Год назад. Припять

В Чернобыле закат багровел на горизонте, словно свежий шрам.

Атомная электростанция, раскинувшаяся на берегу реки, походила на спокойно спящий вулкан. Но то, что на первый взгляд казалось усмиренным и безопасным, на самом деле продолжало жить и сеять смерть: этой зловещей, увечащей силе не иссякнуть и за тысячелетия.

С автострады охотник мог видеть реакторы, среди них четвертый, из-за которого произошла величайшая в истории ядерная катастрофа, ныне облаченный в хрупкий саркофаг из свинца и бетона.

На асфальте было полно выбоин, и подвеска старого «вольво» жалобно стонала при каждом толчке. Охотник объезжал дикую местность, где пышно разрослись леса. Из-за радиоактивного ветра, который поднялся после аварии, деревья поменяли цвет. Местные жители, еще не зная, что на самом деле происходит, прозвали этот лес «красным».

Безмолвный апокалипсис начался 24 апреля 1986 года, в час двадцать три ночи.

Власти вначале не придали значения случившемуся, наивно пытаясь скрыть все что возможно. Их больше заботила секретность, чем здоровье людей. Эвакуация населения началась только через тридцать шесть часов после происшествия.

Город Припять находился неподалеку от реакторов. Охотник разглядел их призрачные контуры через ветровое стекло. Ни огонька, ни признака жизни в бетонных высотках, тесно стоявших вокруг АЭС. В год, когда жители покинули город, их насчитывалось 47 тысяч. Это был современный город: кафе, рестораны, кино, театры, стадионы и две больницы, оборудованные по последнему слову техники. Здесь жилось лучше, чем в целом по стране.

Нынешний город, казалось, сошел с мрачной черно-белой открытки.

Маленькая лисичка перебежала дорогу, охотнику пришлось нажать на тормоза, чтобы ее не задавить. Природе пошло на пользу отсутствие человека: многие виды животных и растений завладели этой средой обитания, парадоксальным образом превратив зараженную местность в некое подобие земного рая. Правда, никто не мог сказать, чем все это обернется в будущем, если иметь в виду эффект длительного воздействия радиации.

Охотник поставил на соседнее сиденье счетчик Гейгера, и тот ритмично постукивал, словно передавая послание из другого измерения. Охотника поджимало время. Ему пришлось подкупить украинского чиновника, чтобы получить пропуск в запретную зону. Она простиралась на тридцать километров вокруг уже бездействующей электростанции. Чтобы довести расследование до конца, охотник дожидался сумерек. И вот уже скоро стемнеет.

Стали попадаться военные машины, брошенные у обочин. Сотни машин. Настоящее кладбище грузовиков, вертолетов, бронетранспортеров и самых разных автомобилей. Их использовали воинские подразделения, посланные сюда, чтобы как-то сладить с чрезвычайной ситуацией, но, когда все завершилось, техника оказалась настолько зараженной, что было решено оставить ее здесь.

Проржавевший указатель с надписью кириллицей приветствовал путника на въезде в населенный пункт.

На окраине располагался парк аттракционов, где детишки вовсю развлекались на следующий день после катастрофы. Над этим местом в первую очередь нависло радиоактивное облако. Посреди парка высилось огромное колесо обозрения, вернее, его остов, изъеденный кислотными дождями.

Бетонные блоки стояли посреди дороги, преграждая путь в Припять. К колючей проволоке крепились знаки, предупреждающие об опасности. Охотник припарковался: дальше можно только пешком. Вытащил из багажника рюкзак, водрузил его на спину. Со счетчиком Гейгера в руке отважился войти в призрачный город.

Птицы приветствовали его щебетанием; их трели, как и шаги охотника, гулко отдавались в пустынных улицах, окруженных домами. Тусклый свет ненастного дня быстро угасал, становилось все холоднее. То и дело казалось, будто из заброшенных домов раздаются голоса. Слуховые галлюцинации или, может быть, звуки прошлого, навеки заточенные в месте, где время утратило смысл.

Среди развалин кружили волки. Он слышал их шаги, различал серые пятна. Пока звери держались поодаль, но не выпускали человека из виду.

Охотник сверился с планом, который имел при себе, и огляделся. На фасаде каждого здания белой масляной краской были выведены громадного размера номера. Его интересовал дом под номером 109.

Там, на одиннадцатом этаже, когда-то жили Дима Каролишин и его родители.

Охотникам это известно: нужно начинать расследование не с последнего убийства серии, а с первого. Убийца еще не приобрел опыт и наверняка наделал ошибок. Первая жертва – «пробный образец», с которого начинается нескончаемая цепь истребления: изучив его, можно многое узнать о серийном убийце.

Насколько было известно охотнику, Дима стал первой жертвой, в которую воплотился трансформист, всего восьми лет от роду, еще до того, как его отправили в Киев, в детский дом.

Пришлось подниматься по лестнице: без электричества лифт не работал. Но воздух был странным образом наэлектризован, возможно из-за радиации. Счетчик Гейгера зашкаливал. Охотник знал, что в закрытом помещении опаснее, чем снаружи. Радиоактивная пыль скапливалась на вещах.

Поднимаясь, он мог видеть то, что осталось от квартир, в которых жили люди. Какие-то вещи растащило зверье, но прочее являло взору сцены домашнего быта, прервавшиеся в самый момент эвакуации. Съеденный наполовину обед. Так и не законченная партия в шахматы. Одежда, которую повесили сушиться на батарею. Разобранная постель. Весь город – хранилище коллективной памяти, где каждый, кто бежал отсюда в одночасье, оставил в залог свои воспоминания. Альбомы с фотографиями, милые, дорогие сердцу вещи, семейные реликвии – все в ожидании возвращения, которое никогда не наступит. Каждая вещь как будто застыла. Так выглядит пустая сцена в конце спектакля, когда уходят актеры. Будто провал во времени. Грустная аллегория как жизни, так и смерти. Того, что было и больше не будет никогда.

Согласно экспертам, люди не смогут селиться в Припяти следующие сто тысяч лет.

Войдя в квартиру Каролишиных, охотник сразу отметил, что здесь почти все осталось в целости и сохранности. В узкий коридор выходили двери трех комнат, кухни и ванной. Обои во многих местах отклеились – сырость сделала свое дело. Все было покрыто пылью, словно прозрачным саваном. Охотник начал осматривать комнаты.

В спальне Константина и Ани царил порядок. В шкафу все еще висела одежда.

В комнатке Димы рядом с кроваткой была поставлена раскладушка.

Стол на кухне был накрыт на четверых.

В гостиной валялись пустые бутылки из-под водки. Охотнику было известно почему. Когда жители города узнали об аварии, санитарные службы распространили ложные слухи, будто алкоголь выводит радиацию. На самом деле это был коварный способ ослабить волю людей и предотвратить акции протеста. На столике охотник снова насчитал четыре стопки. Это число, все время повторяющееся, могло означать только одно.

Каролишины приютили гостя.

Охотник подошел к серванту, на котором красовалась семейная фотография в рамке. Женщина, мужчина, ребенок.

Но лица были затерты.

Вернувшись в коридор, охотник заметил, что у входной двери стоят четыре пары обуви. Мужская, женская. Две пары детских ботинок.

Соединив все детали, он заключил, что трансформист пришел в этот дом в первые часы после аварии на атомной электростанции. Каролишины, не зная, кто он такой, радушно приняли мальчонку. В то время, когда повсюду царили страх и смятение, у них не хватило духу препоручить властям заботу о потерявшемся перепуганном ребенке.

Они и вообразить не могли, какого монстра впустили в дом. Накормили его горячим ужином и уложили спать рядом с Димой. Потом, должно быть, что-то случилось. Наверное, ночью. Семья Каролишиных канула в небытие, а трансформист занял место Димы.

Куда девались трупы? А главное: кто был этот ребенок? Откуда он взялся?

Темнота уже надвигалась на город. Охотник вынул из кармана электрический фонарик, собираясь уходить. Он вернется завтра, в этот же час. Ночевать в таком месте не годится.

Уже спускаясь по лестнице, он вдруг задался вопросом.

Раньше такая мысль не приходила ему в голову. Была причина, по которой трансформист выбрал эту семью. Он не действовал наобум.

Он не пришел издалека, вот в чем дело. Не явился неизвестно откуда, а жил где-то неподалеку.

Охотник посветил фонариком на дверь квартиры, смежной с квартирой Каролишиных. Закрыта.

На латунной табличке значилось имя: Анатолий Петров.

Охотник посмотрел на часы. Уже стемнело, все равно придется ехать с потушенными фарами, чтобы не заметили украинские посты, охраняющие границы запретной зоны. Ничего страшного, если он еще немного задержится. Мысль о том, что он близок к разгадке, будоражила его, заставляя забывать об элементарных предосторожностях.

Он должен выяснить, верна ли его догадка насчет Анатолия Петрова.