ЙОЛА

Она потеряла контроль. Полностью.

Над своей ногой, которая беспомощно болталась ниже колена, над своим ртом, из которого сами собой вырывались странные крики, и над мочевым пузырем, который опорожнился в тот самый момент, когда дикий кабан клыками разорвал ей джинсы. На внутренней стороне бедра, там, где проходят артерии или вены – или что-то еще, что дико кровоточит, – Йола точно не знала; лишь то, что это место лучше не повреждать.

Было темно, невозможно темно, потому что дождь уже успел потушить в низине последние языки пламени после взрыва. Йола видела только тени и пару глаз, которые парили перед ней. В ее фантазии кабан мутировал в мамонта, способного проглотить ее целиком.

К счастью, во время первой атаки кабан порвал только джинсы, не повредив плоть под ними, но он наступил ей на левую лодыжку, отчего Йола чуть было не потеряла сознание. Сейчас зверь, хрюкая, отошел назад, и Йола в любой момент ждала новой атаки.

– Я ЖЕ НИЧЕГО ТЕБЕ НЕ ДЕЛАЮ! – закричала она и сама тут же зажала себе рот рукой, испугавшись собственного голоса. Она, черт возьми, понятия не имела, нужно вести себя тихо при встрече с диким зверем или, наоборот, шуметь. Убегать или замереть на месте. Но интуиция подсказывала ей, что шум и суета не улучшат ее положения.

А о том, чтобы убежать, не могло быть и речи. Разве что попытаться отползти назад, и это ей нужно сделать. Как-то нужно выбраться из этой опасной зоны. Ничего другого Йоле просто не оставалось.

Она шмыгнула носом, вытерла тыльной стороной ладони мокрые глаза, почувствовала запах навоза и собственного пота.

Дикий кабан выжидал – видимо, кровоточащая рана слишком его измотала, – и Йола воспользовалась секундами, чтобы отползти влево. Прочь от зверя. Подальше от дерева. Сидя, она мучительно медленно отодвигалась от дуба в надежде, что сможет как-нибудь дать понять животному, что она не опасна. Расстояние увеличивалось сантиметр за сантиметром. Йола продвигалась, полусидя, полулежа, вверх на небольшое возвышение. Животное, чьи контуры все сильнее вырисовывались в темноте, очевидно, не выпускало ее из виду. Оно ревело, хрюкало и жутко воняло. В какой-то момент Йола уже приготовилась к следующему удару, но кабан, фыркая, только обозначил атаку, а потом ограничился лишь коротким прыжком вперед.

Спустя несколько мгновений Йоле уже не так повезло.

Раненое и поэтому абсолютно непредсказуемое существо взревело – от яростного звука у Йолы чуть не лопнули барабанные перепонки, как будто она стояла перед мощным динамиком, работающим на полную громкость.

Резкая боль пронзила нос, там, где кабан ударился ей в лицо головой. Во рту собралась кровь. Йола выплюнула ее с новым криком.

Потом уперлась пяткой босой правой ноги в землю и резко отодвинулась от зверя. Она постепенно отползала назад, услышала очередное нечеловеческое гортанное хрюканье – мерзкий звук, словно кто-то перекрутил огромную шестеренку – и отодвинулась еще дальше вверх, на небольшой холмик. И тут, когда осознала бесполезность своих усилий, когда поняла, что у нее нет ни единого шанса противостоять взбесившейся стокилограммовой туше, Йола потеряла равновесие.

Йоле показалось, что она взлетит сейчас, как при том взрыве, но на этот раз не было ни вспышки, ни грохота. Зато было ощущение, что она опрокидывается назад, словно падает спиной через бортик в бассейн. Она даже приготовилась к тому, что вот-вот окажется в воде, потому что бакланы подтверждали наличие поблизости озера, пруда или, по крайней мере, лужи. Но она упала на мягкую податливую землю и заскользила – лежа на спине, головой вперед – вниз по склону. При этом она делала все, чтобы держать левую ногу повыше. Тщетно. Силы покидали ее слишком быстро, и уже на первой неровности она опустила голень, которая тут же ударилась о сук, или камень, или какой-то другой твердый предмет, как раз в том месте, где торчала кость. В тот момент, когда у Йолы вырвался животный крик, похожий на тот, что издавал дикий кабан во время первой атаки, она уже потеряла сознание. Когда она снова пришла в себя, вокруг по-прежнему было темно.

Она лежала на спине, навзничь, как когда изображала мертвого в бассейне, и, видимо, провела в таком положении какое-то время, потому что дождь уже прекратился. Сильный ветер расчистил небо и сейчас гнал перед собой огромные клочья облаков, как в замедленной киносъемке. Йола видела луну, которая освещала все вокруг чистым холодным светом. Второе, что распознала Йола, были глаза, парившие над ней. Темные, яростные глаза. Дикий кабан возвышался прямо над ее головой, между ними не было и трех метров. Он свирепо храпел, хрюкал и показывал клыки, но не пытался и, видимо, не собирался спускаться к ней вниз по тому же холму, с которого Йола скатилась на спине. Хотя угол наклона не представлял для животного абсолютно никакой проблемы, кабану, видимо, не хотелось продолжать преследование.

«Очевидно, я больше не на его территории», – с удовлетворением подумала Йола. Она пошевелилась в первый раз с тех пор, как открыла глаза. И ей показалось, что она лежит на воздушном матрасе. Правда, воздушный матрас под ней был покрыт растениями и травой, в которую она впилась пальцами. Йола услышала булькающие, чавкающие звуки прямо под собой.

Йола приподняла голову и откинула волосы со лба, сделав одновременно два наблюдения: сначала она ощутила какой-то запах, напомнивший ей мерзкие зеленые маски, которые мама иногда накладывала на лицо, когда принимала ванну, и в то же время у нее возникло ощущение, что ее покачивает на мягких волнах, как на водяной кровати. Йола почувствовала, как намокли руки, и в следующий момент произошло вот что: она потеряла равновесие и снова заскользила, на этот раз вращаясь вокруг своей оси. В отчаянии она пыталась ухватиться за что-нибудь, за кусты, сучья, папоротники… что угодно из того, чем была покрыта болотистая земля, но безуспешно: Йола погружалась в какую-то жижу.

В… болото! «О господи, тот самый запах. Как грязевые маски для лица у мамы… я лежу в… трясине! Черт возьми, в Берлине вообще такое есть?»

Она попробовала барахтаться, попыталась найти опору под ногами, но торф – или как там называется это вещество под ней – был густой и тугой, как свежий бетон, а ее левая нога и так почти не двигалась.

Несмотря на неподвижность, Йола старалась дышать ровно и спокойно, чтобы побороть панику и боль. Вокруг стало чуть светлее, и у Йолы мелькнула надежда, что кто-то светит на нее фонариком, но это была всего лишь луна, которая снова пробилась между облаками и освещала теперь всю безвыходность положения Йолы.

Она скатилась с подножия холма на какую-то травянистую поверхность, похожую на вересковую пустошь. Растения-подушки, которые неплотно срослись между собой и коварно скрывали настоящую опасность, таящуюся под ними: илистое болотистое месиво из растений, земли и воды, напоминающее холодную влажную могилу.

– Помогите, – прошептала она. Пожалуйста, Господи, помоги мне.

Папа предостерегал ее от катания на коньках на Ванзе, потому что неизвестно, насколько прочен там лед зимой. А в одном фильме она видела, как утонул ребенок, потому что все время соскальзывал с края льдины и не мог самостоятельно выбраться из воды.

«Я сейчас точно в такой же ситуации», – мысленно заплакала Йола.

Она хваталась за вьющиеся растения, пыталась подтянуться и вылезти из грязевой ямы, но то и дело соскальзывала обратно. Но это не самая большая проблема. Когда она не суетилась и не двигалась, то не погружалась глубже в топь. Йола не была уверена, но не думала, что может утонуть в этом болоте.

Было холодно. Холоднее, чем когда-либо, – исключительно потому, что холод пронзал все ее тело. Словно она действительно провалилась под лед.

Йола чувствовала, как немела ее нижняя часть тела и как это ощущение поднималось все выше.

Сколько она сможет так продержаться?

– Помогите!

На этот раз она закричала изо всех сил.

– Господи, помоги мне!

Но поблизости никого не было. Она была одна.

Даже дикий кабан ушел прочь.

Глаза, сверкавшие сверху над ней, давно пропали.