Глава 37
Девушку похоронили на кладбище при монастыре Ювенты. Кроме меня и моей охраны, на похоронах присутствовали еще несколько человек. Когда гроб опустили в могилу и церемония завершилась, ко мне подошел крепко сбитый и хорошо вооруженный незнакомец лет сорока.
– Ваше сиятельство, приношу свои соболезнования по поводу гибели вашей невесты, – произнес он хорошо поставленным баритоном. – Однако до меня дошли слухи, что вы собираетесь сегодня уезжать. Так ли это?
– Соболезнования принимаю, – ответил я. – Может, и собираюсь. Но с кем имею честь разговаривать?
– Гийом, сын барона Карра, – по-военному представился собеседник. – Меня направил к вам преподобный Аскольд. Он тоже выражает соболезнования и пеняет вам на то, что вы обещали заглянуть к нему в собор Праведных Воинов, но так этого и не сделали.
Я с трудом вспомнил этого Аскольда. Он оказался весьма осведомленным свидетелем дуэли около стен Авиньона.
– Передайте преподобному мои извинения, но я сильно тороплюсь. Дома меня ожидают дела.
Гийом сделал шаг вперед и сказал доверительным шепотом:
– Вы новый человек в нашем городе, господин граф, и я скажу вам как солдат солдату. От приглашений преподобного Аскольда нельзя отказываться. Его положение таково, что даже высшие жрецы прислушиваются к его словам.
Гийом поднял палец, будто показывая наверх, а потом, заметив мои колебания, добавил:
– Визит – это так, пустяк. Но если преподобный Аскольд разгневается на вас, то неприятности с церковью гарантированы. Очень серьезные. С другой стороны, если вы понравитесь преподобному, то он станет вашим покровителем.
После смерти Виолетты я чувствовал себя не очень хорошо. Моя привязанность к девушке оказалась сильнее, чем думалось раньше. Силы будто оставили меня, и бодаться с церковью без причин мне не хотелось. Да и покровитель в высших церковных кругах не помешал бы.
– Идемте, Гийом. Проводите меня.
Мы пошли по серым тротуарам. Гийом пытался вести беседу, но я с трудом отвлекался от мыслей о Виолетте. Лишь около входа в массивный белый собор с колоннами, я сумел немного сосредоточиться.
Аскольд принял меня в небольшой полуподвальной комнатке со скромной обстановкой. Жрец был одет в свою обычную черную сутану. Мне показалось, что его веснушки стали ярче.
– Вы, наверное, удивляетесь, почему я был столь настойчив, когда приглашал вас сюда, господин граф, – сказал Аскольд после приветствий и соболезнования. – Однако на вас работает некий маг Туссеан, который не дает мне покоя.
– Чем же, ваше преподобие? – я подумал, что некоторые люди в Авиньоне слишком хорошо осведомлены обо мне и моих приближенных.
– Тем, что он умеет делать невозможное. Поговаривают, что он не только создает разумных големов, читающих мысли, но и может управлять одновременно двумя, а то и тремя големами!
– Хотя Туссеан и выдающийся маг, слухи часто преувеличивают его могущество, – я ответил уклончиво.
– Пойдемте, граф, я покажу вам кое-что, – Аскольд подошел к бронзовому подсвечнику, висящему на стене, взялся за него, и я понял, что это не подсвечник, а дверная ручка в форме подсвечника.
Открылась небольшая дверь, ведущая куда-то вниз. Мы спустились по лестнице и оказались в лаборатории мага. Это была самая лучшая из всех оборудованных лабораторий, которые мне доводилось видеть. На столах и массивных полках, в клетках под потолком хранились големы-птицы, а вдоль стен стояли бочки с глиной самого отменного качества.
– Это моя вторая обитель, – с улыбкой произнес Аскольд. – Посмотрите на этого коршуна.
Повинуясь мысленной команде, небольшой коршун вылетел из клетки и описал круг над моей головой. Птица выглядела великолепно, я с первого взгляда не смог отличить ее от настоящего хищника.
– Мне нравятся пернатые, – пояснил Аскольд с улыбкой. – Смею надеяться, что я достиг некоторых успехов в их изготовлении.
Внезапно он нахмурился, обратив взор на черно-белого орла средней величины, сидевшего на полке.
– А вот это чудовище сегодня сделал мой ученик. Посмотрите, как непропорционален хвост. Это никуда не годится.
Аскольд подошел к орлу и вытянул руку. Лицо священника приняло отрешенное выражение, словно он обратился мыслями внутрь себя. Примерно через полминуты орел на моих изумленных глазах стал превращаться в глину. Аскольд обратил в глину голема, сделанного другим человеком! Я никогда не достигал таких вершин. Максимум, что позволяли мне способности, это не очень быстрое уничтожение собственных големов. Я даже не был уверен, что дядюшка Вилли может разрушать чужих големов. Несомненно, передо мной находился величайший маг.
– Я восхищен вашими достижениями, – искренне произнес я. – Примите мои поздравления. Думаю, что никто в нашем королевстве не приблизился к таким высотам.
Аскольд кивнул, будто отказываясь от комплимента, но я видел по блеску глаз, что похвала ему приятна.
– Как вы заметили, граф, магия – мое большое увлечение. Я собираю и классифицирую сведения о каждом выдающемся маге и пытаюсь сам достичь их мастерства. Мне это удается почти в каждом случае, за исключением вашего Туссеана. Он для меня большая загадка, а его способности – моя несбыточная мечта! Самое интересное, что я даже не могу толком установить, когда возник его великий дар. Ведь до того, как он пошел к вам на службу, никто не считал его хорошим магом. Будучи подростком, он плохо учился в школе, а из университета его выгнали с формулировкой «бездарность крайней степени во всем, за исключением лекарского дела». Потому у меня и возник вопрос, а что с Туссеаном случилось в вашем замке? Что сделало его таким искусным магом?
Мне пришлось крепко задуматься. Когда я выбирал Туссеана в качестве ширмы для дядюшки Вилли, то руководствовался лишь представительной внешностью мага и его готовностью держать рот на замке. В мою неопытную голову тогда не приходила мысль, что в условиях феодальной раздробленности кто-то скрупулезно собирает сведения о всех выдающихся магах.
– Ну же, граф, вы можете удовлетворить мое любопытство? – Аскольд явно настаивал на ответе.
А что было делать мне? Или сказать правду, или громоздить новую ложь. Но разве можно сообщить авторитетному и, возможно, истинно верующему священнику, что у меня в замке скрывается самый настоящий Сатана, бунтовщик против божественного миропорядка и враг Многоединого? Оставалось сказать ложь.
– Вы интересуетесь этим как официальный служитель церкви или как маг? – перво-наперво спросил я.
Теперь задумался Аскольд и наклонил голову с выбритой макушкой.
– Я о вас тоже наслышан, граф. С вами нужно держать ухо востро. Допустим, я интересуюсь Туссеаном в частном порядке.
– Тогда я могу потребовать оплату за мою историю, – произнес я, присматриваясь к большому серому филину, сидящему в углу на жердочке.
– Большую оплату? – совершенно серьезно спросил Аскольд.
– Не очень. Просто вашу поддержку, когда она мне понадобится. И, конечно, неразглашение того, о чем я вам расскажу. Пусть это будет нашей общей тайной.
– Согласен, – Аскольд протянул мне длинную холеную ладонь, и мы обменялись рукопожатием. – Рассказывайте, граф.
Я уселся на табурет рядом со столом для экспериментов и вздохнул.
– Все дело в самом Туссеане. Он не похож на остальных магов.
– Очень интересно, граф. Продолжайте, – Аскольд сел на соседний табурет.
– Я очень надеюсь на то, что вы сохраните сказанное в полной тайне. Мой маг Туссеан страдает редким недугом. У него раздвоение личности.
– Что?! – Брови Аскольда прыгнули вверх.
– Да, ваше преподобие. В обычном состоянии Туссеан обыкновенный маг, очень плохой, кстати. Но иногда у него появляется другая личность. И вот эта другая личность как раз выдающийся маг, который способен творить самые настоящие чудеса. К сожалению, она появляется довольно редко.
– Ну и ну. Я никогда не слышал… Точнее, знаю, что есть такой недуг, но не думал, что им страдают и маги.
Бедный добрый Туссеан, с моей легкой руки он успел побывать алкоголиком, грибным наркоманом и теперь вот стал шизофреником.
– Да, это так, ваше преподобие. Во время приступов Туссеан способен на невероятные вещи. Мне приходится держать все это в тайне, чтобы не поползли слухи, и люди не испугались. Кому понравится жить под одной крышей с магом, который иногда думает, что он – это кто-то другой?
– Мне хотелось бы встретиться с Туссеаном, – произнес Аскольд с нажимом. – В этом мой долг исследователя и, пожалуй, священника. Как член коллегии я однажды беседовал с больной женщиной, у которой было сразу несколько личностей. Мы не признали ее одержимой и отправили к лекарям. Но как мага меня очень интересует разговор с другой личностью Туссеана.
Я энергично кивнул, словно был готов показать Аскольду хоть сейчас всех моих людей и все мои владения.
– Конечно, это можно устроить, ваше преподобие. Но никто не способен предсказать появление двойника. Иногда приходится ждать неделями.
Недавно дядюшка Вилли сказал мне, что я – неплохой полководец, но не более того, и мой истинный дар лежит в другой плоскости. Например, из меня получился бы отличный шпион, потому что меня можно припереть к стенке только неопровержимыми доказательствами, иначе я просто ускользну. Вилли тогда сделал вывод, что нам сопутствует успех благодаря моим нестандартным идеям выходца из другого мира.
Мы расстались с Аскольдом в самых лучших отношениях и предварительно договорились о его частном визите в мои земли месяца через два. Жрец даже показал мне пару хитрых приемов, полезных при изготовлении птиц-големов.
Я вернулся на постоялый двор, быстро собрался и отбыл в свои владения. В дороге ничего необычного не произошло, за исключением того, что случайный попутчик, купец, рассказал нам о какой-то эпидемии, надвигающейся с юга. Я не обратил на его слова особого внимания, ведь большую часть дороги провел, погруженный в воспоминания о прекрасной Виолетте.
Прибыв к армии, я обнаружил, что ничего не изменилось. Граф не нападал, а Никер лишь ждал моего возвращения.
– Жаль Виолетту, – как-то слишком буднично сказал мой друг. – Может, из нее получилась бы неплохая жена и графиня. Я слышал историю об одном пирате, который, насытившись убийствами, поселился в городке на берегу океана и открыл сиротский приют. Он исправился, и Виолетта могла бы тоже исправиться, хотя мы этого никогда не узнаем наверняка.
Я оставил без внимания сравнение Виолетты с пиратом, ведь Никер любил девушку, лишь когда находился в присутствии ее красоты. В остальное время мой друг рассуждал весьма разумно и даже высказывал к Виолетте неприязнь. В тот же день от меня понесся к графу гонец с примирительным письмом, предлагающим «полный мир» в текущих границах, как и требовал король. Жоффруа откликнулся немедленно и изъявил желание встретиться с глазу на глаз.
Я позвал графа в свой лагерь, и он вскоре объявился с минимальной охраной, зная о том, что я никогда не нарушал свои обещания и никого не заманивал в подлые ловушки.
Жоффруа выглядел очень усталым, хотя вроде бы мы уже давно не сражались. Под глазами графа болтались мешки, а жидкая черная крашеная борода не могла скрыть потрескавшиеся губы. Мы немного поговорили, и я протянул письменный договор.
Граф даже толком не стал читать. Он выхватил из текста лишь фразу «полный мир» и произнес:
– Вы собираетесь просто подождать полгода, а потом снова приметесь за старое. Не думайте, что я не понимаю, что к чему. У вас преимущество передо мной. Вы можете дарить захваченные замки всяким бродягам, а я вынужден возвращать их вассалам.
– Кто знает, что будет через полгода, – философски сказал Никер, облокачиваясь на стол, за которым мы все сидели.
– Я знаю, – вздохнул граф. – Я упустил свой шанс, когда позволил вам выиграть бой на речке. За полгода вы соберете такую толпу разбойников, что даже соседи не помогут мне ее остановить. Но соседи мне и так не помогут. С некоторыми из них у меня давние разногласия.
– И что вы предлагаете? – я всегда был готов выслушать встречные идеи.
– Мы подписываем договор, и вы оставляете меня в покое, – тусклым голосом произнес граф. – Я стар, и вряд ли долго протяну.
– Но наша выгода в чем? – спросил я.
Граф откинулся на спинку высокого кресла и нехотя произнес:
– У меня есть одна дочь, больше детей нет. Я предлагаю породниться. Вы женитесь на моей дочери и после моей смерти получаете всё. Таким образом, моим внукам достанутся оба графства.
Я помедлил и покачал головой.
– При всем уважении, у меня нет планов жениться в ближайшее время, а тем более на девушке, которую я никогда раньше не видел. Так что вынужден отказа…
Никер под столом так сильно пнул мою ногу, что я с трудом сохранил непроницаемое выражение лица.
– Ах да, – сказал я. – Ваша дочь ведь очень нравится моему другу Никеру. Вот пусть он и женится. Если, конечно, хочет жениться…
Новый пинок оказался посильнее первого.
– Наверное, все-таки хочет, – заключил я.
– Но он даже не барон! – граф возмущенно смотрел на нас.
– Сейчас не барон, а через пять минут барон, – я пожал плечами. – Мы ведь не формалисты?
– Но тогда у моих внуков не будет двух графств, – старик выдвинул новый аргумент.
– Почему не будет? – удивился я.
– Ну, как же… Если на моей дочери женится ваш друг, а не вы, то мои внуки получат только одно графство.
– Но иначе они ничего не получат! – Никер взволновался, когда понял, что его мечта насчет дочери графа вот-вот сбудется.
– Подожди-ка, – я движением руки остановил моего друга. – Мы тут можем договориться. Если совместно нападем на соседей, то у нас появятся земли, которые поделим.
Лицо графа исказилось от удивления.
– Вот значит как… – задумчиво произнес он. – Моего графства мало. С самого начала было мало?
– Сначала напишем новый договор, а потом примемся за объяснения моих целей, – сказал я.
После часовых препирательств мы отказались от прежнего договора и подписали новый, о военном союзе и браке Никера с дочерью графа. Боевые действия должны были начаться через полгода, чтобы не нервировать короля, который «хочет мира».
И затем настырный Жоффруа все-таки спросил у меня:
– Так чего вы хотите, граф? В чем ваша цель?
– Стать герцогом и обзавестись сильной армией, – ответил я.
– А потом?
– Я не претендую на королевскую корону, если вы на это намекаете. Мне просто нужна армия.
– Но для чего? – продолжал настаивать Жоффруа.
– У меня есть могущественный враг, которому я мечтаю дать по зубам. Воспринимайте все это как месть.
Я не мог всем говорить, что хочу расправиться с деймолитами, иначе со мной случилась бы та же беда, что и с королем: вокруг закопошились бы шпионы. Кстати, о них. Я ничего не забыл и очень хотел узнать, кто из моих офицеров работает на деймолитов. Мне следовало организовать ловушку для этого агента.
