ГЛАВА 1
Смутные догадки
Догадки мои столь смутны и страшны, что их опасно высказывать вслух — от этого они могут сделаться явью.
Генри Лайон Олди. Гроза в Безначалье
Время тянулось мучительно медленно. Главным образом потому, что я вот уже час сидела в кабинете магистра Айнеха. Он буквально вытащил меня из постели в семь утра в единственный выходной день. Магистр даже не потрудился подождать, пока я умоюсь. Отправил в кабинет и сказал, что я буду сидеть здесь, пока все ему не расскажу.
Два дня назад я узнала, что Гром — это Гарн, и осознание до конца ко мне не пришло. Дневник я ему передала вчера в полночь, когда кольцо Витора прочно обосновалось на моем пальце, на случай, если Гарн решит убить жертву-свидетеля, но за дневником пришел не он. Неподалеку был наготове отряд отца вместе с Дженом, но папа принял решение не брать посредника. В общем, дневник испарился в неизвестном направлении. Да, это глупо и крайне опасно, но тешит лишь одна мысль — дневник Гарн не откроет. Я надеюсь.
— Савелье, — магистр поднял на меня взгляд, оторвавшись от многочисленных бумаг, разложенных на его письменном столе, — долго намереваетесь молчать?
Я неопределенно пожала плечами, не зная, в сущности, что ответить.
Дин несколько огорчился, когда узнал, что убийца не Айнех, а Гарн. Зато быстро высказал предположение, что Айнех заказчик кинжала. Проклятый магистр со взглядом вечной смерти. Малена не выдержала, отвесила Дину подзатыльник, сама же расстроилась из-за того, что натворила, и не разговаривала с ним до вчерашнего вечера. Дин отважно хотел отправиться отдавать дневник вместе со всеми. Малена молчать перестала и высказала ему все, что думала по этому поводу, а мыслила она очень масштабно и красочно. В общем, Джен обрубил на корню все возможные попытки Дина просочиться с нами. Теперь со мной не разговаривает Дин, зато охотно требует общения Айнех.
— Хочу вас уведомить, у меня на сегодня не запланировано никаких дел, — протянул магистр, перебирая бумаги.
— А зачем мне это знать? — я слегка напряглась, предугадывая ответ.
— Сидеть вы здесь будете, пока все мне не расскажете, — он саркастично улыбнулся. — Я никуда не тороплюсь.
Я даже не сомневалась.
Обидно, потому что в законный выходной я вынуждена сидеть в этом мрачном кабинете, в компании не менее мрачного магистра, а не лежать на мягкой кровати и видеть седьмой сон.
— Магистр Айнех, что вы хотите от меня услышать? — Я поерзала на стуле, желая поскорее отсюда уйти.
— Правду, Савелье, — магистр сложил перед собой руки и сцепил пальцы.
— Я — Ирэне Савелье, учусь на третьем курсе Академии НЦиБМ, — начала я, но магистр остановил меня движением руки.
— Это я уже слышал. Теперь хочу узнать правду, — он выделил последнее слово требовательной интонацией.
Я неподдельно удивилась.
— Магистр, вы ведь чувствуете, когда вас обманывают. Я отвечаю вам предельно честно.
Айнех еще раз пытливо на меня посмотрел, затем откинулся на спинку своего огромного кресла и сказал:
— Допустим. Тогда как вы объясните факт незнания программы второго и первого курсов?
А это коварный вопрос… и, признаться, ответа на него у меня сейчас нет.
— Почему не знаю? — Я еще раз поерзала на стуле, находя его крайне неудобным. — Знаю. Я знаю… э-э… хм… — я вспомнила: зигзаг-закорючка-зигзаг… — Вот!
Торжествующе указала на зависший в нескольких сантиметрах от меня кристаллик воды. Магистр сфокусировал на нем взгляд, снова посмотрел на меня и мрачно выдал:
— Вы издеваетесь, Савелье? — Он щелкнул пальцами, и мой кристаллик осыпался на пол горсткой песка.
— Нет, — впрочем, не до конца в этом уверена.
— Это школьный курс, первый класс, Савелье, — магистр походил на большую черную тучу. — Вы бы мне еще маячок показали.
Может, и показала бы, но у меня по-прежнему не получается его правильно сделать.
— Или пространственный карман.
И это я тоже не освоила.
— Магистр, я не понимаю, в чем вы меня обвиняете. Сформулируйте основополагающую причину моего допроса.
Айнех изогнул брови, взирая на меня, а я была готова бежать отсюда так, чтоб пятки сверкали.
— Не понимаете?
Я кивнула.
— Значит, не понимаете… — протянул он. — Хорошо. Можете идти.
Что, так просто? Могу идти? А зачем тогда надо было меня здесь держать?
Нет, я не стала задавать эти вопросы. Вежливо попрощалась и пулей вылетела из кабинета, пронеслась по залу некромантии, выбежала в коридор и пошла спокойнее.
Кажется, я на грани провала. Айнех догадывается, что я — не я. Может, поделиться своими догадками с остальными, а потом… Кто знает, что будет потом. Возможно, убьют. Возможно, начнут проводить какие-нибудь опыты. Типа — инопланетный житель в теле адептки Савелье…
— Рэне, — из левого коридора вывернул Витор, прерывая поток мрачных предположений, — у нас появилась маленькая проблема.
Он поравнялся со мной, осматриваясь по сторонам.
— У нас?
— Да, Рэне, — Витор закинул руку мне на плечо и утвердительно повторил: — У нас.
Удивилась ли я? Не то слово! Нет, я все понимаю, сама напросилась на вторую помолвку, сама же согласилась на его кольцо на моем пальце, но в целях самозащиты, не более того.
— Э-э… и какие у нас образовались проблемы? Не считая тех, что уже имеются.
Я решила не скидывать его руку, дабы не раздражать тонкую грань между «Витор спокоен» и «Витор зол».
Да, в последнее время он непривычно спокоен, но вдруг снова наружу вылезет тот Витор, который безжалостный, холодный садист? Лучше не провоцировать. Все-таки не ногу же он мне на плечо закинул, правильно?
— Не проблемы, а проблема, — Витор уверенным шагом вел меня по каким-то коридорам, где я никогда не бывала. — Маленькая проблема.
Мы остановились возле обычной деревянной двери, коих в этом здании великое множество.
Я собиралась спросить, зачем мы сюда пришли и что там за дверью, но Витор опередил. Просто распахнул ее, являя моему взору… кладовку. Со швабрами, ведрами, тряпками, вениками, совками, щетками…
— Кладовка — наша маленькая проблема? — я с недоумением смотрела то на Витора, то на хозяйственный инвентарь.
Витор слегка улыбнулся одним уголком губ и повел меня прямиком на швабры и ведра. Наверное, следовало испугаться, но после многочисленных походов в стены швабры меня не напугали.
Где-то между тряпкой и щетками для снятия паутины мы словно попали в кисель. Тягучая субстанция как будто решала: пропускать нас дальше или нет. Когда к нам вернулась обычная подвижность, мы стояли на пороге большого светлого кабинета. Из окон лился солнечный свет, не позволяя разглядеть, что находится за стеклом.
Посреди кабинета высился стол, рассчитанный на несколько человек. Его окружали стулья, напротив на стене висела доска для написания мелом и… все. Больше ничего.
— И в чем проблема?
Трупов нет, крови тоже не вижу, да для этой Академии и трупы вовсе никакая не проблема.
Витор кивком указал на стул, сам же встал по другую сторону стола.
— Мне стала известна некоторая информация про турнир, — загадочно начал он. — В этом году по непонятным причинам было решено сделать одинаковые условия для всех, — Витор замолчал, давая мне время усвоить информацию. — Это и есть наша маленькая проблема.
Маленькая проблема? Да это огромная проблема!
— Как «одинаковые для всех»? Почему? Зачем?! — меня охватила паника.
Да, прекрасное начало дня. Лучше и придумать нельзя.
— Причины неизвестны, но факт остается фактом: первый курс или пятый — сложность для всех одна.
Я с третьим не знала, как справиться, а тут еще все объединили…
— А кто принимает такие решения?
— Инициатива обычно исходит от короля и приближенных, переходит на рассмотрение совета, и, как правило, инициативы всегда поддерживаются.
Какой все-таки гадостный человек этот Форлым. Я с ним незнакома, но уже знаю, что он мерзкий тип. Жлоб, циник и маразматик. Гнать таких с трона надо. Поганой метлой.
С моими знаниями на уровне кристаллика воды я паду жертвой храбрых и глупых на первом же испытании. Если объединили все курсы, значит, и сложность будет в пользу последнего, а явно не первого. Боги, вы продолжаете крайне не смешно надо мной подшучивать. Вы бы выбирали хоть, что ли, моменты поудачнее…
— Есть и плюсы, — бодро заговорил Витор, подходя к доске.
Я одним взглядом дала понять, что никаких плюсов не наблюдается. Один сплошной минус.
— У нас преимущество в виде твоего знакомого, — с налетом недовольства, но все-таки больше позитивно (насколько вообще позитивно может говорить Витор) намекнул он, ожидая моего озарения.
Озарения не случилось. Я в расстройстве, какое может быть озарение? Да и если подумать, знакомых у меня здесь не так много. Дину неоткуда узнать, Айнех никогда не скажет, даже если будет в курсе, остается…
— Джен? — высказала я предположение, получив отрицательное покачивание головой.
— Принц Уиллис, — Витор неотрывно следил за моей реакцией, а я была поражена.
Откуда он узнал, что я с ним знакома? Я не говорила. Дин с Маленой не знают, а Джен с Витором общение не поддерживает. Остается вопрос: откуда Витору известен факт нашего знакомства?
— Ты… — хотела задать я вопрос, но Витор не дал его озвучить.
— Да, знаю.
Он кивнул, взял мел и, не дав мне и рта раскрыть, начал рисовать схему и параллельно объяснять:
— Турнир в этом году будет проходить в Академии НиПЭ.
Под этим жизнеутверждающим названием он попробовал изобразить деревья. Получилось неправдоподобно.
— Участвуют все пять Академий. В прошлом году Объединенная отказалась от участия, в список этого года она внесена, — Витор нарисовал группку человечков и обвел их в круг. — Сильный игрок у них один, о нем я расскажу на тренировке, — он отметил одну голову из группки крестиком. — Академия Гномов не имеет преимуществ в росте, магией владеют на среднем уровне, но в открытых поединках берут силой и мастерским владением оружием.
У меня ни того, ни другого и только немного третьего. Первое место точно будет моим. С конца.
— У эльфов отличное владение оружием и магией. Они наши главные соперники, — Витор не стал заморачиваться и нарисовал эльфийское ухо. — Природники в магии хороши, в бою — нет. Обычно половина выбывает на втором этапе, остальная часть — на третьем.
У меня тоже преимуществ нет. Вообще нигде. Не думаю, что мой кристаллик поразит всех до глубины души или прибьет какого-нибудь мутанта.
Витор закончил рисовать. Вся схема отделилась от доски и медленно поплыла ко мне. Белые контуры начали меняться, пустое пространство заполнилось яркими красками. Вместо эльфийского уха вырисовались эльфы с длинной густой шевелюрой. Кучка человечков по типу «палка, палка, огуречик» преобразилась в эльфа, гнома и человека. Неудавшиеся деревья преобразовались в три дуба гигантских размеров, объединенные между собой десятками искусно выполненных мостиков. Теперь чертеж был похож на большое полотно великого художника.
Я с замиранием следила за движущейся картиной. Она аккуратно опустилась передо мной на стол и будто приросла к нему. Витор тем временем начал выводить на доске другие рисунки.
— А как это?..
Я, едва касаясь стола, провела пальцами по поверхности, боясь смазать.
— Магия. — Витор продолжал рисовать, не поворачиваясь ко мне.
Такого я еще не видела… и, признаться, не могла даже представить.
— На втором испытании предстоит сражаться с энгерами, — вещал Витор спокойным тоном, словно говорил не о предстоящем сражении, а о погоде.
— С кем сражаться?
— С энгерами, — жених все-таки обернулся.
Не найдя на моем лице ни капли понимания, пояснил:
— Один из них тебя чуть не сжег.
— А-а… — понимающе протянула я, вздрогнув от воспоминаний о пламени в сантиметре от меня. — Разве это был не дракон?
Витор вернулся к рисованию.
— Нет, драконы в этих краях не водятся, — жених дорисовал, вернул мел на место и сел рядом со мной.
«В этих краях» — замечательно. То есть в принципе драконы существуют, и вероятность с ними столкнуться все же имеется.
Чертеж отделился от доски, преобразовываясь на лету, и лег поверх уже имеющейся на столе картины, дополнив ее страшными, огромными и отвратными существами.
— Энгеры — копия настоящих существ, либо увеличенная в несколько раз, либо уменьшенная. Их изменяют, соединяют с другими энгерами, в результате получается нечто ранее не существовавшее. Насколько фантазии хватит.
Они здесь не только трупы в качестве «боксерской груши» используют, еще и копии существ делают, чтобы их изуродовать? Изверги. Теперь понятно, почему у ящерицы была вторая голова добермана, — у кого-то больная фантазия.
— Эти энгеры, они живые?
Убивать уже мертвого все-таки проще, совесть мучает меньше. Он же один раз умер. Боги, я становлюсь такой же черствой, как все здесь живущие…
— Да, — подтвердил мои худшие опасения Витор, — но не могут размножаться и существуют, как правило, в единственном экземпляре.
Это не отменяет того, что они все чувствуют. Правда, жалость у них вряд ли в благородных качествах имеется.
Я вообще не хочу ни с кем сражаться. Ни с умертвиями, ни с энгерами, ни с людьми… Только меня никто не спрашивает: хочу я или нет. Хочешь жить — сражайся, не хочешь — твое право, будешь трупом лежать, а я даже меч из пространственного кармана достать не могу. На тренировки в руках ношу, прикрывая плащом. Потому что я же Ирэне Савелье. Я же чисто гипотетически это умею. Якобы умею… На третьем курсе учусь! Изучаю первый, и не сказать, что успешно.
На картине возле каждой Академии красовалось где по два, где по три энгера. Страшные, как моя жизнь.
Возле нашей Академии мутант неизвестного происхождения — трудно определить, кто взят за основу. Голова козла раз в пять больше реального размера, рога соответствующие… На такие если насадит, считай, конец. Туловище гориллы, и руки к нему прилагаются, вместо лап — копыта, притом что стоит он как человек. Жуть, одним словом.
— И что это… — я указала пальцем на рогатую гориллу. — С ним сражаться придется?
Нет, я не испугалась. Я же храбрец каких свет не видывал, одной рукой уложить смогу. Да, проклятая бездна, я испугалась.
— Придется, — безжалостно подтвердил Витор, заверив меня: — Я тебя подготовлю.
Подготовит. Не дотянуть мне сейчас до этого уровня.
— Я не смогу, — возразила я. — Я должна успевать по учебе, изучать первый курс и параллельно тренироваться, меня не хватает на все.
И это чистая правда. Плюсом идет нервное напряжение, не спадающее ни на грамм. Айнех допытывается, Гарн охотится, время поджимает.
— Магистр Айнех подобрался близко к правде, — продолжила я перечисление, — у меня нет права на ошибку.
Витор выслушал, сохраняя на лице холодное отчужденное выражение, к которому я уже более-менее привыкла. Его темно-синие глаза улавливали каждую эмоцию на моем лице.
— Поэтому мы будем тренироваться больше, — вынес он вердикт. — Без права на ошибку.
Плечи мои опустились вместе с руками. Мне конец. И на этот раз точно.
Я не могу тренироваться еще больше. Не могу физически. Джен с Уиллом пытаются выяснить заказчика кинжала, а пока этого сделать не удалось, мне велено морально и физически готовиться ко второй попытке кражи.
Разорваться, что ли, чтобы все успеть.
— Ладно, Витор, — я вышла из-за стола, — спасибо за информацию, но я еще хочу хоть немного поспать.
«Жених» кивнул и распахнул передо мной дверь в кладовку.
Бескрылый дракон, кстати говоря, прижился на моем пальце. Снять я его не пыталась, он меня не кусал, и вроде бы малейшее взаимопонимание присутствует. Черный камень иногда меняет свой цвет на темно-красный, но длится это обычно не долго. С чем связаны такие изменения, я пока не поняла, но обязательно узнаю. Я начинаю привыкать к бесконечным загадкам этого мира.
До холла мы шли в тишине. О чем разговаривать с Витором помимо тренировок, я не знала, а думать о них хотелось меньше всего, поэтому разговор завести я не пыталась. Витор, по обыкновению, тоже. Лишь напоследок он бросил холодное:
— В семь жду на стадионе, — и свернул в свой коридор.
В семь так в семь… Нам, простым смертным, остается только следовать расписанию.
Малена, счастливый человек, спала крепким сном, подмяв под себя подушку. Я недолго думая упала на кровать, не удосужившись переодеть платье. Помнётся — и бездна с ним, оно меня меньше всего волнует.
В сон провалилась мгновенно. Темный пустой коридор уходил вглубь, подсвеченный одним тусклым шариком света под потолком. Разглядеть, что там, впереди, возможности никакой. За спиной такой же коридор, темный и неосвещенный. Сделав пару шагов, врезалась в невидимую стену без возможности ее обойти. Пара шагов назад — тот же результат. Две стены прозрачные, две — каменные, и я… в ловушке.
— Это просто сон, — начала я себя успокаивать, — дурной сон.
Сон… конечно… Одна проблема — все до боли реалистично, как тогда, когда я попадала на полянку.
— Ирэне? — позвала я, догадавшись, кто стал причиной моего заточения.
Тишина в ответ радости не прибавила. Или она хочет меня напугать, или готовит пламенную речь. И то, и другое мне не нравилось. После нашего последнего разговора прошло достаточно времени, и я думала, она наконец смирилась со своей участью жить в самом темном углу моего сознания и не показываться оттуда, но, видимо, я ошиблась.
— В темном углу твоего подсознания… — издевательски протянула она. — Наивная девочка, — смех разнесся по коридору, отскакивая от каменных стен.
— Пришла посмеяться или узнать, как у меня дела? — я села на пол, прислонившись спиной к каменной кладке.
— Не угадала, — она забавлялась. — Я пришла сказать, твое время вышло, — лениво просветил меня голос. — Ты достаточно побыла на моем месте, пора мне вернуться на свое.
— Что? — не поняла я. — Ты не можешь. Ты всего лишь часть моего подсознания.
Надеюсь.
— Надежда тебе не поможет, — резко сказала она. — Ты останешься здесь, на моем месте. Будешь томиться в темноте и бессильно наблюдать за моей жизнью. Почувствуешь, что значит жить в голове, мыслями которой не в силах управлять!
Это что, шутка такая? Как ты можешь выкинуть меня из моего же тела? Это невозможно.
Внезапно палец, на котором у меня там, в реальности, было надето кольцо, начало резать, жечь и колоть, вызывая невыносимую боль. Ирэне что-то яростно кричала, но мне было не до нее. Мне словно без анестезии рвали кожу.
Больно… Как же больно…
— Не смей терять сознание! — вопил голос, а я мысленно отмахнулась.
Как я могу потерять сознание во сне? Или… или могу?
Прийти к какому-то выводу я не успела, провалившись во тьму и мгновенно очнувшись в комнате с дикой болью в руке. На платье, в том месте, где покоилась кисть, образовалось кровавое пятно, а кольцо, сотворившее это, смотрело на меня черными глазками-камушками, словно проверяя — я это или не я.
— Ты кричала во сне… — не открывая глаз, промычала Малена в подушку.
Выходит, я и вправду могла остаться там, в заточении собственного сознания… а дракоша… то есть кольцо… вытянуло меня. И что мне теперь, совсем не спать?
Я обмотала палец первым попавшимся на глаза шарфиком и села за стол. Дракоша вернулся в свое обычное положение и теперь неподвижно обнимал камень.
Даже во сне я в ловушке. Ирэне не успокоится… это факт. Она никого не жалела при жизни, никого не любила, чего ради ей вдруг измениться и испытать чувство сострадания ко мне? Она виновата в том, что я здесь. Она виновата в том, что меня хотят убить. По сути, все мои проблемы из-за нее, и теперь она же хочет от меня избавиться, живя в моем подсознании. «А не обнаглела ли?» — хочется задать вопрос, глядя ей в глаза, только у нее и глаз нет. Нет вообще никакой оболочки, и поэтому Ирэне так жаждет ее заполучить. Вернее, меня заполучить.
— Ты чего не спишь? — пробормотала Малена, открыв правый глаз. — Один выходной… Ты чокнутая…
— И тебе доброго утра, — я подперла подбородок левой рукой.
Выходной один… Да только кого это волнует? Айнеха не волновало, когда он выдернул меня из теплой постели на допрос. Ирэне тоже не волновало, когда она мне поспать не дала. Сейчас еще кто-нибудь заявится, и его тоже ничего не будет волновать.
Стоило об этом подумать, как в дверь тихонько поскребли.
— Рэне, — шепотом позвал меня Джен. — Ты спишь? — Его голова наполовину показалась из-за двери. — А, ты уже не спишь! — бодро воскликнул он, захлопывая дверь.
— Зато я сплю, тьма тебя забери, Джен! — Малена со злости бросила в визитера подушку и спряталась с головой под одеяло.
— Какая-то ты нервная с утра, — со смешком прокомментировал он, отправив подушку в обратный полет и присев на свободный стул.
— Ходят тут всякие, — не унималась подруга, — поспать не дают!
Джен промолчать не смог, хотя стоило бы.
— У-у-у… Я вижу, у кого-то недостаток мужского внимания, — усмехнулся он, забавляясь реакцией Малены.
Подруга рыкнула, отшвырнув одеяло. На ходу схватила халат, полотенце и вылетела в коридор, громко хлопнув дверью.
— Не стоило этого говорить, — без упрека сказала я, продолжая смотреть на дверь.
— Мужская солидарность. Дину надо хоть чем-то помочь, — он продолжал усмехаться, пока не зацепился взглядом за мой перемотанный палец.
Платочек уже напитался кровью и теперь светил красным пятном.
— Что с пальцем?
Я, наверное, никогда не смогу привыкнуть к мгновенной смене настроения Джена. Веселость улетучилась, я и моргнуть не успела. Теперь на меня смотрел серьезный Джен, разительно отличающийся от того, что вошел в эту комнату пару минут назад.
— Кольцо, — ответила я, зачем-то погладив дракошу по хвосту.
— Пыталась снять?
— Наоборот. Оно мне помогло.
Джен всматривался в мое лицо, пытаясь уличить во лжи. Чтобы он не успел ничего надумать, я начала рассказывать:
— После разговора с Айнехом я легла спать. Во сне Ирэне заперла меня в ловушку, сказав, что теперь она будет на своем месте, а я останусь в заточении собственного сознания, а вот он меня, можно сказать, спас, — я продолжала поглаживать дракошу, невесело улыбаясь.
Джен некоторое время молчал, после чего спросил:
— Кто еще об этом знает?
— Никто.
Напарник кивнул и куда-то заторопился.
— Никому не рассказывай и не вздумай заснуть, — он взялся за дверную ручку. — Второй раз можешь не вернуться, — и вышел из комнаты, оставив меня одну.
Куда, спрашивается, он пошел? Хоть бы что-нибудь объяснил. Теперь сиди, гадай, накручивай себя… Да и вообще, зачем он приходил? Явно не просто так. Джен без причины не приходит. Надо было сначала все у него выведать, а уже потом про сон рассказывать.
Еще одна несправедливость — все проблемы в один момент. Не могла Ирэне подождать, пока пройдет турнир? Тогда можно не беспокоиться насчет недосыпа.
Малена вернулась довольно быстро, обведя хмурым взглядом комнату.
— Ушел этот великий ум и король юмора? — спросила она, стянув с головы полотенце.
— Не злись на него, — я задумчиво поводила пальцем по столу, — просто мужская солидарность.
Подруга стала чернее тучи.
— Ты всегда его защищаешь, — с нервозными нотками сказала она, натягивая платье. — Только я не пойму, Рэне, защищаешь ты Джена, а кольцо носишь Витора. Странно, нет?
Малена проследила взглядом за моими мерными поглаживаниями кольца, не обратив никакого внимания на то, что палец перемотан.
— Просто Джен добрый.
И не только. Он понимающий, помогает мне, хотя я для него совершенно чужой человек. Это достойно того, чтобы его защищать хотя бы в чем-то. В остальном обычно все наоборот.
— Я не сравниваю, Джен и Витор… словно небо и земля, — Малена высушила волосы и теперь подкрашивала глаза. — Я о другом говорю. Почему, если Джен тебе нравится и ты ему тоже…
— Он мне не…
— Не перебивай, — подруга недовольно прищурилась. — Разбудили меня, значит, я буду ворчать. А ты слушай! Так вот… о чем это я… — она задумалась. — А, о тебе и Джене. Почему же тогда на твой пальчик он свое кольцо не надел?
— Это ради защиты…
— Да-да-да, я помню. Ради защиты Джен мог на тебя и свое кольцо надеть, — продолжила гнуть свое Малена, — а он преспокойно отдал тебя Витору.
Пришла моя очередь хмуриться.
— Меня никто никому не отдавал.
Что это вообще за выражение «он отдал тебя Витору»? Я не вещь, чтобы меня передавать из рук в руки. Тем более ни одному из них я ничего не обещала.
Джен — мой напарник и тренер, а еще личный наставник и психолог. Витор — «жених» и тоже тренер. Без него я вряд ли подготовлюсь к турниру, и без него же я его не пройду. Совершенно неправильно оценивать их по одной шкале и приписывать им статус больший, чем просто нужных и необходимых мне в силу обстоятельств людей.
Конечно, к Джену я привыкла и вряд ли смогу распрощаться с ним, когда решится вопрос с кражей и дневником. Я даже не думала, что мы когда-то сможем перестать общаться. Витор… с ним я бы распрощалась без сожаления, хотя в последнее время он немного изменился и больше к себе располагает, но вряд ли он сможет заполучить мое безграничное доверие.
Джену я доверяю, как себе. Это глупо и безрассудно, только по-другому никак. Либо я ему доверяю, либо я теряю друга и напарника в одном лице.
— Пойдем завтракать, горе ты мое неопределившееся, — по-доброму усмехнулась Малена, только сейчас заметив пятно засохшей крови на моем платье. — Переоденься сначала. И расскажешь мне во всех подробностях, что у тебя с пальцем, — беспрекословным тоном сказала подруга и выпорхнула в коридор, бросив напоследок: — Я за Дином.
Чтобы рассказать, надо сначала придумать легенду, а с фантазией у меня сейчас, мягко говоря, не очень. Скажу, что случайно порезалась. Решила потренироваться в фехтовании, и вот результат — покалеченный палец. Правда, не исключено, что после этого Дин решится взять роль моего наставника на себя, и вряд ли Витор обрадуется сему обстоятельству…
Бездна. Когда настанет светлый момент под названием «Я избавилась от вранья»? Он вообще когда-нибудь настанет? Судя по постепенно расширяющейся заднице, в коей я нахожусь, этого момента мне придется ждать очень долго.
Быстро переодевшись, я вышла в коридор. Дин с Маленой вывернули из-за угла, о чем-то переговариваясь. Малена с недовольной гримасой что-то шипела, Дин с беспечной улыбкой ее выслушивал и, казалось, в суть не вникал. Неконфликтный он. Ему проще отшутиться, чем поругаться.
— Ты меня совсем не слушаешь, — донесся до меня гневный возглас Малены.
— Ты в нашей семье самая крикливая, — Дин притянул ее к себе за плечо, — тебя услышит даже мертвый. Что ты там говорила? — Он улыбнулся, а Малена взвилась.
— Он меня не слушает, Рэне, — она возмущенно на меня смотрела, — представляешь?
— Не ругайтесь, — ответила я, не желая занимать ничью сторону.
Если поддержу Дина, Малена меня съест и косточками не подавится. Если поддержу Малену, Дин сделает вид, что расстроен, на самом же деле не придаст этому никакого значения. Но я все равно предпочитаю держать нейтралитет в тех случаях, когда его можно сохранить.
На мое счастье, Малена о пальце не вспоминала, Дин тоже не обратил на него внимания. Правда, счастье длилось недолго.
Возле лестницы, спиралью уходящей вниз, меня остановил магистр. Он спускался и, к моему огромному сожалению, заметил меня. Я решила прошмыгнуть вперед, но попытка успехом не увенчалась.
— Савелье, задержитесь, — магистр заложил руки за спину.
На его лице блуждала загадочная, не соответствующая образу улыбка, и я невольно отметила, что она ему очень идет. Последний раз магистр был в приподнятом настроении на балу, после же он, как обычно, ходил со строгим видом, пугая и настораживая адептов, просто встав рядом.
Зная магистра Айнеха, все понимали — просто так он рядом стоять не будет. Ты либо где-то крупно ошибся, либо что-то натворил, либо и то, и другое, и легче в последнем случае тебе точно не станет.
Дин с Маленой застыли позади меня, настороженно наблюдая за магистром. А если быть точнее, с опаской смотрел Дин. Он упрямо не хотел верить в невиновность Айнеха.
— Магистр Айнех, что-то случилось?
С последней встречи прошло не больше двух часов, за это время я точно не успела нигде ошибиться, ничего натворить, разве что слегка пострадать, но это мелочи.
— Да, Савелье. Я совсем забыл отдать вам это, — магистр повел рукой в воздухе, достав из пространственного кармана небольшую белую коробочку, перевязанную красной лентой.
Теперь настороженно смотрел не только Дин, но и я.
— Это что? — Я не спешила тянуть руки.
Во-первых, я не знаю, по какому поводу подарок (а в коробочке с ленточкой явно он). Во-вторых, мне помнился печальный опыт со шкатулкой… И пусть дарил ее Витор, и вернуть я пыталась ему же, Айнех тоже вряд ли примет подарок обратно.
— Признаю, я забыл о вашем дне рождения, но как о нем могли забыть вы?
Со стороны друзей донеслись красочные ругательства с поминанием бездны, я судорожно соображала, какой сегодня день и когда мой день рождения. Вообще, у меня он всю жизнь был весной.
— Я не ожидала от вас подарка, — ответила я, стараясь не показать недоумения.
Мое тело уже не мое, теперь еще и день рождения, получается, не мой? От меня мне хоть что-нибудь оставят, интересно знать.
Магистр искривил губы в усмешке, с прищуром глядя на меня. Он определенно о чем-то догадывался. Верны ли его предположения, я проверять не рискну, но сам факт. Иногда мне кажется, он знает все мои тайны и видит меня насквозь. Не исключено, что именно так, но верить все же хочется в лучшее.
— Спасибо, — совсем уж неуверенно поблагодарила я, мелко подрагивающей рукой принимая коробочку.
Я успела забыть не только о якобы моем дне рождения, но и о пострадавшем пальце, за который взгляд магистра и зацепился. Казалось бы — просто повязка, что такого страшного и ужасного может быть? Так думала я, но не магистр.
— Что с пальцем? — ровным тоном поинтересовался магистр Айнех.
— Ерунда, — отмахнулась я, — просто порезалась.
Сообразила о глупой лжи уже после того, как лицо магистра из добродушного превратилось в пристально всматривающееся. Кто его, хотела бы я знать, наделил способностью распознавать ложь? Зачем это сделали? Как теперь выкручиваться?
— Я хотела сказать, ничего серьезного, — поспешно добавила я.
Магистр бросил взгляд на друзей, те заверили:
— Мы ничего не знаем.
А я добавила:
— Они ничего не знают, — и в этом не было ни капли лжи, магистр это понял.
— Будем считать, вы просто оговорились, — с вернувшейся в голос суровостью произнес он и, еще раз взглянув на меня, Дина и Малену, пошел прочь.
Оговорилась. Скорее ляпнула, не подумав.
Все, разоблачение не за горами. Айнех далеко не дурак, к глубокому моему сожалению.
— Рэне, мы… — Дин провел рукой по волосам с виноватой улыбкой. — Забыли про твой день рождения.
Я не обиделась. Это не мой день рождения.
— Темная бездна, как мы вообще могли забыть? — сокрушалась Малена. — Не расстраивайся, мы что-нибудь придумаем. Выберемся в какой-нибудь ресторан или бар…
Я не расстроилась. Ничуть. Меня больше волновал подарок магистра.
— Все хорошо, правда, — заверила я друзей на подступах к столовой, — вы мне лучше скажите, Айнех всех так поздравляет? — Я потрясла коробочкой, даже не догадываясь о содержимом.
Дин усмехнулся и ответил с иронией:
— Поздравляет, ага. Мне в прошлом году в качестве подарка достался третий полигон после учений некромантов. Шикарный вышел подарок.
Малена тоже усмехнулась.
— Не удивлюсь, если он преподнес тебе сердце умертвия, — мы сели за столик в углу, — или другой орган.
Я с отвращением отодвинула от себя коробочку, не испытывая ни малейшего желания перед едой любоваться наполовину истлевшими органами.
— Он чокнутый, но не настолько, — возразил Дин, по-хозяйски развязав и отбросив красную ленточку. — Та-дам, — напряженно протянул он, медленно поднимая крышку.
В следующее мгновение по столовой разнесся удивленный свист.
— Сердце умертвия он решил оставить себе, — пошутил Дин, доставая со дна коробочки брошь.
Тонкие серебряные линии сплетали цветочек, напоминающий ромашку, только серединка не желтая, а с голубеньким камушком. Красивая…
— Ты помнишь, что это? — Дин крутил в руках брошь, пока Малена не забрала посмотреть поближе.
— Что?
— Символ света, — ответила за него подруга. — Эльфийская работа. Они используют его как знак светлой магии. Ну, что-то вроде метки.
Светлая магия…
Темная бездна. Кипарис из умертвия, лук для светлых. Айнех, естественно, догадался, спрашивать в лоб не стал, а лишь тонко намекнул. Этого стоило ожидать. Не подарка, нет… Результата прозорливости магистра.
— Стоит вернуть? — с сомнением спросила, поглядывая то на Дина, то на Малену.
— Попробуй, — отозвался друг. — Только я не буду помогать тебе очищать полигоны.
Малена его поддержала.
— Сама, сама… — она вернула брошь в коробочку, туда же затолкала ленточку и закрыла крышку.
Да бездна с ним, с подарком. Карман не тянет. Отправлю в тумбочку и пусть лежит до лучших времен. Все-таки человек хотел приятное сделать. Наверное. Или в чем-то подвох? В любом случае лучше брошь, чем полигон с ошметками энгеров и умертвий.
Завтрак прошел в тишине. Вернее, я молчала, а друзья активно обсуждали возможную вылазку или, на худой конец, посиделки в комнате. Они решили использовать берлогу Дина, туда же вызвать Джена, мол, он сможет принести чего-нибудь покрепче компота и вкусной еды, и его компания их в принципе устраивает.
Я не стала говорить, что Джену, вероятно, сейчас вовсе не до празднования, зато я наконец-то поняла, зачем он с утра приходил. По старой памяти решил поздравить.
Меня же, как по закону подлости, начало клонить в сон, и после завтрака, чтобы хоть как-то взбодриться, я переоделась в форму, взяла лук и побежала на полигон.
Серые тучи заволокли небо, предвещая скорый дождь. Ветер клонил ветки деревьев, норовя сломать, и я с грустью отметила, что погода для стрельбы неподходящая. Сделать пару кругов и размяться ветер не помешает. Не сбавляя темпа, свернула на тропинку, уводящую сквозь кусты к металлическим воротам первого полигона, и затормозила, не добежав до намеченной цели пару метров. Я свернула с тропинки и боком, вдоль ограждения, подобралась к воротам, чтобы не раскрыть своего присутствия.
Действовала машинально, не задумываясь. И в мыслях не было подслушивать, но, увидев Витора в тренировочной форме в компании того «ангелочка», что я застала с ним в первый день, захотелось узнать причину незапланированной встречи. Витор, судя по форме, пришел тренироваться, а адептка в платье и на каблуках точно не собиралась бегать по многочисленным выбоинам и колдобинам.
В конце концов, девушки — существа весьма любопытные. Ну, интересно мне, о чем у них разговор.
Мне удалось застать конец речи адептки, полной негодования и скрытого возмущения:
— …Раньше все было по-другому.
Выражение лиц я разглядеть не могла, но по тону Витора можно было понять, что он недоволен состоявшимся разговором:
— Прекрати унижаться, — холодно и хлестко произнес он. — Найди себе кого-нибудь, развлекись, — сказано было крайне безразлично. — Хватит за мной бегать. Твое поведение недостойно леди и позорит некромантов.
— Я целитель, — прошипела в ответ «ангелочек».
Наступила пауза, после которой Витор еще более безразлично произнес:
— А выглядишь как некромант. Тем лучше, в моем роду целителей не было, — и холодно добавил: — Я чту традиции.
Девушка что-то прорычала в ответ и выбежала с полигона, яростно размахивая руками. Меня она в порыве гнева не заметила, и я, словно только что здесь оказалась, вышла на тропинку. Витор встретил меня вздернутой бровью, а я обернулась вслед «ангелочку». Она с остервенением ломала ветки кустов.
— Я смотрю, личная жизнь у тебя не складывается? — бесстрастно полюбопытствовала я, заходя на полигон.
На лице Витора не отразилось никаких эмоций.
— Ты носишь на пальце мое кольцо, и я тебе безразличен, — в тон мне ответил он. — Да, пожалуй, не складывается.
Я сняла колчан, положила на скамейку, рядом разместила лук.
— Я тебе ничего не обещала, — я стянула волосы на затылке в тугой хвост.
— Я от тебя ничего не требую, — Витор продолжал стоять возле ворот.
Я медленно приблизилась и выглянула, чтобы узнать: кусты на месте или их беспощадно превратили в кучу веток.
— По-моему, она не самый плохой вариант, — высказала я свое мнение и заметила блеснувший опасный огонек в темно-синих глазах. — Зря злишься, присмотрелся бы.
За последнее время я перестала бояться сказать Витору что-нибудь не так, а он прекратил на меня остро реагировать. Нет, вспышки контролируемого гнева у него по-прежнему случались, но он его либо выплескивал на умертвия и энгеров, либо гасил в себе, но меня не трогал. Хотя какой-то страх, что он снова причинит мне боль, остался.
Витор не стал комментировать мои слова и задал интересующий его вопрос:
— Тренировка в семь вечера, на часах девять утра. Почему ты здесь?
— Проявила инициативу, — я выполнила наклоны в разные стороны, разминаясь.
Витор отрывисто кивнул и на этот раз спросил о другом:
— Что с пальцем?
Я сделала пару приседаний, после чего ответила:
— Твоя настоящая невеста все еще пытается завладеть моим телом.
«Жених» плавными движениями приблизился, ухватил мою ладонь и, погладив кольцо большим пальцем, застыл, не моргая глядя мимо меня.
Это какой-то неизвестный мне способ медитации или познания глубин себя? Мой палец играет в этом ключевую роль? Он вообще очнется? Эти вопросы закружили мысленным хороводом. Я начала подмечать малейшие изменения в лице Витора.
Мало ли, вдруг сейчас посереет и упадет бездыханным телом. Попробуй потом докажи, что не имеешь к смерти несчастного никакого отношения. Спишут все на ревность, например. Типичные семейные разборки.
Хвала богам, Витор отмер, посмотрел на меня задумчивым взглядом, а руку не отпустил. Пришлось высвобождаться самостоятельно.
— И что ты сейчас сделал?
Я осмотрела палец и кольцо. Вроде ничего необычного. Дракоша спокойно обнимал свой камушек, палец перемотан.
— Узнал детали, — коротко ответил он.
— Какие детали? — начала выспрашивать я. — И как вообще ты их узнал?
Витор, казалось, пребывал в своих мыслях и вместо ответа на мои вопросы бездумно сказал:
— Пять кругов бегом, не теряй времени зря.
Я открыла рот, чтобы возмутиться и потребовать объяснений, как он снова сказал, на этот раз жестко:
— Бегом, Рэне.
Ну ты и гад, по-русски говоря. Нет, так я говорить не стала. Не хотелось приводить Витора в состояние «сейчас убью». И он ведь может, что самое страшное.
Плюнув на раздражающую меня недосказанность, побежала по кругу полигона. Пять все-таки не пятнадцать, кои щедро раздаривает магистр Айнех всем опоздавшим и провинившимся. С особым маниакальным удовольствием он наблюдает, как адепт, приговоренный к пятнадцати полигоновским кругам, замедляет темп. Тогда он с пугающей радостью накидывает еще круг, и так каждый раз.
Конкретно со мной магистр любит поступать следующим образом: в зале некромантии, раздав всем задания, он встает позади меня и наблюдает, что же я буду делать. Мне повезло, у меня есть Нелин, но магистр дает ему команду подождать, мне — действовать, и смотрит. И ладно просто смотрит, он еще и комментирует с ехидством и в издевательской манере по типу: «Савелье, а мозг есть? Или он является украшением вашей черепной коробки?», «Что мы в первом семестре на втором курсе проходили? Все темы назовите, Савелье». Или вот его самое любимое и произносимое с завидной регулярностью: «Мне лично сдадите тему, адептка Савелье». Как итог, я должна сдать магистру практически весь второй курс, а на деле я и первый не знаю.
Спасает странная благосклонность магистра. Строг — да, но со сдачей почему-то не торопит, хотя долги растут в геометрической прогрессии. Я такими темпами из кабинета Айнеха вылезать не буду, круглосуточно сдавая то, чего в принципе не знаю. Дин пообещал увеличить время и усилить нагрузки… Но с моим взаимопониманием с магией, вернее, его отсутствием… в общем, нервов у друзей не хватает. Они честно пытались спихнуть мое обучение на Витора, но тот предвидел вероятные результаты, прибавил к этому свою эмоциональную нестабильность, умножил на риск прибить меня раньше времени и благоразумно отказался. Джен рвением тоже не отличился. Выстояли первые вызвавшиеся — Дин и Малена. Последняя все чаще отлынивает под любыми предлогами, и нервы испытывает на прочность только Дин.
Осталось пробежать половину последнего круга. Дыхание ровное, движения размеренные, все доведено до автоматизма. За последнее время я намотала столько километров, обогнала бы любого спринтера с минимальными физическими усилиями.
Внезапно моя нога за что-то зацепилась. Не разбираясь, за что конкретно, сделала попытку побежать дальше… Сделала неудачно и повалилась лицом на землю, благо успела выставить руки, чтобы не расшибить нос.
Дернув ногой, с ужасом осознала, что меня кто-то крепко держит за щиколотки и не дает перевернуться на спину.
Паника? Где-то в пятках сидит, иногда о себе напоминает.
Старательно обходя мысли о причине обездвиживания, я из положения лежа поднялась, взглянула вниз — и да… увидела причину.
— Витор, — сама удивилась, сколь испуганно прозвучал мой голос.
«Жених» смотрел в сторону ворот, размышляя о вечном. Нет, я не знаю, о чем он размышлял, но меня он не услышал.
— Вито-о-ор, — на сей раз жалобно позвала я, наблюдая, как из земли все выше вылезают две руки и упорно двигаются вверх по моим ногам, не желая отпускать.
Полуистлевшие остатки мяса, голые кости с налипшей грязью, обрывки изорванной одежды… Боги, где же я так провинилась?
Отвлекая себя всевозможными мыслями о ромашках, предприняла попытку дернуть ногой и вырвать торчащую из земли руку. Успехом сия попытка не увенчалась, я даже на сантиметр сдвинуться не смогла. Когда Витор наконец-то обратил на меня внимание, я весьма искусно изображала судороги и тщетно пыталась отвоевать свои ноги. «Жених» посмотрел на меня и даже не заметил подползающих к коленям рук, тогда как во мне поселился безотчетный страх, что меня сейчас утащат под землю и безжалостно сожрут. Или просто оставят под землей задыхаться и умирать мучительной смертью.
— Чего стоим? — поинтересовался Витор, глядя мне в лицо.
— Меня… убьют, — только и смогла вымолвить я, с ужасом в глазах посмотрев на «жениха».
Он удивленно изогнул бровь и перевел взгляд вниз.
Я ощутила костлявые пальцы, обхватившие коленки, и действительно пожалела, что не обладаю магией. Обладаю, но не умею ею управлять и призывать ее тоже не умею, и вообще я бездарно погибну…
Додумать не дали сорвавшиеся с рук Витора два синеньких искрящихся шарика, мгновенно отрубившие руки у самой земли, и я, не дожидаясь дополнительного покушения на меня и мои ноги в частности, бросилась бежать подальше от этого места, осознавая с неменьшим ужасом… руки умертвия не отпустили, а продолжают сжимать мои ноги, болтаясь из стороны в сторону и гремя костями.
Я видела всякие трупы… Но чтобы они при этом хватали меня за ноги и за любые другие части тела… Никогда! Чертов некромантский мир!
Витор кинулся в мою сторону, я же затормозила, отрывая от себя противную на ощупь руку, которая, ко всему прочему, начала грозно щелкать на меня пальцами. Неслыханная наглость со стороны умертвий. Испытывая чувство отвращения, я все-таки отцепила от себя инородное тело, брезгливо держа его на расстоянии.
Витор не прикладывал, в сущности, никаких усилий. Он просто дернул вторую чужеродную руку, и она вмиг обратилась прахом. Мой же трофей неожиданно вскинулся в сторону лица, что меня крайне напугало, жар охватил все тело и руки, и… и теперь я держала ярко-зеленую еловую веточку.
— Мило, — прокомментировал «жених», глядя на преобразовавшуюся конечность. — Работает только под влиянием страха или можешь управлять? — поинтересовался он, смотря уже на меня.
Я откинула от себя псевдоветочку, тщетно унимая сердцебиение. Ужасный, жуткий, отвратительный мир…
— Пока не могу, — с трудом вымолвила я, не отводя взгляд от веточки.
А ну как снова оживет? Я на этом полигоне разве что не ночую, а руки из земли… впервые вижу! Да что там вижу, впервые ощущаю на себе мерзкие костлявые пальцы. Благо костюм глухой…
Витор застыл с отстраненным холодным выражением на лице, с прищуром обводя периметр полигона. Я благоразумно, повинуясь инстинкту самосохранения, спряталась за спину «жениха». Он, к моему счастью, оставил мой поступок без внимания и комментариев.
Да, можно было бы сбегать за луком и стрелами, но порывы ветра усиливаются, и толку от них будет мало, а с Витором все же спокойнее… Хотя неизвестно, кто сильнее желает меня убить. Он временами, или куча врагов Ирэне Савелье, перешедших мне по наследству.
С магией срочно надо что-то делать. Я ведь совершенно беззащитна в моменты, когда оружия нет. Меч из пространственного кармана я достать не в состоянии, а носить клинки за поясом в Академии не разрешается. Моим единственным защитником в данный момент служит Витор, и он с пугающей уверенностью яростным прищуром обводил пространство полигона, пытаясь выхватить мимолетные движения. Но никаких движений не было, и лично я посторонних не видела. Именно поэтому решилась на вопрос:
— Витор, а что ты делаешь? — спросила я едва слышно, тоже контролируя взглядом пространство.
Он отвечать не спешил, и вообще я заметила, что сегодня он меня игнорирует больше, чем обычно. В любой другой ситуации этот факт меня ничуть не огорчил бы, но конкретно это обстоятельство требует хоть какого-то взаимного обмена информацией.
— Пытаюсь понять, откуда идет приказ, и блокирую повторный прорыв, — процедил он сквозь зубы. — А ты, дорогая, мне мешаешь.
Сначала я хотела возмутиться, потом ударить, затем поняла, что Витора легче убить, чем с ним спорить, и только поэтому проглотила его слова, не проронив ни звука. В конце концов, он не обязан меня спасать, но именно этим и занимается.
Ветер заунывно свистел над нами, и это были единственные звуки на всю округу. Умертвия не пытались вырваться на поверхность, убийц на горизонте не наблюдалось… удручающая картина. Вроде есть тот, кто хотел напугать, и в то же время его нет. Не убить, нет… напугать. И ему это удалось. Человек знал, что Витор отреагирует, знал, но все равно дал команду умертвиям. Умертвиям, которые подчиняются только одному человеку. Магистру Айнеху. Да, Джен рассказал мне кое-что об устройстве Академии, ее становлении и, собственно, вкладе магистра в Академию. Энгеры, умертвия и прочий «тренировочный инвентарь», как выражается напарник, подчиняются лишь Айнеху. Причина банальна — он единственный боевой маг и некромант в одном лице с максимальным магическим резервом в Академии. К слову, боятся его не только здесь… Гнева магистра опасается половина королевства.
Догадка, пусть и абсурдная, зародилась неожиданно…
— Витор, ты никогда магически его не вычислишь, — голос звучал твердо и уверенно, я даже не засомневалась в своих словах, — это магистр Айнех. — «Жених» со скепсисом взглянул на меня, а я решительно продолжала: — Он хотел меня проверить. Истинная Савелье точно не стала бы звать тебя, схвати ее умертвие. Она расправилась бы с ним сама, тем более действовало оно слишком медленно. Для убийства надо быть более оперативным.
Витор обдумывал мои слова.
— Ты права, — наконец признал он. — Без него умертвия пальцем не пошевелят, — после он стал хмурым и мрачным, а жути нагнали разразившийся гром и сверкнувшая над нами молния.
Жесткое лицо Витора продолжало «леденеть». Нет, все-таки он вряд ли когда-нибудь станет добрым. Я бы, честно, побоялась жить с ним не то что в одной комнате — в одном доме.
Айнех решил подловить меня, указать на явную ложь. Пока у него это прекрасно получается… Будь я уверена, что после того как правда всплывет, я останусь невредима, я бы волновалась куда меньше. А я не имею представления о намерениях магистра. Что он хочет от меня, что он хотел от Савелье…
Словно в насмешку надо мной, на полигон ступил магистр Айнех. Практически белые волосы наполовину заплетены в тугую косу. Эту прическу у магистра можно увидеть только на тренировках. Черные узкие брюки из кожи, черная рубашка с расстегнутым воротом. Не совсем привычная для тренировок одежда…
— Адепт Гарье, прекрасная работа, — с жесткой усмешкой произнес он, — считайте, учения за следующий месяц вы прошли. Савелье, — он стер с лица ухмылку, — отвратительно. Вы не перейдете на четвертый курс, это я вам гарантирую.
Магистр не замедлил уверенного шага, стремительно сокращая расстояние между нами. Остановился в паре шагов, взирая на меня сверху вниз с заложенными за спину руками. Глаза прищурены, губы недовольно поджаты… Не стоит ждать ничего хорошего…
— Первый курс — навыки владения холодным оружием. Где ваш меч? — стальным, требовательным тоном вопрошал магистр, но дожидаться моего ответа не стал. — Второй курс — основы боевой магии. Или скажете, что вам внезапно отшибли память? — иронию в тоне четко расслышала. — Спасение утопающих, Савелье, дело рук самих утопающих, и когда вас станут методично уничтожать, помощи можете не дождаться.
Он словно старался ударить словами побольнее, хлестко произнося каждое слово. Он прав. Он чертовски прав. Признаться в этом и подписать себе приговор? Ни за что. Дед всегда говорил: пока есть возможность бороться, борись до конца.
— Ма…
— Магистр Айнех, — перебил меня Витор ледяным тоном, — спасение своей невесты меня не напрягает, к тому же, Ирэне владеет оружием на достойном уровне, и вам это хорошо известно.
На губах магистра снова расцвела усмешка.
— Я повторю вопрос, заданный однажды: вы уверены, Гарье, что это ваша невеста?
Стоя спиной к Витору, я почувствовала, как на него накатывает злость, и… не поняла одного: зачем магистру нужен этот разговор?
— Вы сомневаетесь? — не выказав истинных эмоций, спросил Витор, и горячая ладонь, скользнув на талию, болезненно ее сжала.
Магистр жест без внимания не оставил, и взгляд его наверняка при желании мог испепелить нас. У меня мелькнула мысль, что я здесь вообще лишняя и в эту затяжную неравную войну мне лезть не стоит. Многого я все-таки не знаю… того, что знать должна.
— С некоторых пор, — ответил магистр Айнех, не взглянув в мою сторону, словно меня здесь нет.
Мое знакомство с Айнехом поселило в душе страх. Я боялась магистра. Человека, от которого не знаешь, чего ожидать, стоит бояться. Главным образом, для пробуждения интуиции и того самого пресловутого чувства самосохранения. Затем линия поведения магистра сменила направление и я совершенно перестала его понимать. Предсказать его действия, слова, последствия… просто невозможно! Я считала магистра опасным для меня не меньше Грома. И каково же было мое удивление, когда он предстал передо мной «спящей» в другом обличье! Кратковременное явление, как оказалось. Я была рада. Рада, что он не попытался перенести тот разговор из лазарета к себе в кабинет. Теперь магистр всячески доказывает свою осведомленность касаемо меня, но не говорит прямо. Насколько я успела узнать, магистр прямолинеен как никто другой. А раз он до сих пор не сказал мне в лицо правду, значит, ему самому это выгодно. Поэтому…
— Магистр Айнех, я потеряла память, — выпалила я.
Рука Витора сжала сильнее. Не отразив на лице боль, я скинула его руку и сжала в ответ. Не с такой силой, но весьма ощутимо.
— Частично, — добавила, пока черные глаза, не мигая, вглядывались в мои.
Однажды мне довелось кратковременно потерять память после автокатастрофы, но она вернулась сама через несколько дней. Надеюсь, Айнех воспримет мое заявление как правду, а если нет…
— Причина, по которой вы утаили важную информацию от декана вашего факультета? — таким тоном он всегда говорил то, после чего, несомненно, следовало наказание, и мой ответ на суровость магистра не повлияет.
— Я боялась, — сказала я чистейшую правду.
— Чего? — незамедлительно уточнил магистр.
— Вас.
На мгновение мне показалось, что в глазах магистра мелькнуло огорчение, но лишь на мгновение. В следующую секунду взгляд снова стал колючим и холодным, а тон непререкаемым.
— Будем устранять пробелы, Савелье. Я лично займусь вашей памятью: — Внутри все перевернулось, но виду не показала. — За невестой надо лучше смотреть, — наставительно посоветовал Айнех Витору и резко, но не менее грациозно, развернулся и зашагал прочь.
Когда магистр полностью скрылся из поля зрения, я позволила себе минуту уныния. Имею право!
— Айнех. Память. Мне конец…
Пессимизм вследствие эмоционального истощения… Чувствую себя разбитой, а это непозволительно. До турнира меньше месяца, железные нервы пригодятся… И Гром вдобавок… и кража… и…
— Бездна… — вырвался удрученный стон, и я, развернувшись, уткнулась лбом в плечо «жениха». — Я точно никак не смогу вернуться в свой мир?
Витора мой неожиданный выпад удивил, а меня… а мне все равно. Я только что бегала с вцепившимися в меня руками умертвия, к тому же нарвалась на индивидуальные занятия с магистром Айнехом. Мне уже ничего не страшно.
— Точно, — Виктор безжалостно порушил крохотные надежды. — Система переходов зациклена внутри. Войдешь, выйти не сможешь, — он ладонью провел по пояснице, действуя на меня скорее отрезвляюще.
Русские ведь не сдаются. Вот и я сдаваться раньше времени не буду.
Вообще я сплошной позитив. Подумаешь, покусают меня умертвия, и ладно, что могут чего-нибудь откусить. Главное — жива, а без руки или без ноги, так кому какое дело?
— У тебя сегодня день рождения, — произнес Витор, продолжая поглаживать спину.
— Не у меня, — возразила я в ответ, отстраняясь от непривычно доброго «жениха».
Он весь какой-то… не такой.
— Праздновать и принимать подарки будешь ты, — он усмехнулся с подозрительно хитрым выражением в глазах, что Витору несвойственно.
— Ты сейчас тонко намекаешь на… что?
Витор выудил из пространственного кармана скрученный свиток со сломанной печатью и протянул мне. Его умение читать чужие письма я давно оценила. Совесть его за это ничуть не мучает.
Доченька, дорогая, мы с папой приготовили для тебя подарок. Вечером ждем на скромный ужин.
Мама и папа
Слова «скромный ужин» напомнили о скромнейшем вечере с сотней человек, а на день рождения они половину королевства пригласят? Нет, я отказываюсь в этом участвовать. Я не любитель массовых мероприятий, особенно когда центром внимания являюсь я.
— Я могу отправить тебя вместо себя? — поинтересовалась я, в глубине души надеясь на положительный ответ.
— Со мной можешь, — заявил Витор, — другого варианта нет.
Возгласа «ура, веселье!» не последовало. Один выходной. Я хотела провести его в тишине и покое… а покой мне даже не снится.
