Глава 8
Я НЕ ОДИН
Я отпустил Дарью, спустился на кухню, приготовил себе кофе и опять поднялся наверх. Лениво полистал новостные сайты — ничего интересного… Послонялся по пустому дому — Игрун уже два дня не появлялся. Прикоснулся к его сознанию — зверь охмурял самочку. Я вздохнул и набрал Викин номер.
— Привет! — защебетала девушка. — А у нас такое дома было!!!
— Дай я! — вырвала трубку Катя. — Привет! Ты представляешь!..
В общем, если убрать эмоции, ахи и охи близняшек, периодически вырывающих друг у друга телефон, выходило следующее…
Девчонки впервые за всю жизнь не ночевали дома. Естественно, встревоженные данным фактом родители начали перекрестный допрос. Ну, Катя и выдала всю правду, пока Вика тихонько алела лицом в уголке.
А потом началось…
— Как вы могли, бесстыжие, совести у вас нет… — хваталась за сердце мама. И далее по тексту…
— Кто он такой?! — рычал папа. — Я убью его! Где он живет, эта скотина, растлившая моих дочерей?
Когда все это пошло по третьему кругу с минимумом вариаций, сидевшая до того молча Вика ляпнула, что я очень хороший и еще волшебник, вот. Что я могу колдовать и выращивать из рук цветы…
Через минуту все началось сначала, с небольшим дополнением. Я, совратитель невинных, еще и наркоман, и наркоторговец… У девчонок осмотрели руки и, не найдя следов от уколов, решили, что я им давал нюхать кокаин вперемешку с ЛСД, марихуаной и спайсом…
Тогда Вика молча сходила в прихожую, где лежали букеты. Освободила их от бумаги и так же молча сунула в лица родителям.
А Катя злорадно спросила, не знают ли уважаемые предки, где растут такие необычные цветы. Мама молча разглядывала букет, периодически опуская в него лицо, а папа неуверенно выдвигал гипотезы. Типа что цветы искусственные, наверняка сделаны с помощью новейших нанотехнологий, а эффект свечения обусловлен сверхтонкими светодиодами.
Тут Катя предъявила последний аргумент. Пузырек перекиси. Подошла и без слов вылила папе на лысину, пообещав, что завтра у него вырастут волосы. Пока папа молча обтекал, схватила сестру за руку и утащила ее в комнату. Ближе к вечеру близняшки подлили в мамину пену для ванны несколько капель восстанавливающего эликсира, забрали свои цветы и гордо удалились к себе. Больше они оттуда до утра не выходили, несмотря на попытки родителей вытащить их для продолжения разговора. И тихонько про себя молились, чтобы мои снадобья сработали… Хотя они и верили мне, но все равно опасались… Типа мало ли что…
Утром тихонечко вышли на голоса родителей и застали необычную картину — мама в трусиках и лифчике крутилась перед большим зеркалом в гостиной, а сзади стоял папа, недоверчиво щупал отросший на голове за одну ночь миллиметровый черный «ежик». Взгляд его постоянно перемещался с маминых помолодевших прелестей на свою голову. Картина была до того необычной, что девчонки дружно рассмеялись, спугнув смутившихся родителей.
Дальше стало проще. Вся семья уселась за столом на кухне завтракать. Папа больше не хотел меня убивать, хотя и хмурился постоянно, мама рассматривала свои руки и молчала.
— И как вы собираетесь с ним жить, вместе?
— Да, вместе! — хором ответили сестры.
— И спать вместе будете? — задумчиво вопросила мать, пытаясь пальцами найти морщины на шее.
— Да! — уверенно ответила за двоих Катя.
— И все же, кто он? — Отец, покрасневший от вопроса жены, перевел разговор на другое.
— Волшебник! — хором ответили сестры.
— Может, и волшебник… — протянула мама, проведя пальцами по лицу. — Больше у меня объяснений нет… Логических…
— Да уж… — согласился папа. — Кроме того, что он гениальный химик, фармацевт, врач, специалист по нанитам и гипнозу… И еще чего-нибудь…
— Это и есть волшебник, пап, — улыбнулась Вика.
— Да! — подтвердила Катя. — И скоро мы переедем жить к нему!
Папа крякнул, требовательно посмотрел на жену.
— А ты чего молчишь?
— Девочки, вы сначала должны познакомить его с нами! — задорно блеснула глазами мама. Казалось, эликсир вернул ей не только молодость тела…
— Да, — подключился папа. — Пригласите своего… парня… к нам. Иначе никуда не поедете!
— Нет! — хором воскликнули девушки.
— Мы уезжаем завтра! — отрезала Катя.
— Да, — кивнула Вика. — А вы к нам в гости приедете.
— Хорошо, — рассеянно протянула мама. — Позвоните, когда приезжать…
— А… — обескураженно начал отец.
— Так, девочки, — очнулась от своих мыслей мама. — Сейчас берете деньги и дуете в магазин. И раньше семи вечера чтобы я вас не видела. Закупаетесь по полной, от трусов до кофточек. Саша, дай девочкам пятьдесят тысяч.
— Ура! — воодушевились сестры. Что может быть лучше похода по магазинам?
— Сколько? — выпучил глаза отец. — Не много ли…
— Не много! — перебила мама. — Ты хочешь, чтобы твои девочки со старьем к… В общем, чтобы через полчаса вас дома не было!
Девчонки подорвались с табуретов, Вика на мгновение тормознула и спросила у матери:
— Ма, может, ты с нами?
— Нет, девочки, нам с папой нужно поговорить… — и положила отцу руку на колено.
— Пошли! — пихнула Катя сестру в бок.
— И теперь мы в магазине, — сказала Вика. Катя в очередной раз вырвала телефон:
— Приезжай к нам! Мы сейчас нижнее белье мерить будем!
— Нет, девчонки, лучше завтра вечером дома посмотрю, — улыбнулся я.
— Да, а послезавтра к нам родители приедут! Ты не против? — запоздало спросила Катя.
— Нет, конечно, — пожал я плечами. — Ладно, пока, до встречи!
— Пока! — в два голоса прокричали сестры и отключились.
Я положил телефон на стол, мечтательно улыбнулся. Скорее бы завтра. Тут вспомнил разговор с Пашей… Надо девчонкам сделать подарки.
Из привезенных с Мисты драгоценностей я выбрал два кольца. Комплект — луна и солнце, на каждом из них камень, очень похожий на наш бриллиант. Оба голубые, но один, на кольце с изображением луны, чуть темнее. На эти камни и легли заклинания «астральный защитник» — они защитят девочек от того, кто захочет причинить им вред. Заклинание не летальное, выпивает жизненную силу — пара-тройка дней пройдет, пока человек, попавший под воздействие «астрального защитника», сможет твердо встать на ноги.
Немного подумал и добавил «легкий щит» — от пули не защитит, но от брошенного ножа вполне. Времени было еще много — сделал Паше печатку, а родителям близняшек — две золотые цепочки с тем же набором заклинаний. Ну не знаю, что еще они будут носить, не снимая…
Чистка полиции началась неожиданно даже для меня. В смысле у меня такого желания не было.
— Не хочешь родной полиции помочь? — огорошил меня вопросом Паша, заехав с утра на чашечку кофе. Рядом на объекте был.
— Честно говоря, нет. Пусть сами работают, — поморщился я. — Зарплату сейчас нормальную получают…
— Да я в курсе, что ты бесплатный труд ненавидишь… — скривился он. — Скинемся с мужиками, заплатим…
— Погоди, — перебил я, обратив внимание на его лицо. Так можно и друга потерять. — Давай по порядку рассказывай.
— Да завелась у нас в городе мразота педофильная… — Товарищ сжал кулаки так, что пальцы побелели. — Третьего пацана за две недели… Ладно хоть живы остались… В полиции только руками разводят. Свидетелей нет, а по сперме фоторобот не сделаешь.
— Почему же не сделаешь… — хмуро сказал я. — Очень даже качественно получится.
— Ты же с Серегой знаком, с полковником. — Паша просительно уставился на меня. — Съезди к нему, поговори, а? Не думаю, что он от помощи откажется…
— Съезжу, прямо сейчас, — кивнул я. — Пока еще один труп не появился.
— Добрый день, Сергей, — произнес я и закрыл за собой дверь.
Хозяин кабинета оторвал взгляд от бумаг, посмотрел на меня.
— О, какие люди… Какими судьбами, да без звонка от дежурного? — Сергей поднялся со стула и протянул руку через стол. — Присаживайся.
— Нужен я вашему дежурному, как собаке пятая нога. Сидит, в смартфоне ковыряется, — без угрызений совести сдал полицейского. Умолчал, правда, что под «отводом глаз» прошел…
— Вот как? — неприятно улыбнулся начальник УМВД. — Разберемся. Сам-то по какому вопросу? Случилось чего?
— У меня нет. — Я закинул ногу на ногу. — А у вас, слышал, педофил случился.
— Есть такое, — насторожился Сергей. — Имеется информация по делу?
— Пока нет. Нужен доступ к вещам детей или сперме педофила. Думаю, смогу помочь.
Сергей на мгновение задумался, тут же принял решение: — Пойдем. Тут недалеко, через три дома Отдел медико-криминалистических и биологических экспертиз.
Нравятся мне такие люди, которые принимают решения мгновенно и не задают лишних вопросов.
— Вот одежда детей. — Эксперт протянул мне сверток.
Я принял три полиэтиленовых пакета, разложил на столе. Запустил заклинание «чтение аур». Черт, сколько лишних аур… Мысленно разобрал все, подвесил в сознании и перешел к следующему пакету. Такая же мешанина… Удерживать в сознании около тридцати различных аур — нереально тяжело. На лбу от нагрузки выступила испарина. Принял решение пока отделить несовпадающие ауры. Уф, половина ушла… Так, дальше. Третий пакет — наконец все рассортировал и выбрал шесть аур, встречающихся на трех комплектах одежды. Смел лишние. Полегчало… Скинул пиджак, расстегнул мокрую от пота рубашку. Дальше будет проще.
— Сперма, — попросил я, не открывая глаз.
— Вот. — На столе засияла радуга ауры. Совмещение… Есть. Лишнее выметаем из сознания… Теперь осталось нарисовать лицо. — Мне нужны бумага и карандаш, — растворил ауру в сознании, вызвал лицо. По лицу пот лился водопадом, рубашка насквозь вымокла. Есть. Нормальное лицо, только в уголках змеящихся в улыбке губ присутствует неприятная черточка…
Теперь самое сложное для меня — перенести лицо на бумагу, ведь я не художник. Спроецировал изображение на бумагу и начал обводить каждую черточку. Похоже на то, как мы в школе перерисовывали на окне чертежи… Закончил весь мокрый как мышь, даже в ботинках хлюпало. Голова разваливалась… Последний рывок. «Искалка» запустилась с трудом. Представил город с высоты. Так… в круг поиска попали три дома, один огромный, на двенадцать подъездов, и три поменьше, на четыре. Перевернул лист, схематично нарисовал дома, улицы вокруг них, проезды… Обвел кругом, продолжил рисовать дальше. Трансформаторная будка, остановка, школа, детский сад… Почувствовал, как меня трясут за плечо, в усталый мозг наконец проникли слова…
— Все, остановись, все! — Сергей. — Мы знаем, где это! — забрал у меня лист, передал кому-то. — Давай работай!
Я посчитал свой долг выполненным, и утомленный мозг наконец отключился.
Проснулся, непонимающе уставился в серый потолок.
— Очнулся?
Я повернул голову, в кресле сидел Сергей. Где-то в голове открылся шлюз, пошла предыдущая информация. Вспомнил.
— Д-да… — прохрипел, заикаясь. — В-воды…
— Держи. — Он подал бутылку минералки. — А ты чего заикаешься?
Я присосался к бутылке и пил, пока вода не закончилась. Вытер губы.
— П-перенапрягся… с-сейчас п-пройдет, — активировал «лечилку». Полегчало. — Сколько времени? — Как хочется пить… — Серег, есть еще вода?
— Время… Скоро утро, шесть почти. А вода есть. — Он поднял еще одну бутылку с пола, открутил крышку, дал в руки. — Специально для тебя четыре взял. У тебя точно обезвоживание. Пока я тебя раздевал, с одежды литра два воды на пол стекло… Ты три часа потел под тряпками. Я уже тогда поверил, что у тебя все получится. А уж когда рисовать стал, как компьютер, даже мой зам офигел, честно.
Я, не останавливаясь, выдул еще полтарашку. Странно, мало что помнил. Казалось, не так много времени прошло…
— Нашли урода?
— Нашли… Уже и раскололи до самой задницы. — Без энтузиазма сказал Сергей.
— Чего тогда такой нерадостный? — спросил я. — Педофила взяли, самое время вертеть дырку в погоне.
— У него отец судья, мать прокурор… Могут развалить дело еще до суда…
— Ладно, Серег, я домой. Начнут разваливать, звони. И не свети меня. — Я встал, покачнулся. Голова кружилась.
— Придумаем что-нибудь. — Он поднялся из кресла, посмотрел мне в глаза. — Девчонок твоих предупредили, не переживай. Вечером Пашка звонил, тебя искал, я сказал, что ты в отрубе.
Девчонки приехали ближе к обеду. Красивые, веселые, счастливые! Расцеловали меня прямо во дворе дома — под завистливым взглядом водителя микроавтобуса-такси. В обычную легковушку такое количество вещей просто не влезло бы — куча была просто огромной.
— Мы соскучились! — хором.
— Но я — больше! — мило покраснела Вика.
— Да, сегодня она больше! — подтвердила Катя и приказала мне: — Быстро неси ее в дом! А потом возвращайся за мной!
Что сказать, такие приказания я выполняю с радостью.
К вечеру мы закончили со всеми делами — близняшки поделили обе спальни между собой, здраво рассудив, что мне личная спальня не нужна. Потому как один я все равно спать не буду. Я не возражал. Потом они дружно распихали вещи по стенным шкафам-купе в комнатах, дружно приготовили ужин. А я сидел и глупо улыбался, попивая красное вино. Хорошо!
После ужина мы втроем уселись на диван, девчонки что-то мило щебетали, делясь впечатлениями, а я сидел между ними и млел. Да, сам себе удивляюсь…
— Володь, а мы теперь хозяйки? — Вика. Катя с нетерпением продолжила:
— Ну покажи нам домового!
— Хозяйки. Вы, Катя и Вика, — хозяйки. — Я лениво потянулся. — Теперь можете попросить Ерему сами. О чем угодно. Но не забывайте, что он не раб, а служащий по найму.
— Ерема, покажись! — выпалила Катя.
— Да, хозяйка! — материализовался перед нами домовой.
Девчонки вздрогнули и прижались ко мне.
— Ух ты! — воскликнула Катя. — Клевый прикид! А он почему босой?
— Им вроде нельзя обувь носить… — наморщила лобик Вика. — Так, да?
— У нас, домовых, такая традиция, по своему дому мы ходим только босиком, — развел ручками Ерема. — Если хозяева дарят нам обувь, это значит, что мы им не нужны.
— Понятно… а у меня платье есть… Ничем отстирать не могу… — вздохнула Катя. — Вином как-то уделала…
— Белое? — спросил Ерема. — Прости хозяйка, не в наших силах.
Катя с Викой удивленно переглянулись.
— Девочки, домовой знает все, что есть в его доме, — разъяснил я. — А платье я тебе сам восстановлю, знаю способ!
— Здорово! Мое любимое платье!
— Мы завтра их наденем! — Вика потерлась щекой о мое плечо и зевнула.
— Да, пойдемте спать! — Катя тоже зевнула. — Трудный был день…
— Но интересный!
— Хорошо, идем… — Я прищурился и хитро спросил: — Кто больше всех устал, кого первую отнести баиньки? — крепко прижал порозовевших девчонок к себе.
— Я! Меня! — вложила в мою ладонь свою ручку Катя.
Проснулись мы поздно, ближе к одиннадцати. Я разбудил девушек поцелуями, получил в ответ вдвое больше.
— Так, мне надо смотаться в город, постричься. Ну и с Пашей поговорить, — сказал, пока наши утренние обнимашки не зашли сильно далеко. Не то чтобы я был против, скорее, даже за, но к двум часам приедут родители. — Вам что-нибудь нужно купить?
Сестры посмотрели друг на друга и синхронно потрясли лохматыми после сна головками.
— Тогда слушай мою задачу! — подпустил командирские нотки в голос. — Первое! Привести себя в порядок! Второе! Накормить домовых! Третье! Дам телефон секретаря, зовут Дарья, закажете ей обед из ресторана. Задача ясна?
— Йес, сэр! — отрапортовала Катя.
— Хорошо! — кивнула Вика и прикрылась простыней.
— Здорово, братуха! — хлопнул меня по плечу Паша. — Во, подстригся, на человека стал похож!
— Здоровее видали! — ответил я. И демонстративно огляделся. — Что-то маловат у тебя офис…
— А мне много места не надо, все равно редко здесь бываю. — Паша развалился на диванчике. — Давай падай и рассказывай, что тебя вырвало из объятий двух красоток!
— Подарок тебе привез. — Я достал из кармана печатку и вложил ему в руку. Паша повертел, рассматривая.
— Тонкая работа… Что за камни? — Он поскреб ногтем один из четырех красных камней.
— Здесь таких нет, — отмахнулся я. — Да и не помню.
Паша надел печатку, сжал кулак.
— Непростая?
— Непростая, — подтвердил, улыбнувшись. — В трудный момент выручит.
— Как действует?
— Гуманно.
— И больше ничего не скажешь? — вопросительно взглянул мне в глаза Паша.
— Просто не нужно. Надейся на себя. Это последний шанс.
Я успел как раз вовремя. Только заскочил домой, сполоснул голову, и у ворот раздался сигнал автомобиля. Мы с девчонками едва спустились во двор, как ворота открылись — новый сторож, сын Дарьи, уже вышел на работу. Кстати, я его и не видел, надо будет хоть поговорить…
Желтое такси подъехало прямо к дому, остановилось напротив нас. Девчонки дернулись было подбежать к машине, но я по-хозяйски обнял их за талии и удержал. Смотрелись мы здорово, сестры в ослепительно-белых платьях по колено (пришлось восстановить оба платья, иначе отличались бы по цвету), я весь в черном — костюм, рубашка без галстука.
Как только родители вышли из машины и направились к нам, отпустил близняшек. Они чмокнули папу и маму в щеки и вновь заняли свои места справа и слева от меня. Теперь моя очередь.
— Здравствуйте, как вы уже знаете, меня зовут Владимир. — Я пожал руку отцу.
— Александр Витальевич, — сухо представился он. — Оригинальный у вас дом…
— Олеся, — назвалась мама. Красивая женщина. И выглядит теперь ненамного старше своих дочерей. Она с интересом заглянула мне в глаза и, не обращая внимания на изумление мужа и дочерей, взяла меня за руку. Обняла и шепнула на ухо: — Спасибо!
— И я рад вас видеть, Олеся. Теперь я знаю, как будут выглядеть Катя и Вика, когда станут чуть постарше. И это меня радует.
Олеся засмеялась, оглянулась на дочерей:
— Ну, показывайте дом, девочки!
После пятнадцатиминутного осмотра дома мы наконец сели за стол, я налил женщинам вино, спросил у Александра, что он будет пить. Тот осмотрел мой бар, немного подумал и выбрал коньяк. Ну и ладно, будем пить коньяк.
Первая часть обеда прошла напряженно, несмотря на усилия женщин разговорить Александра. Он больше молчал, односложно отвечал на вопросы и все время кидал на меня неприязненные взгляды. Понять его могу, наверное… Но с этим нужно что-то делать. Я шепнул Кате, чтобы она забрала сестру и мать.
— Мам, пойдем, мы тебе пруд покажем! — встала Катя и потянула Вику за руку.
Олеся, которая заметила наши перешептывания, одобрительно мне кивнула, дескать, поболтайте, мужики.
— Пойдемте, дочки.
Я налил нам по рюмке, мы, не чокаясь, выпили.
— Так чем же я вам так не нравлюсь, Александр Витальевич? — задал вопрос.
— Хватит того, что ты нравишься моим дочерям, — буркнул он.
— А все-таки? — настаивал я. — Давайте уж поговорим и до конца выясним наши отношения.
— Я хотел, чтобы у моих дочерей были хорошие любящие мужья, — наконец выдал он.
— Ваше желание исполнилось! — улыбнулся я. — У каждой вашей дочери есть хороший и любящий муж.
— Но один! — встрепенулся Александр. — Ты один!
— И что? — удивился я.
— Это неправильно! — чуть повысил он голос. — Ты не сможешь быть им обеим настоящим мужем, законным! Даже если одна из них выйдет за тебя замуж, то вторая будет жить при вас любовницей!
— Это все, что вас волнует? — спокойно спросил я. Разлил коньяк.
— Это — больше всего. То, что мои девочки влюбились в одного человека, я понять могу. Так было с детства. Но принять то, что у одной из них не будет мужа, — не могу. — Он опустил голову, провел рукой по едва отросшим волосам. — Как я родным и знакомым скажу, что мои дочки живут с одним мужчиной??? И почему Олеся это все нормально воспринимает?
— Олеся — женщина. Для нее главное, чтобы дочери были счастливы, — сказал я. — Если наш брак станет законным, это снимет напряженность в наших отношениях?
— Даже если ты просто скажешь, что это возможно, я разрешу тебе называть меня папой. — Он горько улыбнулся. — И буду называть тебя сыном.
— Уговор дороже денег! — обрадовался я. — Если через полгода Катя и Вика захотят выйти за меня замуж, мы поедем в Арабские Эмираты и там поженимся. Браки, заключенные по законам другой страны, действительны в России.
— А их гражданство? — ошалело спросил Александр. — Вас не поженят без гражданства!
— Я вас умоляю, папа, — с одесским акцентом сказал я. — Там правит монарх, а не кучка дебилов. Как он скажет, так и будет. А ему уже седьмой десяток идет… Как вы думаете, ради восстановления здоровья и дополнительной пары десятков лет жизни — на что он пойдет?
— Думаю, что и на изменение собственных законов… — задумчиво произнес Александр. — А ты сможешь?
Я молча наложил на него «общеисцеляющее» — на себе не раз чувствовал его действие. Сначала по телу проходит теплая волна, залечивающая все болезни, потом прохладная, обновляющая ткани тела и выводящая из организма шлаки. И еще минут пять остается чувство эйфории.
— Ну вот, папа, — произнес я. — Хана вашей мочекаменной болезни, радикулиту и заодно начинающемуся артриту.
Когда, минут эдак через сорок, женщины вернулись, застали удивительную картину. Мы с Александром сидели в обнимку, пьяненькие, он меня называл «сынок» и совсем не морщился, когда я его называл «папа».
— Ты его заколдовал, что ли? — удивленно спросила Олеся.
— Похоже на то… — пробормотала Катя, усаживаясь мне на колени. Свободное место слева от меня было уже занято Викой, с правой стороны сидел папа.
— Ты что, мать?! Мы все обговорили, поняли друг друга, все вопросы решили! — неожиданно твердо произнес Александр, хотя мы уже начали вторую бутылку. — Налей, сынок, всем, выпьем за ваше счастье…
Выпили, я поднялся на ноги, взял обработанные вчера золотые побрякушки. Вернулся к столу и позвал девушек к себе.
— Никто не может представить Землю без Луны и Солнца. Так и я не хочу быть без вас. — Я взял руку Вики и надел ей на палец кольцо. — Ты мое солнце!
Тут же надел второе кольцо Кате:
— Ты моя луна!
— Вот же ведь, языкастый! — смахнула слезы с глаз мама, глядя, как ее дочки с визгом повисли у меня на шее.
— Это не все подарки на сегодня! — провозгласил я и подошел к Олесе. — Примите от меня это, — опустил в ее руки подарок.
— Это намек на тещу? — хитро прищурилась она, пропуская сквозь пальцы золотую цепочку, изящно выполненную в виде змеи с двумя изумрудными глазами. — Красота какая… Как надеть?
— Давайте помогу. — Я взял цепочку, надел ее на шею, вставил хвост в пасть и сдавил двумя пальцами. — Носить ее вы будете, не снимая, потому что она не снимается!
— Теперь, папа, вам подарок. — На шею легла простая мужская золотая цепь без украшений. — Аналогично снять-порвать невозможно. Все подарки заколдованы — помогут, если возникнет угроза вашей жизни.
— Спасибо, — пожал руку папа.
— Спасибо большое! — обняла меня Олеся. — А можно мне еще один подарок?
— Все, что в моих силах!
— На ушко скажу, — и прошептала: — Всегда зови меня Олесей, ладно?
Судья Валентина Андреевна Петрова с ужасом смотрела на распластавшихся на полу дочь и внучку…
Они еще не спали, когда в прихожей раздался негромкий звук рвущегося металла, перешедший в звонкий щелчок. Валентина Андреевна даже не подумала, что это оторвались крепления замка стальной пятимиллиметровой двери. Выйдя в коридор, она с недоумением смотрела, как мужчина открыл дверь их квартиры, зашел, вытер ноги о коврик, потянул дверь на себя и закрыл ее на щеколду.
За спиной раздался голос дочери:
— Мама, кто это?
Пришелец лениво взмахнул рукой, и за спиной судьи послышался шум падающего тела. Она обернулась — дочь и внучка лежали на полу.
— Они спят. — Я пошел на судью, она в страхе попятилась в комнату. — Не бойтесь, Валентина Андреевна, пока я к вам пришел просто поговорить.
Женщина взяла в себя в руки, приложила ухо к сердцу внучки. Посмотрела на мерно вздымающуюся грудь дочери и встала.
— Что вам нужно? — Ее голос немного дрожал.
— Я же вам сказал, пока только поговорить. — Я шел вперед, вынуждая ее пятиться в комнату. — Присаживайтесь. — Выдвинул кожаное кресло из-под компьютерного стола и уселся в проходе. — Садитесь, прошу вас.
Валентина Андреевна судорожно оглянулась и села на расстеленную постель. Уставилась на меня расширенными от страха глазами.
Я внимательно рассматривал ее — обычная пятидесятилетняя женщина, чуть-чуть полноватая. Зачесанные назад темные волосы, придавленные ободком. Цветастый халат почти до пола, белые меховые тапочки на ногах.
— Итак, Валентина Андреевна… Почему вы вернули дело педофила в прокуратуру? Вы этим удивили не только прокурора, но и следствие… — спокойно спросил я и закинул ногу на ногу. — Только давайте без всяких там фраз типа: «Да кто вы такой, да что вы себе позволяете, я не обязана вам отвечать», — и тому подобных. Так мы сэкономим очень много времени.
— У меня были на то причины. — Она сделала усилие и взяла себя в руки.
— То есть доказательства, предоставленные вам следствием, вы не приняли во внимание… Анализ спермы, запаховая экспертиза, частицы кожи детей под ногтями педофила… Его личное признание, наконец, записанное на видео…
Судья молчала. Ну не говорить же о том, что подруга попросила за сына… Какой-никакой, а сын…
— Я так и думал. Даже спрашивать вас не буду, что бы вы сделали с этим… педофилом, если бы это он сотворил с вашей внучкой, — вздохнул я. — Вы как судья под явно надуманным предлогом вернули дело прокурору… Валентина Андреевна. Честно говоря, когда я зашел в вашу квартиру, я хотел вас убить. Потом убить следующего судью, если и он затянет дело. Потом следующего. И так до тех пор, пока до одного из судей не дойдет, что педофила нужно посадить. — Взмахнул рукой, показал на внучку. — Но я увидел ее…
— Ты не можешь… — побелела женщина.
— Я не педофил. И убивать ее не буду. Я даже вас убивать не буду. Не хочу идти длинным путем.
— И что же ты сделаешь? Возьмешь их в заложники? — вскинула на меня глаза судья.
— Нет. Я просто уйду. Но ваши родные, — я встал с кресла и потянулся, — они так и будут спать до тех пор, пока вы, именно вы, не назначите максимальный срок педофилу. И только когда решение войдет в силу, и они проснутся.
Женщина кинула взгляд на дочь, недоверчиво прищурилась. Даже интересно стало, о чем она думает. Что я усыпил их газом?
— Я сейчас уйду. Вы минут пятнадцать будете стараться их разбудить, потом вызовете «скорую». Потом всю ночь просидите в больнице, и утром вам скажут, что медики ничего не могут сделать. — Прошел в прихожую, обернулся и продолжил: — Это я пророчу. Потом вы захотите найти меня — но это у вас, во-первых, не получится, во-вторых, бесполезно.
Судья поднялась с кровати, медленно пошла ко мне.
— И еще одно скажу напоследок. — Я открыл дверь и вышел на лестничную площадку. — Мы с вами еще обязательно увидимся.
Закрыл дверь снаружи, активировал «восстановление металла» и спустился во двор.
