем я мог ответить? Конечно же, отказом! Я уверен, что у республики было много других врагов, которые были бы готовы сыграть на этом, но уж явно не я. Тогда многие отказались играть по правилам Киева, в том числе и официальные власти ДНР и ЛНР. Поэтому при первой возможности я заявил:
«Губарев»: Приезжай к нам в ДНР.
ИВК: Ну, давай пусть все устаканится.
«Губарев»: Я под личную ответственность. (Я не мог ее дать, но считал, что так будет правильно.)
ИВК: Ну, нужна цель. Я ж официальное лицо, мне нужны санкции. Они мне мандат должны дать на это. Официальный представитель власти ведет контакты. ну то есть с какими полномочиями? Их в преддверии выборов начнут клевать: почему губернатор Днепропетровской области поехал в Донецк? Какие полномочия ему дали? Завтра я пойду к первому.
Что я мог сделать при таком раскладе? Он шел на переговоры к Порошенко и должен был высказать мою идею, которую я транслировал ему благодаря средствам массовой информации? Сильно она отличалось от их точки зрения? Совершенно нет! Поэтому мы были уверены в своих действиях! Первые минские переговоры были проведены в сентябре после начала нашего общения с Беней, но еще никто тогда не знал, чем это обернется. Тем временем я следил за всеми действиями Павла Губарева. Перед нашим следующим разговором я прочитал, что Павел приехал в Москву для встречи со сторонниками. Поэтому я создал домашнюю московскую атмосферу, переставив стол и купив в том же самом магазине символичную «Столичную» российскую водку и русские корнишоны. То, что место действия поменялось, Коломойский не мог не заменить. Наш следующий разговор с ним состоялся спустя несколько дней. Перед нами стояли вполне серьезные вопросы.
ИВК: Алло.
«Губарев»: Приветствую.
ИВК: Как сам? В Москве?
«Губарев»: Да.
ИВК: По ковру вижу. (Я специально налепил на стену ковер для полной правдоподобности.)
ИВК: Смотри, по поводу всей этой истории с депутатами. Я со всеми поговорил, с первым, с Ложкиным(на тот момент — глава администрации Порошенко), с первым — два раза. За вчера, за позавчера. Я тебе писал. Я считаю, что хорошая идея. Когда будет следующий этап минский?
«Губарев»: С Захаром говорил, сейчас пока даты конкретной не обозначено. Но на следующей неделе будем конкретную дату забивать.
ИВК: Я тебе объясню. Там же 26-е число. Последняя дата подачи документов в ЦИК. И надо, чтобы вы это как-то инициировали, чтобы даже если до встречи, чтобы ваши требования, чтобы от вас участвовали в выборах, по мажоритарным округам на тех территориях, которые контролируются. Это все равно минимум было 20 мест.
«Губарев»: Но это в процентах-то мало.
ИВК: Да какая разница, сколько процентов! Один человек может стоить двадцатерых. У вас же боевые ребята.
«Губарев»: Не пидорасы.
Вот это уже было конкретным предложением. Я знал, что так или иначе общение со вторым самым богатым человеком Украины будет строиться на взаимовыгодном сотрудничестве. И вот оно произошло. Но в чем же заключался подвох?
ИВК: Для этого нужно, чтобы вы прошли в парламент. Чтобы на ваши места не засунули каких-то ахметовских или тарутинских.
«Губарев»: А что говорит первый (Порошенко) по поводу этого всего?
ИВК: Первый говорит, что все это хорошо и он будет поддерживать. Но нужно, чтобы от вас была инициатива. Чтобы вы запросили доступ к подаче документов, чтобы не пришлось ехать в Киев. Вы проведете выборы, и все будет признано. Надо все это инициировать, потому 26-го все равно — это ж официальные сроки подачи. Сформулировать. Почему требования через Минск или контактную группу, пусть Зурабов (посол России на Украине) даже скажет. Чтобы не терять времени, чтобы все это было подтверждено. Если мирный план, тогда с выборами — не только местные выборы, но и в Верховную Раду.
«Губарев»: А что с федерализацией? Что мы получим? Горсоветы? (Тут мне вспомнилась известная фраза Ельцина про суверенитеты.)
ИВК: Так федерализацию все получат. Ты думаешь, вам одним дадут? Все захотят.
«Губарев»: А Порошенко готов к этому? Он же все равно считает Украину унитарным государством.
ИВК: Сто процентов. Уже сегодня все готовы всё понимать. Потому что понимают, что не пошли сразу, в итоге получили кровавый конфликт.
«Губарев»: Ну, я слушаю его заявления, и он говорит, что невозможно сделать Украину федеративным государством.
ИВК: Слушай, ну сейчас выборы, поэтому говорит он и говорит. А я думаю, что мы все равно все это пропихнем. И это будет сделано. Изменения в Конституцию мы начнем телебонить, пока старый парламент. А в новом парламенте, особенно если вы там будете, это будет тема № 1. Никто работать не даст, пока это не будет принято.
«Губарев»: Хочется верить, хочется верить. Но мне нужно понимать, что дается нам железно. 20 мест.
ИВК: 20 мест вы и так заберете. Просто вам нужно дать возможность зарегистрироваться. Без 12 крымских есть 213 округов. Вы должны выдвигать депутатов. На минской встрече или на каких-то консультациях вы должны потребовать, чтобы у вас была возможность зарегистрироваться без приезда в Киев, в ЦИК.
Это было реальное предложение официального лица Украины, государственного служащего. Коломойский предлагал ополченцам войти в парламент.
Я ни на что не мог повлиять, однако понимал, что ни Губарев, ни остальные ополченцы не смогут, да и не захотят заявиться туда, так как там их сразу скрутят и арестуют. Тем более нужно было давать присягу депутата Украины. А я был уверен, что донецкие не будут бросать слов на ветер, в том числе и в присяге. Поэтому я решил продолжить играть в хорошего полицейского и задал вполне логичный вопрос.
«Губарев»: Доверенное лицо может это сделать?
ИВК: Для вас должны быть особые условия, чтобы доверенное лицо могло зарегистрировать документы всех ваших кандидатов. А потом сформируете комиссию, и все будет сделано.
«Губарев»: А по присяге там что?
ИВК: Если все делать в рамках Украины, то какая разница? ... с ней, с присягой.
ИВК: Никаких документов нет. Надо, чтобы вы согласились и чтобы это было вынесено на встречу или на консультацию в каком формате. Зурабов от Российской федерации, Захарченко с Плотницким инициативная группа. Должна быть дана возможность вашим кандидатам зарегистрироваться на 20 мажоритарных округах.
«Губарев»: Я слушаю Яценюка сейчас, мне кажется, что он.
ИВК: Да с Яценюком мы договоримся. Это просто такая политическая игра. Он сейчас в такой ситуации. Они ж с Порошенко не объединились, они находятся в стадии. Или будут друг друга., или будут идти вместе в надежде, что будет другая коалиция. Так что там будет все в порядке. Я сегодня виделся с Яценюком, Аваковым и Турчиновым. И все они понимают, что ну его на. эту войну.
«Губарев»: А че они про НАТО заявляют тогда?
ИВК: Ой, да кто там в НАТО кого ждет! Ты не обращай внимания на эти политические возгласы. Какое НАТО.?
ИВК: Кто в НАТО идет? У нас должен быть внеблоковый статус. Если с Россией все будет налажено, то никто про НАТО не будет и говорить. Вот, например, в Молдавии у гагаузов есть положение, если страна куда-то не туда идет, то у них есть возможность отсоединиться. Да слушай, ну какое НАТО? Мы им на. не нужны. Это технически и материально невозможно. Армия построена на советской модели. Переучивать, переделывать — слишком большие деньги. Мы не потянем. А Западу это на. не надо. У них и так геморроя полно. Другие поколения после нас будут решать.
ИВК: Да, виски у нас есть? Ты на крепкие напитки?
«Губарев»: Тебе показать? (Показываю свежекупленную водку. Кстати, «Столичную».)
ИВК: Не, я вижу, водочка у тебя налита. Столичная. Что в Москве вообще, обстановка? «Губарев»: Тепло. Я вообще редко бываю там.
После такого лирического отступления я задал напрямую вопрос, готов ли Коломойский слушать ополченцев, да и вообще, как к ним относится киевская власть? Ведь он был готов быть проводником между ними и Киевом.
«Губарев»: Сказал, что в ДНР все-таки нормальные ребята?
ИВК: Так все знают, что вы нормальные ребята. Вам, кстати, все очень симпатизируют. «Губарев»: Да ладно, шо, серьезно?
ИВК: Сто процентов! Потому что вы, показали, что вы — за свой дом, и вы ... его никому в ДНР не отдадите.
Эту фразу можно было разместить на рекламных щитах призывных пунктов ДНР и ЛНР, да, впрочем, и в Киеве. Учитывая потери армии ополчения и мирных граждан, это выглядело, мягко говоря, дико. Тогда еще остро стоял вопрос по сбитому «Боингу». Он волновал многих псевдоэкспертов международного масштаба, многие так или иначе обвиняли в этом Россию. Независимые источники писали о том, что самолет специально был направлен диспетчером из Днепропетровска Анной Петренко, которая потом, как известно, резко ушла на больничный и больше на работе не появлялась. Коломойского тогда называли одним из организаторов этой провокации. Я задал вопрос напрямую.
«Губарев»: Слушай, а с «Боингом» чего?
ИВК: В смысле?
«Губарев»: Ну, Порошенко чего думает?
ИВК: А че ему думать? С «Боингом», по-моему, и так все понятно. Случайность получилась. Никто ж не хотел его специально сбивать. Стреляли по одному, попали по другому. Это как раз нормально. Ничего страшного. «Боинг» жалко. Людей жалко. Но так всегда бывает, что когда в неправильные руки попадают серьезные вещи. Да ладно, ну случилось и случилось, на. это обсуждать?
«Губарев»: Ладно. Да.
ИВК: Там 290 человек погибло. Дети.
«Губарев»: Да, печально это все, конечно.
После этого я прекратил наш разговор, чтобы собраться с мыслями и проанализировать полученную информацию. По сути, это было циничное чистосердечное признание. Хихикая, человек заявлял о гибели мирных людей! Впрочем, ему было их жаль. Он понимал, что они стали заложниками обстоятельств. Тогда почему же они могли так с ними поступить?
Я бродил по осенним улицам Екатеринбурга и пытался представить, каково было тем людям, которых разменяли на политику Украинские власти. Тем не менее нужно было продолжать общаться с Коломойским. Как только я получал от него СМС, приходилось бросать все дела, наносить ненавистный грим и разговаривать с ним. Нужно было согласовывать мирное урегулирование конфликта, хотя и не имея на то полномочий.
ИВК: Да. И в парламент будет вноситься закон об особом статусе. И мы скажем Хомутыннику (депутат Рады), чтобы он довнес возможность баллотироваться для вас не только в местных выборах, но и в Верховную Раду. Если мы хотим вернуть Донбасс в лоно страны, надо дать возможность тем, кто там находится, баллотироваться.
«Губарев»: Хорошо бы это заявить.
ИВК: А это заявится.
«Губарев»: А первый это не может заявить?
ИВК: Я не думаю, что он без подачи от Зурабова (посла РФ на Украине) это сделает. Надо, чтобы это в понедельник прозвучало. Завтра, в воскресенье, Зурабову надо подсуетиться, и в понедельник представитель Порошенко должен этим заняться. Нужно, чтобы Зурабов сказал Ложкину. А я подмониторю, чтобы это прозвучало на согласительном совете.
«Губарев»: Я, наверное, не смогу завтра. Только в понедельник.
ИВК: А завтра не сможешь?:
«Губарев»: Не факт. Я попробую созвониться завтра.
ИВК: Надо, чтобы это на согласительном прозвучало. Я надавлю на своих в парламенте, чтобы это на согласительном. А в администрации тоже надавят. Скажут, что звонили и просили. Чтобы оно вошло в закон об особом статусе. Тогда мы завтра с тобой созваниваемся. Ты мне в районе обеда скажешь, удалось ли тебе с Зурабовым связаться. А я Ложкина промониторю, чтобы он эту тему сам поднял с Зурабовым.
«Губарев»: А они с Зурабовым общаются, да?
ИВК: Да, они постоянно в контакте. Я даже Зурабова встретил в администрации президента.
Зурабов был другом Порошенко уже давно. Об этом все знали, но тогда переговоры приходилось брать на себя, поскольку даже посол не мог договориться о перемирии. К сожалению, эта дружба не сыграла большую роль в снижении жертв братоубийственной войны. На тот момент как раз возникли те самые несчастные котлы, в которых погибла масса срочников-украинцев, которые сражались не за идею, а за интересы олигархов, таких, как мой постоянный собеседник или его коллеги.
ИВК: Поверь, армия тоже не сильно хочет воевать.
«Губарев»: Никто не хочет.
ИВК: Это никому на. не надо. Особенно когда их там в котлах оставляли, и все п., что помощь идет, а помощи не было.
ИВК: Ладно, Паша, давай, я пошел, позвоню Ложкину. Они там сидят у Порошенко. А ты дозванивайся Зурабову.
Конечно же, я не мог позвонить Зурабову и потребовать от него решения всех проблем на Донбассе. Я мог только выслушивать условия, в том числе насчет присяги.
ИВК: Второй вопрос, для того чтобы они вступили в полномочия, ну то, что я тебе сегодня написал, они должны принимать присягу. Но понятно, что это немного расходится с теми целями, которые мы декларировали.
«Губарев»: Можешь мне рассказать, я просто не в курсе, какая процедура. Конкретно я-то не избирался.
ИВК: Народный депутат Украины, который избран, они идут в парламент, кладут руку на Конституцию и принимают присягу. Зачитывают, что там верность народу Украины, бла-бла-бла. А там в том числе и территориальная целостность. Но то есть как ваши депутаты с другой стороны.
«Губарев»: Да.
ИВК: Учитывая, что вы декларируете на отделение. Правильно? Но, с другой стороны, это же морально-этическая вещь. Поэтому надо как-то нам с этим идти на какое-то вече. Ну, примут присягу — ничего страшного.
«Губарев»: А ты сам-то скажи, не знаешь, что под собой подразумевает закон, который об особом статусе региона?
ИВК: А я не знаю. Я, смотри, завтра вернусь. Завтра встречу Ложкина. Говорю, разговариваю с Губаревым, разговариваю с Захарченко. Они хотят поговорить с тобой. Завтра подымай свою жопу и приедешь в офис, будешь разговаривать с ними тоже по скайпу.
«Губарев»: Возьми вискарь просто.
ИВК: Хорошо. Сейчас у меня нет, я в офисе сижу.
«Губарев»: Нет, я не про сейчас, а про завтра. Посидим по-нормальному, нам есть о чем говорить. Первый вопрос: что там касаемо отношений с РФ? Как вообще будут строиться они? Второе: возможно ли граждан РФ провести через эти выборы?
ИВК: Невозможно.
«Губарев»: Невозможно, да? Это уже точно?
ИВК: Потому что если у них нет паспорта Украины?
«Губарев»: Да, да.
ИВК: Вообще невозможно. Нереально.
«Губарев»: Ну, если нереально, то будут ли они принимать гражданство Украины по упрощенной системе.
ИВК: Не, а зачем вам этих РФовцев оттуда. Ну, например, ты не можешь пойти? «Губарев»: Я могу. Но у нас есть.
ИВК: Захарченко.
«Губарев»: Ну а Стрелков (Гиркин)?
ИВК: Гиркин. Не, ну по нему хорошо. Он особый. Оставим для него другой округ. Сегодня пройдет кто-то по округу, допустим, ну не знаю — Горловка. У Безлера же есть украинский паспорт?
«Губарев»: Есть.
ИВК: Ну все, ему ничего не надо. А Гиркин примет украинское гражданство. Правда, не знаю, как он его по процедуре примет (смеется). Но, с другой стороны, если он его примет, то потом тот, кто избрался, сложит полномочия, а он станет. Это не проблема. Слушай, вы сделаете 20 человек. скажем, 15–20 человек проведете.
«Губарев»: Сколько процентов — вопрос сразу?
ИВК: Ну, 20–22 человека это пять процентов от всего состава парламента, а у мажоритарщиков это десять процентов.
«Губарев»: Э-э-э-э. Ну все равно количество не решающее, правильно?
ИВК: Слушай, мы же проводим тоже своих. А от Днепропетровска будут депутаты, от Одессы будут депутаты, от Запорожья будут депутаты, от Харькова будут депутаты. Они все будут там, думаю, занимать одинаковые позиции. Представляешь, вы завтра пойдете в парламент и зарегистрируете, например, какую-нибудь фракцию или депутатскую группу «Новороссия», например.
«Губарев»: Ну да, есть идея.
ИВК: Знаешь, сколько кипиша.
Гиркин в украинской юрисдикции для меня выглядел абсурдно. Хотя почему бы не попробовать? Если не понравится, то наши всегда могли бы выйти из договоренностей. 20 человек в Верховной Раде — солидное предложение от тех, кто уничтожал донецкие блокпосты и обстреливал мирные многоэтажки. Однако на фоне того геноцида, который был организован украинской армией, это выглядело как издевательство. «Ну хорошо, — подумал я. — Поиграем по вашим правилам.»
«Губарев»: А что касаемо силовиков, безопасности.
ИВК: Это однозначно будет у вас, потому что вы не можете полагаться на кого-то. Вам же не могут прислать украинских военных, украинскую СБУ и еще кого-то. Потому что завтра вас перещелкают по одному.
«Губарев»: Ну, о чем и речь.
ИВК: Правильно. Поэтому поправка на безопасность, естественно. Особый статус будет предполагать формирование местной национальной гвардии и местной муниципальной гвардии, которая будет защищать. Кроме того, будет прокуратура, милиция и тому подобное. У вас есть там Ходаковский, есть профессиональные люди. Из них все и сформируете. Будет министр внутренних дел или руководитель внутренних дел этих особых территорий. Но я это к чему говорю, что вы должны сообразить, что вот эта независимость или особый статус — это и есть независимость. Донбасс себя ж хорошо чувствовал, хотя он реально и был с особым статусом, хотя де-юре это нигде не было прописано. А у вас сегодня произошла смена элит. Ну и хорошо. Я не думаю, что вы Рината Леонидовича завтра обратно пустите.
«Губарев»: Да уж теперь нет. Хотя приводи его сюда. Но знаешь, такой вопрос. Вот что касаемо налоговой системы государства.
ИВК: А в налоговой мы ж хотим, чтобы мы сначала собирали налоги на территории. Например, Днепропетровск собрал налоги или область. Мы все, что нам положено, оставили, а то потом отдали все в центр, то, что им положено. А сегодня происходит наоборот: все собрали, им отдали, а они потом по остаточному принципу нам.
«Губарев»: Ну, это-то уже какой-то проект относительно нас.
ИВК: А ты думал без налогов. Деньги, которые заработаны на Донбассе, должны.
«Губарев»: Это тоже важный вопрос, по которому мне надо будет отчитываться.
ИВК: Система реформирования такова, что мы должны сделать то, что называется децентрализация или федерализация. То есть налоги собрали в Донбассе, или в Днепропетровске, или в Одессе. Все, что положено, остается в области, остальное отправляется в центр. Или собрали в городе. Все, что положено, оставили в городе, остальное передали в область. Область оставили себе — отдала дальше.
«Губарев»: Вопрос. Хау мач в процентах?
ИВК: На сегодняшний день я тебе скажу так. Из основных налогов: НДС весь отправляется в центр, в центральный бюджет. Но он на. никому не нужен, потому что там не хватает. Он неинтересен. Налог на прибыль весь передается в центральный бюджет. Опять же учитывая, что не все хотят платить налог на прибыль по нынешним ставкам тоже там. делов. А подоходный налог и еще какой-то там. местные недра остаются сегодня все в области. Но есть какая-то централизованная рента от полезных ископаемых, которая платится в центр. Здесь надо побороться, чтобы хотя бы 50 на 50. Но учитывая то, что экономика должна подняться таким методом, надо обсудить, чтобы половина, надо чтобы осталась в области 50 % налога на прибыль. И все, все остальное тогда наше. НДС, пожалуйста, ихний, акциз ихний.
«Губарев»: А все остальное можем забирать.
ИВК: А все остальное должно оставаться в области. Все, что собрали. Тогда есть смысл работать — и все будет нормально.
Таким образом мы и поделили Донецк. «Фифти-фифти» — ключевое слово в этих переговорах. Ну что ж, Коломойский — новый король Донбасса. Неплохо звучит.
ИВК: Вот что я тебе скажу. Я считаю, что вы должны, когда будете обсуждать вопрос статуса, вот этого особого статуса Донецкой и Луганской области, вы прямо так и говорите, что минимум 50 % всех налогов и тому подобное или сколько-то там процентов с оборота должны оставаться в области без всякого там НДС и т. д. Потому что вы считаете, что так ни. не будет.
«Губарев»: Понятно.
ИВК: То есть давай это я проработаю. Допустим, я возьму завтра попрошу Корбана, чтобы он просчитал. Вас же не только Ринат интересует. Правильно?
«Губарев»: Не-е-ет, не только. Нас все интересуют, мы просто смотрим на все не только с силовиков точки зрения. Мы смотрим на все социально-экономические там аспекты.
ИВК: 100 %. Поэтому вы возьмете, допустим, и скажете, что в особом законе об особом статусе четко мы хотим, чтобы было прописано, что столько-то с оборота этих предприятий остается на территории Донецкой и Луганской области и попадает в бюджет. И вы сами — местные власти — будете распоряжаться этим. Чтобы было понятно, за что вы работаете, а так опять он будет работать, все будет уезжать, уходить, уплывать в офшоры, а что от этого донетчанам будет.
Все это было грустно. Получалось, что только два человека, которые не связаны с боевыми действиями, обсуждают экономическое развитие региона, дающего более половины украинского бюджета. Ну ладно бы это была официальная встреча. А в новостях я снова видел убийство мирных людей! И кто мог стоять за этим, как не глава Министерства внутренних дел и министр обороны Украины?!
ИВК: Смотри, Аваков — нормальный парень, но он тоже находится там в каких-то политических рамках. Но сегодня МВД не самый главный ваш враг. Сегодня самая. паскуда, это Гелетей.
«Губарев»: Ну, ты это имеешь в виду на уровне лоббистов.
ИВК: Не-не, ну вот сегодня он, например, выступал. Сегодня был расширенный Кабмин с президентом, и он там рассказывает: ну, да, мы, мол, люди военные, в политике мир — это политическое решение. А мы, пока мир, делаем перегруппировки и прочее.
«Губарев»: Да-а-а-а.
ИВК: Ну, я считаю, что, это что можно. Это сказать, а к чему ты приготовляешься? Опять воевать? То есть президент тебе передал.
«Губарев»: Мне, слушай, тоже иногда, когда вопросы задают, я тоже отвечаю, какой может быть мир. Я всегда говорю, что вот мы независимы. Но вот то, что ты мне предложил, да, допустим, в последний раз. Меня заставило задуматься.
ИВК: Смотри, любая независимость должна делаться плавно, для того чтобы было все мягко и без кровопролития. Тут в свое время Киев весной не захотел федерализацию, получил…, войну. Получил в итоге желание вообще отделиться. Но опять же, если вы будете сильно торопить, то тогда вы им не оставите выхода. У него ж тоже политика, ему тогда скажут: ну ты тогда, те., сдали тогда Крым. Ты отдал Донецк, Луганск. Отдавай тогда завтра Днепропетровск, Запорожье. И тогда вообще давайте распадемся и вывесим флаг Днепропетровской народной республики.
Сказать, что я находился на тот момент в легкой депрессии, это ничего не сказать. Я понимал, что могу повлиять лишь словом, да и то ненадолго. Дончане ведь не заслужили того, чтобы быть разменной монетой. Я смотрел новостные сюжеты, и меня брала злость, потому что я не мог это остановить. И вот приходилось начинать новый сеанс связи. В ходе наших разговоров с Коломойским мне даже довелось согласовывать губернаторов в чужой стране.
ИВК: Сам Порошенко уже знает про эту идею.
«Губарев»: Вот попытайся к нему подойти хорошо. Завтра ставим.
ИВК: Смотри, нам очень важно, если вы эту идею примете, для того чтобы, когда будет встреча в Минске.
