Глава 31

Когда автобус проезжал мимо здания «Пэлас», где Марко совсем недавно чуть не распрощался с жизнью, ему повсюду чудились тени. Недруги невозмутимо стояли у каждого светофора. Незаметно присутствовали в толпе. Они просто по определению находились там.

«Марко, да у тебя паранойя», – подумал он и попробовал слегка выпрямиться на заднем сиденье. Черт, не могут же все подряд желать ему зла…

Когда автобус чуть замедлился, проезжая мимо входа в Тиволи напротив Главного вокзала, непосредственно перед остановкой Марко заметил кучку мужчин, которые оживленно что-то обсуждали. И, несмотря на то что среди них он не обнаружил ни одного знакомого лица, ему стало как-то не по себе. «Хватит страдать ерундой, – убеждал себя мальчик. – Еще одна остановка, и Тиволи останется позади; там я окажусь в относительной безопасности».

И все же он немного сполз на сиденье, не спуская глаз с этой группы незнакомцев, пока автобус стоял на остановке. Кроме двух негров, все они были похожи на выходцев из Восточной Европы. Поджарые мужчины, которые выглядели так, словно уже давно жили не самой легкой жизнью.

Марко перевел взгляд вперед, чтобы наблюдать за входившими в автобус пассажирами. Судя по всему, неоднородная, но вполне мирная толпа.

Он с облегчением перевел дух и почувствовал давление изнутри тела, причиной которому являлся произошедший ранее несчастный случай; оно причиняло боль. И все-таки кое за что надо было быть благодарным судьбе. По крайней мере, он еще жив.

Автобус едва отъехал от остановки, как вдруг Марко заметил, что по тротуару вслед за автобусом довольно быстро передвигается какая-то тень. Опоздавший, решил он и, выглянув из окна, увидел молодого чернокожего парня в зеленой баскетбольной майке, который посмотрел ему прямо в глаза – и в следующее мгновение остался позади.

Марко обернулся, сидя в кресле, и обнаружил, что парень все еще бежит за автобусом, как брешущая собака. Легко, покачиваясь из стороны в сторону, и слишком, слишком быстро.

Марко резко поднялся с места, сконцентрировав все силы, и встал у выхода. Слава богу, на перекрестке перед поворотом на Тьетгенсгэде горел зеленый сигнал светофора, так что расстояние между автобусом и шакалом, преследовавшим его, несколько увеличилось.

Марко выпрыгнул из салона на остановке у Глиптотеки и перебежал Тьетгенсгэде сзади автобуса среди гудевших автомобилей. Черный парень уже показался из-за угла и был на полпути к своей цели, Марко выхватил несколько банкнот из кармана и, прихрамывая, направился к заднему входу в парк развлечений.

И обомлел. Вход оказался закрыт.

Он оглянулся на негра, несущегося к нему на всех парах, и в ту же секунду увидел синюю мигалку на противоположном углу бульвара Андерсена. По всей видимости, патрульная машина стояла и поджидала у ресторана «Грейт Чайна», а теперь направилась наперерез трафику прямо к нему.

Марко был загнан в угол. Если он попытается бежать в направлении Ратушной площади или в противоположную сторону, к Лангебро, преследователь, несомненно, настигнет его. А если пересечет бульвар Андерсена, окажется в объятиях полиции. Оставался один-единственный вариант – перепрыгнуть через ограждение и очутиться в Тиволи.

Он бросился на ограду справа от железных ворот, где столбик отделял от ограды вход в виде арки, так что было очень удобно просочиться внутрь. Оттуда он наблюдал, как полицейский автомобиль остановился посреди велодорожки, а его преследователь замедлился при виде синих вспышек. Хоть какая-то польза от них все же имелась.

Попав внутрь, Марко осмотрелся и решил отправиться на лестницу, расположенную позади карусели с животными всех размеров. Он видел подобную в Италии, но никогда на ней не катался. Да он вообще никогда не пробовал ничего такого, думал мальчик, бродя по тропинкам, ведшим его мимо детей, которые плавали на лодках, катались на американских горках, орали от страха или получали мороженое от мамы или папы. У Марко ком подкатил к горлу. Никогда он не ощущал себя так одиноко, как здесь, в чехарде довольных лиц, в атмосфере всеобщей беззаботности.

Мальчик прекрасно видел, что за решеткой парка на примыкающих улицах добавилось еще мигалок, но там, где он сейчас находился, они его никак не достанут, поскольку он как свои пять пальцев выучил маршрут, который проходил через задворки театра пантомимы к той части Дома промышленности, что граничила с парком Тиволи. А дальше – прокрасться с тыла мимо нескольких ресторанов, затем перебраться через переплетения стальных балок и бетонных конструкций; это как нечего делать, если тебя зовут Марко.

Строительная площадка выглядела практически безлюдной. Только несколько рабочих слонялись у бытовок рядом с въездом, но там, где находился Марко, общество его составляли лишь ветер да вид, открывавшийся на город.

В данный момент он ощущал себя ястребом, который кружит незамеченным над полями и безошибочно регистрирует малейшее движение внизу.

Теперь Марко знал, насколько близко подобрались его преследователи. Там, внизу, они вынюхивали любой след, который мог бы сообщить им, куда и каким образом он просочился. Полицейские машины постепенно разъехались, но не их опасался он больше всего.

Его напугал черный парень. Не только из-за своих глаз, за которыми скрывалось нечто темное, и вовсе не из-за мускулистого тела и выверенных движений. Негр вселял страх, потому что Марко не мог понять, что здесь делает такой, как он.

Два молодых африканца караулили у лестницы Главного вокзала. Прищурив глаза и сконцентрировавшись, там также стояла чернокожая женщина; из-за спин двух парней она контролировала взглядом все вокруг. Создавалось впечатление, что именно эта троица возглавляла всю шайку. По крайней мере, окружавшие их люди производили впечатление безропотных слуг.

Почему они оказались в Копенгагене? Вот в чем заключался вопрос. Кто нанял африканцев охотиться за ним?

По его мнению, это не мог быть Золя. Марко отчетливо помнил, как еще в Италии два афроамериканца захотели вступить в их клан и насколько грубыми словами встретил их Золя. Нет, он не пожелал бы иметь дело с чернокожими.

Тогда кто?

Марко вытащил книгу, которую он перечитал уже много-много раз. Это была книга, украденная им у семьи, во владениях которой он укрылся в ночь побега. Когда мальчик принимался читать, от слов этой книги веяло спокойствием с первой же страницы; само имя главной героини, Ники, доставляло ему радость. Волевая женщина, выстоявшая при столкновении с превосходящей силой, несмотря на то что не обладала физической мощью. Женщина, которая не вписывалась в общество, в котором вынуждена была жить, и все же…

Отложив книгу, он нахмурился.

Звуки внизу были почти неслышными, но именно поэтому они приводили в действие адреналиновую помпу. Обычно на строительной площадке господствуют отчетливые и довольно громкие звуки, а после окончания рабочего дня все полностью затихает.

В настоящий момент тихо не было.

Марко заглянул в шахту лифта, замер и внимательно прислушался. Звуки все еще слышались, теперь чуть громче. Это не был звук обычных шагов – скорее какое-то поскрипывание, словно кто-то водил влажными пальцами по пластиковой поверхности.

«Они здесь», – подумал Марко и тотчас понял, что не ошибся.

Вот они и явились. И если это были чернокожие парни, то в схватке они будут вести себя совсем не так, как его предыдущие противники.

Скрипящие звуки теперь отчетливо доносились с двух сторон. Непосредственно из шахты лифта и с лестницы. Тем самым пути для побега, доступные ему в данный момент, оказались полностью блокированы.

Затем он услышал, как они о чем-то говорят между собой. Кажется, по-французски…

Марко огляделся. В просторном помещении не обнаружилось ни единой лазейки, если не считать пары очевидных мест, которые они обшарят в первую очередь.

И зачем только он забрался аж на пятый этаж? Если прыгнуть из окна, лететь до земли будет слишком далеко.

«Здесь они расправятся со мной в два счета. И все-таки я буду обороняться, пусть не надеются на другое», – внушал он сам себе, в то время как кожа его горела, а дыхание становилось все глубже и глубже.

Железным прутом, подобранным с пола, можно нанести меткий удар, который вышибет дух из кого угодно. Марко крепко, обеими руками обхватил арматурину, словно световой меч джедаев, и устремился в направлении лестницы.

Он не собирался плакать. Выйдя к нему навстречу с жестокими лицами, они не увидят, как он будет повержен, когда набросятся на него. Они не увидят в нем реакции, которую вызывал в людях Золя, когда все с благоговением рассаживались вокруг него. Они не смогут сообщить о нем таких унизительных вещей, когда прикончат его.

Первый парень, вынырнувший с лестницы, оказался не тем, что догонял автобус. Его лица видно не было, так как низкое солнце стояло за его спиной, но желтая футболка не оставляла сомнений. На ней красовались надписи «Лейкерс» и «24».

– Привет, детка, – произнес он хриплым голосом по-английски. – Иди-ка сюда!

Стоя поодаль, негр показывал жестом, что «детка» должна подойти поближе, в то время как Марко отступал в направлении Вестеброгэде. Чем ближе к краю, тем больше вероятность того, что он сможет утянуть противника вниз вместе с собой. Тем же днем чуть ранее он уже осуществил такой маневр.

Марко поднял голову. За спиной негра крутилось полосатое, как леденец, колесо обозрения в Тиволи, дети и взрослые кричали от восторга и восхищения. Через короткий миг, наверняка еще до того, как колесо свершит оборот, он погибнет, и никто в мире так никогда и не узнает, кем он был и кем мог бы стать.

От осознания всего этого его охватило такое горе, что слезы все-таки выступили на глазах.

– Бедняжка! – прокомментировал чернокожий. Он еще не извлек никакого оружия, однако Марко понимал, что рано или поздно это произойдет.

Если ему повезет, он мог бы удивить негра, сиганув в сторону шахты лифта и прыгнув вниз. Марко прекрасно знал, что второй противник стоит этажом ниже, но если у него получится пролететь больше одного этажа и удачно взмахнуть металлическим прутом на уровне межэтажной перегородки, возможно, ему удастся спасти свою шкуру. Возможно.

Он отступил в сторону, однако парень прочитал его мысли и преградил дорогу.

А, значит, Марко ничего не оставалось, кроме как ждать.

Теперь, когда между ними оставалось не более нескольких шагов, мальчик наконец разглядел лицо этого негра. Он был старше Марко, но, несмотря на глубокие морщины на лице, едва ли больше, чем лет на пять-шесть. Над его переносицей кожу разрезал ярко-белой линией шрам, левый глаз наполовину заплыл. Парень был похож на воина, но в его лице не было и намека на ярость, злость или агрессию. Он скорее напоминал плотника, которому не терпится поскорее забить последний гвоздь. Спокойный, решительный и абсолютно хладнокровный в эту минуту.

Вдруг он вытащил нож.

Марко несколько раз махнул железным прутом, сознавая, что через секунду негр занесет нож над головой и метнет ему в грудную клетку со всей силы. Предназначение этого ножа заключалось именно в этом – короткая рукоятка и острое как бритва лезвие с двусторонней заточкой.

Если б кусок арматуры был не столь тяжелым, он бы метнул его в противника или отбил бы пущенный нож прутом, как бейсбольной битой, но у Марко совершенно не осталось сил, а потому он подошел как можно ближе к краю и выжидал.

В мгновения, которые мальчик считал последними в своей жизни, он услышал, как с правой полосы улицы внизу громко просигналила машина. Вообще-то, звук шел не совсем с улицы; скорее он звучал искаженной и громогласной фанфарой в непосредственной близости к месту, где стоял Марко.

Повернув голову, тот обнаружил отверстие, ведущее в строительный мусоропровод, сделанный из множества пластиковых сегментов, соединенных между собой, куда рабочие сбрасывали ненужные стройматериалы. Стиснув зубы, Марко отпрыгнул в сторону, одновременно метнув прут в своего обидчика – тот рикошетом отскочил от пола и угодил парню прямо в голень, – затем уцепился за край мусоропровода и сиганул в него ногами вперед.

Услышав ругань негра, он полетел вниз по пластиковой трубе.

Сегменты мусорной трубы были соединены последовательно, и в местах стыков скорость продвижения Марко чуть замедлялась.

Он подумал, что мерзавец, оставшийся позади, не последует за ним по тому же пути, так как не пролезет в отверстие, как вдруг услышал над головой какой-то грохот.

«О боже, – пронеслось у него в голове, в то время как строительные отходы сдирали его кожу в кровь. – Все-таки он меня настигнет. Как он вообще смог пролезть в эту трубу?»

Марко разглядел свет, сочившийся из отверстия внизу; в следующий миг он вынырнул из трубы и очутился в углу мусорного контейнера в остатках стекловаты и куче пластиковых упаковок.

Мальчик уставился на грохочущую трубу, зуд от волокон стекловаты распространялся по всему телу.

Марко отодвинулся к борту контейнера и схватил доску от опалубки с острым гвоздем на конце. В тот самый момент, когда парень вылетит из трубы, Марко прицелится и шарахнет его по башке.

Однако черный охотник так и не добрался до выхода. Где-то наверху он был вынужден признать, что все-таки слишком велик для этого тоннеля; проклятия и ругань посыпались из трубы, как фальшивые ноты из духового музыкального инструмента.

Марко взялся за шею и стряхнул стекловату и другой мусор. Межэтажные перегородки тем временем гремели от топота второго недруга, бросившегося бегом вниз.

Тогда мальчик выскочил из контейнера, перелез через забор и кинулся к Ратушной площади, наполовину ослепший от частичек стекловаты, застрявшей между ресницами, и жутко страдая от обжигающего колющего зуда на шее и по всему телу, возникавшего от контакта с изоляционным материалом.

Только миновав добрую часть Стрёйет, он осмелился оглянуться. На тротуаре рядом с огромным зданием стояла женщина, широкая как дверь и черная как ночь, и не спускала с него глаз.

А потому Марко совсем позабыл о своей больной ноге и бросился бежать.

Добравшись до канала Фредериксхольм и Мраморного моста, ведущего к Рыцарскому Корпусу Кристианс-борга, он едва не сошел с ума от охватившего его зуда. Из всей одежды торчали ворсинки стекловаты, и любое почесывание усугубляло ситуацию раз в десять. Глядя на темную воду канала, Марко предположил, что, возможно, вода выполоскала бы колкие частицы из его одежды. Поэтому он соскочил со ступенек на небольшую пристань, у которой были пришвартованы мелкие моторные лодки, спрыгнул вниз и начал грести одной рукой, а второй – тереть одежду. Было холодно, но наступило некоторое облегчение.

Какая-то женщина остановилась на мосту и поинтересовалась, в порядке ли он, на что Марко кивнул и вновь нырнул, в результате чего избавился еще от нескольких миллионов иголочек. Когда он вынырнул, на улице, параллельной каналу, возле одной из припаркованных машин, стояли двое молодых парней в костюмах и смеялись над ним; один из них даже покрутил пальцем у виска, чтобы дать понять, что они считают его ненормальным.

В тот же миг Марко увидел человека, бегущего со стороны Родхусстрэде.

«Да успокойтесь уже», – думал он, когда парни на причале принялись показывать на него пальцами, но было слишком поздно.

С другой стороны канала у моста Стормброен преследователь в зеленой баскетбольной майке уже вычислил его и, остановившись посреди дороги, размышлял о том, каким образом удобнее осуществить свою миссию.

Марко оказался в ловушке, а идиоты у автомобиля открыли дверцы и уселись в салон, пребывая в счастливом неведении о том, что только что забили последний гвоздь в его гроб.

Что он теперь мог сделать? Ничего.

Куда бы он ни поплыл, парень устремится за ним по улице вдоль канала. Если же рискнет вылезти на сушу, этот гепард молниеносно вонзит в него свои клыки. На взгляд Марко, единственным вариантом было притаиться за какой-нибудь пришвартованной лодкой из длинного ряда судов в надежде, что проклятое солнце скоро зайдет.

И он вновь нырнул, только на этот раз под лодки, и поплыл под водой к тому месту, где только что стоял негр. Тот, вероятно, побежит к той же самой лестнице, по которой спускался и Марко, так что ему оставалось лишь преодолеть как можно больше лодок и оказаться как можно дальше оттуда.

А если парень, несмотря на все «против», все-таки прыгнет в воду, Марко нужно будет тихо и аккуратно нырять и проплывать под одной лодкой за один заход, пока он не окажется у самого моста Стормброен, а затем попытаться выбраться из канала незамеченным.

Если ему удастся очутиться в многолюдном месте, возможно, будет хоть какой-то шанс на счастливый исход.

Но парень не прыгнул в воду. Он спрыгнул на мостки и принялся медленно продвигаться вдоль швартовых свай от одной лодки к другой.

Марко хорошо слышал, что негр не торопился и останавливался всякий раз, как только проходил мимо очередного судна. Он хотел убедиться, что Марко не забрался в одну из лодок и не лежал там теперь, прижавшись к дну, а также высматривал, не уцепится ли рука мальчика за край борта и не выпустит ли он серию пузырей на поверхность, погружаясь под воду.

И очень медленно преследователь приближался, а тьма тем временем сгущалась, накрывая воду и окружающие предметы черной тенью.

Наконец от негра до Марко осталась всего одна лодка, и мальчик ушел под воду, в тот же миг услышав позади всплеск.

Совершив несколько лихорадочных взмахов руками, он вынырнул и обнаружил почти невидимое в темноте черное лицо африканца так близко, что немедленно отвернулся и изо всех сил поплыл прочь.

На мгновение расстояние между ними увеличилось, однако силы покидали Марко; чернокожий парень плыл гораздо увереннее.

Одновременно они оба услышали звук приближающейся экскурсионной лодки, заходившей в канал из открытой морской гавани.

На миг оба замерли в воде, чтобы сориентироваться в возникшей ситуации и оценить новые обстоятельства.

Лодка была остроносой и двигалась прямо к ним, причем довольно быстро. Значит, дело серьезное. Марко из последних сил поплыл к каменному мосту. Левая из трех открытых арок оказалась блокирована лодкой, две оставшиеся были свободны.

«Если я попытаюсь проплыть под правой аркой, он тут же последует за мной, – размышлял Марко, изможденный свинцовой тяжестью намокшей одежды. – А если выберу среднюю, столкнусь с прогулочной лодкой».

Повинуясь инстинкту, он направился к правой арке, предположив, что сможет оказаться по другую сторону моста до того, как лодка нырнет под свод, и тогда можно будет крикнуть людям в лодке, что ему нужна помощь.

Уже тогда интуиция подсказывала ему, что он, скорее всего, не проплывет такого большого расстояния. Раздался громкий шлепок по воде. Преследователь подобрался к нему вплотную и одним движением потянул его под воду, прежде чем он успел сделать вдох. Несмотря на темень и мрачный окрас воды, Марко отчетливо видел белки глаз человека, намеревавшегося утопить его, удерживая в крепких объятиях. Он представил себе все очень – пожалуй, слишком – выразительно. И стал задыхаться с закрытым ртом и барахтаться в воде, дрыгая ногами, чтобы вырваться. Тем временем звук, исходивший от двигателя прогулочной лодки и вращающихся лопастей винта, становился все громче.

Наконец Марко удалось высвободить одну руку, так что он получил такую свободу движений, что сумел ткнуть растопыренными пальцами прямо в глаза чернокожему.

Парень раскрыл рот и выпустил на поверхность вереницу пузырьков, когда Марко угодил ему в зрачки.

Тут же оба противника пробками устремились наверх; негр на мгновение ослеп, а Марко принялся отчаянно грести прямо к среднему пролету моста.

Лодка оказалась так близко, что можно было отчетливо слышать слова песен и крики, исходившие от хмельной корпоративной тусовки.

Внезапно за спиной Марко раздался рык, и он увидел, как его обидчик, шлепая по воде, направляется к нему с окровавленным глазом.

Тогда мальчик вновь нырнул.

Очутившись под водой, он увидел, как голубой форштевень рассекает водную гладь над его головой, и, собрав последнюю каплю сил, оттолкнулся еще раз и очутился с противоположной стороны лодки, где его подхватило некое подобие волны; эти волны распространялись по поверхности воды по всей длине судна.

Волна дала толчок руке Марко, когда его подняло к поверхности канала, и, несмотря на то что вроде бы не собирался этого делать, он все-таки громко крикнул, на что никто в лодке не обратил ни малейшего внимания.

Возможно, оно и к лучшему. Быть может, шакал, находившийся с противоположной стороны лодки, решил, что Марко ранен. Было бы хорошо, если б он так подумал.

Затем Марко устремился вплавь дальше в полной уверенности, что спасся.

Он на секунду улыбнулся, увидев далеко позади черную голову, торчавшую над плещущими волнами.

Вопрос заключался в том, что увидела в свою очередь эта голова.