Глава 40
ОБЕЩАННЫЙ АВТОРОМ ХЕППИ-ЭНД
— Кошка сильнее всего на свете, кошка могучее всех на свете?
— Да! И сильней она всех, и могучей, спит у людей на подушке их лучшей. Ест она мясо, пьет молоко, слава о ней разнеслась далеко!
Кабардино-балкарский фольклор
Слезы капали на средневековую гравюру. Там витиеватые языки пламени окутывали фигуру шестикрылого ангела с мечом и щитом. Шмыгнув носом, Алена бережно закрыла книгу, вернула на полку. В глубине души она ловила себя на том, что жалеет о загробной жизни. Странно, ведь должно быть наоборот? Нужно радоваться, что кончились все злоключения и жизнь вернулась в свое русло, только грусть-тоска с каждым днем нарастала все сильнее.
Каждую ночь Алена вспоминала свое «кошачье» существование. В потустороннем, сказочном мире она чувствовала себя гораздо увереннее, свободнее и позитивнее, чем теперь или раньше, до странного происшествия, перевернувшего жизнь с ног на голову. А еще она была яркой и, наверное, даже красивой… А самое главное, в той нереальной, волшебной жизни Алена была не одна. Теперь же одиночество чувствовалось особенно остро и угнетающе.
Дополнительную нервность переживаниям предавала неизвестность, незаконченность произошедшего. Алена не представляла, что случилось после перехода с Озраэлем и остальными. Она могла только надеяться на счастливый финал. Озраэль. Каждая мысль, каждое воспоминание о демоне отдавались в груди щемящей болью.
Погрузившись в себя, Алена полдня простояла за стойкой. Потом Изольда Семеновна и Юлия Львовна пригласили ее на обед в библиотечную столовую. Новая сотрудница — блондинка Рита — поглядывала на компанию недобро. Из-за Алены Риту перевели в отдел кадров. И хотя там ей понравилось больше, чем в абонементе, амбициозная красавица не терпела, когда ее кем-то заменяют.
Любимая работа, почему же теперь Алена чувствовала себя здесь не в своей тарелке? Может, из-за этой самой Риты? Нет…
В столовой пахло выпечкой и специями. Пряный запах куркумы создал иллюзию уюта и тепла. Пока Алена задумчиво потягивала крепкий сладкий чай с имбирем, Изольда Семеновна и Юлия Львовна наперебой расспрашивали ее про долгое отсутствие. В их голосах звучали нотки беспокойства и стыда — еще бы, человек так долго болел, а они будто не заметили этого, как-то упустили, забыли. Теперь женщинам было неловко, они не понимали произошедшего и с виноватым видом искали себе оправдание, которого в принципе не требовалось.
— Ты так долго болела, Аленушка, а мы ничего не знали. Так неудобно получилось, — начала оправдываться Изольда Семеновна. — И, главное, никто ничего не знал, никто не был в курсе…
— Ничего страшного, я вышла, со мной все хорошо. — Алена оторвалась от чашки с чаем и задумчиво посмотрела на кадку с фикусом. — Я не распространялась о своей болезни.
— Что-то серьезное было? — вступила в диалог Юлия Львовна. — Что-то по женской части?
— Нет, аллергия, — соврала Алена, пытаясь выглядеть убедительно.
— Очень хорошо. — Юлия Львовна удовлетворенно кивнула и заговорщицки переглянулась с Изольдой Семеновной. — Мы с Изочкой решили, что ты слишком одинокая и замкнутая. Понятно, что ты девочка воспитанная, приличная, порочащих связей не имеешь и вообще… Но, Аленочка, милая, не повторяй наших ошибок. Ведь не обязательно всю жизнь проводить в одиночестве… понимаю, достойного мужчину в наше время сыскать трудно… — Она замялась, смутилась, словно хотела предложить что-то непристойное.
— Юлечка хочет познакомить тебя со своим племянником, — подытожила Изольда Семеновна.
— Спасибо, конечно, но… — Алена неудобно замялась, задумалась, как повежливее отказаться от столь неожиданного предложения. Заминка вышка боком.
— Никаких «но». Сегодня после работы Толик придет за тобой. Сходите куда-нибудь, развеетесь.
На рабочее место Алена вернулась в замешательстве. Во-первых, ей совершенно не хотелось знакомиться с племянником Юлии Львовны, даже если он очень хороший — даже такой хороший, как его восторженно описывали обе женщины. Во-вторых, вернувшись в зал абонемента за свою стойку, Алена обнаружила там огромную корзину алых роз. Пышные, свежие бутоны благоухали чудесным ароматом, на бархатистых лепестках сверкали капельки росы. В аскетичном антураже библиотеки цветы казались волшебными, они будто бы даже светились изнутри.
Полюбовавшись, Алена сняла корзину со стойки и беспомощно огляделась, пытаясь отыскать того, кто ее принес. Мимо пробегала Рита. Увидев в руках у сотрудницы такие неуместные, на ее взгляд, цветы, тут же вцепилась в плетеную ручку.
— Это мое. Наверное, курьер перепутал.
— Какая прелесть, чье это? — поинтересовалась Изольда Семеновна, вернувшаяся с обеда чуть позже Алены.
— Говорю же, мое! Виталик прислал, — уверенно заявила Рита, заполучив наконец драгоценную корзинку.
— Как мило, — всплеснула руками Изольда Семеновна. — Какая прелесть. Какой молодец твой Виталик!
С этими словами она достала телефон и вышла из зала, чтобы срочно связаться с отсутствующей пока Юлией Львовной. В коридоре раздался взволнованный голос: «Юля, обязательно скажи Толику, чтобы купил цветы. Цветы! Пусть Аленушке подарит, а то как-то неудобно получается. Что? Дорого стоят? Что за ерунда, на гвоздики найти можно…»
Да уж, неудобно. Алена смущенно потупилась в стол, поймав на себе насмешливый Ритин взгляд. Договорив, Изольда Семеновна вернулась и встала за свою стойку.
— Риточка, цветы прелестные!
— Да, теперь это редкость. Сейчас цветы дарят нечасто и не всем. В основном звездам после концерта или к памятнику вождю мирового пролетариата возлагают. Гвоздики, и то по особо памятным датам, — язвительно отметила Рита, выудив из розового благоухания свернутую вчетверо белую бумажку. Она развернула записку и моментально поменялась в лице. Потом, закусив губу, холодно процедила сквозь стиснутые зубы: — Я ошиблась. Это тебе. Извини.
Недовольно сунув корзину обратно Алене, Рита гордо удалилась. Алена удивленно разглядывала записку. Там было всего три слова:
«Для Алены Сергеевской».
Больше ничего — никаких пояснений или подписей. Пожав плечами, она убрала цветы на окно и приступила к работе — к ней подошли читатели. Вернулась Юлия Львовна.
До конца рабочего дня у Алены не нашлось времени объясниться с коллегами. Женщины вопросительно косились на корзину, в глазах их читался немой вопрос — от кого? По правде сказать, Алена и сама этого не знала. Хотелось, конечно, надеяться на чудо, но думать, что цветы каким-то образом прислал Озраэль, было страшно — не хотелось давать себе лишних надежд, а потом разочаровываться. До цветов ли ему сейчас? Да и вообще, последнее время Алена стала сомневаться в реальности произошедших с ней событий. Возможно, все просто привиделось, почудилось? А может, таинственные происшествия, приключения и знакомства просто плод ее воспаленного воображения? Ведь никаких намеков, что случившееся было правдой, не осталось.
С работы она ушла чуть раньше обычного. Прежде Алена не позволяла себе подобных вольностей, но уж очень не хотелось объясняться с Юлией Львовной и Изольдой Семеновной. Прижав к груди огромную корзину, она поспешила к метро. У входа в подземку передумала и, не став толкаться в час пик, отправилась восвояси пешком.
Гулять на свежем воздухе и вправду оказалось приятней, чем тесниться под землей. Алена прошла через старинный парк, миновала пешеходную набережную городского канала и оказалась в своем квартале. Напротив статуи русалки свернула к дому.
У подъезда ее встретил бездомный старик, тот самый, что когда-то стал свидетелем покушения химеры. Сердце забилось взволнованно и громко. Вдруг дедушка помнит, как она приходила сюда с Гедеоном? Если помнит, значит — все правда!
— Добрый день, — начала Алена, со стыдом сообразив, что не знает имени старика. — Вы ведь меня помните?
— Конечно, помню, Аленушка. Я хоть и стар, но память еще имеется, — улыбнулся собеседник. — Как твое здоровье? Как работа?
— Все хорошо, спасибо. — Алена замялась, не зная, как лучше спросить о важном, и все-таки решилась: — Скажите, мы ведь с вами виделись последний раз, когда…
— Совсем недавно, когда ты приходила сюда с молодым человеком, — подхватил начатую фразу старый бомж, и во взгляде его мелькнуло лукавство. — Это от него цветы?
— Нет. — Алена яростно замотала головой, будто старик обвинил ее в чем-то неприличном. — Простите мне мою странную просьбу, но не могли бы вы рассказать о нашей с вами последней встрече поподробнее. Я понимаю, что это может показаться странным…
— Не оправдывайся, все в порядке. Расскажу.
— Тогда пойдемте ко мне, — предложила Алена, — я напою вас чаем.
— Идем, — кивнул старик и повторил еще раз, обращаясь к кому-то за своей спиной. — Идем, ты дорогу знаешь.
Чуть поодаль от подъезда на асфальте возле трубы водостока сидел здоровенный гладкошерстный кот в золотом ошейнике. Он был белый с черными пятнами. Одно пятно накрывало левый глаз подобно пиратской повязке, отчего морда кота казалась злой и недовольной.
Когда Алена и старик вошли в подъезд, кот шмыгнул за ними. Проследовав в прихожую, остался там, на кухню не пошел — спрятался под обувной полкой.
Алена поставила корзину с цветами на окно, пригласив гостя к столу, стала хлопотать у плиты. С трудом разыскав на полке вторую чашку, с грустью осознала, как давно не принимала гостей.
Присев напротив старика, она неуверенно начала:
— Я не знаю с чего начать, как объяснить, надеюсь, вы меня поймете, просто кое-что в моей жизни очень сильно поменялось за последнее время.
— Не знаешь, что сказать?
— Да.
— Тогда скажи правду.
— Всю правду?
— Всю, так будет проще.
Алена очень хотела переспросить, для кого будет проще, но не решилась. Старик почему-то вызывал доверие, внутреннее чутье подсказывало, что врать сейчас ни к чему. И она рассказала про свою гибель и приключения в потустороннем мире.
— Вы думаете, что я сумасшедшая, да? — закончив рассказ, поинтересовалась еле слышно.
— Конечно нет, Аленушка. Все произошло так, как и должно было произойти. Все закончилось так, как должно было закончиться.
— Не так, — печально мотнула головой Алена. — Я только сейчас поняла, что та, другая жизнь нравилась мне гораздо больше прежней и нынешней. Там у меня были друзья и…
— Почему же были?
— Потому что я не знаю, живы ли они, целы ли? А еще там я нашла свою любовь, настоящую, но теперь, похоже, потеряла ее навсегда.
— Так уж и навсегда? Ты рано опустила руки, Аленушка, — успокоил ее старик, потягивая из чашки крепкий чай.
— Я не опустила, — тихо призналась она, — просто не знаю, что делать.
— Когда не знаешь, есть лишь одно верное средство.
— Какое?
— Верить и надеяться. А еще любить.
— Я пытаюсь.
За окном настойчиво загудела машина. Спустя минуту сигнал повторился, потом прозвучал еще раз. Старик допил чай, поднялся из-за стола и, аккуратно сполоснув чашку, поставил ее кверху дном на пустую сушку.
— Ты бы посмотрела, не к тебе там приехали? — посоветовал хозяйке, направляясь в прихожую.
Алена послушалась. Выглянула в окно без особой надежды, так, для галочки, и удивленно ахнула. У тротуара стоял знакомый красный «ламборгини». Чуть не сбив с ног пожилого гостя, она выбежала из квартиры и, перескакивая через ступеньки, понеслась вниз по лестнице. Сердце колотилось неистово, дыхание сбивалось от волнения. В тот миг Алене казалось, что заветная машина, припаркованная напротив ее подъезда, исчезнет, став миражом, иллюзией, порожденной мечтами и воспоминаниями.
Автомобиль оказался реальным. Он стоял перед ней, пламенеюще-алый, словно огонь, рвущийся с Серафимовых крыльев.
— Озраэль? — неуверенно позвала Алена.
— Я здесь.
Сильные руки обхватили ее сзади, развернули. Столкнувшись со старым знакомым лицом к лицу, Алена не поверила в происходящее, зажмурилась до боли, снова открыла глаза — Озраэль по-прежнему стоял рядом.
— Это чудо? — спросила она.
— Почти, — прозвучало в ответ.
— Ты реален?
— Более чем. Я теперь такой же, как ты, человек.
— Как такое возможно?
— Спасибо алхимику, он спас меня от полного разрушения — не дал исчезнуть, ведь серафим и демон несовместимы. Джейк приготовил для тебя особый экстракт человека, дающий стабильный эффект, на тот случай, если вернуть душу в тело не получится. Как видишь, тебе этот экстракт не понадобился, и Джейк отдал его мне.
— Это здорово, Озраэль! — не сдержав подступивших слез, Алена кинулась ему на шею. Проревевшись как следует, взволнованно спросила: — Скажи честно, все живы?
— Все, — успокоил ее бывший демон. — Садись в машину, прокатимся куда-нибудь, поужинаем. Там все и расскажу. Ты ведь не против?
— Не против, — улыбнулась Алена.
Она села на пассажирское сиденье. Машина тронулась. Из подъезда, не торопясь, вышел старик с котом и, улыбаясь, посмотрел ей вслед.
— Видишь, Химера, иногда и из демонов получаются неплохие люди, тебе следует брать пример. Не забывай, ты теперь у меня на поруках.
Кот сердито прижал уши, проворчал что-то на своем кошачьем языке. Старик погрозил ему пальцем, кряхтя, наклонился, подобрал животное с земли, сунул за полу грязной куртки и пошел вдоль набережной. Возле ведущих к воде гранитных ступеней он постоял, оглядываясь по сторонам; убедившись, что никого рядом нет, спустился, тронул носком рваного башмака зеркальную гладь спокойного канала и прямо по воде быстро перешел на другую сторону. Там он вновь поднялся на проезжую часть, пересек ее и затерялся среди утопающих в зелени домов.
«Ламборгини» долго петлял по старому кварталу. Наконец он вырвался из объятий тесных серых улочек и оказался на окружной. Там привычно взревел мотором, не в силах более сдерживать теснящуюся под капотом мощь.
— Я так испугалась, когда оказалась одна в лесу. Вместо домика-убежища были одни развалины, и ни тебя, ни ангелов… никого! — поделилась переживаниями Алена.
— Мы просто остались в другой реальности, — пояснил Озраэль и улыбнулся.
Глядя, как ветер треплет черно-красные пряди волос, Алена невольно залюбовалась.
— Что же было потом?
— Потом все вернулось на свои места. Ангелы в рай, демоны в преисподнюю, преступники в тюрьму. Гедеона осудили и подвергли наказанию. Херувима восстановили в должности, а вместе с ним и упраздненную из-за вражеских происков службу безопасности. Туда же, под надзор льва, передали офанима.
— Жуть, — поежилась Алена.
— Не переживай, теперь Изекиль самый могущественный ангел, и Кисо придется ему подчиниться, — успокоил Озраэль.
— Надеюсь. Кстати, что с приютом Джейка? Его не снесли?
— Нет, что ты. После ареста Гедеона все его подельники остались без должного присмотра и не смогли справиться с ситуацией самостоятельно, а тут еще народное восстание — весь город протестовал против так называемой дороги. Митинг кое-как уняли, а проект закрыли, само собой. Застройщиков наказали — кого штрафом, кого арестовали. Что будет с ускорителем — неясно. Говорят, разберут и безвозмездно передадут ученым научно-исследовательского института Икстауна, — пояснил Озраэль и неожиданно резко перевел тему: — Слушай, мне надо заехать в одно место вместе с тобой.
Когда машина остановилась у ворот городского кладбища, Алена вопросительно взглянула на Озраэля. Он достал из-за сиденья пару гранатовых роз, уверенно взял Алену под руку и повел по тропе в сумрачную тишину. Остановившись у одной из могил, произнес:
— Это моя названая мать, жаль, не могу познакомить тебя с ней лично — чудесная была женщина.
Алена молча уставилась на табличку, где значилось: «Сара Рудольфовна Шпак». Вопросительно взглянула на Озраэля.
— Я же теперь человек? У людей должны быть родители — надо же мне с кем-то познакомить свою избранницу? О лучшей матери я бы и не мечтал.
— Она сейчас в раю, да?
— Теперь да. Там, где ей и положено быть…
Они не стали задерживаться. Оставили цветы рядом с другим, уже подвядшим букетом, который на днях принесла Алла. Заметив, как погрустнела и задумалась Алена, Озраэль тихонько погладил ее по щеке.
— Не грусти, все хорошо. Давай в «Бриз» рванем? Угощу тебя стаканчиком вкусной свежей воды.
— А знаешь ли, я не откажусь. Уж слишком заманчивое предложение, — с иронией ответила Алена, заметно повеселев.
— Кстати, Джейк кое-что тебе передал — твои вещи.
Озраэль вытащил из-под сиденья пластиковый пакет и сунул Алене в руки. Внутри «посылки» обнаружились клетчатая юбочка, белый топ и куртка. Под ними нашлось вечернее платье, полученное когда-то Аленой на корпоративной квартире демонов. Она так и не осмелилась надеть его еще раз — до последнего прятала у Джейка в диване.
— Примерить не хочешь? — коварно прищурился Озраэль.
— Где? — смущенно пожала плечами Алена.
— Там, — бывший демон и уже бывший ангел кивнул в сторону протянувшегося за окном «ламборгини» пляжа. — Там кабинки есть.
Алена вышла из авто и направилась к синей кабинке, одиноко стоящей на песке возле пальм. Тонкие пластиковые стенки на столбиках-подпорках открывали ноги почти до колен и слегка просвечивали, позволяя рассмотреть очертания скрытого внутри силуэта.
Озраэль уселся напротив прямо на песке. Став человеком, он с облегчением избавился от привычного шикарного костюма, заменив его джинсовыми бриджами и белой футболкой — не слишком представительно, зато удобно. Увидев, как Алена через бортик перекинула черную юбку и серенькую старомодную кофту, Озраэль не удержался, поднялся, подошел к запертой дверце и настойчиво постучал.
— Покажешься?
Ответом послужил щелчок стального крючка. Алена впустила, правда, тот факт, что она уже успела облачиться в платье, несколько разочаровывал. Хотя разочарование вышло недолгим. Уж слишком соблазнительным оказался вид. Длинное платье красиво облегало хрупкую фигурку, окутывало мягкой тканью девичье тело, где нужно, подчеркивало изящность, где необходимо, сглаживало угловатости и придавало недостающей полноты.
Озраэль не удержался, обнял и поцеловал Алену. Когда почувствовал, как горячи и податливы девичьи губы, чуть совсем голову не потерял, но, собрав волю в кулак, устоял. Горький опыт предупреждал — вдруг любимая, как обычно, испугается и, чего доброго, убежит куда-нибудь?
А Алена взяла и не испугалась! Хватит идти на поводу у страха, сколько можно? Да и заостренные разлукой и неожиданной встречей эмоции настраивали совсем на другое. Ей безумно захотелось стать раскованной, свободной, отдаться новым ощущениям, броситься в них с головой. Любовь, страсть, адреналин — раньше она даже думать о подобном стыдилась, а теперь… Теперь стыд лишь распалял.
Зажмурившись и покраснев как рак, она прильнула к демону, но он взял себя в руки и отстранился. В душе назрело мазохистское желание потянуть время подольше — помучить ожиданием себя, да и Алену тоже.
Именно по этой причине они все-таки доехали до «Бриза», вошли, сели на то самое место, что и на первом свидании. Вежливый официант принес меню в кожаной папке. Алена вопросительно взглянула на Озраэля. Он даже смутился.
— Можно тебя угостить чем-то кроме воды? — поинтересовался на всякий случай. Она кивнула. — Что будешь?
— Выбери ты.
— Сама напросилась, — коварная улыбка озарила его лицо. — Есть хочешь?
— Нет.
— Тогда вина…
С моря дул теплый ветер, он трепал листья растущих в кадках южных цветов и надувал белые паруса далеких яхт. На фоне заката они окрасились в розовые тона. Солнце медленно тонуло в вечернем море. Вода казалась черной, словно кофе, и густой, как шоколад. Белыми мазками метались по небу чайки. Пахло пинаколадой и иссохшими на камнях медузами.
Алена потягивала из бокала вкусное сладкое вино, закусывая его желейными ягодами ароматной изабеллы. Терпкий вкус оставался на языке. И не вино кружило голову, а незабываемое сочетание моря и лета, запаха соды и кокоса, шума волн и тихого перезвона гитары уличного певца на набережной. Реальность снова стала сказочной, волшебной, и потусторонний мир уже не казался далеким, как сон.
Они покинули «Бриз», когда ночь вступила в свои права. До этого долго болтали, смеялись и пили вино. В общем, делали то, чего не могли позволить себе раньше, отгораживаясь друг от друга навязанными принципами, стереотипами и недоверием.
Алене одновременно и хотелось, и не хотелось уходить из ресторана. Она никак не могла наговориться с Озраэлем, наглядеться на него, но вечер обещал продолжиться чем-то неизведанным и важным, нужно было двигаться дальше.
«Ламборгини» пролетел по шоссе, притормозил возле дома на пляже. Озраэль вышел, открыл дверцу и подал руку Алене.
— Прошу.
— Это же корпоративная квартира, — вспомнила Алена.
— Теперь нет, — улыбнулся Озраэль, — я получил ее и машину в безвозмездное пользование за потусторонние заслуги после того, как отошел от дел.
— Тебя что, отправили на пенсию? — пошутила она, поздно сообразив, что может задеть бывшего начальника отдела варки за живое. — Ой, извини.
— Ничего, так и есть, — улыбнулся он. В конце концов, какая разница, почему и зачем? Ведь что сейчас еще надо, кроме уютного дома с теплым камином и спокойным морем за окном? — Проходи.
Внутри оказалось чисто и пусто. Часть вещей из помещения унесли, от этого стало свободнее. За окном шумели волны, благоухали цветы. Озраэль и Алена поднялись на второй этаж. Там, на открытой террасе для них нашлась пара шезлонгов и резной восточный столик из черного дерева.
— Кофе хочешь? — предложил гостеприимный хозяин. — Давно мечтал предложить тебе кофе.
— Только кофе? — лукаво поинтересовалась Алена, присела на шезлонг, расправляя платье.
— Только кофе и ночь…
Он спустился на кухню и вскоре вернулся с двумя чашками. Терпкий пленительный запах заполнил веранду, легкими струйками дыма унесся в сад и затерялся в ночи. Для храбрости обычно пьют другое, но Алене хватило и кофейного глотка. Ночь, дом, море, луна, что вышла из-за серебристых облаков — все казалось волшебным. Серая, будничная реальность отступила во тьму, стерла грани между мирами, обычным и потусторонним.
Алена поднялась, поставила чашку на столик и вплотную подошла к Озраэлю. Положив руки ему на плечи, взволнованно заглянула в глаза.
— Там, в потустороннем мире, ты сказал мне одну очень важную вещь…
— И сейчас повторю. Я люблю тебя.
— Я тебя тоже.
Будто произнеся что-то страшное или постыдное, Алена густо покраснела, зажмурилась и уткнулась лбом Озраэлю в грудь. Он поймал ее подбородок, заставил смотреть в глаза.
— Ты что, не веришь?
— Не верю… своему счастью.
Она снова попыталась спрятаться. На этот раз причиной стала сверкнувшая в уголке глаза слезинка, которую Озраэль убрал… поцелуем. Сдерживаться было невозможно. Вторым поцелуем он накрыл горячие от волнения губы Алены. Та вся затрепетала и сильнее прильнула. Скользнула пальчиками по широкой мужской спине — неумело, осторожно и от этого безумно возбуждающе.
Озраэль был нежен. Приходилось сдерживать пыл, всеми силами тушить внутреннее пламя, жаждущее немедленно разгореться бешеным страстным костром. Алена это чувствовала, понимала и ценила. Девушкой полностью овладели возбуждение и любопытство. Ей совсем не хотелось сомневаться или сдерживаться. В груди и животе все сжималось. Внутренности стягивались тугим узелком, пульс стучал в ушах оглушительно, словно барабанная дробь. Ну что же она так нервничает, когда Озраэль целует ее так сладко? Нужно расслабиться, просто расслабиться и плыть по течению туда, куда несут волны любви.
Поцелуи становились горячее. Губы Озраэля переместились на девичье ушко, потом на шею, потом на плечо. Платье мешало, и он решительно стянул его, благо ткань оказалась эластичной. Водопад струящейся материи стек к ногам. Алена, кажется, сильно переживала из-за невзрачного белья, а Озраэль подумал — надо бы избавить возлюбленную от него, чтобы лишний раз не нервничала.
Задумано — сделано. Выцветвший комплектик занял место рядом с платьем. Теперь Алена стояла нагая и смущенная. Под взглядом мужчины она от кончиков пальцев до кончиков ушей заливалась багрянцем.
— Чего ты? — нахмурился Озраэль, устав от всей этой ненужной скромности.
— Я некрасивая…
— Красивая, еще какая красивая!
— Все равно, свет выключи.
— Ночник выключу, а вот луну погасить не смогу, уж извини, — отшутился Озраэль, выполняя просьбу.
Стало немного темнее, лунный свет придал миру мистической красоты: где-то четче выступили тени, где-то, наоборот, очертания смягчились, растворились в сумраке.
— А ты? — нарушил тишину Аленин голос. В этой серебряной полутьме он показался Озраэлю особенно нежным.
— Что я?
— Так и останешься одетым?
И действительно, сколько можно ходить вокруг да около? Бывший демон избавился от одежды в считаные секунды. Заставив Алену коротко ахнуть, подхватил ее под бедра и закинул на себя. Когда его твердая плоть коснулась самого сокровенного, она напряглась.
— Если боишься или не хочешь, я тебя не трону, — честно предложил Озраэль без лишней игривости. Сейчас он был готов отступить, даже в самый сложный момент, лишь бы Алена не испытала дискомфорт, не подчинилась ему против своих желаний, не пожалела потом. Она смотрела с привычной решимостью.
— Конечно, боюсь, но хочу…
Он понял все по ее глазам, будто в душу на миг заглянул. Нетерпеливо накрыв губами губы избранницы, провалился в небытие.
И все же он был нежен и осторожен. Любить Алену стоя не решился — вдруг ей будет неудобно или больно? Даже выругался про себя — чертово отсутствие опыта! Столько женщин было за всю жизнь, а с невинной будто сам оказался девственником. И у кого из них сегодня первый раз? Можно подумать, у обоих…
Озраэль бережно снял Алену с себя и опустил на пушистый ковер. Она лежала перед ним томная, доверчивая и немного испуганная.
— Будь нежным, ладно?
— Обещаю…
И снова пришлось сдерживаться от соблазна быть импульсивным и ненасытным. Поэтому Озраэль двигался медленно, бережно, аккуратно, в очередной раз поймав себя на мысли, что все когда-то бывает впервые.
Алена лишь на секунду тревожно дернулась, напряглась и тут же успокоилась, растворилась в долгом поцелуе. Озраэль наслаждался моментом, вдыхая аромат разгоряченной девичьей кожи, легкий ветерок неровного дыхания, сладкие вздохи в голос. Он срывал с губ возлюбленной новые поцелуи, чтобы опьянеть от них окончательно, потерять голову и полностью отдаться любви.
Утренний свет пробивался на второй этаж через открытую веранду. Алена проснулась, но глаза открывать не спешила. Было страшно, что волшебная ночь растает в мареве нового дня, окажется сном, грезой, но шум и запах моря оказались красноречивы. А еще рядом лежал Озраэль. Алена не видела его, но чувствовала тепло прижатого к ее спине мужского тела.
— Доброе утро, Алена, как спала? — лукавый вопрос разрушил остатки сна.
Алена завернулась в тонкое теплое покрывало и села.
Они с Озраэлем так и заснули посреди комнаты, вот только ночью откуда-то взялись подушки и покрывало.
Она поднялась на ноги, подошла к столику. Очень хотелось нить. Холодный кофе немного утолил жажду, а утренний ветер принес с улицы шум волн и чье-то довольное ворчание.
Алена поплотнее закуталась в мягкую ткань и отправилась к деревянным перилам террасы.
Внизу за благоухающим маленьким садом тянулся золотистый пляж. Шумные волны задорно набегали на песок и с шипением отползали в глубину. Среди волн, довольно фыркая, носился огромный растрепанный лев. Он выхватывал из пены кусок бревна, тащил его на берег, а там с размаху бил по деревяшке лапой, чтобы снова забросить на глубину.
Пока Алена удивленно хлопала глазами, Озраэль подошел к ней, обнял сзади.
— Я его вижу. Почему? — спросила она.
— Потому что он и не прячется. Просто пришел пожелать тебе доброго утра, передать привет от Джейка и кое-что в подарок. Иди, забирай, а я пока еще кофе сварю.
Алена вышла на крыльцо, но льва уже не было. На песке чуть поодаль от входа лежала связка знакомых книг по алхимии, а рядом с ней стоял пакет свежих райских яблок.
notes
