Глава 32
Я лично съездил в Фоссано и осмотрел руины дома. Неизвестные поджигатели поработали на славу. Вероятно, сначала они облили дом каким-то маслом, а потом поднесли огонек. От постройки осталось лишь пепелище, заключенное в мешок из обугленных каменных стен. Кто-то решил избавиться от припрятанного в доме журнала самым эффективным способом – ничего не искать, а просто сжечь все дотла. А я-то старался, натягивал тонкие нити…
В Фоссано на меня больше никто не нападал, но предыдущие попытки я не забыл, а также не забыл и убийство Георга. Плененный «киллер» ответил на все вопросы вспыльчивого Антуана, и теперь мне были известны имена и явки местного преступного мира.
Я не стал заезжать к бургомистру, а быстро вернулся в Лиго.
Никер встретился мне во дворе. Он уже неплохо передвигался, хотя его левая рука не обрела былую подвижность.
– Кто из наших поджег дом? – тихо, едва шевеля черными усами, спросил меня Никер. – Ты еще не узнал, кто этот мерзавец? Как может человек работать на деймолитов?! Это каким же надо быть подонком, чтобы предать свой собственный род!
Меня тоже очень интересовал этот вопрос. Кому из моих офицеров нельзя доверять? Рупрехту или Антуану? Ракшану или Алессандро? Каждый из них доказал свою преданность и полезность.
– Подонков вообще много, – ответил я, – но ты прав, чтобы предать все человечество, нужно быть выдающимся негодяем. Ничего, скоро мы узнаем, кто ответственен за поджог. А ты как, в состоянии выступать?
Никер показушно бодро улыбнулся.
– Конечно, Арт! Хоть сейчас!
Я с сомнением оглядел его похудевшую фигуру и белые бинты, выползающие из-под ворота темной куртки.
– Сейчас не надо. Завтра. Поедешь в мягкой карете.
Никер хотел было заспорить насчет кареты, но, увидев скептическое выражение моего лица, отступил и задал другой вопрос.
– Арт, я бы хотел обсудить с тобой проблему дядюшки Вилли. Не получится ли, что он для нас, людей, еще хуже, чем деймолиты? В чем его цель? Что он будет делать, если все его враги деймолиты падут?
– Поговорим завтра, когда выдвинемся, – предложил я.
Вечер и часть ночи прошли в хлопотах. Мои войска и гости готовились в поход. Виолетта носилась с деймолитским ящиком и выпросила у меня прочную закрытую телегу. Девушка наняла служанку и двух рослых лакеев для сопровождения проклятого груза.
Эмилия тоже изъявила желание присоединиться к походу.
– Я ведь член вашей команды, господин барон, – сказала она, заглядывая мне в лицо пронзительными голубыми глазами.
– Эмилия, вам не нужно смотреть на то, что будет, – ответил я. – Вы можете проводить нас, но потом, сделайте одолжение, вернитесь в Таглиата.
Ранним утром моя армия начала строиться в походный порядок. Мне еще не приходилось видеть «вживую» такую силу. Тридцать шесть магов, около сотни конных, больше трехсот пеших воинов и солидный обоз запрудили дороги. У каждого из магов теперь был свой голем, что почти уничтожило наши запасы хилы. Я даже был вынужден обратиться за помощью к Виолетте и забрать у нее излишки хилы.
Мы двигались на север довольно медленно, но уже к вечеру прибыли под Савиглиано, обитель барона Драга, графского протеже. Замок стоял на большом зеленом холме. Массивные стены прикрывали донжон, а единственная круглая желто-красная башня казалась огромной.
Я выслал парламентера с предложением не обороняться, а мирно покинуть замок. Драг избил моего человека и выбросил за ворота. Вероятно, барон рассчитывал, что граф сегодня-завтра подойдет на помощь, но моя разведка докладывала, что Жоффруа никуда не торопится, а копит силы. В лучшем случае мы повстречаемся с ним дня через три, если сохраним прежнюю скорость продвижения.
Я распорядился поставить требушеты и выпустить «птиц». Дело в том, что ко мне присоединилось пятеро магов, которые долго жили на арабском востоке. Там практиковался интересный метод осады замков. Сначала создавались автономные големы в виде больших орланов. К их лапам привязывались глиняные горшочки с горючей смесью. Пролетая над замком, «орланы» сбрасывали горшочки и возвращались за новой порцией бомб. Мои маги утверждали, что их автономные големы бросают горшочки прицельно, причем метят во все, что не сделано из камня или железа.
Вскоре густой дым окутал замок. Черные облака взмывали вверх, а белые струи дыма стелились над землей, разносимые ветром.
Затем на штурм, к удивлению обороняющихся, пошли человекообразные управляемые големы. Тут уж сыграло мое изобретение. Маги ведь могли контролировать своих големов на расстоянии семьдесяти, максимум ста метров. Но если големы лезут через стену, то как приблизиться к замку без риска быть подстреленным? Я решил вопрос очень просто и посадил магов в тяжелую бронированную карету. Солдаты кое-как подкатили ее поближе к стенам, выставили башенные щиты и затаились под ними. Магам не нужны глаза, чтобы видеть, что делают големы, достаточно глаз самих големов. Пожары так деморализовали защитников, что вскоре мы овладели частью стены, а затем и башней.
Я по привычке экономил людей и послал пехоту, лишь когда удостоверился, что големы и маги держат ситуацию под контролем. За какие-то два часа все было кончено – замок пал, а барон Дарг и большинство его людей погибли.
Далее началось то, на что я не хотел даже смотреть. Когда ворота замка распахнулись, моя армия влетела внутрь и набросилась на бесхозное имущество, словно коршуны на добычу. Со мной остались лишь регулярные войска и цеховое ополчение, а «гости» бесновались в грабительском и насильническом угаре.
Рупрехт сумел спасти только семью Дарга, состоящую из жены барона и трех малолетних детей. Остальные обитатели замка спасались сами, как могли. Некоторые пытались спуститься с крепостных стен, но срывались и разбивались насмерть.
Мы с Никером стояли около его кареты и наблюдали за происходящим, будучи не в силах прекратить грабежи.
– Я хотел поговорить с тобой насчет дядюшки Вилли, – сказал мне Никер, наблюдая за тем, как какая-то женщина, преследуемая солдатами, из последних сил пытается удержаться за неровные выступы на крепостной стене, – но теперь думаю, а достойны ли люди чего-то большего, кроме Сатаны? Я никогда не понимал насилия над женщинами. Грабежи еще туда-сюда, всем надо как-то жить. Убийства тоже допустимы по необходимости. Но насиловать-то зачем? Если есть желание, то на вырученные от грабежей деньги можно нанять проститутку.
Никер рассуждал как высокообразованный галантный дворянин, истинный сын своей эпохи. Он считал, что женщину можно ограбить или, в крайнем случае, убить, но насиловать – ни-ни, это признак дурного тона.
– Дядюшка Вилли думает иначе, – ответил я. – Он поощряет грабежи и насилие, а убийства нет, убийства ему не нравятся. Вилли хочет, чтобы люди жили как можно дольше.
Никер оторвался от задымленного замка и в изумлении воззрился на меня.
– Что ты такое говоришь, Арт? Как Сатана может желать людям долгой жизни? Он же зло! Олицетворение зла! Сатана ведь хочет уничтожить людей! Я даже не понимаю, чем он отличается от деймолитов! Уже который день я мучаюсь из-за этого. Мы боремся с деймолитами с помощью такого же, как они!
Я поморщился.
– Нельзя сравнивать деймолитов и Сатану, Никер. Деймолиты действительно собираются уничтожать нас ради хилы, но Вилли – наоборот. Твоя голова забита противоречивыми байками, и ты упускаешь главное свойство Сатаны, которое прописано в любой серьезной религиозной книге. Позволь мне объяснить кое-что по поводу дядюшки. Смысл существования Сатаны – овладевать душами людей. Причем он стремится к количеству. Чем больше людей ему принадлежат, тем лучше. Но Сатана не властен над теми, кто невинен, кто не совершил ничего плохого. Такие люди дядюшке Вилли не нравятся, и он склонен дать им возможность пожить как можно дольше. Понимаешь, для чего?
Никер хмыкнул.
– Чтобы было больше шансов на то, что люди согрешат?
– Именно! – кивнул я. – Вилли хочет, чтобы праведники жили долго и, кстати, не только праведники. Чем больше преступлений совершает человек, тем больше над ним власть Сатаны. Дядюшка Вилли хочет, чтобы ему безраздельно принадлежал каждый. И потому нужно, чтобы все люди жили как можно дольше. Ведь на протяжении долгой жизни совершаешь множество проступков.
– Что же тогда он делает с властью над людьми? – поинтересовался Никер, опираясь на синюю дверцу кареты. – Зачем она ему?
– А зачем людям власть над людьми? – ответил я. – Люди ей просто наслаждаются. Так и Вилли. Он создан таким. Власть над людьми – цель его жизни.
– А как же ад и все такое? Сатана ведь должен править адом! Тащить туда грешников!
Я невольно усмехнулся.
– Когда деймолиты создавали богов и Сатану, то про ад даже не думали. Зачем им ад? Деймолитам важны были внешние атрибуты, чтобы люди поклонялись своим богам, слепо следовали приказам. Они создали Сатану без ада. Дядюшка Вилли, конечно, сейчас пытается исправить дело. Когда он обретает власть над человеком, то получает возможность воссоздать почти точную посмертную копию этого человека. Эту копию Вилли называет душой. И такие «души» он собирает. Пока что его коллекция невелика, но потом ее удастся расширить. И тогда Вилли сотворит для всех этий копий подобие ада. Он рассказывал, что собирается сделать именно так. Но его планы угрожают лишь мертвым, а не живым. Вот почему между деймолитами и Сатаной я выбираю Сатану.
К нам с Никером приблизилась Виолетта, одетая в свой обычный черный походный костюм.
– Что скажете, миледи? – улыбнулся ей Никер.
– Я отправила лакеев грабить библиотеку, – мило улыбнулась в ответ девушка. – Может, найдут что-то полезное. Сказала им, чтобы тащили все книги, которые попадутся. Хотя моим лакеям будет непросто отнять что-то у магов. Я бы туда пошла сама, но женщинам там не место.
Неожиданно часть горящей крыши единственной башни замка со страшным грохотом рухнула вниз, добавив желтую пыль к белому и черному дыму.
– Хоть бы никого из наших не убило, – пробормотал Никер. – Арт, ты уже решил, кому отдашь этот замок? Кто будет твоим первым вассалом?
– Не знаю. Нужно подумать.
– Думай быстрее, а то наша братия может передраться на этой почве.
Грабежи стихли к ночи, когда уже грабить стало нечего. Я вступил в разгромленный приемный зал, и для меня на скорую руку починили разбитое баронское кресло и даже положили на него чудом сохранившуюся красную бархатную подушечку. Дворяне столпились около стен и с нетерпением ждали назначения владельца замка.
– Господа, поздравляю вас с первой военной добычей! – произнес я. – Хотя в ходе штурма замок пострадал и новому владельцу придется его восстанавливать, думаю, счастливчик будет на нас не в обиде.
Гости заулыбались. Грабежи захваченного замка с последующей передачей его вассалу были обычным делом.
– Сегодня все проявили себя великолепно, – продолжал я, – но мне хотелось бы особенно отметить господина Пужара, мага и внука барона. Благодаря усилиям его голема, мы быстро овладели башней. Также господин Пужар неоднократно давал ценные советы по поводу взаимодействия големов и пехоты. Я бы хотел передать ему Савиглиано, но с одним условием. Чтобы он вступил в собственность этим замком по окончанию нашей кампании, дабы не распылять силы. Подойдите, господин Пужар!
Высокий и худой маг, одетый в потертую зеленую куртку, приблизился со счастливой блаженной улыбкой. Он, худородный дворянин, не ожидал такой удачи, и в этом был мой план. Пусть каждый надеется, независимо от происхождения! Пусть каждый старается обратить на себя мое внимание.
Пужар опустился на колено около моего трона и вытянул ко мне руки, сложенные вместе. Я взял его руки в свои и произнес:
– Поднимитесь, барон, мой вассал, во имя Кодекса. Клянетесь ли вы соблюдать свои обязанности передо мной?
– Клянусь, – волнение исказило небритое лицо Пужара.
Он встал на ноги и, запинаясь, произнес:
– Клянетесь ли вы, сеньор мой, соблюдать свои обязанности передо мной?
– Клянусь, – ответил я, и мы обменялись символическим поцелуем.
Я сохранял каменное лицо, но в душе ликовал. Мне удалось впервые в жизни обрести самого настоящего вассала! Еще три года назад я не мог и представить что-либо подобное. Иногда жизнь закручивает неожиданные кренделя.
Мы заночевали в замке. Оставшиеся в живых слуги кое-как пришли в себя и заявились на поклон к новому хозяину барону Пужару.
Я расположился в лучшей комнате. Не то что она мне нравилась больше, чем моя удобная палатка, просто иначе меня не поняли бы. Я – глава похода, значит, мне положено все, что считается лучшим.
Виолетта пришла ко мне среди ночи, когда все уже спали. Она тихо постучалась и скользнула внутрь комнаты в ответ на мой сонный вопрос.
– Стража пропустила меня без возражений, господин барон, – девушка села на мою кровать. – Они считают, что мы с вами подходим друг другу. А я знаю, о чем думает челядь. Я подслушиваю их разговоры.
Я плохо видел, в чем одета Виолетта, но там явно было что-то легкое и обтягивающее.
– Нам нужно выспаться перед завтрашним днем, – произнес я. – Штурмовать замки лучше на свежую голову. И кто знает, может, завтра встретимся с графом.
Виолетта ответила с негодованием:
– Вы вообще, господин барон. Просто… нет слов. Никто и никогда из всех моих знакомых не отправил бы меня спать в этой ситуации. Посмотрите на меня.
Виолетта наклонилась надо мной.
– Ничего не видно.
– Тогда потрогайте.
Девушка взяла мою руку, чтобы прислонить к своей груди. Я подумал, что все-таки у этой женщины внешность – само совершенство. К тому же Виолетта сообразительна и образованна, что тоже большой плюс. Но вот что касается других качеств…
– О чем вы думаете, господин барон? – шепнула мне Виолетта. – Мне интересно, о чем вы думаете сейчас, когда прикасаетесь ко мне?
– Что такая внешность пропадает даром, – честно ответил я. – Из тебя могла бы получиться замечательная невеста и жена, но ты потратишь свою молодость на интриги, на какую-то чушь. Как можно тебе доверять?
Виолетта отстранилась.
– Вот как, господин барон? Вы не доверяете мне?
– В мелочах доверяю. В серьезных вещах нет.
– И потому не рассматриваете меня в качестве спутницы вашей жизни?
– Женитьба – это серьезное дело.
Виолетта резко встала и направилась к дверям.
– Зачем я здесь?! – с гневом произнесла она. – Бегаю за вами, господин барон, словно какая-то девчонка! А вы, вместо того чтобы сделать хоть шаг навстречу, все время меня отталкиваете. Прощайте, господин барон! Нет сил это выносить!
Девушка вышла, хлопнув дверью. Я тихо лежал, прислушиваясь к ночным звукам, особенно к шагам. Однако ничего не было слышно. Возможно, потому что Виолетта остановилась сразу за дверью, постояла там немного и… вернулась ко мне.
– Почему вы не можете мне доверять, господин барон? – с ходу спросила она. – Я же так стараюсь быть вам полезной. Что мне еще сделать? Что вам нужно? Хотите, я подарю вам деймолита? Может, это убедит вас в моей преданности.
Что ж, это было действительно щедрое предложение. Я даже не мог припомнить ни одного случая, чтобы хоть какая-то девушка предлагала мне такую ценную вещь без всяких условий, практически просто так, во имя добрых чувств. Это тронуло меня.
– Конечно, мне пригодится деймолит, пока мы не закончим с графом. Лишняя хила никогда не помешает.
– Он ваш, – Виолетта снова села ко мне на кровать. – Это роскошный подарок, господин барон. Не хотите меня за него поблагодарить?
Я хотел и сказал спасибо. Однако девушка, видимо, имела в виду что-то другое, ведь бросилась меня целовать. Ее уговоры растопили холод, слишком сильным стало мое желание ответить на страстные поцелуи. Ночь прятала наши тела, но не могла заглушить стоны Виолетты. Впрочем, кого это волновало в разгромленном замке, где еще недавно звучали дикие крики сражающихся?