Эпилог
Осень 2012 года
– Ричард, ты ведь еще не уходишь, а?
Она извернулась на простыне так, чтобы на ее теле не оказалось ни единого секретного уголка; волосы в подмышках развевались на сквозняке, который создавал потолочный вентилятор.
– Гляди. Не хочешь, случайно, поработать здесь языком? – С этими словами она принялась водить пальцем вокруг пупка, откинув голову назад.
Улыбнувшись, он бросил на простыню рядом с ней две стодолларовые купюры. Она была одной из лучших, но одного раза вполне достаточно. В пруду водится еще много рыбок, как говорится. Слишком много.
– О, Ричард, две сотни! Какой ты замечательный, – выразила она свое восхищение и прикрыла банкнотами соски. – Приходи снова. Поскорее!
Воздух снаружи был необычайно сухим, жар волнами накатывался с улицы. Даже уличные торговцы то и дело протирали потные шеи сальными платками.
Однако жара была Рене нипочем. Полтора года, проведенные в десяти странах Южной Америки, научили его, как вести себя в климате, в котором большинство северян вынуждены быстро сдаться.
Секрет заключался в способности прислушиваться к собственному организму. Обильное питье, передышки в барах, оборудованных кондиционерами, элегантная, но в то же время достаточно просторная одежда, вертолетные экскурсии, пока остальные сидели в машинах, конные прогулки, пока остальные ходили пешком. Повсюду в Южной Америке можно было извлечь выгоду из перечисленных благ. Парагвай, Боливия, Гайана – здесь не было ни одной страны, в которой статус и деньги не обеспечили бы своего обладателя всем необходимым.
Рене потянулся и посмотрел на солнце. Еще оставалось немного времени на сиесту. Маникюр наскоро, и, возможно, непродолжительный поход по магазинам, если ему вдруг что-то понравится, – обычно это занятие творило настоящие чудеса.
Женщина, проходившая мимо по тротуару, улыбнулась ему и замедлила шаг, чтобы понять, принял ли он ее предложение, однако Рене был пресыщен.
С тех пор как он имплантировал зубы, нарастил волосы, затем перекрасив их в каштановый оттенок, избавился от мешков под глазами, приобрел здоровый цвет лица и вообще стал выглядеть с иголочки, многолетние равнодушные объятия и секс в виде опостылевшей обязанности окончательно ушли для него в прошлое.
Маракай не являлся самым красивым городом в Венесуэле, в котором ему удалось побывать, однако что касается женщин, вероятно, именно здесь за деньги можно было получить больше, чем где бы то ни было.
Рене кивнул сам себе. Постепенно он настолько привыкал к своему новому статусу, что ему требовалось довольно долго сидеть в тишине и спокойствии, чтобы припомнить, откуда он в действительности ведет свое происхождение.
Эриксен прекрасно понимал, что сохранялась теоретическая возможность того, что его объявили в розыск, но относился к этому спокойно. Даже если предположить, что следы его не полностью стерты пожаром в доме Брайе-Шмидта – а он был убежден, что они стерты, – можно было всегда смотать удочки. Он никогда не задерживался слишком долго на одном месте. Следующей остановкой запланирован Уругвай, тамошние женщины славятся своей красотой. После того как он объедет все южноамериканские страны, инфраструктура которых представлялась ему наименее опасной, настанет черед Азии.
Рене рассчитывал приближаться к старости ни в чем себе не отказывая, а кроме того, предполагал, что пройдет вечность, прежде чем наступит эта самая старость. Вопрос заключался лишь в том, чтобы хорошо следить за собой.
Ведь он мог себе это позволить. Акции из Кюрасао представляли собой гораздо большую ценность, чем он когда-либо мог предположить, так что, какой бы разгульный образ жизни он ни вел, средств оставалось в избытке на всю его оставшуюся жизнь и даже больше.
Эриксен завернул за угол и оказался на одной из главных улиц, немедленно ощутив аромат роскоши и зажиточной среды в комфортной уверенности, что и он является частью этого богатого мира.
Отделанный мрамором магазин с бронированными витринами заставил его остановиться.
Он проходил здесь далеко не впервые, однако теперь твердо решил, что этот раз будет последним. Ибо часы «Элефан Отоматик» от Фабьена Кашо представляли собой именно то, что он искал. Это подкупающее сочетание простоты и дерзости в совокупности с очень стильным ремешком привлекало его не меньше, чем табличка на витрине, которая сдержанно, но толково доносила до всех любопытных душ, что во всем мире представлено только одиннадцать экземпляров данной модели. Всего лишь за 43 700 долларов можно примкнуть к эксклюзивному сообществу.
Улыбнувшись, Рене бросил снисходительный взгляд на отражавшихся в стекле людей, которые проходили мимо, не имея такой возможности, как он. Затем повернулся лицом к прохожим и кивнул мужчине, стоявшему на остановке на противоположной стороне улицы в теплом не по погоде пальто в ожидании автобуса.
Когда-то он и сам был таким.
Эриксен покинул магазин с новыми часами на запястье, в то время как прежние «Таг Хойер» лежали в футляре в пакете, и ощутил себя более богатым и лучше оснащенным, чем когда бы то ни было. Завтра он отправится за два часа отсюда, на Корони-Бич, чтобы нежно попрощаться с Йосибель, женщиной гораздо более умелой, чем большинство; он даже позволит ей погладить этот ремешок узкими, накрашенными красным лаком ногтями.
Таким образом он простится и со всей Венесуэлой.
Направляясь вдоль расположенных дальше бутиков, Рене отметил про себя, что мужчина на автобусной остановке все еще стоит. Но такова уж Южная Америка. Иногда все трудились с чрезмерным усердием и автобусы следовали один за другим по пятам, как мчащееся стадо антилоп гну, а порой приходилось бросать затею с автобусом и шагать пешком.
По всей видимости, именно так и случилось с этим мужчиной. Странно только, что он решил пойти в направлении, противоположном движению автобуса, подумал Рене, сворачивая в переулок, где в прошлый раз настолько сильно ощущался аромат пряных духов с нотками гибискуса, фрезии и питахайи, что он едва не потерял сознание.
На улочку уже тяжело опустилась сиеста. Ставни на домах были прикрыты – обитатели в настоящий момент вкушали пищу либо пребывали в объятиях сна.
Когда Рене обернулся, то обнаружил, что на улице не осталось никого, кроме его самого и мужчины в хлопковом пальто, причем незнакомец почти догнал его.
«Спокойно», – подумал Рене. Но затем припомнил, как служащий отеля накануне неожиданно спросил, не датчанин ли он. Не является ли, случайно, акцент, придающий его английской речи особое звучание, скандинавским, да, возможно, датским, ибо однажды у него была возлюбленная из тех краев и ее речь звучала точно так же. И когда Рене ответил отрицательно, у него получилось это чересчур агрессивно, после чего парень посмотрел на него с подозрением.
Из-за этого Рене пришлось поменять отель, проклятье, но не имя – зачем?
Мужчина в пальто находился всего в двадцати-тридцати метрах от него, и Эриксен ускорился. Впереди было три-четыре узеньких переулка, которые, подобно этому, вели на более широкие улицы, так что оставалось просто выдержать темп.
И вдруг ему неожиданно показалось, что он уже видел этого человека. Не он ли стоял за стойкой в полицейском участке, когда Рене давал свидетельские показания в связи с аварией на Каль Марино? Неужто, несмотря ни на что, до него все-таки докопались? При этой мысли по спине заструился холодный пот.
Рене пустился бежать. Вопреки его возрасту и многолетнему неспортивному образу жизни, персональные тренировки и утренние пробежки вдоль пляжей вдохнули в его ноги новую жизнь.
Поэтому ему удалось скрыться за углом и заскочить в узкую улицу, так что преследователь так и не смог за ним угнаться.
Переполненный радостью победы и чувством огромного самоудовлетворения, он стоял позади стопки картонных коробок и обещал, что удалит из своего плана посещение женщины на Корони-Бич и уже вечером сядет на самолет, направляющийся на юг.
Рене постоял там некоторое время, прежде чем убедился, что мужчина запутался в паутине улиц и сбился со следа.
Внезапно он наткнулся взглядом на противника. Тот стоял в конце переулка, направив на Рене пистолет.
Все в Эриксене взывало к разумному разрешению ситуации. Зарплаты полицейских весьма убоги, а у него имелась возможность уладить эту проблему. И он приблизился к мужчине, рассчитывая на то, что оба выиграют от этого действия.
Едва только Рене собрался озвучить свое предложение, мужчина приказал ему снять часы и отдать их.
Эриксен вздрогнул. Неужели он убегал от какого-то пакостного преступника? Неужели речь шла всего лишь об этом? С плохо скрываемым раздражением он расстегнул ремешок на запястье и подумал о том, что этот подонок даже не представляет себе, что становится обладателем вещи, которая имелась всего у десятка людей на планете. Пусть это станет его проклятием.
– И пакет давай, – человек ткнул дулом пистолета в полиэтиленовый мешок, в котором лежали старые «Таг Хойеры» Рене.
Тот протянул преступнику и это.
– А еще кошелек.
«Дьявол», – пронеслось в голове у Рене, а вот это уже будет по-настоящему накладно. Если теперь ему придется тратить время на блокирование карты и ожидание выпуска новой, пребывание его в стране окажется более длительным, чем он планировал.
– Давай же, – подгонял его мужчина, внимательно следя взглядом за движениями руки Эриксена, скользнувшей во внутренний карман и извлекшей оттуда бумажник из крокодиловой кожи.
Открыв кошелек, он с удовлетворением обнаружил, что в нем находились кредитные карты, боливары и доллары в большом количестве.
Проклятый ублюдок, будь он неладен, стоял и улыбался. Если б не пистолет, Рене отделал бы его точно так же, как чернокожего раба, служившего у Брайе-Шмидта.
– И еще мобильник.
Ну уж нет, черт возьми, больше он ничего не получит. Хватит.
– Сожалею, но у меня нет телефона, – ответил он.
Бандит посмотрел на него с недоверием.
– Давай мне его сейчас же.
– Я же сказал, что у меня нет мобильного. Я отдал тебе все остальное. Если б у меня был телефон, я и его выложил бы. Я не дурак.
Тогда грабитель похлопал его по карманам куртки и обшарил передние карманы брюк, не тронув задний карман, где как раз и находился аппарат.
– Ну ладно, телефона у тебя нет, – констатировал злодей. Затем отступил на шаг назад, на мгновение замер и как будто собрался выстрелить. Однако вместо этого улыбнулся беззубой улыбкой. – Ты вел себя покладисто, так что можешь уходить. Далеко не все ведут себя так.
Преступник попятился и, очутившись в самом конце переулка, спрятал пистолет в карман и скользнул за угол.
Именно в этот момент у Рене зазвонил мобильный телефон.
Он молниеносно запустил руку в карман и кнопкой переключил входящий звонок в беззвучный режим. Затем обернулся и приставил трубку к уху.
– Привет, Ричард, это Йосибель. Здесь вода прозрачная как стекло, а моя кожа вся пропитана влагой… Когда ты будешь?
Он собирался ответить, что, вероятно, ему потребуется еще немного времени, но не успел.
– А ты сказал, что у тебя нет мобильника! – послышался крик с противоположного конца переулка. Рене уловил звук приближающихся шагов.
Он оглянулся через плечо. Мужчина остановился в нескольких метрах. Рене обернулся с бешено колотящимся сердцем и посмотрел прямо в глаза бандиту. Рука, направившая на него пистолет, казалась абсолютно спокойной, почти безмятежной.
– Знаешь что, – ледяным голосом произнес преступник. – Я ненавижу таких, как ты. Ведь ты мне солгал.
Он покачал головой, подобно отцу, только что отчитавшему непослушного ребенка.
– Ну, значит, придется тебе принять последствия, – и с этими словами мужчина выстрелил.
Падая, Рене слышал, как в трубке сыплет проклятиями Йосибель.
Последнее, что успело зарегистрировать сознание Рене И. Эриксена, было вибрирование почвы под тяжелыми шагами в непосредственной близости.
И еще – как из его руки вытащили телефон.
notes