Глава 15

Синтия Арчер не находила себе места от тревоги. Почему Терри не позволил ей забрать Грейс? Почему обязательно хотел сделать это сам? Ведь он должен понимать, как это важно для нее. Как важно дать понять дочери, что, даже несмотря на свое временное бегство, она по-прежнему любит ее и заботится о благополучии. Даже таким простым способом, как подвезти дочь домой.

Может, Терри зол на нее? Из-за пива? Или из-за ее грубости? Неужели из-за Натаниэла? Ему хватило нескольких секунд разговора, чтобы что-нибудь заподозрить? Или сегодняшние события здесь ни при чем, просто Терри вообще надоело все происходящее в последнее время?

Или причина в чем-то ином? Вдруг проблема в Грейс? Например, Терри не захотел, чтобы Синтия ехала за Грейс, потому что девочка попала в беду? Не обязательно что-либо опасное, просто что-то такое, во что ее, Синтию, лучше не посвящать. Неужели они так к ней относятся? Как к динамитной шашке: при неправильном обращении возможен взрыв!

Вечно Терри и Грейс пытаются от чего-то уберечь ее, оградить, не позволить ей тревожиться. Вернее, это Терри всегда озабочен тем, чтобы защитить ее. Грейс больше увлечена самозащитой, потому и скрывает многое от матери. Но беда в том, что чем больше они ограждают ее от волнений, тем больше Синтия волнуется. Если дело обстоит именно так, то они что-то утаивают. У Грейс неприятности в школе? Она прогуливает уроки? Не выполняет домашние задания? Постоянно опаздывает? Испытывает трудности в общении с мальчиками? Курит? Пьет? Пристрастилась к наркотикам? Секс? С девочками-подростками может произойти что угодно, и их мамам от всего этого грозит психушка!

Синтия знала об этом лучше других. Отдавала себе отчет, что в таком возрасте сама была ходячей проблемой. Но знала и другое: какую бы головную боль ни доставляла своим родителям – пока они еще присутствовали в ее жизни, – она оставалась неплохой девочкой. Ну, делала иногда неверный выбор, как любой подросток. Например, зря она болталась той роковой ночью с Винсом Флемингом, семнадцатилетним обладателем скверной репутации. Ладно еще, если бы он всего лишь был склонен к шалостям, непозволительно быстро гонял на машине и злоупотреблял спиртным! Нет, все было гораздо хуже: его отец был прожженным гангстером, а, как говаривали ее мать и тетя Терри, «яблоко от яблони недалеко падает».

События той майской ночи 1983 года запомнились ей во всех подробностях, как ни пьяна она тогда была. Во всяком случае, все, что происходило до возвращения домой, где Синтия уснула мертвецким сном. Помнила, как отец нашел ее в «мустанге», где она сидела с Винсом, как выволок оттуда и увез домой. Дальнейшая уродливая сцена возникала у нее перед глазами, словно все происходило вчера.

А дальше – ужасные, ужасные события! Пробуждение утром в пустом доме – и неведение на протяжении последующих двадцати пяти лет, что за судьба постигла ее мать, отца и брата. А потом мучительные попытки смириться с тем, что семьи – той, в которой она росла, – больше не существует. Все это произошло не по ее вине.

Именно это Синтия твердо уяснила и приняла после тех лет благодаря доктору Наоми Кинзлер. По иронии судьбы дурное поведение той ночью и опьянение спасли тогда четырнадцатилетней Синтии жизнь. Она отключилась – и все пропустила. Хватит копаться в прошлом! Но в том-то все и дело, что она была не в силах это остановить. Травма, пережитая в подростковом возрасте, остается с тобой на всю жизнь. Синтия знала, что эта самая глубоко укоренившаяся тревога – причина ее беспокойства за Грейс и за Терри. Не важно, насколько безупречна их жизнь: она не переставала испытывать ужас перед тем, что подстерегало их за ближайшим углом.

На этот случай существовали лекарства. Но ей не нравились их последствия, не нравилось свое самочувствие от лекарств. Да и вообще, разве это дело – вечная настороженность? Готовность к неприятностям? Ложная, противоестественная успокоенность только раздражала Синтию. А жить в неизбывной тревоге – разве жизнь?

Эта квартира, при всех ее достоинствах, ее тоже не слишком устраивала. Совмещенная с кухней гостиная, спальня, ванная. В квартире напротив обитал Натаниэл, внизу проживали библиотекарша Уиннифред и пожилой Орланд. В подобном окружении ей не грозили шумные вечеринки. Из всех соседей Синтия свела знакомство только с Натаниэлом Брейтуэйтом. Звонкая фамилия для человека, зарабатывающего на жизнь выгулом собак в то время, когда их владельцы заняты на работе!

Синтия упрекнула себя за критику в его адрес, пусть даже мысленную. Натаниэл был приятным соседом: тридцать три года, жгучий брюнет, стройная фигура. Наверное, выгул собак позволяет сохранить форму не хуже, чем посещение гимнастического зала. По его словам, он преодолевал за день миль десять. Да еще постоянные наклоны, чтобы убирать за собаками, – чем не ритмическая гимнастика? Нагрузки через край!

Раньше у него была собственная IT-компания в Бриджпорте: они разрабатывали приложения для оператора сотовой связи, обанкротившегося пару лет назад. Натаниэл разъезжал на шикарной машине, владел квартирой в кондоминиуме с окнами на залив и недвижимостью во Флориде. Но когда его главный клиент прекратил платежи и не вернул Натаниэлу двухмиллионный долг, его компания заодно с неплательщиком пошла ко дну. Натаниэл лишился не только компании, квартиры и всех своих средств в банке. От него ушла жена. Они познакомились, когда Натаниэл находился на гребне волны, она успела привыкнуть к определенному уровню жизни. Когда все рухнуло, распался и их брак.

Позднее, как он рассказывал Синтии, когда они останавливались поболтать в холле или на лестнице, он повредился рассудком. Натаниэл называл это нервным срывом. Взрывом мозга с добавлением весомой доли депрессии. Это продолжалось около года, бедняга даже провел неделю в больнице, когда был близок к самоубийству. Выплыв наконец из темноты на свет, выбрал более простое, менее амбициозное, не грозившее стрессом существование.

Он не собирался возвращаться в прежнюю рискованную колею еще полгода, а может, год. Возможно, навсегда со всем этим покончил. Сначала Натаниэл обзавелся квартиркой, потом научился обеспечивать себя кое-какой едой и даже набивать холодильник пивом. А еще он любил собак. В детстве у него всегда были собаки. О нескольких годах учебы на ветеринара Натаниэл не помышлял, но не сомневался, что для того, чтобы их выгуливать, диплом ни к чему. Завел несколько клиентов, чьи собаки ежедневно нуждались в уличном выгуле – где еще им было делать свои дела?

Синтии нравился Натаниэл. Она старалась не испытывать к нему жалость. Он утверждал, будто счастлив, не нуждается в жалости, однако выглядел так, будто мог в любой момент сорваться. Она ничего не могла с собой поделать: Натаниэл вызывал у нее нежность, материнские чувства. Все-таки он был моложе Синтии на целых тринадцать лет. Да еще красавчик.

Но в данный момент ей было не до Натаниэла. Все мысли Синтии были посвящены поиску ответа на один вопрос: почему Терри не захотел, чтобы она отвезла Грейс домой? Что-то здесь было не так. Возникал и другой вопрос: следует ли ей что-либо предпринять? Если да, то что? Перезвонить через час и убедиться, что Грейс благополучно вернулась домой. Синтия шагала взад-вперед по квартире, размышляя, как поступить. Выпить чашку чая и лечь в постель – вот что нужно сделать. Будто она на это способна! На маленьком обеденном столе выросла стопка брошюр ее собственного сочинения – любимое чтение за едой, – слипшаяся и грозившая заплесневеть от долгого забвения. Синтия взяла одну и сразу пришла к заключению, что все то же самое можно было бы выразить гораздо проще, не так заумно.

От чтения ее отвлек шум в холле. Вдруг Терри надумал навестить ее вместе с Грейс? Можно ли надеяться на подобный сюрприз на ночь глядя?

Но до ее слуха стали доноситься голоса, звучавшие на повышенных тонах. Это были двое мужчин, и Терри среди них не было.

Распахнув дверь, Синтия увидела Орланда, соседа снизу, пытающегося открыть дверь квартиры Натаниэла. Он крутил дверную ручку, но запертая дверь не поддавалась.

Орланду было лет семьдесят. Очень тощий, в свое время в нем было, наверное, шесть футов, но теперь он горбился и казался ниже. Жидкие волосы растепаны, словно Орланд недавно снял головной убор, которого, правда, у него в руках не наблюдалось. Брови косматые, из ушей торчали волосы, очки в серебряной оправе сидели на носу криво.

Натаниэл, находившийся в десяти футах от него, в конце холла, у самой лестницы, спросил:

– Я могу вам помочь?

Орланд оглянулся:

– Что? Да. Помогите мне открыть эту чертову дверь.

Он ударил в дверь кулаком.

– Милая! Да открой ты эту дверь! – Он посмотрел на Натаниэла. – Жена выгнала меня и заперлась. Вот стерва!

Синтия вышла в холл и мягко положила руку ему на плечо. Он повернул голову и взглянул на нее поверх очков.

– Вы не моя жена.

– Это я, Синтия, ваша соседка сверху. По-моему, вы ошиблись дверью.

– Что?

– Орланд, – произнес Натаниэл, – позвольте, мы проводим вас вниз.

– Моя жена переехала?

Натаниэл и Синтия повели его к лестнице, вернее, Натаниэл вел, а Синтия шла следом. Дверь в квартиру Орланда была не заперта. Они усадили его в кресло перед включенным телевизором.

– Я смотрел телевизор, – сообщил Орланд.

В квартире больше никого не было. Охота на жену пока прекратилась.

– Вам ничего больше не понадобится? – спросил Натаниэл.

– Я в порядке. Что вы здесь делаете?

– Спокойной ночи, Орланд, – промолвила Синтия и вместе с соседом покинула квартиру. – Никогда его таким не видела, – заметила она.

– Я тоже, – кивнул Натаниэл. – Хорошо, что я вовремя успел домой, а то бы он проник ко мне и я нашел бы его у себя в постели.

В холле второго этажа Синтия добавила:

– Я вот думаю, надо ли поставить в известность Барни. Если Орланд не угомонится, то может устроить пожар или еще что-нибудь.

– Действительно, я и не подумал!

Они подошли к двери его квартиры.

– Хотите кофе? Мне, честно говоря, как-то не по себе…

– Уже поздно, – напомнила Синтия.

– Я собирался сварить кофе без кофеина, если боитесь не уснуть. – Натаниэл улыбнулся, сверкнув безупречными зубами, и открыл дверь. – Всего две секунды!

Она знала, что должна вернуться к себе и запереть дверь. Но было соблазнительно хоть с кем-то обсудить происшедшее. Только приняв приглашение, Синтия поняла, как ей порой одиноко. Даже такая суматоха была хороша тем, что сулила компанию. Разговор с Натаниэлом был способен ослабить ее тревогу из-за какой-то волнующей правды, которую Терри и Грейс могли от нее скрывать. Как и из-за того, что она скрывала от них.

– Отлично, – сказала Синтия. – Кофе без кофеина – то, что нужно.