Глава 26
Синтия послала Винсу открытку с соболезнованиями, увидев в газетной рубрике некрологов сообщение о кончине его жены. Терри она об этом не сказала. После двух катастрофических посещений милфордской больницы, когда там лечился Винс, Терри настоял на том, чтобы больше туда не соваться. «Мы старались, – сказал он, – мы пытались выразить нашу признательность, но он отверг ее. Наши возможности исчерпаны». Синтия отчасти согласилась, но осталась при мнении, что они перед Винсом в долгу за то, что он для них сделал несколько лет назад. Если бы Винс не помог тогда Терри собрать головоломку событий случившегося с ее родителями и братом Тоддом, то Терри не успел бы найти ее и Грейс. А ведь их жизнь висела на волоске.
В общем, на взгляд Синтии, у нее оставался перед Винсом должок. Она была обязана ему своей жизнью и жизнью дочери. Послать ему открытку – наименьшее, что в ее силах. Синтия выбрала как можно менее сентиментальную, но внутри написала: «С большим сожалением узнала о кончине твоей жены Одри. Не перестаю думать о тебе и Джейн. Не сомневайся, я и раньше тебя не забывала. Ты жертвовал собой ради нас, и я тебе навсегда признательна. Понимаю, в нашу последнюю встречу тебе было не до этого, но это и сейчас остается правдой, какой было тогда. С наилучшими пожеланиями в трудные времена. Синтия».
Она могла бы подписать открытку «Синтия и Терри», но не стала. Ведь соболезнования от нее. От Терри она это утаила.
Винс не откликнулся на открытку, чем только порадовал ее. Но через несколько дней после переезда в квартиру Синтия увидела стоявший неподалеку старый «додж». Выходя из машины, она заметила Винса Флеминга, открывшего дверцу «доджа».
– Привет, – сказал он.
Винс похудел и поседел. Пока шел к ней, Синтия заметила, что он двигается с трудом, словно превозмогая боль.
– Винс!
– Я был тут неподалеку, гляжу – ты едешь мимо. Обрадовался, что узнал. Решил хотя бы поздороваться. Только ведь это не твой дом?
– Нет, – подтвердила Синтия. – Люблю посидеть после работы на веранде с пивом. Составишь мне компанию?
Он помялся.
– Почему нет?
Она поднялась к себе, оставила там сумочку, сбросила туфли, захватила две бутылочки и сигареты и босиком спустилась вниз. Винс ждал ее в одном из кресел, глядя на улицу. Она дала ему бутылку, уже успевшую запотеть.
– Спасибо, – кивнул он.
Синтия села, подобрав под себя ноги, и поднесла горлышко своей бутылки к губам.
– Работаешь неподалеку? – спросила она, будто перед ней был дружелюбный сосед-работяга. На самом деле если бы Винса привела сюда работа, ей следовало бы предупредить соседей о необходимости усиления бдительности.
– Нет, – ответил он. – Спасибо за открытку.
– Пожалуйста. Я увидела некролог в газете.
– Да уж… – пробормотал он.
– Она долго болела?
– Год. – Винс сделал глоток. – Ну и жара сегодня!
Синтия обмахивалась левой ладонью.
– Не то слово!
– А вы, значит, на мели? Комнату снимаете? Как вы в ней помещаетесь втроем?
– Не втроем, одна я.
– Разбежались, что ли?
– Нет, просто мне понадобилась передышка.
– Для чего?
– Передышка, и все.
– Понял. Иногда приятно пожить одной. Меньше проблем.
– Джейн по-прежнему с тобой?
Винс покачал головой:
– Нет. Живет с одним балбесом.
– С кем?
– Балбес, придурок, назови как хочешь. Музыкант. Лабает в оркестре. Мне все это не по душе. Может, я устарел. Не нравится, и все тут.
– Вы с Одри сначала поженились, а потом стали жить вместе? – спросила Синтия.
– Это разные вещи, – возразил он. – Мы были старыми знакомыми. Она уже побывала замужем. Кому какое дело, что мы делали в том возрасте?
– Может, и Джейн так думает? Мол, ее дела никого не касаются.
Винс покосился на нее:
– Я что, приехал для того, чтобы ты мне плешь проедала?
– Не знаю. А для чего?
– Уж точно не для этого. – Он долго молчал, а потом проговорил: – Я хотел извиниться.
– За что?
– Когда вы навещали меня в больнице, у меня было гадкое настроение. Наверное, я долго тянул, но уж так у меня заведено: долго не сознаюсь себе, что был не прав.
– Брось, все давно прощено и забыто.
– Черт, это оказалось проще, чем я думал. Ну, вот я тебе и открылся. Теперь выкладывай, что стряслось у вас с Терри.
– Открылся, говоришь?
– Я извинился. Ну, что ты тут делаешь?
Синтия села удобнее и проводила взглядом проезжающую машину.
– Я напустилась на Грейс. Утратила самоконтроль. Вот и отправила саму себя в ссылку.
– Ты подняла на нее руку?
– Нет, это не в моих правилах. Просто я пытаюсь контролировать каждый ее чих. Мы постоянно ссоримся.
На Винса ее слова не произвели впечатления.
– А куда родителям деваться? Как еще учить детей уму-разуму?
– Дело не только в этом. Я дошла до ручки, Винс. Удивлен?
– Ты о чем? О той истории в твоей семейке? – Он покачал головой. – С тех пор много лет прошло!
– Неужели? Мне что же, взять и от всего этого отмахнуться?
– Все рано или поздно утрясается. Нужно двигаться дальше.
Синтия недоверчиво разглядывала его.
– Тебе хорошо бы организовать собственное шоу. Доктор Фил по сравнению с тобой отдыхает.
– Опять ты за старое! – Винс вытянул ноги перед собой. Казалось, он никак не займет в кресле удобную позу. – Я вовсе не притворяюсь бездушной колодой.
– У тебя получается само собой, без всякого притворства.
– Скажешь, не надо двигаться вперед? Лучше постоянно озираться назад?
– Ну а ты? Двинулся дальше? Ты же еле выжил.
Винс еще поерзал в кресле, поглаживая живот.
– Дела идут на поправку. – Он отхлебнул пива.
Ехавший по улице «кадиллак» свернул на подъездную дорожку и затормозил. Натаниэл Брейтуэйт вылез из машины, захлопнул дверцу, отряхнул со своей одежды собачью шерсть. Наконец он подошел к дому, поднялся на крыльцо и при виде Синтии и ее гостя замедлил шаг.
– Привет! – Глядя на Винса, он кивнул.
– Добрый вечер! – откликнулась Синтия. – Познакомься, Натаниэл, это мой школьный друг Винс.
– Тачка что надо! – одобрил Винс.
– Благодарю, – улыбнулся Натаниэл.
– Всегда любил «кадиллаки»! Правда, сейчас уже не так. Их пытаются превратить в немецкие машины. Мне нравилось, когда они были огромные, длинные, с плавниками. Взять модель пятьдесят девятого года – пальчики оближешь! Длина – сразу два почтовых индекса.
Винс вытянул шею, еще раз одобрительно оглядел автомобиль и повернулся к дому. Синтия догадывалась, что у него на уме. Нарядная машина Натаниэла не соответствовала его конуре в такой старой развалине.
– Что поделываете? – осведомился Винс.
– Раньше я занимался компьютерными программами, – сказал Натаниэл.
– А теперь?
– Теперь у меня передышка.
Указывая на брюки Натаниэла, Винс заметил:
– Как я погляжу, вы не скрываете, что у вас в приятелях колли.
– Никуда не денешься.
Винс, склонив голову, ждал более вразумительного ответа. Синтия не считала уместным для себя объяснять, чем сейчас Натаниэл зарабатывает на жизнь.
– Я выгуливаю собак, – произнес тот.
– Зачем? – удивился Винс. – Хобби, что ли?
Натаниэл покачал головой и воинственно выпятил подбородок, решив отстоять свое достоинство.
– Это мое основное занятие. Днем хожу по домам и забираю чужих собак для выгула.
– Основное занятие? – повторил Винс. – Судя по вашей машине, оплачивается оно неплохо.
Натаниэл прикусил нижнюю губу.
– Машина у меня еще с прежних времен. Раз знакомству. – Он улыбнулся Синтии. – Увидимся!
Натаниэл скрылся в доме. Синтия и Винс молча слушали его шаги, пока он поднимался на второй этаж. Глядя на улицу и прихлебывая пиво, Винс промолвил:
– Держу пари, здесь не все так просто.
Синтия вспоминала тот эпизод, вернувшись к себе от Натаниэла. У нее не выходила из головы просьба Ната помочь ему отвертеться от соблюдения договоренности с ее школьным дружком. Во что Винс втянул Натаниэла? Она не надеялась уговорить Винса отстать от него. Нат – самостоятельный человек. В Винсе было что-то, продолжавшее ей нравиться, но иллюзий на его счет она не питала. Попытка помочь Нату избавиться от Винса была бы равносильна тому, чтобы самой запутаться в паутину ради помощи другой жертве паука.
Синтия размышляла об этом и о многом другом, прислонившись спиной к толстому дубу и сложив руки на груди. От дома, куда она собиралась вскоре вернуться, ее отделяло полквартала. Синтия остановилась за углом, чтобы машина осталась незамеченной. Непонятно, где Терри, почему на то, чтобы съездить за Грейс и привезти ее домой, уходит столько времени!
Это было излюбленное местечко Синтии. Она часто дежурила под этим деревом. Если появлялась машина, Синтия пряталась за стволом, чтобы ее не засекли. Сколько вечеров она так поступала? Почти каждый вечер с тех пор, как удрала из дому. Синтии необходимо было удостовериться, что все благополучно вернулись домой. Сейчас ей хотелось позвонить Терри и спросить, почему он задерживается, не угодила ли Грейс в неприятную историю. Но как это сделать, не разоблачив себя? Никак! Поэтому она ждала и пользовалась телефоном только как часами. Сколько времени прошло после ее разговора с Терри? Полтора часа? Куда он, черт бы его подрал, запропастился?
Появилась машина, похожая на «эскейп» Терри. Синтия спряталась за деревом и дождалась, пока она проедет мимо. Это была машина Терри. За рулем находился он сам, рядом с ним сидела Грейс. Синтия смотрела, как автомобиль сворачивает на подъездную дорожку, и гадала, в какую неприятность попала ее дочь. Спиртное? Вроде нет. Выйдя из машины, дочь твердо зашагала к дому. Но выглядела Грейс неважно, шла с понурой головой. Ее одежда была в безобразном состоянии, словно она каталась в ней по земле. Что-то все-таки произошло.
Одно хорошо: она вернулась домой. Синтия подождала, пока муж и дочь вошли в дом, вернулась в машину и поехала к себе. Ей долго не удавалось уснуть. Покоя не давала мысль: что натворила Грейс?
