ГЛАВА 7

— Все правильно, Кетрин, вы все правильно сделали, и я очень благодарна за это. — Она положила руку мне на плечо.

Наши взгляды встретились. Ингрид на мои терзания смотрела с улыбкой, даже сейчас она оказалась сильнее меня. Не зря богиня Судьбы выбрала ее для покровительства.

— Кетрин, дорогая, оставайтесь в нашем доме, — попросила она меня. — Слуги все равно разъехались, так что из всего транспорта у нас только лошади да мой дракон, — улыбнулась Ингрид. — Я думаю, что Дрегас подумает и все же примет правильное решение. А сейчас, по нашему договору, я отдаю вам треть означенной суммы.

— За что? — изумилась я.

— Раз уж Дрегас отказался, я обязана расплатиться с вами. Все, как мы договаривались. — С этими словами она протянула мне увесистый кожаный кошель.

Я приняла вознаграждение, и на душе стало как-то спокойнее. Я ведь действительно сделала все, что могла, чтобы помочь «нашему мужу» поддержать затею жены. Но упрямый дракон ко всем доводам рассудка остался глух. Однако в моей душе возникло ощущение, что все сделала правильно.

— Отдыхайте, чуть позже позову на ужин, — перед тем как выйти, сказала мне хозяйка дома.

Дверь уже давно закрылась за ней, тихие шаги больше не раздавались в коридоре, а я все еще сжимала в руке настоящее богатство, не в силах поверить, что все это произошло со мной. Лишь спустя некоторое время опомнилась и подошла к кровати, присела на край, стараясь не помять покрывало, и положила тугой кошель рядом с собой.

Со мной расплатились, я могла в любой момент покинуть Орлиное гнездо. Конечно, верховая езда — это не то, к чему я привыкла. Обычно передвигалась по городу в экипажах или ходила пешком. Но по такой дороге после дождя все раскисло, в туфлях далеко не уйдешь, осенние сапоги надевать рано, запаришься совсем, а с лошадью давно дел не имела, эти навыки остались в далеком детстве.

Завтрака, считай, не было, в обед — половина кубка горячего вина, так что сил на подвиги явно не хватит, чтобы преодолеть горную дорогу. Ингрид права — останусь переночевать, поужинаю спокойно, а завтра отправлюсь в путь.

Платье из всего гардероба постаралась выбрать с самым скромным декольте. Оно было такого же вызывающего красного цвета, но все же не настолько легкомысленное, как остальные. Раньше, когда заказывала себе туалеты, ориентировалась только на то, чтобы больше заработать. В таком наряде я привлекала мужское внимание и, когда ко мне подходили с предложениями, рассказывала о заведении мадам, где вполне спокойно принимала клиентов. Это устраивало абсолютно всех. Только вот сейчас, особенно на фоне скромных, но элегантных нарядов Ингрид хотелось надеть что-то попроще.

Когда раздался вежливый стук в дверь, я прихорашивалась перед зеркалом.

— Ужин готов, — пригласила Иигрид.

— Я готова, — ответила и повернулась к хозяйке лицом.

— Уверена, что, если вы останетесь с нами еще на несколько дней, мы сможем убедить Дрегаса. — Ингрид внимательно рассматривала мой наряд.

— Не думаю, — покачала я головой, отчего локоны рассыпались по плечам.

У меня волосы русые, длинные и очень густые. Они моя особая гордость. Сколько мужчин, вдыхая их запах, в блаженстве прикрывали глаза, бормоча откровенные признания. Сейчас, когда я высушила волосы перед горящим камином, они сами завились. Уложить их в сложную прическу не получилось — все, что успела сделать, это расчесать и собрать часть волос в небольшой узел на затылке, позволив им рассыпаться по спине красивыми длинными волнами.

— Идем, — взяла меня за руку Ингрид. — Кетрин, я понимаю, что мой муж не самый приятный собеседник, но очень вас прошу, останьтесь с нами. Ведь вы уже проделали этот долгий путь, и половина дела сделана. Теперь осталось достучаться до разума Дрегаса.

— Давайте не будем торопить события, — попросила я. — До завтрака я отсюда точно никуда не денусь.

— Это просто замечательно! — обрадовалась Ингрид.

Хозяин дома ожидал нас за накрытым столом. Он вежливо поднялся, когда мы вошли в комнату. Мужчина оценил все прелести и недостатки моего платья. В глазах с вертикальными зрачками застыла убежденность в правильности своего решения. Что ж, меня таким взглядом не испугаешь, да и голод подталкивал к столу, а потому решила не обращать внимания на излишне щепетильного дракона.

— У меня на кухне все обустроено с помощью магических бытовых заклинаний, облегчающих жизнь, — тем временем рассказывала Ингрид. — Кетрин, присаживайтесь и берите все, чего захочется.

Дрегас чинно уселся во главе стола, его супруга устроилась по правую руку, я же предпочла сесть рядом с ней, чтобы быть подальше от недовольного хозяина дома. Стол сервирован был со вкусом: красивые белые тарелки, темно-зеленая скатерть накрыта поверх белоснежной с вышивкой, салфетки были ей в тон. Приготовленное блюдо из мяса находилось по центру стола, позволяя каждому свободно дотянуться до угощения. Столовые приборы из серебра и начищены до блеска, на ручках — малахитовые вставки с выгравированными на них инициалами «Д» и «И». Роскошно, утонченно и изысканно. Если бы не недовольное выражение лица хозяина дома, то почувствовала бы себя польщенной за приглашение на такой ужин.

— Кетрин, а вы откуда родом? Из каких мест? — вежливо поинтересовалась Ингрид.

Было понятно, что она старается поддержать теплую атмосферу за столом, а вовсе не устраивает допрос с пристрастием. Это она вполне могла сделать накануне, когда на постоялом дворе мы обсуждали все подробности сделки.

— Аргат, — коротко ответила ей.

— О! Это же у подножия Пертинских гор, — сказала Ингрид. — Вы встречались там с гномами?

— Конечно. Там половина населения представители этой трудолюбивой расы, — улыбнулась я.

— Дорогая, в Аргате находится фабрика досточтимых господ Рухертов, — вклинился в наш разговор Дрегас.

— Именно так, — поддакнула я и отправила в рот еще один сочный кусок говядины.

Не знаю, какая Ингрид хозяйка, но то, что она отменно готовит, мне было очевидно.

— Потрясающе вкусно! — не удержалась от комплимента я.

Ингрид несколько смутилась, опустив глаза, а затем созналась:

— На кухне все упрощено максимально. Магия моет, чистит, разделывает и готовит. Все, что мне необходимо сделать, это присматривать за общим процессом и задавать новый цикл в работе. Пока еще не придумали такое бытовое заклинание, чтобы оно самостоятельно проводило весь процесс, приходится все время наблюдать. — Она вздохнула. — И все равно это чрезвычайно облегчает нашу жизнь, когда есть желание остаться совсем одним.

— Как замечательно! — искренне восхитилась я.

О таком чуде даже мечтать не приходилось. Мама всегда сама готовила, единственное, за что иногда платила, это за чистку рыбы и ощипывание куриных тушек. А со всем остальным справлялась одна.

Поели мы быстро. Разговор больше не клеился, хотя Ингрид еще прикладывала какие-то усилия, чтобы развлечь или заинтересовать Дрегаса. Но он предпочитал отмалчиваться, да и я, уставшая с дороги и после таких волнений, отвечала односложно, украдкой зевая в кулак.

После сытного ужина еще раз поблагодарила хозяйку за прекрасное угощение и направилась к себе в комнату. Дрегас старался вообще не обращать внимания на мое присутствие, а в конце трапезы о чем-то так глубоко задумался, что отвечал невпопад на замечания жены. Ингрид же, наоборот, светилась добродушием и гостеприимством, казалось, ей доставляет удовольствие в отсутствие слуг принимать гостью. Странные обстоятельства свели нас под крышей Орлиного гнезда, и все же мне очень импонировала хозяйка дома. Общительная, умная и хорошо воспитанная, она искренне радовалась тому, что я остаюсь у них на ночлег. Понимаю, что Ингрид постарается еще раз поговорить с мужем, дабы убедить его в правильности своего замысла, но лично мне казалось невозможным переубедить упрямого дракона.

Летняя ночь в горах после дождя наполнена разреженным воздухом и влажностью, с которой хорошо справлялся разожженный камин, полыхающий от щедро подброшенных мной поленьев. Упоительный горный воздух кружил голову. Аромат цветущих растений дурманил и манил. Откинув плотную штору у окна в сторону, увидела прозрачную дверь на террасу. Шагнув в темноту из освещенной спальни, на какое-то время замерла в нерешительности. Когда глаза немного привыкли, обнаружила два плетеных кресла, стоящих рядом с увитым виноградом ограждением. Вернувшись в комнату, прихватила с собой покрывало с кровати, накинула его на плечи и устроилась в одном из них, поджав колени к груди. На прохладном воздухе, с упоительными ночными ароматами зелени и цветов, в теплом пледе было уютно и хорошо.

Звездное небо лишь иногда проглядывало сквозь темные облака, но дождевые тучи унеслись прочь, вылив на горы потоки воды. По всем приметам погода должна была к утру наладиться, и у меня появится возможность полюбоваться не на буйство стихии, а на прекрасную природу вокруг Орлиного гнезда.

От созерцания ночных красот меня оторвали приглушенные голоса. Повертела головой, стараясь определить, где разговаривают, и неожиданно обнаружила, что терраса объединяет несколько комнат с такими же выходами на нее. Моя дверь была прикрыта, и сквозь задернутую плотную штору виднелся слабый огонек одинокой свечи. Через одну дверь от моей еще одно окно было ярко освещено. Как оказалось, это была хозяйская спальня. Едва узнав голоса Ингрид и Дрегаса, попыталась быстро встать и уйти к себе, но запуталась в покрывале. Пока я разматывала плотную ткань в кромешной темноте, дракон подошел к дверям и распахнул их, затем, не заметив меня, развернулся лицом в комнату и произнес:

— Я не хочу это обсуждать!

— Дрегас, нам есть о чем поговорить! — В голосе Ингрид было металла не меньше, чем у ее мужа. Железная леди! Ее так просто не сломить отказом.

— Ингрид, этой шлюхе здесь нечего делать! Пусть убирается из нашего дома, — стоял на своем Дрегас.

Очень не хотелось выдавать себя, потому замерла и глубоко вздохнула, поймав волну отчаяния от Ингрид. Как же ей тяжело приходится! Даже мне не по себе от присутствия дракона, а ей приходится бороться за свое счастье и за любовь этого упрямца. Ведь он так до конца и не понял, в какую бездну толкает их брак. А вот Ингрид все осознавала от начала и до конца.

Тем временем спор продолжался.

— Тебе не нравится профессия, которой Кетрин зарабатывает себе на жизнь? — понизив голос, прошипела Ингрид. Я легко представила ее возмущенное лицо с прищуренными глазами. — Но мы все себя продаем, в той или иной степени. Любой человек, желающий получить работу, предлагает себя. Только Кетрин делает это честно. Она предлагает свое тело, получая достойную плату, а другие за работу готовы продать не только физическую оболочку, но и душу. Так чем они лучше?

— Сейчас она готова продать собственного ребенка, — жестко чеканя каждое слово, произнес Дрегас.

Эта фраза больно ударила по сердцу. «Вызов! Он бросает тебе вызов! Заставляя отказаться от всего задуманного, от будущего, в котором меня будет ждать свобода», — произнесла мысленно и сжала кулаки.

— Она предлагает своего ребенка бродячему цирку на потеху публики? Или отдает черным магам для опытов? Кетрин родит тебе наследника и отдаст его родному отцу. В нашу семью, где мы с тобой станем его родителями, подарим ему столько любви и нежности, сколько вмещают наши с тобой сердца. Взамен же девушка получит возможность вырваться из лап мадам, и у нее будет будущее, она сможет выйти замуж, создать семью и родить себе еще детей. А сейчас своим отказом ты рушишь не только нашу семью, но и жизнь Кетрин! — Этот эмоциональный монолог Ингрид говорила твердо, убежденно, вкладывая силу в каждое слово. — И ты должен понимать, что, если будешь продолжать настаивать на ее отъезде, ей ничего не останется, как вновь вернуться в то заведение, где я ее нашла.

— Кстати, меня очень интересует этот вопрос. Каким образом ты ушла от охраны и почему мне никто не сообщил о твоем визите в бордель? — грозно спросил Дрегас.

— Уйти от моей охраны не составляет никакого труда, — улыбнулась Ингрид. — Достаточно попросить их подождать у модного салона и отправиться на примерку.

— Бездна! Я приставлю к тебе женщин для охраны, — недовольно произнес дракон.

— Не нужно, любимый, я больше не собираюсь совершать ничего подобного, — постаралась она успокоить разволновавшегося мужа. — Но мы уходим от темы разговора. Ты готов принять ответственность не только за наши жизни, но и за судьбу Кетрин, а также ее нерожденных детей? Ведь вполне может статься, что больше у девушки не будет шанса на достойную жизнь.

— Ингрид, ты все неправильно понимаешь! — постарался прервать разговор Дрегас и прошел вглубь комнаты, отчего его голос стало хуже слышно.

Только вот бурлившие в нем эмоции не замечали преград. Боль, ярость, нежелание принять действительность и огромная, всепоглощающая любовь к жене. Этот властный дракон не мог представить себе жизни без своей любимой. Как и измены ей.

И тут вновь заговорила Ингрид. Тихо и очень печально.

— Дрегас, старейшины не оставят нас в покое, едва Торонт сообщит им о моем бесплодии.

— Я запрещу ему об этом говорить, — донеслось до меня едва слышно.

Видимо, дракон сел в кресло вдали от открытой двери, где продолжала стоять Ингрид.

— Они сами обо всем догадаются или, скажем, просто вызовут его на допрос. Ты сам знаешь, что человеку трудно противостоять драконам, даже такому сильному магу, как Торонт. Это дело времени, а оно работает против нас. Я не становлюсь моложе, у нас все меньше шансов убедить старейшин в моей способности родить ребенка. Ведь каждая наша неудача забирала несколько лет моей жизни.

Ингрид обреченно замолчала. Она понимала, что сейчас это последняя возможность в ее жизни стать матерью, пусть даже приемного ребенка, хотя и от любимого дракона.

— Нам недолго осталось быть вместе. Пройдет год, и старейшины добьются, чтобы нас развели. — Ингрид судорожно вздохнула. — Или постараются сделать тебя вдовцом, чтобы на законных основаниях женить снова.

— Этого никогда не будет! — гневно воскликнул Дрегас.

— Будет, и ты сам об этом знаешь. — Она сделала шаг в комнату, потом еще шаг. — Дрегас, любимый, согласись на мое предложение, сделай меня счастливой!

— Ингрид, то, о чем ты просишь, просто невозможно!

— Возможно и выполнимо! — Ингрид вновь остановилась, и только потому у меня была возможность услышать слова дракона.

— Я не хочу никакой другой женщины, кроме тебя, дорогая. — С этими словами он подошел к ней и крепко обнял.

— Дрегас, я люблю тебя, и можешь себе представить, насколько мне будет больно знать, что ты даришь свою нежность другой, но ведь это будет Кетрин. Понимаешь? Она профессионал и не допустит личных отношений, — проговорила несчастная женщина.

Бездна! Как же им трудно!

— Милая, давай забудем хоть ненадолго обо всем этом и будем вновь, как когда-то, только ты и я, — наклоняясь к лицу жены и нежно ее целуя, говорил торопливо Дрегас.

Он старался оттянуть этот разговор, понимая, что его жена была во всем права. Дрегас покрывал поцелуями лицо своей единственной и ненаглядной женщины, увлекая своей страстью и нежностью. Ингрид еще какое-то время пыталась ему что-то сказать, возразить, но поцелуй в губы прервал всяческие речи, обволакивая и завораживая.

Я прикрыла глаза и купалась в этих безумно сильных и ярких эмоциях. Пусть они не мои, но чувства были настолько чистыми и искренними, что невольная улыбка впервые за долгое время появилась на моем лице — я словно сама ощущала их страстный поцелуй. А потом по мановению руки дракона погасло яркое магическое освещение, оставив лишь один камин, ярко пылающий в их спальне.

Улыбка так и не сходила с моего лица, я тихо прошла к себе в комнату и закрыла за собой дверь. Дракон остался непоколебим, но Ингрид не теряла надежды. Что ж, даже будет интересно остаться здесь на несколько дней, чтобы понаблюдать за этой борьбой — дракона и его любимой женщины.

Горячая вода в ванне набралась быстро, дав возможность расслабиться и согреться моим замерзшим косточкам. Завернувшись в теплую рубашку, явно не предназначенную для приема клиентов, отправилась спать в мягкую и очень уютную постель. Вся комната была отделана в нежно-салатовом цвете, даже постельное белье цвета мяты гармонировало со всем интерьером.

Неожиданно вспомнились слова Ингрид, что у меня не будет будущего, если Дрегас откажется. На душе заскребли кошки. Она права, я ничего толком не умела. Если не возвращаться в заведение мадам, то мне виделся только один путь — на фабрику к гномам, где все еще продолжала работать моя мама.

Мама. При воспоминании о ее потухших глазах, безрадостной и очень тяжелой жизни сердце невольно сжалось. Нужно будет обязательно ее навестить при удобном случае и дать часть заработанных денег. Она наверняка будет отказываться, но ничего — уговорю, они ей пригодятся. В воспоминаниях я унеслась в далекое детство, когда зимними вечерами сидела у растопленной печурки, едва согревавшей наш крохотный домик, и ждала ее возвращения. Она всегда приходила уставшая. Стоило ей присесть на лавку, как глаза мамы тут же закрывались. Я торопилась подать ей тарелку подогретого бульона. И тогда мне казалось, что нет ничего прекраснее на свете, чем видеть благодарную улыбку мамы, ощущать загрубелую ладонь на своей макушке и слышать хрипловатый голос, когда она расспрашивала меня, как прошел день.

Мама никогда не жаловалась на свою судьбу, но всегда радовалась моим успехам или давала советы в трудных ситуациях. Она не рассказывала о своей семье, откуда пришла в Аргат, почему оказалась одна во всем мире с новорожденной дочкой на руках. И уж тем более обходила стороной расспросы о моем отце. Я ведь становилась старше и понимала, что без мужского участия дети не появляются на свет.

Сколько же маме лет? Мне сейчас двадцать один. Получается, что ей не больше сорока! А выглядела она намного старше. Тяжелая жизнь, полная нищеты и лишений, сказалась на ее внешности, хотя, когда я видела ее пять лет назад, у мамы не было ни одного седого волоса в длинной косе, которую она неизменно прятала под плотно завязанной косынкой.

Предавшись этим воспоминаниям, сама не заметила, как уснула, продолжая улыбаться.