Глава 15
Храм желаний
Среди нагромождения ничем не примечательных скал была одна, не заметить которую просто невозможно. Она возносилась вверх почти вертикально и уже там, в вышине, резко изгибалась практически под прямым углом. Массивная каменная плита нависала над пропастью параллельно голубой глади моря, которое простиралось далеко внизу; у основания широкая, она сужалась к концу, и на самом ее кончике камень вновь изгибался, но на этот раз он был обращен вниз, к морю. В профиль скала походила на палец неведомого зверя с острым когтем на конце.
Южный Коготь.
Вторая по высоте точка материка, и, по мнению некоторых знатоков, прекрасного, это просто удивительное место. При облачной погоде белые тела облаков зачастую теснятся к самым краям каменной плиты Южного Когтя, и приди кому в голову забраться на скалу, он мог бы коснуться их, просто протянув руку.
И таких желающих находилось немало.
Тем более что взобраться на скалу было не так уж сложно. В прошлом некто неизвестный выбил в ее теле ступени, которые выходили на самый верх, к плоской каменной плите, и брали начало у самого подножия скалы, где удобно пристроился крошечный песчаный пляжик.
Сейчас уже никто и не помнил, кто и когда сделал эту каменную лестницу. Тот неизвестный давно умер, минуло его время. А ступени остались.
Одни из них осыпались, другие поросли мхом, но по-прежнему позволяли безопасно подняться на вершину Южного Когтя. И люди пользовались ими до сих пор. Сюда наведывались паломники из числа тех, кто рьяно поклонялся Великому Дракону Гелинору. Для них скала была Пиком Дракона и одним из мест ежегодного паломничества по святым местам континента. Иногда на скалу по ступеням взбирались и просто любопытные, среди которых находилось немало творческих натур. Эти взбирались на вершину в поисках вдохновения.
Однажды известный художник Эндивальд Кройфордский, работавший при дворе самого императора, взобрался на скалу, чтобы запечатлеть «виды, дух захватывающие». Не смущала художника ни дождливая погода, ни собственная неуклюжесть. В конечном счете спустя два дня тело художника обнаружили собиратели моллюсков возле того самого песчаного пляжа у подножия скалы. Этот случай только прибавил популярности Южному Когтю, а один из коллег Эндивальда заявил, что «красота – смертельно опасная стерва». Позже эта фраза стала крылатой, ее и поныне можно услышать от художников и скульпторов империи, при этом непременно вспоминающих и памятный случай с падением Эндивальда, и конечно же сам Южный Коготь.
Сейчас на небольшой и относительно ровной площадке, расположенной гораздо ниже вершины скалы, стояли трое. И взгляды их были устремлены не вверх, на изогнутую каменную глыбу, а вперед, на юг. Туда, где в небе парило каменное сооружение.
Храм желаний.
Он висел в воздухе абсолютно неподвижно, не имея никакой видимой опоры под собой. Большое четырехугольное строение имело практически плоскую крышу, поддерживаемую рядом круглых колонн. На ровных стенах можно было увидеть несколько квадратных окон с цветными витражами. Невысокие и довольно хрупкие на вид ворота обозначали центральный и, возможно, единственный вход в святилище.
От храма вниз сбегали многочисленные ступеньки, которые чередовались с широкими ровными площадками без оных. Всего ступенек было не меньше сотни, а возможно и больше. И вместе с четырьмя площадками они образовывали весьма внушительный по виду и размеру фундамент.
Не было видно никаких украшений, барельефов, росписей или любой другой атрибутики, которая обычно украшает храмы. Лишь серый камень, послуживший материалом для постройки, да такого же цвета металл, из которого были сделаны ворота. На этом фоне разноцветные стекла окон приобретали просто-таки революционный контраст.
– Все должно быть довольно просто, – сказал Теор, глядя на Храм желаний.
– Ты это о чем? – спросил Гард.
– Сами подумайте. Нам известно, что бывший император передал зеркало Алиши слепым старцам, верно? Однако я сомневаюсь, что он встречался с ними на нейтральной территории. Нет, он наверняка был в Храме желаний.
– Все равно не пойму, как нам это поможет.
– Император не был чародеем. И вряд ли он взял с собой на встречу со старцами целую армию магов. Значит, попасть в храм может любой. Нужно лишь найти способ.
– Ну не знаю… Уже десятый участок в теле скалы осматриваем и по-прежнему ничего не нашли, – вздохнул Гард.
– А я тебе сразу сказала, что не будет здесь никакой «кнопки активации».
– Ага. А еще ты сказала, что не чувствуешь никакой магии, которая могла бы удерживать храм в воздухе. Ты и нашу рунную магию, кстати, засечь не смогла. Так, может, здесь нечто подобное?
– Храм слишком далеко. И потом, если старцы действительно черпают силу не из астрала, то нет ничего удивительного в том, что я не чувствую следов их заклинаний.
– Не кнопка, так выемка. Или сдвигающийся камень, или…
– Смотрите, – перебил спорщиков Теор.
На самом краю уступа виднелась надпись. Линии букв уходили глубоко в камень.
«Всяк желающий получить желаемое пусть для начала расстанется с самым дорогим, что у него есть», – прочитал гном надпись.
– Вот и твоя кнопка активации, Гард. – Теор склонился над строками, провел над ними рукой, ощупал края букв.
– А вам не кажется странным…
– Что надпись сделана обычными буквами общепринятого языка? – закончила за гнома его мысль чародейка. – Более чем. Всяческие храмы и их служители обычно используют классические или древние руны, на крайний случай руны эльфийские или гномьи.
– Может, они хотят быть ближе к современному народу, – хохотнул Гард.
Теор выпрямился и, не произнеся ни слова, неожиданно шагнул с края пропасти.
– Теор!!! – заорал Гард, бросаясь к краю площадки, но его товарищ уже появился из пропасти.
И парил в воздухе.
Он уверенно стоял в пустоте, словно под его ногами была не тысячефутовая пропасть, а твердая опора.
– Проклятье!.. Парень, ты что вытворяешь? – закричал в сердцах гном.
– Расстался с самым дорогим, что у меня есть, – сказал Теор, зависнув на уровне уступа. – Речь идет о жизни.
– А если бы ты ошибся? – не унимался Гард.
– Я привык доверять своей интуиции, – пожал плечами Теор.
Гард отошел на шаг назад и локтем ткнул чародейку в спину.
– Дамы – вперед. – Филда обернулась, смерив гнома нехорошим взглядом. – А он хорош, твой брат. Подмечает то, что мы с тобой сроду бы не заметили.
Девушка ничего не ответила. Подошла к уступу и шагнула вперед. Неведомая сила подхватила ее и позволила парить в воздухе.
Помедлив, Гард тоже шагнул в пропасть.
Наемники летели. Плавно. Медленно, но уверенно. Магия, или нечто иное, что удерживало людей в воздухе, само тянуло их в сторону храма, им не было нужды прикладывать какие-либо усилия для передвижения.
Храм желаний приближался.
Гному в воздухе приходилось труднее остальных. Его мутило. Он то и дело смотрел вниз, на простирающуюся далеко внизу морскую гладь, не раз прикрывая рукой рот, пытаясь совладать с недомоганием и не стошнить прямо в воздухе.
– У меня вот тут вопрос назрел, – сказал Гард, подавив очередной приступ дурноты.
– Иначе и быть не могло… – едва слышно буркнула Филда.
– Все же знают историю про падение размалюйкина со скалы. Так почему же его не подхватила эта невидимая… эм, сила?
– Ты имеешь в виду Эндивальда? Он был художником.
– Я так и сказал.
– Скорее всего, заклинание связано именно с той частью скалы, где мы нашли надпись, – ответил гному Теор. – Или же для активации невидимой силы, как ты выразился, необходимо, согласно надписи, желать достигнуть Храма желаний.
– Ага. Значит, желаешь получить желаемое, и – опа, полетел. Так, что ли?
– Возможно.
Невидимая сила опустила наемников на первые ступеньки храма плавно и бережно, словно заботливый родитель – ребенка. Гард сразу же поспешил подняться повыше, чтобы оказаться подальше от края.
Затем наемники медленно поднимались по ступеням храма. Когда они были на середине пути, достигнув центральной широкой площадки без ступенек, ворота храма отворились и из черного прямоугольника внутреннего помещения показался слепой старец.
Он выглядел точно так, как его описывала Филда. Маленький старец был не просто худым: казалось, что из него вынули все внутренности вместе с плотью, оставив лишь скелет с натянутой на кости кожей. Лицо старика избороздили многочисленные глубокие морщины, острый прямой нос выпирал вперед, словно клюв птицы. Череп старца был совершенно лысым, а вот густая седая борода имела просто-таки колоссальные размеры. Она в буквальном смысле заменяла старцу одежду, так как таковая на его теле попросту отсутствовала. Борода оборачивала шею, будто шарф, затем спускалась ниже, двумя витками окутывала тонкий, словно хворостина, торс и, наконец, прикрывала бедра и пах. И даже после таких маневров длина бороды позволяла седым волосам спускаться вниз так, что конец бороды находился в двух футах ниже пояса старика.
Старцев, обитающих в Храме желаний, не зря называли слепыми. У появившегося из храма старика были стеклянные неподвижные глаза, без единого кровеносного сосуда, с закатившимися практически под верхние веки зрачками. И скорее походили на искусственные, чем на естественные.
Была во внешности слепого старца еще одна особенность. Даже две. Во-первых, он парил в воздухе, не касаясь поверхности ступеней. Но, учитывая висящий в воздухе храм, подобное вряд ли могло вызвать удивление. Во-вторых, ноги старца сгибались в коленях не как у человека, а в обратную сторону. Что сразу же привлекло внимание одного из наемников.
– А ты не говорила, что они как кузнечики… – шепнул Гард Филде.
Чародейка ничего не ответила, лишь шикнула на гнома. Девушка внимательно наблюдала за слепым. «Пытается уловить магическую энергию, исходящую от старца», – подумал Теор.
Старец остановился в нескольких ступеньках от наемников.
– У нас гости, как я погляжу, – прошамкал он, демонстрируя гостям совершенно беззубый рот. – Приветствуем. Приветствуем.
Слепой замолчал и стал внимательно осматривать незрячими глазами наемников. Каждого в отдельности.
– Мм… – промычал старец, постукивая длинным костлявым пальцем по губам и состроив довольно забавную гримасу. – Значица, у нас тут юноша с луком, гном с топором…
– С секирой, – с важным видом заявил Гард, перебив его. – Это двусторонняя секира, а не топор.
– Гном с секирой, – улыбнулся слепой, указывая на него пальцем, – и чародейка. Обычно мы предлагаем желаемое каждому из гостей. Один гость – одно желание. Но вы путешествуете вместе, верно?
– Да, – ответила за всех Филда.
– Очень хорошо, – энергично закивал головой старец. – Поэтому мы вот как поступим. Одно желание на вас троих. Давайте назовем это групповым желанием. Нет, коллективное желание! Хотя… – слепой помассировал подбородок, – нет-нет. Пусть будет групповым желанием.
– Мы согласны, – сказала Филда.
– Очень хорошо. Не спорщики, как некоторые из тех, кто приходил раньше. Очень хорошо. Что же вы хотите получить от нашего Храма?
– Зеркало Алиши.
– И всё? – скривился старец.
– Мы люди скромные, так что нам и зеркала хватит, – не забыл вставить свою реплику Гард.
– Очень хорошо. Я это уже говорил, верно? Словом, очень хорошо. Некоторые просят несметные сокровища или прекрасных девственниц, которых у нас просто нет.
– А жаль, – вздохнул Гард, проигнорировав грозный взгляд Филды.
– Значица, вот как мы поступим. Вы проходите испытание, общее на всех троих, и получаете зеркало Алиши. А ежели не проходите, то умираете.
– Как-то не очень гостеприимно, – прищурился Гард.
– Погостеприимнее многих в этом мире, – расплылся в беззубой улыбке старец. – Очень хорошо. Встречайте свое испытание.
Он хлопнул в ладоши – и из открытых ворот храма вышли трое.
Первым шел высокий стройный мужчина. Он был обнажен по пояс, а в руках держал парные обоюдоострые прямые кинжалы; рукоять каждого заканчивалась кольцом, к которому был привязан длинный шелковый платок красного цвета.
– Чудно́е оружие, – прокомментировал Гард вооружение спускающегося по ступеням воина.
– Клинки бишоу, – сказал Теор.
– Что это значит?
– Клинки бишоу, – повторил Теор. – Парные кинжалы родом с Восточного континента. Такие используют некоторые мастера рукопашного боя в Красной империи. Платки, привязанные к рукоятям кинжалов, призваны отвлекать внимание противника. К тому же они зачаровываются. Их нельзя ни разорвать, ни разрезать. Равно как и выбить сами кинжалы из рук их владельца.
– А как же тогда обезоружить такого воина?
– Отсечь ему руки или попросту убить.
– Прелестно. А откуда ты так много знаешь про оружие из Красной империи?
– Ты слышал про битву четырех воинств?
– Еще бы, кто не слышал.
– Я сражался на стороне Красной империи против Желтого королевства. Контракт гильдейского уровня.
– То есть наша гильдия приложила руку к захвату Красной империей всего Восточного континента? Но зачем?
– Желтое королевство и его союзники собирались напасть на империю Гелинор. Совет Грандмастеров решил поддержать их врагов, то есть Красную империю.
– И много наших участвовало в той битве?
– Пятнадцать человек.
– А выжило?
– Двое. Включая меня.
Пока Гард с Теором разговаривали, мужчина с кинжалами встал рядом со старцем, держа клинки наготове. Не нужно было быть медиумом, чтобы понять – он готов вступить в бой в любой момент.
Следом за мужчиной по ступеням спускалась низкая, одного с Гардом роста, девушка в кожаном доспехе. Ее черные, как беззвездная ночь, волосы были заплетены в бесчисленное множество косичек, подскакивающих при каждом движении девушки. Все ее тело было увешано миниатюрными ременными ножнами, из которых торчали многочисленные короткие ножи без гарды. Замыкал троицу широкоплечий коренастый мужчина в черной мантии, в руках он держал увесистый на вид фолиант, обтянутый черной кожей. На шее его красовался серебряный амулет в виде звезды с девятью лучами.
– А это чернокнижник, – заявил Гард, указывая на человека в черной мантии.
– Цвет мантии не доказывает, что он обязательно малефикар.
– Да нет же, Филда, смотри сама. У него в руках книга черная, и он наверняка будет использовать ее в бою. Вот я и говорю – чернокнижник.
– Ты неисправим, Гард, – вздохнула чародейка.
– А мне одному интересно, почему у них рот зашит? – уже более серьезно спросил гном, указывая на белые нитки, которыми были плотно сшиты губы каждого воина, вышедшего из Храма желаний.
Гному никто не ответил.
– Вот ваше испытание, – сказал слепой, обводя трех воинов костлявой рукой. – Убейте их – и зеркало ваше. Иначе они убьют вас.
Старец развернулся и направился к воротам храма, паря над ступенями.
– Это что ж получается: вы даже смотреть не будете? – окликнул его Гард, доставая из-за пояса секиру.
– Обычно мы наблюдаем, – сказал старец, полуобернувшись, – но в данный момент мы заняты. Пройдите испытание и заходите в храм. Все просто, верно? Очень хорошо.
– Это чем же таким вы там занимаетесь? – не желал так просто отступать гном.
– Пироги печем! – весело воскликнул старец, после чего удалился обратно в храм. Ворота за ним медленно закрылись.
– Он что, издевается? – спросил Гард, но вновь не получил ответа.
Полуобнаженный мужчина встал в боевую позицию, держа наготове два кинжала, с наверший рукоятей которых свисали красные шелковые платки. Чернокнижник, как поименовал мужчину в черном балахоне Гард, раскрыл книгу примерно посередине, выставляя свободную руку раскрытой ладонью в сторону наемников. Девушка в кожаном доспехе плавным движением потянулась за первыми ножами.
– Ладно, – проронил Гард, делая первый шаг навстречу странной троице, расходившейся в этот момент в стороны, предоставляя себе тем самым достаточно свободного места для сражения, – я займусь голопузом с платками. Теор, бери на себя девчушку. Филда, на тебе – чернокнижник.
Гард звучно крикнул, подскочил к своему противнику и рубанул секирой снизу вверх, направляя лезвие по дуге. Воин с кинжалами ушел от удара мягким грациозным движением. Сам он пока не атаковал. Гард попытался пырнуть противника оголовьем древка, когда же тот вновь увернулся, гном резко увел секиру назад и, используя импульс движения и вес оружия, нанес рубящий удар сверху вниз. Гном рассчитывал, что противник вновь уйдет от удара в сторону, и намеревался ударить того боковым ударом секирой, но воин с зашитым ртом отскочил назад и в этот момент метнул один из кинжалов Гарду в лицо.
Гном никак не мог защититься, у него просто не оставалось на это времени. К тому же развевающийся за кинжалом платок действительно здорово отвлекал внимание, в немалой степени сбивая с толку. Все что успел сделать Гард, так это наклонить голову на пару дюймов влево. Кинжал пролетел мимо, но лезвие таки задело скулу. Мужчина дернул за платок, и кинжал полетел обратно к нему, при этом сам он прыгнул навстречу оружию. Перехватив кинжал за рукоять в воздухе, он развернул торс на сто восемьдесят градусов и ударил ногой гнома в грудь.
Гард не смог устоять на ногах и упал, отлетев назад на добрых несколько шагов. Еще полфута, и гном приземлился бы на ступеньки, миновав ровную площадку между ними. И, покатись он вниз по ним, у его противника появилась бы отличная возможность сократить дистанцию и закончить сражение одним ударом.
Но мужчина оставался неподвижным. Он стоял на месте, держа кинжалы наготове. Его глаза ничего не выражали. Казалось, их обладатель вообще лишен каких-либо эмоций.
Гард вытер тыльной стороной ладони сочащуюся из порезанной скулы кровь и оглянулся, стараясь охватить происходящее вокруг боковым зрением, не упуская при этом из виду полуобнаженного воина с кинжалами.
На ступенях храма уже кипела битва. Теор с девушкой, голову которой обрамляли несколько десятков косичек, пытались поразить друг друга с расстояния, соревнуясь в меткости и быстроте реакции. Девушка кружилась как волчок, ловко уходя от летящих в нее стрел, успевая при этом выхватывать из ножен свои ножи, больше смахивающие на длинные шипы или колючки, и метать их в наемника. Теор так же успешно избегал контакта со сталью противницы, а иногда просто отбивал нацеленные в него ножи, размахивая луком, стремительно выписывая им в воздухе полукружья и восьмерки. И ножи обладательницы черных косичек мелькали в воздухе гораздо чаще, чем стрелы наемника.
С правой стороны и вовсе разворачивалось настоящее представление. Филда с чернокнижником обменивались эффектными и, в чем Гард не сомневался, не менее смертоносными заклинаниями. В ход шли огненные шары, ветвистые молнии, ледяные копья и другие атрибуты стихийной магии. Однако, как и в случае с Теором и черноволосой девушкой, ни один из противников не мог пока достать своего оппонента.
Гном, поигрывая в руках секирой, двинулся к противнику, обходя его слева. Не успел он пойти в атаку, как ему самому пришлось отражать выпад. Молчаливый воин, как окрестил его для себя Гард, метнул кинжал, метя гному в грудь. Гард взмахнул секирой, намереваясь отразить кинжал, но тот с секирой так и не столкнулся. Молчаливый воин одернул его назад с помощью платка, и, крутнувшись на месте, ударил другим кинжалом, увеличивая охватываемую ударом площадь с помощью все того же платка.
Кинжал ударил Гарда в плечо и тут же отскочил назад по воле хозяина. Легкая, но прочная гномья сталь доспехов частично остановила удар, но даже с учетом этого руку гнома садануло резкой болью.
– Ах ты ж… – зло прошипел гном, подскакивая к противнику и раскручивая секиру подобно «дочери погибели», которая применяла этот прием во время их очного поединка. Как и она тогда, он использовал силу вращения и неожиданно преобразовал крутящий момент в прямой рубящий удар.
Молчаливый воин такого явно не ожидал. С большим трудом он отвел в сторону секиру двумя кинжалами, гася силу удара. Когда лезвие секиры было уже у самой поверхности камня, Гард выпустил из рук ее древко и накинулся на противника. Гном ударил молчаливого воина коленом в живот и, когда тот невольно согнулся от сильного удара, нанес мощный апперкот, разбив противнику нос.
Визави Гарда понадобилось не больше пары секунд, чтобы прийти в себя. Гному хватило этого времени, чтобы подскочить к своей секире и подхватить ее с шершавого камня. Полагаясь на интуицию, он пригнулся, и как раз вовремя – красный платок прошуршал над самой головой, а значит, там же был и кинжал.
Перехватив секиру одной рукой, Гард бил по ногам молчаливого воина, но тот в высоком прыжке избежал удара. Гард не собирался отступать и тут же ринулся в очередную атаку. И это едва не стоило ему жизни.
Противник прыгнул навстречу гному и на этот раз не метнул кинжалы, а попытался вонзить их с наскока в голову Гарда. Наемник чудом успел перейти из необдуманной атаки в оборону. Кинжалы лишь бесполезно чиркнули о рукоять секиры.
Противники отскочили друг от друга лишь затем, чтобы тут же сблизиться, занося оружие для удара. Гард бил сбоку, снизу вверх, с разворота, наносил прямые удары, направлял лезвия секиры по дуге. Ударял, припав на одно колено, бил в прыжке и стоя на месте. Все без толку. Его противник, очевидно, решил больше не пропускать удары и уходил или отбивал любой выпад гнома. Сам же при этом более преуспел. Со второй попытки он наградил гнома кровоточащей раной на предплечье.
Гард попятился, увеличивая дистанцию с противником. Он рассчитывал, что молчаливый воин не станет изменять своей выжидательной позиции, и дальше делая упор на контрвыпады. А это оставляло гному возможность перевести дух.
Гард быстро обернулся, нашел взглядом товарищей. Неизвестно, решился ли бы гном на то, что он сделал чуть позже, если бы не увидел то, что увидел. Не увидел бы Теора, отчаянно отражающего один за другим летящие в него ножи, лишающие его возможности приблизиться к своей противнице. Не увидел бы единственную, последнюю оставшуюся стрелу, одиноко торчащую из опустевшего колчана. Не увидел бы Филду, от походного плаща которой остался один жалкий оборванный лоскут, а от некогда целых штанов – единственная штанина, вторая же была сожжена практически по самый пояс. Не увидел бы прядь ее волос, покрывшихся инеем…
Гард огласил окрестности Храма желаний воинственным кличем и кинулся на противника. Тот метнул в гнома кинжал, от которого Гард успел уклониться и ударить секирой наотмашь не по самому кинжалу, а по привязанному к нему платку. Как и предупреждал Теор, платок не порвался и вообще, похоже, не претерпел никакого ущерба от острой стали. Но хоть и зачарованная, это все же была просто ткань. Она деформировалась от приложенного к ней усилия, уводя в сторону кинжал, к которому была привязана. В момент контакта секиры с зачарованным платком Гард разжал пальцы, выпуская оружие из рук, и, кинувшись к молчаливому воину, вцепился обеими руками ему в горло.
Они упали и покатились вниз по ступеням, вцепившись друг в друга мертвой хваткой. Гард наносил удар за ударом в незащищенное горло противника, стараясь попасть в кадык металлическими пластинами, которыми были окованы его перчатки на уровне костяшек. Даже когда гном почувствовал, как бок пронзила сильная боль, он продолжал колошматить противника. Не прекратил бить, когда ему в лицо из разбитого горла брызнула кровь, и остановился, лишь когда их совместное с молчаливым воином движение вниз по ступеням прекратилось, а сам противник обмяк под гномом.
Гард откатился в сторону и нащупал торчащий из правого бока кинжал с привязанным к рукояти красным платком. Гном приподнялся на локте, вырвал кинжал и откинул его в сторону. Убедившись в отсутствии опасного для жизни кровотечения, которое было бы необходимо срочно остановить, он без сил растянулся на каменных ступенях, глядя в голубое с легким розоватым отливом закатное небо.
…В этот самый момент противница Теора переключила свое внимание на лежащего неподвижно гнома и метнула в него один из своих ножей. И крайне удивилась, когда ее нож был сбит на лету стрелой. Не имея возможности поразить обладательницу бесчисленного множества метательных ножей на расстоянии, Теор приблизился к ней в несколько плавных длинных прыжков, обнажая на ходу флиссу. Он прыгнул вперед, замахиваясь мечом и нанося в прыжке удар на косую под таким углом, что девушка просто не успевала ни увернуться, ни защититься.
Впрочем, она даже не попыталась.
Вместо этого девушка метнула с двух рук пару ножей в Теора с короткого расстояния, что практически исключало возможность промаха. Сталь флиссы рассекла девушке грудь, едва ли не моментально прервав ее жизнь. Но и ее ножи достигли цели. Один из них пронзил наемнику ухо навылет, при этом едва не оторвав его от головы, а второй вонзился в плечо, зайдя в плоть больше чем наполовину.
Теор приземлился на ноги, вместо того чтобы растянуться на ступеньках подобно Гарду, и, не обращая внимания на кровь, стекающую из поврежденного уха по левой стороне лица, а также торчащий из плеча нож, наклонился над поверженной противницей. Наемник вынул из ножен, прикрепленных к одежде девушки, один нож и метнул его в чародея, сражавшегося с Филдой. Обладатель черного фолианта не обратил на наемника ни малейшего внимания, он был целиком и полностью поглощен сражением. Нож вонзился ему в висок, и высокое грузное тело рухнуло на ступени храма, так и не выпустив из рук книгу, которую он использовал в бою.
– Ура-а-а! – тихо изобразил подобие победоносного клича гном, приподнявшийся на локте.
Филда, получившая из всех троих наименьшие повреждения, подбежала к Теору, чтобы оказать тому помощь.
– Ха, – проворчал Гард, – отнекивалась от родства с братом, отнекивалась, а лечить кинулась его первым.
Чародейка помогла вытащить нож из тела Теора. Она уже собиралась произнести заклинания, чтобы остановить кровь, но в этот момент позади нее кто-то громко хлопнул в ладоши. Филда резко обернулась, готовая пустить в ход самые действенные боевые заклинания из своего арсенала.
– Но-но! Со мной сражаться не нужно, сударыня. – Слепой старец висел в воздухе пятью ступенями выше Теора с Филдой. – Очень хорошо. Испытание вы прошли, а, следовательно, получите то, о чем просили. Зеркало Алиши, верно? Очень хорошо. Нет, нет, сударыня, не нужно лечить своих друзей. Нет нужды. Право же, мы никогда и никуда не отпустим своих гостей в таком состоянии. Кто-нибудь из наших займется ранеными. Хорошо? Очень хорошо. Идите за мной, двери Храма для вас открыты.
Теор помог подняться Гарду, и они вместе зашагали к воротам храма, поддерживая друг друга. Филда шла впереди, о чем-то беседуя со слепым старцем.
Гард обернулся, чтобы взглянуть на поверженную троицу. И никого не увидел.
– А где эти-то, противнички наши? – спросил Гард Теора.
– Думаю, что это были фантомы, – уверенно ответил молодой наемник.
– Что еще за фантомы?
– Иллюзии. Но при этом в достаточной мере материальные, чтобы кого-нибудь убить.
Когда наемники оказались внутри храма, чьи-то цепкие руки уверенно и бережно усадили их на широкую скамью у стены. В храме не было освещения, а света закатного солнца, который едва пробивался сквозь цветные витражи окон, едва хватало, чтобы разглядеть внутри хоть что-нибудь. К тому же обзор наемникам загородили фигуры двух слепых старцев, которые действительно без промедления занялись их лечением.
– А чем это так вкусно пахнет? – Гард раздул ноздри, втягивая аппетитный аромат чего-то печеного.
Тут же в руки гному кто-то сунул небольшую плоскую тарелку с двумя теплыми, еще дымящимися кусками пирога. Гном не мог рассмотреть пирог детально, но по запаху определил, что в нем наверняка есть ягоды. Гард отчетливо почувствовал запах малины и смородины.
– Угощайтесь, – прошамкал один из старцев, занимавшихся лечением наемников.
Гард локтем толкнул товарища в бок:
– Ты смотри-ка, Ренвуд, – а старичок не шутил насчет пирога!
