Соглашаясь на предложение Райна, Стефан заранее подозревал, что все пойдет не так. Однако Крампе, как назло, ничего толкового не посоветовал. А Клаус словно сквозь землю провалился. Одно это должно было насторожить. Если Кениг исчезает, давая возможность оторваться своему темному собрату, то быть беде.

Вокруг царила ночь. Справа, поблескивая серебром, протекала река. В воздухе пахло скошенными травами, свежий ветер развевал волосы и холодил руки.

Стефан закатал рукава до локтей. Пиджак давно был снят и закинут на плечо. Туфли давно в дорожной пыли. В голове пусто, усталость сковала от и до. Мало того, что нервничал перед концертом, опасаясь, что что-то может пойти не так, так еще и…

Стефан сделал глубокий вдох и остановился. В воде что-то плеснуло — издалека донесся мягкий женский смех, словно звон колокольчиков. Это еще что за новость? Стефан мотнул головой. Кажется, совсем плохой стал. Это же Зеркалье. Тут может быть что угодно и как угодно. Закинуло неведомо куда, теперь догадайся, в какой стороне родной Шпигельванд. В обычном состоянии Стефан бы не потерял много времени, отыскивая родной дом в Зеркалье. Но сейчас…

Он ничего не чувствовал. Поначалу это ужасно испугало, потом стало невероятно жалко себя. Сейчас же все чувства и ощущения притупились. Надо было придумать, что делать, но пока он истощен физически и эмоционально, это невозможно. Поэтому оставалось брести куда глаза глядят. Чем дольше он в Зеркалье, тем больше шансов восстановиться побыстрее. Только сидеть на месте негоже, надо двигаться. Силы Зеркалья как потоки ветра и течения воды. Им необходимо движение.

Смех прозвучал снова. Стефан чуть нахмурился. Никсы веселятся? Почему бы и нет? Вода — огромное природное зеркало, которое может отразить все на свете. Здесь может быть что угодно.

Он медленно приблизился к берегу. Увидел поваленное дерево и хмыкнул. Самое удобное место, чтобы присесть и подумать. Что Стефан тут же и сделал, положив пиджак рядом.

Итак, каковы обстоятельства? Весьма прискорбны, будем откровенны. Силы куда-то делись, состояние — не позавидуешь, память еще не вся вернулась на свои места. Райн предупреждал, что после ритуала объединения первое время могут происходить странные вещи. Но чтобы настолько… А еще неслабо напрягало, что не получалось вернуться в свое тело. Все попытки заканчивались ничем. Пока Стефан успокаивал себя, что это всего лишь от истощения, но…

Нет, не думать об этом. Глава Зеркальщиков не может заплутать в Зеркалье. Это уже глупость какая-то получается. Просто надо немного отдохнуть. Вот и все, вот и…

Стефан сжал виски и прикрыл глаза. Блаженная тьма манила, утягивала к себе, обещая покой и новые силы. И так не хотелось больше никуда идти. Совсем. Только остаться тут.

— Привет, красавчик, — прозвенел ласковый женский голосок.

Стефан вздрогнул от неожиданности и резко распахнул глаза. Рядом, у бревна, сидела девушка. На длинных пепельно-зеленоватых волосах — венок из речных лилий. Босые ступни находятся в воде. Кажется, если присмотреться, то можно разглядеть перепонки между аккуратными пальчиками. Вместо одежды — серебристое марево, полностью скрывающее фигуру девушки. И пахнет от нее мокрым песком, речной тиной, а еще чем-то горьким и нечеловеческим.

— Здравствуй, — хмыкнул он, глядя в огромные сине-зеленые глаза никсы без зрачков.

Тягучий омут, опасный и только видимо спокойный. С такими лучше не связываться — беды потом не оберешься. Дочери рек и водоемов на людей совсем не похожи. Внешнее сходство — только внешнее. Внутри у них все переменчиво, все непостоянно. Сегодня смотрит на тебя и улыбается, а завтра — раз, и утопила. В общем, больно себе на уме эти красавицы. А никсы Зеркалья — всего лишь отражения настоящих. Как и бильвизы, роггенмеме, горгульи и прочие. Отражение никогда не пойдет вопреки своему хозяину. Правило Зеркалья.

Никса плавно приподнялась, обвила шею Стефана гибкой рукой, почти коснулась губами уха. По телу пробежали мурашки. Близость никсы… кто как реагирует. Но Стефан, хоть и знавал всякую нечисть, тварей Зеркалья и гостей из Шаттенштадта, все же к речным жителям относился не очень. Ну, собственно, нельзя ко всем относиться одинаково. Факт.

— У меня для тебя весточка, герр Хармс, — с хрипотцой зашептала никса, едва касаясь его уха.

Дыхание человека бы обжигало, но здесь становилось холодно и безумно тоскливо. Будто обнимает утопленник, которому навеки суждено остаться под толщей воды, никогда не увидев света солнца.

Стефан рвано выдохнул. Звуки вокруг стихли, словно никогда их и не было. Ветер растворился в воздухе, речная волна не накатывала на берег. Дышать в один миг стало сложно, все тело напряглось. Сердце застучало быстро-быстро. Во рту почему-то пересохло, будто он брел по раскаленным пескам. Что такое? Неужто никса свои чары на него накинула?

— И что же… — спросил он непослушными губами, — за весточка?

Никса ничего не сказала, выдерживая паузу. Стефан держал себя в руках, однако чувствовал, как внутри медленно расползается раздражение. Но, к сожалению, сейчас ничего не поделаешь. Здесь не он главный, в этом месте, времени и положении. Все в руках серебристо-зеленой никсы, которая, возможно, держит в руках нечто такое, что сумеет помочь выбраться отсюда.

— Шлет тебе привет Хозяйка Эльба, — прошептала никса на ухо.

Стефан похолодел. Сама река? Ничего себе. Что же такого произошло, раз она решила взять карты в свои руки и присоединиться к игре простых смертных? Или в городе какие-то безобразия? Но Хуммель бы не дал разгуляться сверх того, что можно допустить. Пусть он и стареет, ворчит много, недолюбливает гостей, но Городовой хороший. Очень внимательный, все безобразия прекращает на корню. Разве что… Скоро-скоро ночь с пятого на шестое. Выйдут Святой Николай и Крампус. Время, когда святой и нечистый идут рука об руку, каждый выполняя свою работу.

Все мысли пролетели за долю секунды. Стефан сделал вдох незаметно для никсы. Нечего ей видеть, что ему, Главе Зеркальщиков, не по себе.

— Рад слышать, — произнес он спокойно. — И ей не хворать. Готов выслушать.

Никса звонко рассмеялась. Откинулась назад, отбросила с плеч длинные пепельно-зеленоватые волосы. Стефан посмотрел на нее спокойно, только чуть приподнял бровь — мол, давай, говори.

Но девчонке явно было в удовольствие. Видимо, такая часть Зеркалья, где не каждый день бывают гости. Вот и смотрит-любуется, думает, как подольше гостя задержать. А возможно, и извести. Кто разберет, что у этих никс на уме? Такие же непостоянные, как вода.

— Вот поцелуешь, — вкрадчиво сказала она, перекидывая свои роскошные волосы за спину и открывая белоснежное плечо, — тогда скажу.

Однако. Стефан понял, что так информацию добывать еще не приходилось. Обычно все происходило наоборот. Уж если хотелось какую красавицу уложить в постель, то такой мелкий шантаж шел с его стороны.

— Что, милая, совсем тоскливо? — невинно поинтересовался он, делая вид, что раздумывает.

Никса захлопала ресницами:

— Конечно. Сижу тут одна-одинешенька, никто не пройдет лишний раз.

Язычок скользнул по бледным губам. Вроде бы случайно, но от Стефана не укрылось мерцание в сине-зеленых глазах. Такое, что сердце почему-то заколотилось быстро-быстро, а грудь сдавило, словно исчез весь воздух.

«Ну нет, красавица, — подумал Стефан. — Не возьмешь просто, даже если накинешь свои чары. Все и сразу».

Он резко выбросил руку и сдавил горло никсы. Та захрипела и забилась. Стефан опрокинул ее на ствол дерева, прижимая ногами и склоняясь к лицу.

— Знаю я ваше племя, милая, — прошептал он ей на ухо. — Поведешься разок — ни слов Хозяйки не услышишь, ни домой не вернешься, ни имени своего не вспомнишь. А оно мне надо?

При этом с каждым словом сжимал пальцы. Глаза никсы превратились в бездонную пропасть — черную-черную, без капельки света. Нос словно провалился, губы высохли и превратились в две тонкие полосочки. Ощерились жемчужные зубы, став треугольными и серыми, больше напоминающими клыки. На аккуратных пальчиках появились загнутые когти, а сквозь серебристое марево просвечивало худое уродливое тело, которое принадлежало юной красавице.

— Пус-с-с-сти, — прошипела тварь.

— Говори, — проигноривал Стефан. — Что передала Эльба?

Конечно, справиться с реальной никсой было бы куда сложнее. Но в Зеркалье, пусть способности сейчас молчат, аура осталась. И зеркальные существа не посмеют ему долго сопротивляться. Да и навредить тоже. Только если бы сам повелся на слова никсы и добровольно выполнил то, что она просила. Тогда была бы беда, да.

— Хорошо, с-с-с-скажу, — просипела тварь.

Он чуть ослабил хватку, но отпускать даже не подумал. Даже зеркальные твари хитры, как те, кого они отражают. Поэтому стоит всегда быть готовым: к агрессии, к попытке обвести вокруг пальца и прочим малоприятным вещам, вплоть до застревания в Зеркалье. Ведь самостоятельно заблудиться хоть и можно, но при этом нужно быть совсем глупцом, чтобы не вернуться в свое физическое тело. А вот когда есть такие… «помощники», то даже и стараться не надо — застрянешь легче легкого.

— Хозяйка Эльба слышала разговор Крампуса и Ханса Хуммеля. Велела передать тебе, чтобы любыми способами удержал Софию от выхода на улицу во время праздника в ночь на шестое. Будет много гостей из Шаттенштадта. У теней свои счеты к зеркальщикам. Теневая Охота не прекращалась. Король не простил тебе Золотой Тени. София может пострадать.

Неутешительные известия. Однако проанализируем потом.

— Как мне с ней связаться? — спросил Стефан.

Никса упрямо стиснула губы, в глазах полыхнул гнев. Стефан легонько встряхнул ее, показывая, что ему может надоесть так стоять. Может — раз, и сжать пальцы.

— Зеркала… — выдохнула тварь.

— Как гениально, — сухо заметил он. — Еще варианты будут?

Тварь попыталась его цапнуть когтем, но не дотянулась. Раздраженно зашипев, все же выдохнула:

— Ты должен стать Золотой Тенью.

От неожиданности Стефан сделал шаг назад. Никса мгновенно выскользнула мерзкой водяной гадюкой и метнулась к реке. Зашуршал мокрый песок, плеснула вода.

— В с-с-с-следующий раз утоплю! — донеслось пробирающее до костей обещание. — Уничтожу!

Вновь налетел ветер, зашелестела листва в кронах деревьев. Никса уплыла.

Стефан стоял, сложив руки на груди. Покачал головой, внимательно всмотрелся в горизонт. Темный, печальный, ночной. Ничего толком не разглядеть. А вот когда боролся с никсой, так и звезды как будто специально светили, словно были на его стороне.

— Ну спасибо тебе, Хозяйка Эльба. Хорошую весточку передала. Только вот что с ней теперь делать…

Это и впрямь был серьезный вопрос. Как, находясь тут, суметь предупредить Софию, чтобы не совалась на улицу? Хороший вопрос. Дальше. Зная вредность неродной сестрички, предупреждение может быть не услышано.

Стефан со злости пнул лежащий рядом камушек, и тот полетел в воду. Вот как тут можно привести одно к другому? Да и еще этот Горгулий Бал на носу! Гартаг, спору нет, парень хороший. Особенно когда спит зубами к стенке и не машет над твоей головой своими крыльями. Но тут он может неявки… не понять. Ежегодно все являлись на Бал не для того, чтобы повеселиться, а чтобы подтвердить мирные договоренности. Ну и выразить безграничное уважение. И прочее, прочее, прочее.

Стефан взял свой пиджак и снова вышел на дорогу. Направился по прямой, где-то здесь будет отраженный населенный пункт. Лучше подальше от разобиженной никсы. Мало того, что страшна, так и еще и женщина. А при таком сочетании лучше не нарываться.

— Стать Золотой Тенью? — пробормотал он себе под нос. — Ха!

Это надо ж было — сказать такую глупость. Тени — это тени, а Зеркалье есть Зеркалье. Никогда ничего общего они не имели, да и вряд ли когда-нибудь будут. Правда, Райна удалось утянуть к себе, спасая от Дитера, именно через зеркало. Но вот дальше…

Возможно, он просто не так все понял? Или никса не слишком хотела передавать повеление своей госпожи, вот и сказала так, что голову можно сломать? Может, просто Райна можно сюда призвать? Заодно и выяснить, что там, в реальном мире.

Стефан остановился. Лишь бы там все было нормально. Хотелось надеяться, что София не пострадала. Вздохнув, он прикрыл глаза и попытался призвать Золотую Тень. Вряд ли что выйдет, но попытка не пытка…

Зеркала говорили. Говорили бесподобными и ни на что не похожими голосами. Обрисовывали серебристой дымкой каждый предмет в комнате и человека, давая мне увидеть все это внутренним взором. Звук, превращенный в зрительный образ. Солнечная комната — в залитое вечной ночью пространство, присыпанное бархатистым сиянием звездного серебра. Татцельвурм — серебряная молния, снующая туда-сюда по полу. Славка — лунная богиня, переливающаяся при каждом движении белым золотом и платиновым сиянием. Неживая, металлическая и… выдвигающая невероятные идеи.

— Я говорю, может все получиться, — упорно твердила она, ходя по комнате и заложив руки за спину.

Паульхен оттопырил ухо, попытался поймать ее за ногу и тут же драпанул ко мне, когда разгневанная богиня чуть не шлепнула его по хвосту. Зеркало зазвенело-засмеялось, превращая звук в дорожку мерцающей звездной пыли, любовно очерчивающую каждый след кошачьей лапы. След же от хвоста — две сплошные линии.

— Соня, ты меня вообще слушаешь? — резко повернулась ко мне Славка. — Или так глубоко в себе, что никто другой туда просто не поместится?

— Засовывать в себя людей — это негигиенично, — ответила я.

— Я не предлагаю тебе становиться каннибалом!

— А что тогда?

— Ну… родить ребенка?

Я фыркнула. Славка в своем репертуаре, сумела меня поставить в тупик. К детям я вроде нормально отношусь, но их у меня никогда не было, и с моей жизнью вряд ли появятся. Но при упоминании о них я несколько терялась, что надо язвить в ответ, и старалась уйти от темы.

— Вот и рожай, — все же ответила ей. — Кандидатур на отцовство тут полно.

Славка оскорбленно засопела.

Юмор сомнительный, но настроения на другой ответ не было. К тому же сейчас на ее подколы реагировать не особо хотелось. И впрямь тянуло посидеть молча и пострадать. Однако ни Славка, ни Клаус, ни Пауль мне этого не давали. А потом к компании добавился еще и Гюнтер. Он, видимо, решил, что нагулялся и пора выполнять свои прямые обязанности. Но, учитывая, что я не особо в курсе, каковы они, приходится терпеть присутствие Крампе рядом. После потери зрения все чувства обострились. И теперь темная суть Крампе ощущалась очень пряно и остро. Только сейчас я поняла, что от него идет специфический запах. Приятный, но специфический… не человеческий. И голос звучал не так, как раньше. Словно стало куда больше низких вибрирующих нот, от которых становилось немного не по себе.

— Ну, это все прекрасно, конечно, — подала голос подруга и села в кресло напротив, — что ты так беспокоишься о моем семейном положении. Но мы сейчас все же не об этом. Да, согласна, время не совсем подходящее. Но с другой стороны… Это тот же День Николая Чудотворца, просто у католиков. Мы ничего не нарушим. Давай попробуем!

Я молчала. Только зеркало вздыхало и жалобно тренькало, передавая эмоции Славки.

Попытка, конечно, не пытка. Но внутри поселился страх. После ритуала с объединением дара уже можно ожидать чего угодно. Вот… хотели как лучше, а вышло как всегда. При этом никто толком не мог дать ответа: что же произошло? Обычно, по словам Клауса, ритуал объединения проходил без вмешательства посторонних сил. Получалось так, что при объединении создавалась непроницаемая стена, и никто туда попросту не мог проломиться. Поэтому Райн так смело и направился в Лайсхалле, зная, что никто его не тронет. Даже Теневой Король. Но здесь… что-то пошло не так. Золотая Тень грешила на Дитера. Якобы тот сумел обойти запреты и таки суметь повлиять на исход. Крампе ставил эту версию под сомнение, но другими вариантами не располагал. Клаус был не в восторге от обоих, но ничего мудрого я от него не услышала. Тупик. Конец истории. Ничего хорошего.

Находись рядом Стефан, было бы спокойнее. До чего-то бы да додумались. А так приходится все сопоставлять самой.

Я криво усмехнулась. Знать бы еще, что сопоставлять. Надо бы позвать Золотую Тень. Он и впрямь может оказаться полезным. Потому что Славкины идеи могут обернуться чем-то малоприятным.

— Хорошо, — наконец-то произнесла я. — Мы попробуем.

Славка захлопала в ладоши. Разве что не подпрыгнула на месте, стрекоза. Вот же не сидится ей, неугомонной страшной женщине. Впрочем… Оно и к лучшему. Потому что не будь рядом Славки, которая не даст загнуться от тоски, еще неизвестно, как бы все сложилось. Собственно, интуитивно предчувствуя кучу неприятностей, я и настояла, чтобы она поехала со мной. Одна голова хорошо, а две — лучше.

— Слушай, почему у меня ощущение, что ты сейчас скажешь какое-то «но»? — уточнила она.

— Потому что ты хорошо меня знаешь, — невозмутимо ответила я. — Просто так не будет. Мне достаточно уже имеющегося… осложнения.

Славка разумно промолчала. В данном случае могла, конечно, возразить, что мои способности стали куда шире. Да и к голосам зеркал и теперь не приходилось прислушиваться — звучало все так, что само проникало в разум и сознание.

— Что ты хочешь? — тихо спросила она.

— Позови Райна. Пусть подстрахует.

Славка почему-то заколебалась. Даже зеркало притихло, словно прислушивалось к эмоциям и движениям подруги. В то время как татцельвурм совершенно не одобрил повисшей тишины и с грохотом уронил на пол папку, лежавшую на столе.

— Паульхен! — возмутилась я.

Кончик хвоста поднялся, рассыпая вокруг серебристые искры. А потом зверюга и вовсе расслабилась, возомнила себя незаменимой и прекрасной, вскрабкалась ко мне на колени и принялась устраиваться поудобнее. Учитывая, что он недавно откушал, то и стал тяжелее. Я попыталась спихнуть неподъемную тушу, однако потерпела фиаско.

— Паульхен, имей совесть!

— Мыр-р.

— Он говорит «нет», — заметила Славка и тут же перевела тему: — Слушай, ну зачем тебе этот Райн? Ты уже вроде как от него все получила, что могла. Даже с перебором. Ты уверена, что нам необходима его помощь?

Оставив попытки убрать татцельвурма с ног и при этом остаться не раздавленной, я вздохнула:

— Не помощь, но совет. Он все же соображает в местных магических тварях получше нас с тобой. Да и если кому не понравится наше присутствие на немецких просторах потустороннего мира, Райн сможет донести, что мы всего лишь туристки.

— Ага, — фыркнула Славка. — Конечно, туристки. Особенно ты, сестра Главы Зеркальщиков города.

Возразить было нечего, да и особо не хотелось. Поэтому Славка поняла мое молчание как упрямую решимость. Высказавшись о моих умственных способностях и не только, она все же поднялась из кресла и направилась к выходу.

— Позову я твоего золотого мальчика, — бросила на ходу и тут же вздохнула: — Вот что вы в нем со Стефаном нашли-то? Оба реагируете, как на свет в оконце.

— Он и есть свет, — пространно ответила я.

Золотой, медовый, теплый. Он течет даже среди всеокутывающей тьмы, в которую я погрузилась после ритуала. А еще — чувство вины. Оно было неподдельным. Следовательно, специально Райн не вредил нам. Просто его помощь обернулась совсем не тем, на что он рассчитывал.

Одной долго быть не пришлось. Шаги Славки раздались спустя несколько минут. Райн шел беззвучно, однако я ощутила его присутствие сразу — вмиг стало теплее и уютнее, словно кто-то окутал мягким пледом и усадил у огня.

— Соня, что-то случилось? — тихо спросил он.

— Да, — кивнула я. — Присядь, пожалуйста.

Золотистое пламя, дрожащее, как огонек свечи на ветру, опустилось возле меня. Кажется, мальчик проигнорировал все стулья и кресла и опустился на ковер у моих ног. Благо тот сделан качественно, сама мечтала поваляться на таком.

Я ощутила, как от Райна легкой волной идет тревога. Золотистая такая, мерцающая.

— Мы с Ярославой хотим провести один обряд. Это обычай наших предков.

Донесся звон маленьких колокольчиков — это Райн сделал глубокий вдох. Неуверенно коснулся моего колена, Паульхен тут же недовольно заворчал. Мол, что это такое? Мою хозяйку и трогать?

— Какой? — спросил Райн.

— Это… — в горле почему-то пересохло, — гадание с зеркалами. Обычно оно проводится к Рождеству, но… к Дню Святого Николая тоже можно.

— Мы хотим так дотянуться до Стефана, — пояснила Славка.

— И… что это за обряд? — осторожно поинтересовался Райн.

— Гадание на суженого, — невинно ответила Славка.