Глава 4
Размножение идиотов

Термин «размножение идиотов» не имеет ничего общего со случайными связями боссов-идиотов обоих полов, собравшихся вместе на выставках. Он относится к весьма странному, тем не менее, повсеместному явлению, встречающемуся в различных фирмах столь же часто, как отказ от бонусной программы. Взглянув со стороны на среднестатистический рабочий день начальника-идиота, вы поймете, каким именно образом возрастает их количество.

Путешествуя по всей стране, пытаясь спасти компании от самих себя, я убедился, что иногда оказываюсь у них слишком поздно. Получив панический звонок из какой-нибудь фирмы, я немедленно бронирую авиабилеты, однако к тому моменту, как я въезжаю в арендованной машине на их парковку, вся организация может уже оказаться зараженной идиотизмом (это заболевание связанно с гибелью нейронов головного мозга в попытках логически обосновать и понять поведение начальника-идиота). Зараженные идиотизмом не стали идиотами, просто их способность мыслить временно затуманилась, а мозг отключился. Похожий эффект возникает, когда ночью вы работаете за компьютером, и вдруг выключается электричество. Вокруг темно, все замерло. Когда вы попадаете в зону идиотизма, срабатывает аварийная защита, и ваш мозг точно так же выключается и замирает. Представьте, что вы, будучи в твердом уме и добром здравии духа, приходите утром на работу. Вы представляете своему боссу-идиоту блестящий отчет, на составление и переписывание которого у вас ушло три дня и три ночи. Он смотрит вашу презентацию с отсутствующим выражением лица, затем, наконец, задает вопрос:

– Что это такое?

Ваш внутренний голос кричит: «Это отчет, который ты заставил меня переписать три раза, чертов кретин!»

– Зачем вы тратите на это время, когда у вас есть более важные дела? – как ни в чем не бывало интересуется идиот, явно не услышав вашей внутренней пламенной речи.

Внутренний голос снова пытается закричать, но на этот раз у него ничего не получается. На экране вашего внутреннего компьютера всплывает надпись: «Обнаружена неустранимая ошибка. Программа будет закрыта». Уже слишком поздно, все, что вы можете сделать, это наблюдать за тем, как ваше здравомыслие вас покидает. Экран вашего внутреннего компьютера мигает и гаснет. Наступает тишина.

Очень часто я застаю организацию, целиком перешедшую в зону идиотизма. Ее изможденные сотрудники ходят с поникшими плечами и огромными мешками под глазами, узревшими всю бездонность корпоративного идиотизма. Находясь среди этих зомби, бесцельно бродящих по коридорам, я пытаюсь понять, насколько раньше должен был приехать, чтобы предотвратить распространение заболевания, калечащего души, убивающего талант и необратимо повреждающего нервную систему. Развертывающаяся перед моим взором картина не сопровождается ни единым звуком, за исключением коллективных стенаний, похожих на саундтрек из второсортного фильма ужасов.

Стоя в священных залах Американского Предприятия среди стонущих и шаркающих живых мертвецов, я пытаюсь понять, как им удается не натыкаться на меня. Вероятно, они имеют какой-то эхолокатор, думаю я, а затем вновь мысленно возвращаюсь к тому, как все могло бы быть. Безжизненное выражение на лицах зомби-сотрудников резко контрастирует с привычной беззаботной улыбкой босса-идиота. Мне всегда было интересно, как им удается откусывать и жевать пищу, сохраняя при этом свою улыбку, и говорить, не двигая челюстями.

Наконец, я чувствую, как кто-то тянет меня за рукав. Я оборачиваюсь и вижу молодую, некогда яркую и привлекательную женщину, теперь похожую на привидение. «Почему они сажают идиотов в кресло начальников?» – спрашивает она, уставившись в пространство. Ее голос монотонен и скрипит так, словно кто-то расстегивает и застегивает молнию. Ее запавшие глаза блуждают по углам, в которых сходятся потолок и стены, как будто ответ может быть спрятан где-то в пересечении горизонтальных и вертикальных плоскостей.

Я уже неоднократно находился в таких ситуациях и знаю, какую опасность может таить в себе быстрый ответ. Поэтому я просто жду. Как я и подозревал, не дождавшись ответа на первый вопрос, она задает второй: «Почему идиоты плодятся как кролики?» Ее голос по-прежнему звучит хрипло. На этот раз она смотрит на меня, но я понимаю, что она не столько видит меня, сколько ощущает мое присутствие. Я делаю шаг в сторону. Так и есть: ее глаза остаются неподвижны. Внезапно распахивается дверь мужской туалетной комнаты. С беззаботным и почти бесцеремонным видом босс-идиот летит сквозь стенающую людскую массу. «Здравствуйте, Доктор Гувер!» – на ходу приветствует он меня, одновременно застегивая брюки. Женщина-призрак отпускает мой рукав и снова всасывается в реку живых трупов. «Как он может быть таким беззаботным? – думаю я про себя. – Он же должен видеть этих людей. Почему он не признает их существования?» Тем временем идиот подходит ко мне и протягивает свою руку для рукопожатия.

– Давненько мы с вами не встречались, – произносит он, имея в виду, вероятно, короткую консультацию по дресс-коду, которую я проводил здесь за пять лет до того, как получил приглашение помочь им разработать коммуникативную стратегию. Правда, реализовать ее мы так и не успели. Доходы компании упали, руководство запаниковало, и расходы на все «излишества» были сокращены. В результате они лишились того, в чем больше всего нуждались. Наш план был пересмотрен с целью снижения затрат, в результате чего улетучились остатки интеллекта, энтузиазма и мотивации.

– Слишком давненько, – произношу я категорическим тоном, продолжая наблюдать мрачную сцену, разворачивающуюся вокруг меня.

– Что вы имеете в виду? – спрашивает идиот с самым невинным видом.

Его откровенная глупость вовсе не кажется мне забавной, напротив, она вызывает гнев. Мне кажется, будто он дразнит меня, намеренно пытаясь поиздеваться. «Невозможно быть настолько тупым», – мой внутренний голос начинает переходить на рычание.

– Это вы мне не звонили? – вслух произношу я, отвечая вопросом на вопрос, стараясь изобразить искреннее любопытство. Мне и в самом деле любопытно: ведь если вы собираетесь получить плату за свои услуги, нелишним будет узнать, кто вас нанял.

– Ах, да, – вспоминает идиот, – это я вам звонил. У меня здесь люди прямо-таки с ума сошли, когда я решил, что нам следует прекратить тратить время на бессмысленные действия. Правда, как вы можете заметить, они что-то приутихли.

Он жестом приглашает меня пройтись по офису.

– Дайте определение слову «бессмысленные», – прошу я, придерживаясь подхода Сократа даже во время проведения консультаций. Мне кажется, я уже знаю, что он ответит, но мне хочется, чтобы идиот сам произнес эти словам.

– Я просто прошу своих подчиненных выполнить какие-нибудь поручения, а они реагируют так, будто я предлагаю им зарезать собственную мать!

Я вижу, что мой собеседник уже близок к пониманию происходящего. Вот что делают хорошие коучи/консультанты/кураторы: мы помогаем своим клиентам сложить дважды два так, чтобы они не только поняли, что в сумме получается четыре, но в полной мере осознали, почему так получается и что это может означать. Самая трудная штука при оказании помощи идиотам заключается в том, чтобы объяснить им, что чтобы соединить точки, их должно быть как минимум две. У самих идиотов не возникает проблем с тем, чтобы пытаться соединить одну точку. Оставленные без присмотра, они просто будут рисовать точки в течение всего рабочего дня. Ведь в этом случае они могут избежать всех тех сложностей, которые порождает наличие двух точек и отношений между ними. И не дай вам бог попросить их соединить три точки: головы идиотов точно взорвутся от напряжения.

И вот, чтобы принести пользу и восстановить когнитивные функции хотя бы некоторых сотрудников, я должен помочь стоящему передо мной боссу-идиоту, только что вылетевшему из уборной, найти хотя бы на одну точку больше, чем одна. Какими бы циничными мы, коучи и консультанты, ни были в своих мыслях, мы на самом деле очень хотим помочь своим клиентам. Мы входим в ваши двери, испытывая искреннее желание изменить происходящее к лучшему, вне зависимости от платы. Конечно, деньги – это хорошо, они помогают платить по кредиту за новенький «Вольво». Но я со всей ответственностью заявляю, что мое желание изменить вашу жизнь к лучшему совершенно с ними не связано. Все дело в некоем гиперактивном гене сочувствия, с которым рождается любой коуч и тренер и который приносит много пользы (в плане распознавания и поощрения хороших боссов), если не превращается в жалость.

Помогая руководителям стать лучше, я облегчаю жизнь членам их команды и делаю более плодотворной работу всего коллектива. Однако, несмотря на весь оптимизм, который я излучаю в начале, зачастую я покидаю компанию полностью поверженным. Некоторые коучи и консультанты заявляют, что никогда не унывают. Я лично сомневаюсь в их честности. Я склонен хорошо относиться к людям и верить им до тех пор, пока они не докажут, что этого не стоит делать. После предварительной консультации с большинством начальников, чьи характеристики мы рассматривали в Главе 3, мне хочется нанять для них киллера. Естественно, эта фантазия появляется и исчезает в один момент. И как только я справляюсь со своей рефлекторной реакцией, в дело вступает мой оптимизм, я фокусируюсь на том потенциале, который скрывается в моем клиенте, и предвкушаю успех и плодотворность нашей совместной работы.

Пока я общался с руководителем-идиотом, стоя в эпицентре зомби-апокалипсиса, мой внутренний голос твердил: «Позвони итальянским мафиози». Внутренний голос может быть как хорошим, так и плохим советчиком. Изучая оказание помощи душевнобольным в интернатуре при California Board of Behavioral Sciences, я часто слышал от своего научного руководителя весьма циничные высказывания. На самом деле, семинары психологов являются, вероятно, самыми оскорбительными и политически некорректными заседаниями, которые только можно себе представить. Кто бы мог подумать, да? Ни один психолог в этом не признается, а я никогда не пытался записать наши семинары, так что вам придется поверить мне на слово. Помню, как мой куратор, описывая шизофреника, которого лечила в тот момент, спросила риторически: «Почему голоса всегда приказывают им одно и то же – убить кого-нибудь, изувечиться или отправиться жить под мост? Почему они не заставляют их принять ванну, найти работу и оплатить счет от психиатра?» Вскоре после этого она оставила работу в клинике и присоединилась к анонимным алкоголикам.

Пока мы с идиотом ходили по офису и разговаривали, голос в моей голове твердил: «Немедленно найди чулан и запри себя там, пока не убил ни его, ни себя». Затем к разговору в моей голове подключился второй голос (все знают, что это не проблема; проблема начинается тогда, когда появляется третий голос): «Что же выбрать? Убить его, убить себя или спрятаться под письменным столом? Если я сначала выпрыгну из окна, то убить идиота уже не смогу, и в последние секунды жизни моя совесть будет чиста. А вообще, разве я буду сожалеть о том, что убил его, если убью себя следом? Может быть, лишение этого идиота жизни будет самым лучшим подарком, который отчаявшийся коуч может оставить миру напоследок?» Полагаю, многим руководителям понадобилось бы свежее белье, если бы они ненароком услышали мысли своего консультанта.

– Так что конкретно вы просили их делать? – уже вслух спрашиваю я, пока мы путешествовали по офису.

– Просто переработать отчет, – равнодушно отвечает босс.

– Переработать?

– Да, сделать его заново.

– А сколько раз они уже это делали? – наконец мы добрались до его кабинета со стеклянными стенами, сквозь которые открывался вид на весь этаж, от комнаты с кофеваркой до копировальной.

– Ну… Не знаю… Раза два или три. Может быть.

– Как вы полагаете, что они чувствовали, переделывая два или три раза этот отчет? – спрашиваю я, расположившись в кресле напротив его стола. Типичный вопрос в сократовском методе консультирования, медленно подводящий лошадь к воде, хотя и слишком наводящий, что наверняка вызвало бы неодобрение коучей-пуристов. Несмотря на все это, моя лошадь имела все шансы умереть от обезвоживания, совершенно не понимая, к чему я виду.

– У меня нет соображений на этот счет, – честно отвечает идиот, закрывая поплотнее дверь и устраиваясь за своим столом. Должен признаться, я добавил ему очков – просто за то, что все эти действия он проделал, не покалечившись.

– Вы же сказали, что задание вызвало шквал негодования.

Идиот согласно кивает в сторону зомби, хаотично перемещающихся за пределами стеклянных стен его кабинета. Находясь за закрытой дверью, мы не можем слышать стоны, издаваемые этим жутким парадом живых мертвецов. Отсутствие саундтрека, однако, делает всю картину еще более странной, и рамки стеклянных перегородок, изолирующие нас от подчиненных идиота, кажутся гранью между реальностью и фантастикой. По крайней мере, босс-идиот, наконец, видит этих зомби. Неплохое начало. Зерно, которое я намереваюсь взрастить.

– Почему вы думаете, что у них вообще возникают проблемы с повторением одних и тех же действий вновь и вновь? – спрашиваю я, указывая на зомби.

– Посмотрите на них сами, – отвечает идиот. – Они выглядят так, будто я попросил их перетаскать кучу кирпичей на 30-й этаж.

В голове самого босса тоже явно не хватало пары кирпичиков, и я почувствовал себя не очень уютно. Но я профессионал, так что, глубоко вздохнув, я расправил плечи и попытался расслабить мышцы груди, находившиеся в напряжении с того самого момента, когда этот парень выскочил из уборной. Я понимал, что придется потратить немало времени для того, чтобы хоть что-то вложить ему в голову, потому я решил набраться терпения и попытался вспомнить о том, что все-таки мне платят деньги за эту работу.

– А из-за чего они выглядят именно так, как вы считаете? – продолжаю я, пытаясь указать ему на вторую точку, с которой нужно установить соединение.

– Полагаю, они просто предпочитают лентяйничать, – отвечает он.

Это явно не та точка.

– Лентяйничать?

– Ну… Вы же понимаете.

– Я?

– Они теряют время!

– О, – отвечаю я. – То есть оставленные без присмотра члены вашей команды обычно впустую тратят время?

– Ага. Что тут поделаешь? – вздыхает идиот.

«Для начала перестать думать, как имбецил!» – естественно, вслух я этого не говорю. Не знаю, как другим коучам, советникам и консультантам, но лично мне периодически снятся кошмары, в которых мой внутренний микрофон ломается, и я начинаю озвучивать все, о чем думаю. В этих снах я чувствую себя так, будто стою нагишом перед огромной аудиторией – впрочем в некотором смысле так оно и есть.

– И как они себя повели, когда вы дали им задание переписать отчет в третий или четвертый раз?

– Не знаю, – несколько раздраженно отвечает босс-идиот. – К чему весь этот допрос?

Клиенты могут закрыться и начать отвечать довольно резко, если на них слишком сильно давить. Они прекрасно понимают, кто на кого работает. Тем не менее я решаю надавить еще сильнее. Я ощущаю себя в долгу перед существами по другую сторону стеклянной перегородки, некогда бывшими трудолюбивыми и ответственными людьми. И я в долгу перед своим клиентом и компанией, которая платит нам всем.

– Это важно, – говорю я. Вместо того чтобы удивленно вскинуть брови, идиот немного подался вперед и приготовился внимательно слушать. Даже у самого невежественного человека всегда найдутся какие-то положительные черты.

– Они занимались тем, что вы им поручили, когда вы попросили их бросить это задание и заняться отчетом, так? – я уже нарисовал обе точки, однако ему все равно никак не удается провести между ними линию.

– Возможно… – он откидывается на спинку кресла. – Какое это имеет отношение к чему-либо?

Моя лошадь не только добралась до воды, но уже стоит в ней по колено и тем не менее по-прежнему отказывается пить. Я оставил сократовскую риторику и достал свой волшебный невидимый маркер.

– Посмотрите, как это работает, – начинаю я. (Ненаправленное консультирование явно не работало, и у меня не оставалось другого выбора, кроме как перейти к прямым указаниям. Как в китайской поговорке: «Научите человека соединять точки, и у него появится надежда. Соедините эти точки за него, и он так и останется идиотом».)

– Если вы просите своих людей что-то сделать, это становится для них приоритетом, и они будут лезть из кожи вон, чтобы хорошо выполнить свою работу.

Я, разумеется, говорил о новичках, из которых нескончаемая вереница начальников-идиотов еще не успела выбить страсть, превратив их в безнадежных циников.

– Когда вы заставляете их переключиться на решение другой проблемы, важность того, что они делали до сих пор, значительно уменьшается.

– И что?

– А то, что чем чаще вы ставите перед ними задачу, а потом приказываете отказаться от нее ради выполнения другой, тем более цинично они начнут относиться ко всем вашим поручениям.

– Цинично?

– Помните притчу про мальчика, который кричал: «Волки!»? – Я надеялся, что с помощью детской сказки смогу достучаться до его недалекого ума.

– А зачем мальчик кричал: «Волки»?

У меня свело челюсти:

– Важно не то, зачем он это делал. Важно, что никакого волка не было.

– Тупой какой-то мальчик, – усмехается идиот.

– О, да! – говорю я, с трудом подавляя страстное желание провести аналогию с ситуацией в отделе этого идиота. – Глупо кричать про волка, когда никакого волка нет. Знаете, почему?

– Потому что волка действительно не было.

– Верно, – отвечаю я. – А если посмотреть глубже, к какой более серьезной проблеме могут привести подобные действия?

Мой собеседник надолго задумывается. От напряжения он даже начал щипать себя за переносицу, пытаясь выдать какой-то ответ. Я терпеливо жду.

– Я не знаю, – произносит он наконец, выпуская воздух из легких, словно из развязанного воздушного шарика. Он хлопает рукой по столу, демонстрируя свое растущее разочарование, и добавляет: – Просто это глупо.

Я понимаю, что его ресурсы исчерпаны. Давать кому-то готовый ответ вместо того, чтобы помочь ему найти ответ самому, идет вразрез с китайской мудростью, но мне нужно успеть на самолет.

– Когда мальчик в первый раз закричал «Волк!», все восприняли его всерьез, разбежались и попрятались. Но никакого волка не было. В итоге все стали относиться к крикам мальчика цинично. Позже, когда появился настоящий волк и мальчик закричал, уже никто не стал обращать на это внимания.

– Вы хотите сказать, что это я кричу про волка?

Я касаюсь пальцем кончика своего носа, а другим указываю на собеседника:

– Когда вы просите своих людей выполнить какую-то задачу, вы должны дать им возможность завершить эту работу. – Я повторяю свой жест. Только я подумал, что уже никогда не достучусь до этого идиота, как его мозг неожиданно заработал.

– А мне-то что делать?

– В каком смысле? – переспрашиваю я.

– Если я буду отдавать им поручения или позволю им самим выбирать себе задания, не будет ли это скучно?

– Для кого?

– Для меня.

Вот так, когда я думал, что веду его к решению проблемы, он неожиданно раскрывает мне саму ее суть. Правда, хоть он и нашел эту суть самостоятельно, без какого-либо моего участия, снизить сумму моего гонорара я предлагать не собираюсь. Теперь у него хотя бы есть две точки, с которыми можно работать дальше.

– Вау! – говорю я. – Прозрение!

– Прозре… Что? – в голосе начальника звучит непонимание.

– Ладно, это не так уж и важно, – продолжаю я. – Выходит, что из-за скуки Вы наугад переключаете передачи, а люди поджаривают себе мозги.

– Вы так думаете? Но где же искать ответ?

– Если бы вы сами включились в работу отдела на постоянной основе, вам бы не было скучно, и вы бы не стали отвлекать людей, пытающихся закончить те задачи, которые уже начали.

– Самому включиться в работу отдела? А это не микроменеджмент? Я как-то ходил на семинар, и нам там сказали остерегаться мелочности и чрезмерного контроля за подчиненными.

– Сейчас уже несколько поздно об этом задумываться, – отвечаю я и, поняв, что сказал это вслух, поспешно продолжаю, пока мой собеседник не успел среагировать: – Кто читает отчет?

– Думаю, что исполнительный комитет.

– Кто-нибудь когда-нибудь подходил к вам и просил объяснить, откуда в отчете какие-нибудь несоответствия?

– Нет… – Босс-идиот задумчиво трет свой подбородок. – Как только отчет составлен, мои сотрудники кладут его на полку и больше никогда не открывают.

– За исключением тех случаев, когда вам становится скучно?

– Ну да… Порой мне кажется, что нужно внести некоторые правки.

– Ладно, а теперь давайте соединим точки, – я решаю перейти прямо к делу. – Вы сами понимаете, что переделывание отчета – совершенно бесполезное занятие. Люди из вашей команды тоже прекрасно это осознают. Но вы сами приказываете им снова и снова выполнять эти бесполезные действия.

– Если так это сформулировать, то да, выходит, это действительно не самое умное занятие.

– Верно, – подтверждаю я. – Вы сейчас занимаетесь микроуправлением в самом худшем смысле этого слова, воспринимая свой отдел как пчелиный улей, который существует только для того, чтобы вас развлечь.

– Я бы так не сказал! – возмущается руководитель.

– Вам и не надо – я уже сказал. – Я уже отказался от своих принципов коучинга, а то, что я явно попал в струю, придавало мне храбрости. – А еще я скажу, что у вас есть все возможности заниматься не микро, а макро-управлением, став первопроходцем, расчищающим бюрократические джунгли своего отдела, прорубая для своих людей тропу, чтобы сделать их труд намного продуктивнее.

– Действительно?

– Еще как! При этом вы сами будете развлекаться и забудете о скуке. А ваши подчиненные вернутся к жизни и начнут творить удивительные вещи.

– И когда же мне начинать расчистку?

– Прямо сейчас, – отвечаю я, протягивая ему руку. Мой клиент, улыбаясь, пожимает ее.

Признаюсь, вся эта история – плод моей фантазии. Я не веду себя подобным образом во время консультаций, а до реальных боссов-идиотов так быстро все не доходит. Да, а на свои рейсы я чаще всего все-таки не успеваю. Тем не менее идиоты могут понять, что все-таки идет не так, правда, для этого им требуется много времени, умелое и мягкое руководство, а также постоянная поддержка. Я на своем веку повидал немало поразительных преображений. Многие из них произошли благодаря мне. К сожалению, в большинстве случаев боссы-идиоты не обращаются за помощью и консультациями, часто они попадают под влияние других боссов-идиотов, что лишь усугубляет их состояние, а счет жертв их поведения достигает невероятных размеров. Именно так и начинается процесс размножения идиотов.

Выполнение этой задачи одновременно развивает мое смирение и умение ставить себя на место другого до невероятных масштабов. Когда я, призвав на помощь весь свой талант, креативность и влияние, пытаюсь научить очередного придурочного босса-идиота соединять точки, мне необходимо помнить, каким я сам когда-то был и как сложен был мой путь к тому, кем я являюсь сегодня. Перефразировав Зигмунда Фрейда, скажу, что иногда идиот – это просто идиот.

Если вы всерьез решили научиться успешному взаимодействию с боссом-идиотом, то, помимо вопроса, откуда идиоты вообще берутся, важно понимать, как они добиваются высоких должностей. Идиоты не становятся идиотами намеренно, точно так же и начальники-идиоты не лезут намеренно в руководство – не путайте их с боссами-богами, макиавеллианцами, мазохистами, садистами, параноиками, боссами поневоле, неумехами, приятелями и даже с хорошими начальниками.