Глава 20
Берег Северского Донца в месте впадения реки Везелицы. Белгород Владимиров. Двумя месяцами ранее. Первая схватка
Отправить разведчиков Духарев не успел. Дело обернулось – сквернее некуда.
Утром, совсем ранним утром, его разбудил Витмид. С очень озабоченным видом.
– Что стряслось? – пробормотал сонный князь-воевода, усаживаясь на постели.
– Батько, глянь лучше сам.
Духарев влез в сапоги, не умывшись, не размявшись, набросил подбитый мехом плащ прямо на исподнее и пошел за сотником.
Да уж. Доброе утро, ничего не скажешь.
Вдоль реки, по обоим берегам, ползла орда. С высоты горы, на которой стоял город, видно было ее замечательно. Тысячи всадников, многие тысячи коней. Печенеги.
Остатки сна выдуло вмиг. Сергею Ивановичу, несмотря на всю его закалку, стало вдруг зябко. Будто ледяным ветром сквознуло по спине.
Он глянул вдоль заборола влево-вправо, прикидывая возможности обороны… И немного успокоился. Стены были крепкими, ворота прикрывали надвратные башни. Людей вот только маловато.
– Подсотника сюда, этого, как его… Насупу. И Грузилу. Живо!
Витмид кивнул паре дружинников. Те скатились со стены и разбежались в разные стороны.
Пока они выполняли распоряжение, Духарев изучал печенегов. Орде до крепости было рукой подать. Часа два, если не ускорятся. За это время можно и оборону наладить. Если клювом не щелкать.
Заботливый отрок сунул князь-воеводе кружку с горячим сбитнем и теплую еще медовую лепешку. Сергей Иванович поблагодарил кивком.
Витмид время не терял. На главной площади уже разводили костры, ставили рогулки под котлы.
На стену, пыхтя, поднялся Грузило. С ним коренастый бородатый мужик мрачноватого вида, Насупа.
– Ох ты ж навьина жуть! – воскликнул наместник, глянув сверху на накатывающуюся орду. – Что ж теперь, князь? Это ж смерть наша! Сколько ж их, проклятых!
– Тысяч пять примерно, – спокойно ответил Сергей Иванович. – Ты старший над белгородской дружиной? – повернулся он к мрачному.
– Ну я.
– Сколько у тебя людей?
– А кто ты такой, чтоб спра…
Духарев ударил без замаха, но полусотника всё равно унесло и шмякнуло о зубцы заборола.
Впрочем, он тут же вскочил, потянулся за мечом…
И в горло ему уперлись сразу два клинка.
– Князь, – процедил Сергей Иванович, сверля строптивого полусотника взглядом. – Обращаться ко мне или «князь», или «господин», пес никчемный. Еще одна такая выходка – и останешься без головы. Дайте ему встать. Повторяю вопрос: сколько у тебя людей?
– Шестьдесят четыре.
Урок пошел на пользу.
– Сколько в строю?
– Шестьдесят.
– И?
– Четверо животами маются.
– Почему дозорных на стене нет?
– Так это… – замялся Насупа. – Не подошли еще. Только ж рассвело, ворота закрыты.
– Повесить бы тебя на этих воротах, – вздохнул Духарев, – но сейчас каждый на счету. Пусть тебя великий князь наказывает.
– Ништо, – пробормотал полусотник. – Копченые скоро всех вырежут. И тебя, и меня.
– Поговори у меня. Бортич, что у нас с припасом оборонительным?
– Стрел, думаю, тысяч десять или поболе.
– Это всё?
– Ага. А что ж еще?
Сергей Иванович вздохнул. Положение не радовало. Вместе с его дружинниками воев в городе чуть больше сотни. А стена изрядная. Хорошо, часть прямо над отвесом белой горы поставлена, но и того, что остается, хватает с избытком. Именно что с избытком. Ему бы человек пятьсот…
– Бортич, ополчением сколько народу поднять сможешь?
Наместник почесал затылок, поглядел зачем-то на приближающихся печенегов:
– Сотни две-три, думаю. Половина – с кое-каким воинским опытом. А десятка три – из дружинников бывших, ветераны.
– Откуда здесь?
– Так им Владимир земли окрест нарезал. Вот и поселились. А как слухи об орде пошли, так они с семьями сразу в город подались.
Ну, уже лучше.
– Подымай всех, – распорядился Духарев. – Пусть позавтракают, снарядятся и на стены. Котлов найди больших штук двадцать и полсотни поменьше. Коромысла к ним пусть сделают. Мои покажут как. К котлам – баб потолковей и прикрытия деревянные для них собрать, чтоб не поранило. Копченые навесом бить будут. С провизией что?
– Плохо, – вздохнул наместник. – Совсем плохо. Сам знаешь, караван твой ждали. Думали, подойдет на днях.
– Уже не подойдет, – буркнул Духарев. – Вели кому-нибудь с продуктами разобраться. А еще лучше – сам займись. Если в осаду сядем, надо будет все собрать, разделить и выдавать по числу душ. Воям – вдвойне.
– В осаду, – хмыкнул Насупа. – Да они нас враз…
– Умолкни! – злобно прикрикнул Грузило. – Всё. Надоел. В десятники тебя перевожу. Ошурок теперь старший.
– Не ты меня ставил, не тебе…
Духарев сделал жест, и его отрок, ухватив спорщика, сбросил с заборола. Свалившийся с четырехметровой высоты бывший полусотник упал удачно, на мягкую землю, а не на камень. Оказавшийся внизу дружинник помог ему подняться и вопросительно глянул наверх: что дальше, батько? Прибить?
Сергей Иванович мотнул головой. Он надеялся, что упрямец не зашибся. Дурак-то дурак, но вой опытный. Пригодится.
– Бортич, ты не стой, – попросил он. – Времени, сам видишь, немного.
Наместник шагнул к лестнице, но тут же вернулся, спросил с надеждой:
– Думаешь, отобьемся?
– Даже не сомневайся! Собирай народ на площади, я с ними потолкую.
Грузило расцвел. По лестнице сбежал, как молодой.
Духарев в сказанном был не так уверен. Но сдаваться не привык. Бывало и похуже.
Ополченцев набралось двести одиннадцать. Из них только половина умели держать копье. Зато половина от второй половины порадовали: воины. Пусть немолодые, а многие и с пожизненными повреждениями, но это ерунда. Настоящий гридень, пусть хромой или беспалый, все равно стоит двух, а то и трех неумех.
Обнаружился и знакомый – Ждибор. Из вятичей. Он в отроках еще со Святославом ходил. На острове Хорса Ждибора не было. Он ушел степным путем со Свенельдом, потому и уцелел. Был потом у Свенельда в дружине, после – у Ярополка, затем под смоленским наместником ходил. Сотником. На покой ушел, потому что раны старые болеть начали. Вот кого, по мнению Духарева, следовало ставить наместником. Но и в качестве старшины ополченцев Ждибор тоже пригодится.
Сообщение о том, что идет орда, поначалу вызвало в городе панику, но Грузило успокоил. Мол, белгородцам невероятно повезло: с ними князь-воевода Серегей, тот самый. Многославный. С дружиной. Слушайте его, и шиш печенегам, а не Белгород.
Люд немного приободрился. Духарев воспользовался этим, чтобы припрячь всех к делу. И мотивировал: будете лениться, завтра уже на печенегов работать станете. Кто выживет.
Подействовало. И мужики, и бабы забегали, как муравьи.
Следить за подготовкой было кому, так что Сергей Иванович не спеша позавтракал, оделся как подобает воеводе и взобрался в одну из привратных башен. Подъем в полном воинском облачении дался не без труда.
Орда заметно приблизилась. И, похоже, в первоначальной оценке ее численности Сергей Иванович не ошибся. Большая. Несмотря на зимнее время, пыль поднималась изрядная. Так что разобрать, где заводные, а где всадники, было трудновато. Духарев прикидывал, исходя из двух запасных при каждом печенеге.
Впрочем, в их положении не важно, две тысячи или двадцать. Понятно, что много. Оставалось надеяться, что осадного снаряжения у копченых нет. Разве что лестницы, причем самые простые: шесты с перекладинами. Главная опасность – стрелки. И стрелки, к сожалению, меткие. Таким с пятидесяти шагов попасть в щели заборола даже снизу вверх вполне по силам. И поддержать своих, когда те полезут на стены, тоже. А действительно хорошая бронь, способная удержать стрелу, имелась только у духаревских дружинников. У гарнизонных в большинстве обычные куртки с металлическими нашивками, у ополчения же – по разному. У бывших воев наверняка хорошая броня, а вот у остальных…
Ну, этих можно держать на подхвате.
Зная копченых, учитывая многократное численное преимущество, можно предположить, что нападут они с ходу и неорганизованно…
О! А кто это у нас?
Опережая копченых примерно на полчаса, к крепости торопилась небольшая группа всадников. По виду свои.
Духарев оглянулся. Два приставленных к нему отрока на месте.
– Бегом вниз! – велел он одному. – Скажи, я приказал открыть ворота. Хотя нет, сам спущусь, пожалуй.
Всё, что нужно, Духарев уже увидел.
Беглецов оказалось шестеро. Один из духаревской дружины. Отрок из охраны каравана. Взглянув на него, Сергей Иванович уже не сомневался: караван достался копченым. Трое других – поселенцы. Матерый муж в неплохой броне, при мече и луке (этот точно пригодится), его жена и сыновья лет трех и лет восьми. Дети скакали на одной лошади.
Шестым был мужик попроще, но тоже с луком, внешне больше похожий на печенега, чем на словенина. Хотя, учитывая слой пыли на нем, однозначно сказать было трудно. В других обстоятельствах Сергей Иванович устроил бы небольшое дознание. Но сейчас времени не было. Раз бежит от орды, значит, свой. Тем более что лук у сомнительного всадника хороший. На стене пригодится.
А вот лошади у всех шестерых не годятся никуда. Загнали их беглецы. Вот-вот падут. Ну, тонна конины тоже лишней не будет. В обычное время Духарев лошадей под нож не пускал. Отслужившие содержались и кормились при табунах. Но сейчас время необычное, а выбирая между загнанной лошадью и человеком, понятно, кого выберешь. То есть своих боевых коней Духарев не стал бы убивать, даже помирая с голоду. Но его боевые остались в Киеве. Сюда приехали на мохнатых степных лошадках, которым фуража надо намного меньше, и вообще степь, особенно такая, как сейчас, им привычна.
Кстати о фураже: надо сказать Грузиле, чтоб с этим тоже определился.
О всех пяти лошадях Духарев велел позаботиться отрокам, воя с семьей и непонятного мужика отправил к наместнику – обустроиться, а своему велел отчитаться.
К сожалению, всё оказалось так, как он и ожидал. По худшему варианту. Отряд копченых, сотни в четыре, разграбил обоз. Старший отправил отрока в Белгород, едва показались печенеги. Самого нападения отрок не видел, но сомневаться в результате не приходилось.
Воя с семьей отрок встретил по пути. Переселенцы. По виду прискакали издалека, но оказалось, с ближнего хутора. Мол, как увидали орду, сразу на-конь и бежать. Пусть добро достанется копченым, зато сами живы и не рабы. Разумное решение.
Последний догнал уже на полпути. Сказался гузом. Охотником. Поначалу у него было две лошади, но первая пала, а на второй от орды не уйти. Да и зачем, если поблизости город русов, в котором можно отсидеться. Так он рассказал.
Мутный какой-то гуз. Ну не до него сейчас. Надо отбить первый штурм. Причем с максимальными потерями для кочевников. Это их немного образумит. Может, вообще уйдут. Если подумать, для большой орды добыча с Белгорода – на один зуб. Тем более город новый. Копченые могут подумать, что жители еще не успели обустроиться, обрасти жирком. Хотя по факту добра в Белгороде много. Один лишь Духарев завез сюда товаров на тысячи дирхемов, намереваясь расторговаться летом.
Первые отряды степняков наскочили на город, когда на стенах уже стояли защитники, а котлы на площади закипели.
Более-менее удобный подход имелся только со стороны ворот, так что к ним печенеги и устремились.
Еще метров за триста передовые радостно завизжали и затрясли луками. Видимо, их переполняло счастье от того, что вот сейчас они ворвутся в городок, где вдоволь всего: пищи, женщин, развлечений, а главное – добычи. Неслись галопом. Может, надеялись, что ворота для них уже гостеприимно распахнуты?
Духарев, устроившийся на забороле неподалеку от ворот, усмехнулся. Ну, орелики, сейчас мы вас разочаруем. Причем кардинально.
Авангард порядком оторвался от основной орды. Тоже понятно: первым – лучшие куски, а орда – не дисциплинированное войско. У каждого младшего хана – своя банда. И когда речь заходит о добыче, все стараются урвать побольше.
Атаковали ожидаемо. Стреляя на скаку, рванули вверх к стенам.
Духарев присел, прикрывшись щитом. Стрелы летели густо, но большая часть пролетала выше заборола – степняки еще не приноровились к высоте. Остальные стрелы втыкались в деревянные зубцы и лишь немногие попадали в щели-бойницы.
Русы пока не отвечали. Ждали команды.
Витмид пронзительно свистнул.
И тут же вдоль заборола вскинулась неполная сотня стрелков. Духарев тоже привстал, чтобы оценить результат.
Залп оказался вполне эффективным. Набегающих печенегов, а их было сотен пять, проредило основательно. Более опытные защитники успели метнуть по две, а то и по три стрелы. Заржали раненые кони, перекрывая вопли всадников, теперь уже не только победные. Надо отдать должное храбрости степняков – залп их не остановил. Скорее, наоборот, раззадорил. И меткости не убавил. В щель над Духаревым влетело сразу две стрелы. А через полминуты на зубец упала сплетенная из конского волоса петля. Печенеги доскакали до стен и прямо с коней метали арканы. Часть промахивалась, но очень многие набрасывали удачно. Метнуть аркан на четыре метра вверх для степняка задача посильная.
Дружинник рядом с Сергеем Ивановичем хотел было разрубить петлю, но Духарев крикнул:
– За своим следи!
Выждал, пока в щели показалась голова в усиленной железными полосами шапке, замахнулся, привстав, и, когда копченый выбросил саблю, прикрываясь, с вывертом изменил траекторию клинка и аккуратно уколол в раззявленный рот.
Печенег сжал челюсти, но зубы оказались недостаточной защитой.
Выдергивать меч не пришлось. Убитый сам соскользнул с клинка и полетел вниз. Судя по воплям, по пути он сшиб еще пару штурмующих.
Аркан снова натянулся. На стену лез очередной смертник…
Ого! На сей раз не простой копченый пожаловал. На голове – железный шлем с наланитниками, почему-то расстегнутыми… Однако результат тот же. Финт и точный укол саблей. На этот раз под реденькую бородку.
Следующей прилетела стрела. Хороший выстрел. Точно в щель, с мощным таким гудением. Мастер стрелял. Прочнейшая кольчуга Сергея Ивановича выдержала бы. Но таким ударом кого-нибудь помельче Духарева и с заборола сбросить можно. Если попасть. Лучник, однако, не унимался. За первой стрелой последовала вторая, третья… Пусть постреляет. Зато на вверенный самому себе участок стены никто не полезет.
Князь-воевода огляделся. Метров на десять влево и вправо всё было в порядке. Копченые лезли потоком, но их успешно отправляли обратно. По внутренним лесенкам проворно сновали подручные с ведрами и по указанию воев плескали кипятком через стену. Сзади, с той стороны города, вроде бы всё было тихо. Нападающие сосредоточились на фронтальной стороне. Собственно, как и предполагалось. Наскочат нахрапом… И отскочат, когда поймут, что шансов на победу нет, а обидная смерть почти гарантирована.
Тут аркан снова напрягся, и Духарев приготовился встретить очередного смертника…
Штурм прекратился примерно через час. К этому времени к городу подтянулась почти вся орда. Однако большой хан был, к сожалению, не такой дурак, как лидер передового отряда, и с ходу на стены не полез. Часть степняков расположились на ближнем берегу и принялись разбирать причалы и пригород. Стрелы со стены до них в принципе добивали, но уже на самом излете.
Досадно, что большой хан сразу не попер на город. Конечно, отбить несколько тысяч копченых было бы куда труднее, чем пять сотен. Пришлось бы попотеть и, пожалуй, уплотнить линию защитников. Но дурной наскок намного лучше, чем продуманный штурм.
Ну да ладно. Будет время насладиться передышкой. Духарев спустился со стены (рядом с ним тут же нарисовались два отрока охраны), принял у какого-то мальчугана ковш горячего киселя и отправился к себе. Он был уверен: в ближайшее время ордынцы на стены не полезут. Будут готовиться. А старый князь-воевода пока поспит.
Проснувшись, он узнал две новости. Первая хорошая. Как он и предполагал, печенеги на стены больше не лезли, а погибших со стороны защитников было всего шестеро. Причем трое – простые горожане, которым не повезло подвернуться под случайную стрелу.
Раненых было больше, но учитывая, что потери врага составили никак не меньше двух сотен, размен можно было счесть удовлетворительным.
Ни один из дружинников Духарева не пострадал. И это тоже радовало. Вдобавок Витмид, оценив положение, решился открыть ворота и собрать трофеи, оказавшиеся неподалеку от стены. У него получилось, потому что большая часть степняков расположились на противоположном берегу, а оставшиеся на этом заметили русов не сразу. И что важнее, трофейщики успели вовремя убраться, когда несколько сотен копченых рванули через реку к крепости.
Тем не менее Духарев огорчился. Если бы он не улегся спать, то наверняка воспользовался бы оплошностью копченых. Поднял гридь и ударил конно в тех, кто разбирал пристань и дома. А потом всё это поджег, лишив врага стройматериалов.
Ну да проехали. Это было не так важно на фоне второй, плохой новости, которая перевешивала хорошие.
Еды в городе осталось совсем мало. Где-то на неделю. При экономном отношении можно было растянуть на две. Если пустить на мясо большую часть коней – на три. Это означало: если копченые не станут торопиться, то получат Белгород на блюдечке, без всяких усилий.
Впрочем, это проблема будущего. Каким бы осторожным ни был повелитель орды, он не может не попробовать взять Белгород силой. Даже странно, что он не поддержал первую атаку. Какой-то чересчур спокойный хан. Это настораживает.
Сергей Иванович, пыхтя, взобрался на башню и оттуда некоторое время наблюдал за лагерем кочевников. Встали они на том берегу реки. Разумно. Места побольше, и выпасы для коней есть. А перейти реку вброд – дело нехитрое. Тем более что и брод, считай, прямо напротив города.
Обустраивались копченые серьезно. Ставили шатры. Большие и маленькие. Эх, было бы у князь-воеводы побольше воинов! Превосходный момент для нападения. Но одних только дозорных, разъезжавших между станом по этой стороне речки, было вдвое больше, чем опытных воинов в Белгороде.
Духарев оглядел прилегающее к стенам пространство и некоторое время размышлял, не втащить ли в город туши убитых лошадей, которых после первой сумбурной атаки насчитывалось не меньше двух десятков. Но в конце концов решил не рисковать.
Уже собираясь спускаться, он увидел, что через реку переправляются несколько всадников. Судя по знакам, парламентеры.
Что ж, можно и поговорить. Хотя возможности компромисса Сергей Иванович не видел. Сдавать город печенегам он не собирался, а предложить достойный выкуп не мог. К сожалению.
Делегация, подъехавшая к воротам Белгорода, как оказалось, вести переговоры была не уполномочена. Всего лишь попросили дать возможность собрать и захоронить убитых.
Подумав немного, Сергей Иванович такого разрешения не дал. Погода холодная, ноябрь, так что можно не опасаться, что покойники слишком испортят воздух. А на печенегов вид мертвецов, так или иначе, окажет моральное воздействие.
– Мы похороним их сами, – пообещал Духарев. – По вашему обычаю. Но только когда вы уберетесь.
Прибывший на переговоры подханок едва не разразился проклятьями, но его сдержал солидный вид и возраст Сергея Ивановича. К тому же с Духаревым выехали пятеро гридней, экипированных несравненно лучше, чем сам младший хан, не говоря уже о его спутниках.
– Назови свое имя, чтобы я мог передать его своему хану! – потребовал переговорщик. По-словенски он говорил с сильным акцентом, но внятно.
– Князь-воевода Серегей, – представился Духарев. – Слышал обо мне?
– Да, – буркнул подханок.
Собственного имени он не назвал, а Сергей Иванович не спросил, подчеркнув тем самым, что подханок как личность его абсолютно не интересует.
– Когда мы возьмем ваш городишко, ты умрешь особенной смертью! – пообещал печенег.
– Мечтай, – разрешил Духарев.
На этом они и расстались.
А на следующий день орда в полном составе начала штурм Белгорода.
