Глава 6
Азазель вынырнул из веселящейся толпы, глаза блестят, как у вороватого кота, увидел на их столе пустые фужеры, тут же кивком подозвал проходящего мимо официанта, снял с его подноса три полных фужера, заменив на два пустых.
– Молодцы!.. Пить нужно понемногу, но часто. Михаил, сейчас тяжелых работ нет вообще. Извозчики… тьфу, экскаваторы на что?
– Вот-вот, – поддержала Синильда, – а я вот ландшафтный дизайнер!.. закончила трехмесячные международные курсы, получила красивый диплом…
Азазель издевательски захохотал.
– Ну да, ну да!.. Помню, приехали какие-то аферисты из-за океана, организовали платные курсы, все домохозяйки ломанулись получать дипломы!.. Теперь куда ни плюнь, попадешь в ландшафтного дизайнера международного класса!
Она сказала с достоинством:
– И тем не менее я ландшафтный дизайнер. Мою работу по оформлению приусадебного участка взяли на выставку!.. Так что могу работать, украшая жизнь, и не надрывать спину…
– Ты уже украшаешь, – сказал Михаил. – Тем, что ты есть. С тобой рядом всем хорошо.
Она посмотрела с глубоким сочувствием в глазах.
– Кто может веселиться, но не весел, тот обычно болен или очень угнетен… Михаил, я могу чем-то помочь?
Он пробормотал:
– Я предпочитал радость веселью. Веселье краткосрочно, радость же постояннее…
Азазель громко зевнул и, опорожнив свой фужер, поднялся.
– Какой ты заунывный, Мишка… Ты же рядом с красивейшей женщиной! Ладно, ну вас. Сочувствую тебе, Синильда…
Она грустно улыбнулась, указала Михаилу взглядом в спину Азазеля.
– Смотри, он ушел туда, где радость и веселье, а там все, кроме злобы.
Он сказал смущенно:
– Что со мной не так? Я слышу холодные остроты, плоскую двусмысленность, шутки, балагурство и фальшивый смех, что вроде бы веселье. Ты права, это простолюдины, которые убивают время, которого у них и так мало.
Она протянула руку через стол и накрыла своей теплой ладошкой его толстые грубые пальцы. На ее лице и в глазах он прочел сочувствие и даже сострадание.
– Михаил… ты в самом деле начал смотреть на жизнь по-другому.
Что-то проскользнуло в ее голосе, он насторожился, но спросил как можно беспечнее:
– Ты знаешь о моей прошлой жизни?
Что-то в ее лице на миг дрогнуло, но тут же с прежней милой улыбкой ответила мягко:
– Зачем это мне? Напротив, я вообще не должна знать о своих клиентах ничего лишнего.
Он помрачнел, проговорил с трудом:
– Прости…
Она сказала шепотом:
– Уходим?
Михаил встрепенулся, Синильда смотрела с сочувствием и любовью, и хотя все женщины, как известно, великие притворщицы, но все равно в груди разливалось сладкое тепло и расходится по всему телу.
– Нужно позвать Азазеля, – ответил он торопливо. – Мы приехали на его автомобиле.
– Сам пока водить не умеешь?
– Не пробовал, – ответил он с неловкостью, – но наверняка могу, ничего сложного в этом нет.
Она поднялась, Михаил снова залюбовался, а Синильда высмотрела кого-то в толпе, помахала рукой.
– У тебя заботливый друг, – сказала она, – развлекается, но за нами присматривает. Уже идет…
Азазель вынырнул прямо из группы танцующих, то ли вертелся с ними, то ли прошел насквозь, как крупная рыба через стайку мелочи, выглядит таким же веселым и праздничным.
– Что-то стряслось?
– Навеселились, – сообщил Михаил коротко.
К его облегчению, Азазель ответил с полнейшей безмятежностью:
– Тогда в другой клуб или…
– Или, – ответила Синильда и добавила с мягким укором: – Ты забыл, Михаил восстанавливается после травмы, он пока еще слаб…
– Правда? – изумился Азазель. – А с виду такой бычара… Хорошо, уходим. Обо мне не беспокойтесь, счастливому человеку везде хорошо и весело.
Входные двери клуба распахнуты, снаружи воздух чуть свежее, в небе вдали слабо горят красным звезды, Михаил вспомнил, что это фонари предостережения на высоких крышах, чтобы пилоты не снижались слишком низко.
Азазель на ходу зевнул, сказал с досадой:
– Стоянка до сих пор забита!.. Что за народ, как сказал бы мой пуританский друг Михун, почему развлекаются и веселятся до утра, что за неподобство…
Синильда звонко рассмеялась.
– Тебе ноги оттоптали на таких танцах? Ты машину оставил всего за квартал! Не будь таким ленивым.
Азазель проворчал:
– Я помню времена, когда всегда можно было поставить прямо перед входом.
Михаил бросил на него короткий взгляд. Азазель помнит и времена колесниц, и даже как на коней еще охотились ради мяса, но идет веселый и похохатывающий, словно ему все внове и он впервые наслаждается такой длинной и удивительной жизнью.
Автомобиль увидел их издали, приветствующе включил фары, но из-за дома вышли, преграждая им дорогу, двое парней, один высокий и крепкий, как призовой бодибильдер, второй покороче, но широкоплечий и с толстыми руками.
Высокий вытащил нож с выкидным лезвием, а у широкоплечего в руке появился пистолет с укороченным стволом.
– Стоять, – велел он.
Азазель сказал в недоумении:
– Эй-эй, ребята!.. Мы в ваших разборках не участвуем!.. Мы просто идем себе из клуба, девочку вот на двоих сняли…
Синильда, что было спряталась за спиной Михаила, отодвинулась от него в страхе, боязливо отступила в сторону.
Высокий крикнул ей резко:
– Эй ты, дура! Стой на месте!
Синильда вскрикнула испуганно:
– Стою, стою. Я вообще не с ними, я так просто, никуда не убегаю… Я не с ними, не видите? Меня просто сняли на ночь, я пойду, хорошо?
– Стоять! – рыкнул широкоплечий. – А то и тебя пришьем, ночная бабочка!
Она замерла в двух шагах от Михаила, а высокий велел грубо:
– Кошельки, бумажники, часы, карточки и кольца на землю!.. Всем отойти на три шага!.. Если денег окажется мало, то девку поимеем, а вас пристрелим!
Азазель послушно вытащил бумажник и бросил на асфальт, Михаил, поглядывая на него, тоже пошарил в карманах, но ничего не обнаружил, вывернул карманы по примеру Азазеля.
Никто не обращал внимания на Синильду, только Михаил успел увидеть, как в ее руках блеснул пистолет. Держа обеими руками, вскинула его быстро и решительно, тут же раздались два выстрела.
Широкоплечий выронил пистолет и обеими руками ухватился за живот, а который с ножом испуганно бросил его на землю.
– Не стреляйте!.. Только не стреляйте!
Азазель затопал ногами:
– Прибью!
Высокий в ужасе шарахнулся и побежал прочь, а за ним, держась обеими руками за живот, поспешил, шатаясь из стороны в сторону, его подстреленный напарник.
Азазель подобрал с земли свой бумажник и трофейный пистолет, Синильда подошла на подгибающихся от ужаса ногах и протянула Михаилу его пистолет рукоятью вперед.
Лицо ее было белее снега, а глаза как два блюдца.
– Я… я… стреляла… в человека…
– В преступника, – сказал Азазель весело, – это можно. Но как ты ловко вытащила пистолет у нашего простодушного друга!.. Даже я почти не заметил… А теперь все быстро в машину!
Синильда первой побежала к автомобилю, волоча за собой Михаила, а когда впихнула его на заднее сиденье и сама села рядом, крикнула в открытую дверь:
– Почти не считается! – и, повернувшись к Михаилу, сказала заботливо: – Ты как, в порядке?
Он воззрился на нее с великим изумлением.
– Это ж мой пистолет? Когда ты успела вытащить?
Азазель прыгнул за руль, торопливо запустил мотор и быстро вырулил на дорогу, где погнал два квартала по прямой, а потом повел автомобиль через переулки и проходные дворы.
– У тебя было такое лицо, – объяснил он, глядя в зеркало, – можно хоть штаны снять, ты бы не заметил.
Михаил все еще не отрывал от Синильды взгляд, полный потрясения.
– Ты что… и стрелять умеешь?
Она виновато опустила взгляд, Азазель гнусно захохотал.
– Не говори ему, не говори!
– И не скажу, – отрезала она.
Михаил сказал строго:
– Синильда, смотри мне в глаза. Почему ты…
Азазель прервал:
– Давай я, у меня всегда смешнее. Она из эскорт-услуг, а эти девочки мечтают выбиться в фотомодели и манекенщицы. А фотомодели и манекенщицы мечтают выбиться в киноактрисы, ха-ха!
– Ничего смешного, – отрезала она. – Смотри на дорогу!
Михаил все еще не понимал, Азазель круто повернул руль, Синильду прижало к Михаилу, он попытался обнять и придержать ее, но Азазель уже погнал по прямой, и Синильда благовоспитанно отодвинулась.
Азазель сказал с еще более противным смешком:
– Потому все свободное от работы время не по барам, как нормальные женщины, и не умные книжки читают, как хотел бы ты, хотя умные женщины нас пугают… Все еще не понимаешь? Эти не вылезают из шейпинг-залов, а мозоли у них на ягодицах не от мужских рук, а от тренажеров гребаных! Еще учатся красиво и аристократично ходить по ступенькам, ездить на лошадках, умеют красиво стрелять в тире, хорошо водят автомобили и даже мотоциклы… Насчет хорошо не уверен, но красиво – точно!
Она мрачнела все больше, Михаил взял ее за руку, тихонько сжал.
– Он просто дразнится.
– Вижу, – ответила она сердито, – но что делать? Хочешь выбиться выше, нужно жилы рвать, работая над собой, изучая, овладевая, осваивая навыки. Да, умею из пистолета, из автомата не пробовала, вожу мотоцикл… да-да, Азазель, красиво вожу!.. Жаль, нельзя с распущенными волосами, а под шлемом все равно ничего не видно…
Азазель на секунду вскинул руку, прерывая.
– Погоди, погоди. Если обидел, прости. Вижу, мы тебя недооценили. Придется удвоить твой гонорар.
Она пожала плечами.
– Если такие богатые, не откажусь, но я сама пошла с вами, так что в принципе платить больше, чем договорились, не обязаны. Но не откажусь, уже сказала.
Михаил раскрыл было рот, все еще сбитый с толку, но Азазель остановил его властным жестом.
– Молчи, сизокрылый. Вижу, готов предложить ей золотые горы, но не теряй голову. Это красивая девочка, признаю, но все-таки не наша. Мы сами по себе, она сама по себе.
Синильда кивнула, несколько удивленная.
– Ну да, а как иначе? Или хочешь сказать, он на меня запал? Не смеши. Он не выглядит романтичным мальчиком.
– Он потерял память, – напомнил Азазель. – Возможно, его воспоминания заканчиваются на периоде пубертата?… Самый романтизьм.
Она посмотрела на Михаила с жалостью.
– Бедный…
Михаил чуточку вздрогнул и напрягся, когда она ласково провела ладонью, такой теплой и нежной, по щеке. От того места, где она коснулась, пошло непонятное тепло, согрело грудь и заставило сердце стучать чаще.
– Да, – проговорила она медленно, – ты вроде бы прав, но это же… так печально…
Азазель развел руками.
– Бывают печали и похуже. Вон в соседнем районе башенный кран рухнул от ветра, пять автомобилей раздавил! В последнем бабу с ребенком и щенком. К счастью, щенка удалось вытащить, но лапку сломал… Вся страна переживала, деньги на операцию собирали через фейсбук. Теперь он герой всего района, а в инете два миллиона лайков.
Когда свернули на их улицу, Михаил наконец спросил тревожно:
– Не будет слишком заметно?
Азазель отмахнулся.
– В милицейской сводке напишут, что на юго-востоке столицы в спальном районе случилась бандитская перестрелка. Или произошла, как будет отражено в сводках. Жертв нет, дело закрыто.
– А раненый?
– В больницу не пойдет, – заверил Азазель, – он же бандит. У них найдется подпольное. А не отыщется – сдохнет. Все лучше, чем снова в тюрьму за грабеж с покушением на убийство.
