Книга: Поцелуй Уробороса
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7

Глава 6

«Удивительно спокойными выдались эти семь дней в столице. По данным Московского полицейского управления, за истекшую неделю было совершено на тридцать процентов меньше квартирных краж, значительно снизилось количество угонов автомобилей и мотоциклов и резко, на семьдесят процентов, упало число убийств. Специалисты склонны связывать подобную статистику с…»
(РБК)
«Срочное сообщение! Как нам только что стало известно из неофициальных источников, в ходе специальной операции в Подмосковье была убита фата Ярина, бывшая воевода дружины Дочерей Журавля, обвиненная в предательстве и попытке переворота. Пресс-служба Зеленого Дома хранит молчание, однако мы уверены…»
(«Тиградком»)
* * *
«Белая хризантема», штаб-квартира домена Сокольники
Москва, Белокаменное шоссе, 26 июня, воскресенье, 15.55
Юрий Федра знал, что его счастье рано или поздно закончится.
Ну, как знал? Когда они с Всеведой только начали встречаться, Федра, конечно, понимал, что ничто на свете не вечно, но искренне верил во вспыхнувшую любовь, в те безумные чувства, которые они переживали, и не сомневался, что только смерть сможет их погасить. И у него, и у Всеведы было определенное положение в обществе, работа, которая приносила удовольствие, и доход, их отношениям не грозил унылый быт или засасывающая повседневность, и все свободное время они посвящали друг другу.
С радостью.
С любовью.
С нетерпением ожидая встреч.
И каждое их свидание получалось упоительно новым и неожиданным… Как будто первым. Каждое свидание уверяло: только смерть сможет нас разлучить. Каждое свидание дарило счастье, и то время стало самым счастливым в жизни Федры.
И в жизни Всеведы.
Он не спрашивал – он знал. Подмечал особые мелочи, по которым становилось понятно, что женщина счастлива, и взмывал к небесам от радости и гордости.
Все было замечательно.
А потом завертелось…
Став жрицей, Всеведа часто повторяла, что возвышение ни на что не повлияет, но Федра понимал, что это не так. Жрица – это не стареющая на не самой высокой должности фата. Жрицы – это элита Зеленого Дома, выше только королева, но не по силе – по статусу. Жрицы всегда на сцене, под прицелом множества глаз, за ними пристально следят и внутри Зеленого Дома, и снаружи, каждое их слово обсуждают и частенько перевирают. Жрицы не должны давать поводов для скандалов, а чел-любовник – это не повод, это настоящий скандал, способный взбесить даже самого флегматичного люда. При этом ханжами зеленоглазые не были, прекрасно понимали, что в жизни обязательно должны быть маленькие удовольствия, и поименно знали, кто из жриц хранит верность мужу, а кто привечает умелых и неутомимых в постели кóнцов.
Но только не челов.
Федра готовился к расставанию, но Всеведа удивила – пошла против писаных и неписаных правил, ясно дав понять Великому Дому, что не намерена расставаться с любимым. Разумеется, они удвоили меры предосторожности, окончательно перестали появляться на публике, не желая лишний раз раздражать зеленых, и, возможно, сумели бы остаться вместе, но через несколько недель грянул кровавый Июнь, и все снова переменилось.
Всеведа стала Берегиней, и Федра с горечью понял, что прекрасной сказке их необычной любви пришел конец.
Хотя Всеведа по-прежнему надеялась ее спасти…
– Я говорила и скажу вновь: нужно время, – прошептала она, прижимаясь к груди Юрия. – Я хочу, чтобы ты был рядом, и я этого добьюсь.
– Тебе не позволят, – вздохнул Федра.
И почувствовал, что женщина еще сильнее прильнула к нему. И, кажется, вздрогнула, услышав тихий ответ. Вздрогнула, передохнула и упрямо продолжила:
– Я добьюсь. – И он улыбнулся, потому что хорошо знал упрямое выражение, которое появилось сейчас на ее красивом лице. Но улыбнулся грустно, потому что сказка закончилась, и Всеведа не сможет сделать то, что обещает. – Возможно все, Юра, но нужно время. Сейчас мы ненадолго расстанемся, чтобы мне не помешали стать королевой. А потом я сумею переломить их через колено.
– Моя королева, – прошептал Федра, ласково проводя рукой по волосам любимой.
Он ничего не хотел сказать, ни на что не намекал и более того – он часто называл так Всеведу в их интимных разговорах, но сейчас она поняла его фразу по-своему.
– Мне придется стать королевой ради Великого Дома, – тихо ответила она. – Я хочу получить от жизни все. Все-все-все.
– А если не получится? Если, став королевой, ты не сможешь переломить их?
Всеведа чуть отстранилась, продолжая оставаться в объятиях Федры, посмотрела ему в глаза и улыбнулась:
– Я для того и хочу стать королевой, чтобы все изменить, любимый. Великий Дом Людь нуждается в реформе. И я его изменю.
– Ты хочешь основать династию, – догадался Юрий.
В ответ Всеведа нежно приложила указательный палец к его губам, показывая, что даже в кабинете Берегини следует говорить осторожно. Помолчала, горящими глазами глядя на мужчину, затем прошептала:
– Не знаю, как получится с династией, но мне нужна абсолютная власть. А когда она у меня будет, никто не осмелится осуждать нас.
Федра не верил своим ушам, но хотел, очень хотел верить. И надеялся, что у его женщины все получится.
– Я люблю тебя, – произнес он, целуя Всеведу в губы. – Получится у тебя или нет, будем мы вместе или нет – не важно. Я люблю тебя.
– Мы будем вместе, – едва слышно пообещала женщина, ответив на его поцелуй. – Но сейчас ты должен быть в безопасности и не рядом со мной. Ты не можешь оставаться во дворце, но я договорилась с жрицей Парашей, она спрячет тебя в своей резиденции в Сокольниках.
– Параша? – изумился Федра.
– Да.
– Ты ей веришь?
– Я отдаю ей свое сердце, – просто ответила Всеведа. – Как ты думаешь, я ей верю?
Юрию оставалось лишь покачать головой.
– Возьми. – Она расстегнула на Федре рубашку и надела ему на шею цепочку с золотым медальоном. – Он тебя защитит, если что.
– Если что «что»? – не понял Юрий.
– Если Параша окажется не такой честной, как я рассчитываю.
– А кто «он»?
– Амулет, глупый. – И снова – поцелуй…
Федра вспоминал этот разговор и этот поцелуй, шагая по коридору дворца к комнате переходов – единственному месту в защищенном Зеленом Доме, откуда можно было сотворить портал. Всеведа, разумеется, его не сопровождала – они попрощались в кабинете, – зато рядом шла Градислава. Не очень довольная полученным заданием и потому более мрачная, чем обычно. Федра Градиславу недолюбливал, но знал, что фата – верная сторонница Всеведы, и потому стоически сносил все колкости, которыми Градислава любила приправить их общение. Вот и сейчас фата не удержалась от иронии:
– Чего молчишь? Запоминаешь обратную дорогу?
– Похоже, мне это не потребуется, – холодно ответил Федра, и его мрачная искренность заставила Градиславу умолкнуть.
После такого ответа любая шутка показалась бы неуместной, и фата, пересилив себя, негромко произнесла:
– Возможно, ты действительно вернешься.
Положа руку на сердце, Градиславе этого не хотелось, но она видела, что Юрий переживает, вот и ляпнула слова поддержки. Из жалости.
– Спасибо.
– Не за что.
Они вошли в комнату переходов и сразу увидели зеленый вихрь портала – операторы подгадали формирование перехода к их появлению, – шагнули в него, на мгновение потеряли равновесие и ориентацию, а выйдя, оказались посреди другой комнаты, в дверях которой их поджидала старуха в строгом зеленом платье.
– Юрий Федра, – тут же представился чел, одергивая пиджак.
– Знаю, – кивнула Параша и обратилась к фате: – Градислава?
Было видно, что она не ожидала увидеть ведьму и насторожилась.
– Мне приказано убедиться, что Федра благополучно доберется до «Белой хризантемы», – немедленно ответила Градислава.
– Ты убедилась?
– Да.
Зеленый вихрь исчез, и это обстоятельство вызвало законное удивление Параши. Старуха подняла брови.
– Вы позволите мне выйти на улицу, жрица? – вежливо поинтересовалась Градислава. – У меня дела в этом районе.
– Да, конечно. – Параша кивнула на дверь, указывая фате направление, подождала, когда та достаточно удалится, и лишь после этого пригласила выйти в коридор Федру. Пожевала губами, словно в последний раз раздумывая, стоит ли заводить с челом разговор, но все-таки решилась:
– Ты здесь в безопасности, Юрий.
– Благодарю вас, жрица.
– «Белая хризантема» проигрывает крепости в мощности защитного периметра, но моя резиденция – надежное укрытие. А после вчерашнего… – Параша на мгновение сбилась, припомнив ужасные для домена Сокольники события субботы, и продолжила после паузы: – А после вчерашнего все оборонительные контуры «Хризантемы» приведены в полную боевую готовность.
– Я не сомневался, жрица, что ваша резиденция хорошо обустроена, но… – Федра демонстративно осекся и тоже поднял брови, показывая, что не решается задать скользкий вопрос.
– Спрашивай, – разрешила Параша.
– Почему вы меня приютили?
– Ты удивлен?
– Да.
Старуха молчала приблизительно десять шагов, а затем, не глядя на спутника, ответила:
– Потому что в противном случае тебя убьют, Юрий. Убьют сразу, как только ты окажешься без охраны.
– Чтобы досадить Всеведе?
– Да.
Убьют противники Берегини, мечтающие бросить ей вызов на выборах королевы, убьют сторонники Всеславы, мечтающие отомстить за прежнюю повелительницу, убьют фанатики, которых раздражала связь жрицы и простого чела. Но удивление у Федры вызывал тот факт, что Параша должна была принадлежать к числу его недоброжелателей.
И он не удержался:
– Всеведа сбросила Всеславу с трона.
Намек прозвучал вопросом. Параша его поняла, и еще через пять шагов тишины последовал негромкий ответ, ставший объяснением:
– Не ты.
Старуха не относилась к числу тех, кто хочет досадить Всеведе убийством слабого чела.
А в это самое время вышедшая из «Хризантемы» Градислава остановилась, быстро провела магическое сканирование, убедилась, что за ней никто не следит, достала из кармана телефон и снова просмотрела присланный файл: десятисекундный видеоролик убийства Ожеги. В главной роли – исполняющая обязанности воеводы дружины Дочерей Журавля фата Градислава собственной персоной.
Посмотрела и коротко ругнулась, совершенно не представляя, что делать дальше.
* * *
Муниципальный жилой дом
Москва, улица Большая Пироговская, 26 июня, воскресенье, 15.56
«Точкой П6», в которую Гуго де Лаэрт распорядился построить портал из «Нормандии», оказалась одна из принадлежащих Ордену квартир в добротном муниципальном доме на Пироговке. Прекрасно защищенное пятикомнатное помещение рядом с Садовым кольцом, из окон которого открывался вид на зеленый сквер. Отсюда было рукой подать до Замка, поэтому основные магические контуры напрямую подключались к Источнику, что, в случае необходимости, превращало квартиру в небольшую, но неприступную крепость.
Королеве с младенцем отвели дальнюю спальню, причем вместе с Всеславой в комнату вошел Аэрба: помог ей разместить малыша, затем забрал у съездивших за покупками рыцарей детское питание и подгузники, вновь заперся и вышел к де Лаэрту лишь через двадцать минут. С благодарностью принял большую чашку кофе и, отвечая на невысказанный вопрос, сообщил:
– Снова спит.
– Спит или без чувств? – осведомился Гуго, от которого не укрылось печальное положение Всеславы.
Аэрба кивнул, показывая, что понимает, почему возник этот вопрос, и вздохнул:
– В последнее время у ее величества эти состояния весьма похожи.
– Будь добр называть ее госпожой Всеславой, – вежливо попросил чуд.
Капитан выдержал паузу, после чего поинтересовался:
– Вероятность возвращения на трон…
– По мнению наших аналитиков, практически отсутствует, – закончил тягучую фразу де Лаэрт, глядя сербу в глаза. – Смерть Ярины окончательно сместила чаши весов.
– Не в пользу Всеславы?
– Не в пользу.
– Жаль.
– Так получилось.
Аэрба сделал большой глоток кофе, помолчал, глядя на мастера войны как на равного, и продолжил расспросы:
– Вы ведь ее не бросите?
Гуго выдержал взгляд, отметив про себя дерзость чела, и ответил:
– Мы знаем, что ее убьют.
– Да, – подтвердил Уэрбо.
– И младенца убьют.
– Убьют, – вздохнул серб. – Чтобы закрыть вопрос мести.
– Да, – кивнул де Лаэрт. Выдержал паузу и коротко, словно выстрелил, произнес: – Сейчас не бросим.
– А потом?
– Никто не знает, что будет потом, – недовольно ответил чуд. Разговор начал его раздражать. – Новая королева наверняка потребует выдать беглянку, а учитывая, что зеленые требуют еще и Шарге, дело может принять плохой оборот. – Гуго замолчал, но через секунду перешел в атаку: – А какое дело тебе до ее будущего?
– Ну, я ведь из вассальной семьи, – усмехнулся чел. – Считай это глупой преданностью.
– Преданность не бывает глупой, – уверенно возразил де Лаэрт. – Глупым или умным бывает предательство – в зависимости от последствий, а преданность – это честь.
– Значит, просто считай это преданностью.
Гуго прищурился, после чего заметил:
– Разве я разрешал говорить мне «ты»?
– А я?
– А тебе надо потерпеть, чел, – хмыкнул чуд. – Иначе мы тебя выкинем отсюда, и будешь доказывать свою преданность, стоя у подъезда.
– Моряка называют человеком, только когда он за бортом, – выдал в ответ Уэрбо. – А я пока не там.
– Неужели?
– Да.
– И тем не менее.
Де Лаэрт сам не знал, зачем решил поддеть чела. Аэрба ему ничем не мешал, глаза не мозолил и не раздражал. Но чуд вдруг захотел посмотреть, как тот себя поведет под давлением, и увидел то, что ожидал: Аэрба взбесился. Нет, разумеется, капитан ничем не выдал бурю, что охватила его душу, и лишь на мгновение, на одно-единственное мизерное мгновение в его глазах проскочила яростная искра. Дикая. Бешеная. Тут же исчезнувшая.
Но Гуго ее заметил.
– Извините, – очень вежливо произнес капитан. – Больше подобное не повторится.
И улыбнулся.
– Ничего страшного, – в тон ему заверил чуд. Помолчал, давая возможность Уэрбо чуть успокоиться, после чего уточнил: – Вам тоже показалось, что Всеслава необычно слаба?
И напрягся, ожидая реакции.
Меньше всего на свете Гуго хотел бы разглядеть на физиономии чела самодовольство – в этом случае его пришлось бы убить. Но на лице Аэрбы не дрогнул ни один мускул.
– Да, – спокойно подтвердил серб, никак не среагировав на то, что чуд вернулся к обращению «вы». – Госпожа слаба, и я не знаю, что с ней происходит.
– Когда ею овладела слабость?
– Сразу после родов, и с тех пор состояние неизменно. Госпожа изредка приходит в себя, но ненадолго. По каким-то причинам она не может восстановиться.
– Понятно… – протянул де Лаэрт, после чего задал вопрос, который его больше всего смущал: – Я не чувствую в ней магическую силу.
– И это тоже.
Аэрба допил кофе и поставил кружку на стол. С тихим стуком.
– Может быть, вызовем врача? – предложил Гуго. Ему не хотелось стать свидетелем смерти Всеславы.
– Я предлагал, но госпожа отказалась. Говорит, что обязательно придет в себя, а нынешнее состояние вызвано тяжелыми родами.
– Младенец?
– С ним все в порядке.
– Ну что ж, – поразмыслив, решил чуд. – В таком случае давайте подождем.
Он выдержал еще одну паузу, показывая Аэрбе, что переходит к другой теме, и поинтересовался:
– В доме была Ярина?
– Да, – подтвердил капитан.
– Что с нею произошло?
– Воеводу убил Сдемир.
– Он крут, – помолчав, признал Гуго. – Ярина, надо полагать, была в отличной форме.
– Она слишком близко подпустила Сдемира.
– Зачем?
– Любила.
– Ярина? – удивился де Лаэрт.
– У нее больше никого не было, – объяснил Уэрбо. – Кóнцы не в счет, они для секса. А в Сдемира воевода влюбилась.
– Никогда бы не подумал.
– Женщины…
– Да уж.
Разговор стал очень спокойным, чуть ли не доверительным, но Гуго никак не мог забыть ту дикую искру, которую заприметил в глазах серба. Отблеск лютого огня, не вырвавшегося – или пока не вырвавшегося – на волю. И еще Гуго уверил себя, что не испугался той искры, а просто решил не раздувать скандал в сложной ситуации.
«Похоже, после того, как разберемся с зеленым кризисом, придется заняться тобой, наш странный человский попутчик…»
– Как вы оказались в доме? – неожиданно спросил серб.
– Я хочу отыскать Ардоло и следил за Сдемиром, – честно ответил де Лаэрт.
– Ардоло много знает, – кивнул капитан.
– Поэтому ищем… – Чуд помолчал. – Возможно, его показания помогут нам понять, как следует вести себя с королевой Всеславой.
– С королевой Всеведой, – тихо-тихо поправил его серб.
– Да, – так же тихо отозвался мастер войны. – С ней.
И замолчал.
Разговор закончился, и Гуго не узнал, что помимо него и Аэрбы в нем принимала участие еще и Всеслава. Перед тем как выйти из спальни, капитан включил телефон королевы, набрал свой номер и оставил трубку на тумбочке.
И лежащая на кровати Всеслава слышала каждое произнесенное ими слово.
Слышала и беззвучно рыдала, не сводя глаз со спящего ребенка.
* * *
Бирюлевский дендропарк
Москва, улица Липецкая, 26 июня, воскресенье, 16.16
– Ничего не получится, – вздохнула Яна, бросив взгляд на часы.
– Думаешь, Градислава не придет? – удивилась Инга.
– Придет, обязательно придет, – уверенно ответила гиперборейская ведьма. – Вот только ничего по-настоящему серьезного мы от нее не добьемся.
– Почему?
– Потому что Градиславе нет никакого смысла сотрудничать с нами, – угрюмо объяснил Кортес. – После смерти Ярины шансы Всеславы на возвращение короны стали призрачными, и весь Дом это понимает. Градислава на стороне победителя, и нужно быть конченой дурой, чтобы уйти с нее.
– А она не дура, – подытожил Артем.
– Тогда что мы тут делаем? – растерялась рыжая.
– Ждем.
– И думаем, – добавила Яна. – Крепко думаем.
Наемники заняли позицию по всем правилам: Инга и Яна, которым предстояло вести переговоры, сидели в припаркованном на стоянке главного входа «Мустанге»; Кортес оседлал тяжеленную Toyota Tundra, мощную, да еще усиленную в магической мастерской шасов и способную снести с дороги даже бронетранспортер, и мог примчаться на помощь в течение десяти секунд; а вооруженный снайперской винтовкой Артем прикрывал девушек с крыши стоящей напротив многоэтажки.
Общались же наемники по защищенному специалистами «Тиградкома» радиоканалу, пробиться в который не смогли бы даже высшие маги Великих Домов.
– Мы не получим от нее того, чего хотим, – спокойно продолжил Кортес. – Но Градислава все равно уязвима.
– То есть?
– Наше видео не поможет Всеславе вернуться на трон, зато способно разрушить карьеру самой Градиславы, – объяснил Кортес. – На что она пойдет ради себя?
– Ради себя идут на что угодно, – проворчала Инга.
– Кажется, я поняла, о чем ты говоришь, – протянула Яна. – Остроумно. И может сработать.
– Боюсь, ничего другого мы из Градиславы не выудим, – вздохнул Кортес.
– О чем вы говорите?! – возмутилась рыжая. – Можно обойтись без намеков?
– Белобрысая прикатила, – сообщил Артем.
– Какая машина?
– Она пришла порталом. И она очень хорошо вооружена.
Узнав, что ей предлагают встретиться у входа в парк, Градислава сначала решила, что таинственный шантажист боится и хочет, чтобы вокруг обязательно присутствовали обычные челы – Великие Дома терпеть не могли появления случайных жертв магических схваток, которые приходилось маскировать, а в некоторых случаях даже выплачивать компенсации родственникам. Подумав так, ведьма приободрилась, поскольку это свидетельствовало о том, что ее ждет не официальный представитель Нави или Чуди, а заурядный случайный свидетель, кто-то из Тайного Города, оказавшийся в злосчастном подъезде и решивший заработать легкие, как ему показалось, деньги. Что делать с таким челом (или людом, чудом, да кем угодно!), Градислава знала: усыпить подозрения фальшивой покладистостью, согласиться на любые условия, а затем убить и забрать компрометирующую запись.
Но, оказавшись на стоянке дендропарка, фата поняла, что поторопилась с выводами: ее ждал не абы какой автомобиль, а «Мустанг», лишь цветом отличающийся от того, за которым ночью гонялась Ванда.
И Градислава подумала, что лучше бы ее сняли на видео подчиненные де Лаэрта.
– Я должна была догадаться, что только у тебя хватит наглости сопровождать Ярину, а затем шантажировать офицера Зеленого Дома, – заявила Градислава, холодно глядя на вышедшую из автомобиля Яну.
– Не офицера Зеленого Дома, а убийцу, – лениво поправила ее гиперборейская ведьма. – Офицерский патент ты потеряешь, как только запись окажется в сети.
– Следила за мной по приказу Сантьяги?
– Сейчас тебя должны волновать другие детали происходящего. Например, для чего нужна наша встреча.
– Будто непонятно! – фыркнула зеленая ведьма. – Наемники всегда остаются наемниками, и поскольку карта Всеславы бита, Кортес решил немного заработать на стороне.
– Не совсем так.
– Тебе не нужны деньги?
– Нет.
– Удиви меня.
– Мы предлагаем сделку.
– Очень странно, – прищурилась Градислава. – Вам нечего предложить, а я понятия не имею, что могу для вас сделать. – Фата помолчала. – Ты в курсе последних событий? Параша поддержала Всеведу, Снежана спряталась у себя в домене и носа не кажет, Ружена тоже молчит, Ярина мертва, и запись того, как я убиваю Ожегу, способна заинтересовать разве что летописцев далекого будущего. Но я готова пойти тебе навстречу, Яна, лично тебе. Я заберу видео для домашней коллекции и дам слово, что забуду о твоей неуклюжей попытке шантажировать меня всякой глупостью. Подругами нам не быть, но мстить я не стану.
– Щедро, – оценила молчавшая до сих пор рыжая. – Кто тебе подсказал сделать такое предложение?
– Сама додумалась.
– Оно и видно.
– Просто заткнись, а то я рассержусь, и тогда…
– Ситуация проста, Градислава, – вернула себе слово Яна. – Мы все понимаем, что запись – твой личный, персональный конец. И ты это понимаешь, иначе не примчалась бы сюда по первому зову.
– Кто угодно примчался бы, – проворчала фата.
– Верно, – не стала отрицать Маннергейм, в упор глядя на Градиславу. – Еще мы все понимаем, что Всеслава на трон не вернется, но это не значит, что Людь закроет глаза на столь явное и циничное преступление, которое ты совершила. Крови вчера пролилось много, сегодня резня продолжается, терпение небезгранично, люды начинают роптать, и вскоре Всеведе придется бросить Дому кость. Потребуется коза отпущения, и как только мы обнародуем запись, на твоей голове, Градислава, вырастут рога.
– Следи за языком, – предложила фата.
Но не была услышана.
– Всеведа, разумеется, повесит на тебя как можно больше преступлений, а значит, тебе придется забыть о титуле жрицы или должности воеводы: ты не получишь ничего, – тонко улыбнулась Инга. – И это – в самом лучшем случае, потому что скорее всего тебя казнят.
– Не надо меня запугивать, – огрызнулась Градислава.
Рыжая раздражала ее больше гиперборейской твари. Та хоть прошла перерождение и встала на один уровень с высшими иерархами Тайного Города, к которым фата с недавнего времени стала причислять и себя, а рыжая – просто везучая гадина, изворотливая, как змея, и такая же хитрая.
Но крыть Градиславе было нечем, поскольку она хорошо знала Всеведу, еще по службе в «секретном» полку. Старая разведчица горой стояла за своих девчонок, но никогда не тратила силы и ресурсы в безвыходных ситуациях. А запись убийства – это именно тупик, ловушка, из которой нет хода. И в этом случае Берегиня либо поможет ей скрыться, либо, как правильно заметили наемники, свалит на нее как можно больше накопившихся грехов, похоронив под их кучей будущее невезучей фаты.
Второе – вероятнее.
– Всеведа поможет мне выкрутиться, – хмыкнула Градислава, стараясь не выдать голосом царящего в душе уныния.
– Расскажи об этом Витенегу, – предложила Яна. – Если я правильно понимаю, папа юного Сдемира был соратником Всеведы в заговоре, так? Можешь не отвечать, я знаю, что так. И где сейчас Витенег? Завтра похороны, если ты не в курсе.
– Я в курсе.
– Ты – инструмент, Градислава, нравится тебе это или нет, – с блестяще сыгранной печалью промолвила рыжая. – И Всеведа сдаст тебя не задумываясь.
– Есть вероятность, что при обнародовании записи я лишусь только карьеры, – произнесла фата, глядя на Яну. – А за предательство Всеведа меня убьет.
– А если тебе не придется ее предавать? – негромко поинтересовалась Маннергейм.
– То есть? – насторожилась Градислава.
– Ты ведь так и не спросила, что нам от тебя нужно, – мягко напомнила Инга. – А нужна нам самая малость, Градислава. Сущий пустяк, если называть вещи своими именами…
* * *
Замок, штаб-квартира Великого Дома Чудь
Москва, проспект Вернадского, 26 июня, воскресенье, 16.27
Если третий подряд визит де Гира в «Чахоточную шахту» и вызвал у охранников удивление… граничащее с изумлением… то они его умело скрыли. Впрочем, сейчас мнение подданных великого магистра не интересовало. Приближался суд, и это событие было для Ордена куда более значимым, чем зеленый переворот. Приближался суд, на котором великий магистр Франц де Гир должен был приговорить к смерти или пожизненному заключению убийцу, героя и дерзкого колдуна, рискнувшего бросить вызов лидеру Чуди. Если бы Винсент Шарге погиб при задержании, о нем бы позабыли через неделю, но старый мастер големов сам явился в Замок, сдался, показав, что ищет честного суда, а главное – не боится его. Винсент дал понять соплеменникам, что ему есть чем их заинтересовать, и Орден с нетерпением ждал процесса.
Прошлое настигло де Гира в виде старого, седого чуда, еще крепкого, но плюнувшего на свою жизнь и потому – бесстрашного.
– И снова – здравствуй, – без улыбки произнес Шарге.
Он лежал на койке, читал и посмотрел на великого магистра поверх книги.
– На этот раз без подначки? – удивился Франц.
– Ты и сам все знаешь. – Винсент с видимым сожалением закрыл том – им оказался «Сонет кровавой Скверны» Луи ле Секра, классический роман времен расцвета Ордена, – и вздохнул.
– Скажи, что я пришел, поскольку чувствую свою неправоту, – предложил де Гир.
– А зачем ты пришел?
– Все-таки подначиваешь?
– Никому не нравится убивать своих, – мягко произнес старик. – Даже тебе.
– Не начинай.
– Я могу, как ты выразился, «не начать», но тогда о чем мы будем говорить? – И Чин прежде, чем Франц ответил, предложил: – Присаживайся.
Предложил так, словно великий магистр явился не к заключенному, а к равному. Словно явился в гости.
– Как тут ни крути, Франц, убийство – это преступление. И за него придется платить.
– В нашем случае убийство – это наказание. – Де Гир потоптался, но все-таки уселся на появившийся в коридоре стул. Глупо было оставаться на ногах.
– Убийство – это в первую очередь кровь, – мягко уточнил Шарге. – А кровь легко пустить, но трудно остановить. Ты не хуже меня знаешь, что внутренние конфликты – самые страшные, ибо они подрывают единство семьи… – Винсент поднял книгу, показывая великому магистру обложку. – Помнишь?
– Помню, – кивнул тот.
– Скверна едва не погубила Орден, а значит – наш мир, мир Чуди, потому что другого у нас нет и не будет. Мы – чуды, так получилось. Нам не быть зелеными и уж тем более – темными. У нас есть только мир Чуди – теплый костер в окружении беспощадной реальности. Земля – прекрасная планета, но выжить на ней в одиночку невозможно. Мир Чуди – это мы, а не я, и если его сломать – рухнет все.
– Ты ломаешь, – уточнил Франц.
– А ты – пытаешься сохранить.
Ответ прозвучал обескураживающе.
– Странно слышать эти слова из твоих уст, – растерянно протянул де Гир.
– Из моих уст звучит много разных слов, – усмехнулся Шарге. – И не всегда они понятны тем, кому я их говорю. И тебе – в том числе.
Несколько секунд великий магистр обдумывал услышанное, а затем прищурился, глядя на старика гораздо холоднее, чем несколько секунд назад.
– То есть ты все понимаешь, но продолжаешь гнуть свою линию и сознательно ломаешь Дом?
– Нет! – с неожиданной горячностью ответил Шарге.
– Тогда что ты делаешь?
– Пытаюсь поднять Чудь на новый уровень.
– Неужели?
– А что, по-твоему, делает Ярга?
– То есть ты ему служишь?
Старик осекся, вспомнил, кто перед ним, помолчал и спокойно продолжил:
– Мы говорим о Великом Доме Чудь. И двух других Великих Домах.
– Ты стал интернационалистом?
И старик решился. Ему надоело ходить вокруг да около, он плюнул на осторожность и ответил искренне:
– Нет, Франц, я стал прагматиком. На Земле слишком много семей и народов, и тут я говорю не только о Тайном Городе, но обо всех, вообще обо всех, включая челов. Мы разные, иногда – слишком разные. Между нами обиды и кровь, но у нас общий дом – Земля, запертый дом, из которого невозможно вырваться, а значит, есть только два пути. Либо однажды начнется война всех против всех, которая уничтожит наш благословенный мир. Либо мы построим единую империю, объединим ресурсы и вернемся на Большую дорогу.
– Какая чушь! – не сдержался великий магистр.
– А империя по определению не может быть мононациональной, – медленно и раздумчиво закончил Винсент. И после паузы поинтересовался: – Какая чушь?
– О какой империи ты говоришь?
– О единой империи, – менторским тоном объяснил Шарге. – Ты мыслишь слишком узко, Франц. Ты – высший иерарх Тайного Города, но мыслишь позорно узко для мага твоего уровня. Ты не стратег.
– Хочешь сказать, что Ярга продвигает идею планетарной империи?
– Ничего такого я не говорил, – вновь стал осторожным Винсент. – Но лично я не вижу в этой идее ничего плохого.
– Могу принести тебе другие книги, – усмехнулся де Гир. – О человской инквизиции, например, и о том, как справились они с прошлой попыткой обрушить их цивилизацию.
– Да, это проблема, – кивнул Шарге. – Но современные челы искренне считают магию выдумкой и разрушают религию, мешающую их кукловодам формировать тупое стадо, объединенное лишь жаждой удовольствий… А инквизиция, как ты наверняка помнишь, – это церковь. Если разрушить церковь, угроза как минимум ослабеет.
– Ты серьезно?
– Тайный Город забыл о том, что такое великие свершения, – высокомерно ответил старик. – Великие Дома так увлеклись выживанием, что превратились в крыс, боящихся лишний раз высунуть нос из темного угла. Тайный Город стал слабым. Но все можно изменить. Нужно изменить!
– Ярга планирует большую войну?
Несколько секунд Винсент пристально смотрел на Франца, после чего ответил кривой усмешкой:
– Хватит меня ловить, великий магистр, это недостойно твоего ранга.
Прозвучало обидно, однако Франц был так увлечен разговором, что решил не давать волю чувствам.
– Клянусь во время суда не использовать то, что ты сейчас скажешь, – громко произнес де Гир, глядя старику в глаза. – Мне интересно.
– Я тебе верю, – кивнул Шарге. – И потому отвечу: Ярга не планирует войну, он собирается построить империю, а учитывая его гений, вполне может обойтись без крови. Земля принадлежит Ярге по праву победителя Первой войны. Он немного задержался, но обязательно возьмет свое.
– Кто ему позволит?
А теперь усмешка старика показалась снисходительной.
– Иди в библиотеку, великий магистр, иди и почитай, какой была Первая война, – предложил Винсент. – А еще лучше – встреться с князем Темного Двора и упроси его рассказать правду о тех событиях. Он помнит… Он все помнит. И если он расскажет правду, ты поймешь, что полководец, разгромивший империю асуров, неспособен думать категориями: «Кто позволит?» Ярга придет и возьмет свое.
– И сделает нас рабами?
– Вассалами.
– В чем разница?
– В слове, мой друг, в значении слова, – ответил Шарге. – Но в твоей жизни вряд ли что-нибудь изменится, Франц, ты будешь по-прежнему править Великим Домом, однако Чудь станет полноправной частью чего-то большего. Великого.
– Частью!
– А что Чудь сейчас? Целое? Самостоятельное? Могущественное? Да, да, да, но только в наших речах. Империя – наше будущее, новый ход истории и надежда на возвращение во Вселенную. Мы сидим в малюсеньком гетто и жадно смотрим на мир, который мог бы быть нашим. Мы читаем книги о великих предках, но с каждым новым поколением хроники былых побед все больше воспринимаются как сказки… – Винсент бросил книгу на койку, неожиданно поднялся, повернулся к Францу спиной и негромко произнес: – А теперь уходи, друг мой, я должен подготовиться к суду.
Их встречи завершились.
* * *
База дружины домена Кузьминки
Москва, Ставропольский проезд, 26 июня, воскресенье, 17.05
– Почему ты не сказал, что едешь за Всеславой? – во второй раз спросила Всеведа, зло глядя на Сдемира из хрустального шара.
В целях предосторожности – потому что Берегиня пока не могла доверять всем сотрудникам дворца, в том числе связистам, – для самых важных переговоров старые друзья использовали магические средства, в надежности которых не сомневались. Выглядело это чуть архаично, но грозный вид Всеведы с лихвой искупал комический эффект от искаженного изображения.
– Почему ты скрыл от меня информацию?
– Я ехал не за Всеславой! – взорвался Сдемир. – Когда до тебя это дойдет?
– Думай, что говоришь! – окрысилась в ответ Всеведа.
– Неужели я не заслужил хоть капельки доверия?
– Спящему смешно от твоего пафоса!
– Ты действительно такая змея?
– И это говорит тот, кто отправил на смерть собственного отца?
– Зачем ты это сказала?
– Ты первый заговорил о доверии, – напомнила Всеведа. – И я хочу услышать честный ответ: почему ты поехал за Всеславой, не поставив меня в известность?
– Потому что я поехал за Яриной, – нехотя ответил молодой барон. – И не был уверен, что найду ее в том доме.
– Ты умный и понимаешь, что сейчас всегда нужно брать с собой группу поддержки, но ты взял всего двух телохранителей, потому что… – Всеведа прищурилась, просчитывая варианты, и вдруг ее осенило: – Ты был уверен, что Ярина тебя не убьет!
Отпираться не имело смысла.
– Ярина меня любила, – развел руками Сдемир. – И это давало мне надежду выудить из нее досье на высших иерархов Дома.
– Хитрый мерзавец.
– Спасибо, ваше величество.
– С тобой нужно держать ухо востро.
– Можно подумать, ты об этом не знала.
– Знала, знала…
Всеведа, естественно, поверила объяснению: оно было вполне в духе молодого люда, склонного собирать в рукава как можно больше тузов, и, успокоившись, потребовала:
– Рассказывай дальше.
– К сожалению, все получилось не так, как я рассчитывал, – печально вздохнул Сдемир. – То есть сначала все шло замечательно: после того как первый порыв схлынул и Ярина перестала жаждать моей крови, мы мило побеседовали, и я почти убедил воеводу передать мне документы, но в доме оказалась Всеслава, и я – каюсь! – не сумел сдержать изумление. А как только Ярина поняла, что я догадался, она мгновенно решила меня убить. Мне пришлось отсечь ей голову и, возможно, удалось бы справиться с Всеславой и ее телохранителем, но в дело вмешались чуды.
– Не наемники? – удивилась Берегиня.
– Нет, туда примчался де Лаэрт с двумя командорами войны, и мне пришлось уносить ноги.
– Кого Гуго искал? Всеславу?
– Спроси у него, – язвительно предложил молодой барон.
– Спрошу, – пообещала Всеведа. – Обязательно спрошу. Но тобой я недовольна.
– Да я, в общем, и сам не в восторге от результатов, – не стал скрывать Сдемир.
– А от непослушания?
– От непослушания у меня голова болит, – поморщился юноша. – Ты очень громко выражаешь свое неудовольствие.
– Я надеюсь, что впредь ты будешь вести себя более ответственно, – ледяным тоном отчеканила Всеведа. – Я не потерплю подобных выходок, Сдемир, мне нужны помощники, на которых можно положиться.
Юноше стало ясно, что Берегиня действительно вне себя от гнева, и он решил не доводить разговор до скандала.
– Прости меня, – кивнул он, глядя Всеведе в глаза. – Моя глупость и самонадеянность обошлись довольно дорого. Мы могли решить все наши проблемы, но вместо этого продолжаем топтаться на месте. Даю слово, что подобное больше не повторится. И если появится другая интересная идея, я сразу же обращусь к тебе.
– Спасибо, Сдемир, – медленно произнесла Берегиня. – Я рада, что ты меня понял.
– Конечно, понял.
Разговор закончился.
Некоторое время юноша молча смотрел на погасший хрустальный шар, затем поднялся, налил себе коньяку, выпил одним глотком, налил еще, понюхал и медленно прошелся по кабинету, держа бокал в руке.
Покидая дом Ярины, он знал, что Всеведа будет злиться, и отметил про себя, что ярость Берегини оказалась слабее ожидаемого. То ли многочисленные дела не позволили ей «взорваться» как следует, то ли она хорошо изучила соратника и не удивилась его выходке. В любом случае смиренное признание вины Всеведе явно понравилось.
«Ну и ладно… Ругайся на здоровье, потому что сделать со мной ты ничего не можешь».
И на этом крепком фундаменте покоился их странный союз: они ничего не могли сделать друг с другом. Верховная власть в Зеленом Доме принадлежала исключительно женщинам, и как бы ни пыжился Сдемир, ему требовалась дружески настроенная королева. Всеведа, в свою очередь, нуждалась в поддержке авторитетного барона, способного убедить воинов встать на ее сторону. А поскольку договориться с Бакулой не удалось, пришлось делать ставку на юного повелителя домена Кузьминки. Друг к другу они относились сдержанно, но понимали, что с каждым шагом к вершине, с каждым совместно спланированным убийством, их отношения становятся все более и более доверительными, и вскоре их союз наберет такую силу, что затрясется не только Зеленый Дом…
– Жди, Тайный Город, ты – следующий, – пообещал Сдемир, допивая коньяк.
И в этот миг правое крыло здания тряхнуло… Нет! Не тряхнуло! Показалось, что оно приподнялось, словно собравшись улететь к облакам, но растерялось и рухнуло обратно, кряхтя и выпуская пыль изо всех щелей.
Гул взрыва прокатился по коридорам, и выронивший бокал Сдемир заорал:
– Далина!
И бешено зарычал, услышав второй взрыв.
* * *
«Белая хризантема», штаб-квартира домена Сокольники
Москва, Белокаменное шоссе, 26 июня, воскресенье, 17.06
– Никогда бы не подумал, что вы делаете перерыв на чай, – негромко произнес Федра, усаживаясь за стол. Разумеется, после того, как напротив него на стул опустилась Параша.
– Почему? – светским тоном поинтересовалась жрица.
– Все-таки мы не в Англии.
– Скажу больше: мы и не челы, – рассмеялась Параша. – Во всяком случае, я.
– И это я тоже имел в виду, – не стал скрывать Юрий. – Согласитесь, трудно предположить, что древний Зеленый Дом перенял привычку каких-то островитян.
– Я понимаю, что ты хотел сказать, – кивнула жрица. – И потому замечу, что традиция пить чай зародилась задолго до того, как ваша раса заинтересовалась возможностью жизни в пещерах. – Отвечая, Параша налила в тончайшую фарфоровую чашку насыщенный и обжигающе горячий напиток и передала ее гостю: – Угощайся.
Федра привстал, взялся за блюдце со стоящей на нем чашкой обеими руками, но получилось все равно неловко: одна рука дернулась, и несколько капель упали на скатерть.
– Извините.
– Ничего страшного.
Покрасневший Юрий вернулся на стул и сделал малюсенький глоток невероятно ароматного напитка, в котором угадывались нотки чабреца, меда, ромашки и вольного горного ветра. Чай оказался горячим, но пить его было на удивление легко, он не обжигал, а согревал и наполнял доброй силой.
– Очень вкусно.
– Это сбор «Алтайское чудо», – ответила жрица. – Его присылают хваны. В подарок.
– Хваны – вассалы Ордена, – для чего-то заметил чел. Возможно, для поддержания разговора.
– Однажды я оказала им серьезную услугу, – объяснила Параша. – Я, знаешь ли, давно живу на свете.
Возникла пауза, во время которой Федра не нашел ничего умного и просто еще раз похвалил напиток:
– Необыкновенно вкусный чай.
Чем вызвал у хозяйки вздох. Судя по всему, она в очередной раз убедилась в недалекости и некоторой заторможенности челов.
На самом деле Юрий понятия не имел, как следует вести себя со жрицей и о чем говорить. О Всеведе? Нельзя. О положении в Зеленом Доме? Нельзя. О его житье-бытье с добавлениями забавных эпизодов из жизни частного детектива? А Параше это интересно? Или он покажется еще глупее, чем теперь, со своими невнятными замечаниями о достоинствах травяного чая, подарка четырехруких убийц?
Федра растерялся.
Но и жрица, откровенно говоря, испытывала похожие чувства. На чай она пригласила чела из вежливости, понимая, что Юрию в «Хризантеме» одиноко, но уже на второй фразе поняла, что разговор не клеится, и слегка разозлилась на себя за проявленную воспитанность. В конце концов, речь шла всего лишь о челе…
– Чего ты боишься? – неожиданно спросила Параша, глядя на то, как нервно Федра вертит чайную ложечку.
– Я? – Очевидно, он хотел возмутиться, но понял, что играть бесполезно, отложил прибор и вздохнул: – Да.
– Нужно быть очень смелым, чтобы признаться в трусости, – произнесла жрица. – Мужчины никому не любят демонстрировать слабость, даже старухам.
– Сейчас с этим проще, – коротко рассмеялся Юрий. – В современном обществе считается, что эмоциями необходимо делиться. Иногда можно даже поплакать вместе с женщинами.
– Надеюсь, ты не собираешься разрыдаться? – подняла брови старуха.
– Ни в коем случае.
– Уже хорошо. – Параша добавила себе чаю и принялась аккуратно намазывать на тост масло. – Я понимаю, что ты хочешь сказать, Юрий, и хочу заметить, что ты – большой молодец. Многие, оказавшись на твоем месте, – и не только челы – обязательно впали бы в истерику.
– Спасибо.
– Но чего ты боишься? Неужели меня?
– А должен? – вопросом на вопрос ответил Федра. Однако ход не удался, потому что старуха прекрасно владела умением строить диалог на вопросах.
– Почему ты считаешь, что должен?
– Потому что вы с Всеведой враги.
Отрицать это утверждение не имело смысла – чувства, которые испытывали друг к другу жрицы, являлись секретом Полишинеля, – и старухе пришлось напомнить:
– Мы с Всеведой договорились.
– Но не стали подругами.
– Вряд ли это возможно. – Параша откусила кусочек бутерброда, тщательно прожевала, глядя в сторону от Федры, после чего продолжила гнуть свою линию: – И все-таки: что тебя гложет?
Она наконец-то подобрала правильное слово: гложет. Поначалу жрица решила, что Юрий боится – это было самым логичным объяснением тех эмоций, что им владели, но теперь, поговорив и послушав его ответы, старуха поняла, что ошиблась. Федра не боялся, но он хранил некую тайну, или секрет, которая в буквальном смысле слова «съедала» его изнутри. А самое интересное заключалось в том, что анализ его эмоций показывал, что Юрий готов поделиться секретом.
– Вчера вечером я видел Ярину, – бухнул он, не совсем понимая, что заставляет его быть искренним.
– Вот как? – подняла брови Параша.
– Недолго.
– Где?
– Не могу сказать, – покачал головой чел. – Встреча вышла случайной.
– Ты рассказал о ней Всеведе?
– Нет.
– Почему? – заинтересовалась жрица.
– Потому что это не моя тайна.
– Она способна расценить такое поведение как предательство.
– Пожалуйста, не надо настраивать меня против Всеведы, – попросил Юрий. И тут же поправился: – Пытаться настраивать.
– Извини. – Параше понравился ответ чела, поэтому она помолчала, долила себе чаю, взглядом предложила добавки гостю, а когда тот отказался, вернула чайник на стол. – Зачем ты рассказал о встрече мне?
– Когда мы с Яриной увиделись… – Федра неожиданно замолчал, задумчиво разглядывая лежащую на столе ложечку, и после короткой паузы продолжил: – Когда мы увиделись, Ярина меня узнала, конечно же… Я испугался, подумал, что она захочет продолжить то, что не получилось у Ардоло, но Ярина ничего не сделала… Только крикнула: «Она тебя обманет». И добавила, что все, кто рядом с Всеведой, – все умирают. Вот так.
– И у тебя появилось плохое предчувствие? – нахмурилась старуха.
– Сначала я не придал этому значения, ведь Ярина наверняка считает меня врагом, но теперь…
– А что теперь? – Параша помолчала, напряженно обдумывая услышанное. – Как бы там ни было, ты – самое ценное, что есть у Всеведы. Она просила за тебя едва ли не со слезами на глазах. Она за тебя боится. Она… – Жрица покачала головой. – Всеведа не смогла бы меня обмануть.
Ей действительно хотелось в это верить. В конце концов, Параша получила титул жрицы не за верность или красивые глаза – ее магическая сила была огромной, а опыт умножал эту силу вдвое. Параша была уверена, что правильно считала эмоции во время разговора с Всеведой: Берегиня нервничала, испытывала страх и тревогу, но теперь старуха задумалась над тем, что именно вызвало те чувства.
Страх и тревога.
Это сильные и яркие эмоции, за которыми можно скрыть кое-что другое…
«Неужели я ошиблась?»
– Почему Всеведа отправила меня к вам? – тихо спросил Федра.
– Потому что я держу слово и не боюсь ответственности. Все остальные побоялись взять тебя под защиту.
– Только поэтому?
– У тебя есть какие-то подозрения?
– После вчерашних событий вы подпустили бы к себе кого-нибудь из сторонников Всеведы?
Жрица прищурилась.
– И второй вопрос, – продолжил Юрий. – Что будет с соглашением, которое вы заключили, в случае вашей смерти?
– Оно…
Несколько секунд Параша молчала, с ужасом вспоминая детали данного ею заклятия обещания, побледнела, вспомнив, что ответственность за их соглашение, а значит – и за жизнь королевского младенца, – хитрая Берегиня несла только перед ней, и очень тихо спросила:
– Всеведа что-нибудь подарила тебе при расставании?
– Вот этот медальон. – Федра, не прикасаясь, указал на золотое украшение. – Сказала, что он меня спасет.
– Посмотрим…
Жрица поступила правильно: принялась торопливо читать навский аркан, намереваясь выжать из медальона магическую энергию и превратить в обычную безделушку, но не успела.
Она просто не успела.
Медальон расплылся по груди Федры, словно расплавился, но при этом не причинил вреда, не обжег. И не стек на пол – для этого не осталось времени. Медальон расплылся, потерял форму, очертания, даже цвет… Как будто исчез, на мгновение сделавшись прозрачным, но в действительности – раскрылся.
Извергая из себя беспощадного голема.
Золотой медальон обратился в Ардоло, и страшная морда кровожадного монстра была последним, что увидела шепчущая заклинание жрица. Параше оставалось дочитать лишь два предложения. Два малюсеньких предложения, чтобы хоть как-то защититься от удара, но она не успела. А носить внутри прекрасно защищенной «Хризантемы» «щит» или «панцирь» не было никакой необходимости.
На чем и строился расчет Всеведы.
– На! – Ардоло взмахнул ножом, и старая жрица захрипела, прижимая руки к распоротому горлу.
Заклинание осталось недосказанным.
– На! – Второй клинок, тот, что был в левой руке, стремительно промчался снизу вверх, и Федра оказался вскрытым от живота до шеи. Взгляд его сразу остекленел.
На чайный столик хлынула кровь, старая – жрицы и молодая – чела, но одинаково горячая, потому что свежая. Кровь окрасила белую скатерть, испачкала чайник и наполнила до краев чашки. Кровь наполнила комнату острым запахом смерти, и голем с удовольствием втянул его ноздрями.
– Хорошо! – Безумно расхохотался, раскинул в стороны руки и повторил: – Хорошо!
И вразвалку направился к дверям: ему нужно было вырваться из «Хризантемы» – для спасения и по возможности убить кого-нибудь по дороге – для души.
Положение Берегини, а также те обвинения, которые прозвучали в адрес Ярины и, опосредованно, в адрес Всеславы, сделали возвращение прежней владычицы невозможным и позволяли Всеведе занять королевский кабинет, но умная жрица не торопилась. Она прекрасно понимала, что сейчас находится на виду, за ней следят, ее оценивают те, кто может повлиять на предстоящие выборы, а значит, следует играть предельно тонко, демонстрировать не только твердость к врагам, но и уважение к падшим. И поэтому Всеведа устроилась в одном из резервных рабочих кабинетов дворца. Разумеется, все документы Ямании и Всеславы были изъяты и тщательно досмотрены, но Дом знал, что Всеведа не торопит события. И Дому это нравилось.
И еще Дом знал, что во дворце появилась новая хозяйка.
Расставшись с Федрой, Всеведа сначала провела плодотворную встречу со знатной фатой из домена Измайлово – та прибыла уверить Берегиню в своей преданности и провентилировать вопрос насчет освободившегося места жрицы домена, затем последовал громкий разговор со Сдемиром, а последние минуты Всеведа вплотную работала с документами.
И именно за этим занятием ее застала секретарша.
– Берегиня? – прошептала фея, осторожно заглядывая в кабинет. – Там…
– Что случилось? – Всеведа подняла голову и внимательно посмотрела на помощницу: – Кто-то хочет меня видеть?
– Только что сообщили… – Фея не знала, как продолжить, и замолчала, нелепо хлопая ресницами. Ей было страшно оказаться горевестницей, но так получилось, тут уж ничего не изменишь.
– Сообщили о чем? – нетерпеливо переспросила Всеведа. – Говори быстрее, у меня много работы.
– На «Белую хризантему» совершено нападение! – набравшись храбрости, выпалила секретарша, но запала хватило лишь на одну фразу, и фея вновь замолчала.
– На «Хризантему»? – Берегиня склонила голову набок. – Там же… – И тоже замолчала, глядя в расширенные от ужаса глаза феи. – Кто напал?
– Ардоло.
– Как?
– Неизвестно, но ему удалось уйти.
– Ох… – Всеведа откашлялась и негромко, но довольно твердо, почти официально, произнесла: – Немедленно свяжите меня с Парашей.
– Жрица погибла. – Пауза. – Ее гость, Юрий Федра, тоже… – Фея во все глаза смотрела на белеющее лицо Всеведы. – Федра погиб.
– Понятно. – Берегиня опустила глаза и провела рукой по лежащему на столе листу бумаги. Один раз – от себя, второй – к себе. И фея заметила, как дрожит, почти трясется рука «железной» Всеведы. Та выдержала паузу в четыре удара сердца и повторила: – Понятно.
– Извините… – пролепетала фея.
– Пожалуйста, оставь меня. – Всеведа говорила по-прежнему: негромко, но твердо, однако секретарша прекрасно понимала, сколько сил пришлось приложить сидящей за столом женщине, чтобы сдержаться. – И… не входи… никого не впускай, пока я не разрешу.
– Да, Берегиня.
Дверь закрылась.
Еще четыре удара сердца Всеведа смотрела на лист бумаги, затем обхватила голову руками и завыла. Страшно завыла, проклиная себя за все, что сотворила.
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7