Глава 31

На следующее утро прибыл Рупрехт, и дело с учениями наладилось. Старый опытный десятник обладал даром убеждения самых недисциплированных. Возможно, загадка заключалась в том, что он подробно объяснил «гостям», что наиболее простой способ обзавестись замком – это понравиться мне, барону Арту. Если я сочту, что кандидат честен и покладист, то предпочту сделать вассалом его, а не какого-нибудь творца подвигов со скверным характером.

Несмотря на занятость, я выкраивал время, чтобы улучшать скафандр. Мне удалось увеличить силу мышц. В связи с тем, что у голема был тонкий и необычный скелет, я экспериментировал с количеством мышц и их прикреплением к костям. Сила любой мышцы напрямую зависит от числа волокон, но я не мог бесконечно наращивать волокна, опасаясь потерять подвижность и ловкость. Учитывая, что кости – это рычаг, мне пришлось вводить дополнительные группы мышц с новыми точками прикрепления. До совершенства было, конечно, еще далеко, но сила последней версии «Халка» составляла уже примерно половину силы того же Громилы.

Как только в принадлежащих мне замках обосновались пришлые дворяне, мирная жизнь моих служанок оказалась под угрозой. Дворяне соблазняли, увещевали и сулили подарки (после того, как разбогатеют). Я был вынужден перевести наиболее важных для меня служанок в донжон Лиго, подальше от соблазнов. Но доставалось и Виолетте с Эмилией. За ними тянулся шлейф бездельничающих поклонников. Эмилия ловко отражала атаки, а Виолетта флиртовала и играла на нервах воздыхателей. Мне сообщили, что сын барона Годена, вспыльчивый и плохо воспитанный парень, поклялся приятелям «взять эту спесивую красотку Виолетту, пусть даже и силой, если она не уступит по-хорошему».

Я не успел отреагировать: на следующее утро труп этого дворянина был найден у крепостной стены. Его убили ударом кинжала в сердце. Короткое расследование под началом Туссеана ни к чему не привело: Виолетта заявила, что не в курсе происходящего и всю ночь провела за научными изысканиями. После этого Туссеан объявил, что дело зашло в тупик и выяснить истину невозможно.

Пользуясь тем, что все мои десятники оказались в Лиго, я провел военный совет в старом составе, куда пригласил Никера, Туссеана, Рупрехта, Алессандро, Антуана, Ракшана, Эмилию и Виолетту. Я объявил, что Рупрехт производится в сотники, а другие десятники будут подсотниками. Это возымело эффект бомбы, ведь сотниками обычно становились рыцари, дворяне. Все понимали, что если я захочу быть последовательным, то посвящу Рупрехта и остальных в рыцари.

Мы обсудили множество организационных вопросов, но никто не знал главную причину, по которой собрался этот совет. Только в самом конце я достал желтую бумажку и, размахивая ей, сказал следующее:

– Это не имеет прямого отношения к нашей войне, но у нас большие проблемы с финансами, в связи с чем я принял решение купить шахты и стать золотопромышленником. В мои руки попало завещание дочери выдающегося алхимика Бланта. Он умер молодым при странных обстоятельствах, но речь не об этом. Блант прославился тем, что разработал отличный метод очистки золота. Его журналы, в которых описывается этот метод, спрятаны где-то в доме в Фоссано. Так указано в завещании. Этот дом я купил, но пошарить в нем толком не успел. Думаю, что журналы либо спрятаны в стенах, либо закопаны в подвале.

Эмилия мучительно сдвинула брови, пытаясь понять, почему я рассказываю всем то, что несколько дней назад поведал ей по секрету.

– Кроме очистки золота, Блант интересовался и другими вещами. Например, в завещании говорится, что он изобрел черный порошок, который горит и хорошо взрывается. Мы тоже можем использовать взрывы, как в разработке шахт, так и в военном деле. Главное – понять, что это за порошок такой. А рассказываю я это вам потому, что через два дня мы возьмем верных людей, пойдем в Фоссано, разберем дом по кирпичику и найдем драгоценные журналы. Дом – пятый от восточных ворот, если двигаться вдоль канавы. Дверь окрашена в синий и зеленый цвета, его невозможно спутать с другими домами. Эту информацию прошу держать в тайне, никто не должен знать, что мы собираемся покупать золотоносные шахты.

Когда все расходились, Эмилия приблизилась ко мне.

– Господин барон, можно с вами поговорить наедине?

Судя по хмурому выражению лица, она поняла, что история с журналами – это неспроста.

Мы остались вдвоем в моем кабинете. Я подошел к кадке с высоким кустом, чтобы полюбоваться только что распустившимися розовыми цветами.

– Господин барон, – в голосе Эмилии звенел плохо скрываемый гнев, – вы только что рассказали всем большой секрет. Причем использовали те же самые слова, что и в разговоре со мной. И даже заявили, что пойдете проверять этот дом через два дня! Хотя, по моим представлениям, вы его уже должны были давным-давно проверить.

Я кивнул, трогая пальцами упругий цветочный бутон.

– У меня есть вопрос к вам, господин барон. А существовал ли на самом деле этот алхимик Блант?

Все-таки Эмилия очень быстро соображала, этого у нее не отнять.

– Существовал, – подтвердил я. – И погиб при странных обстоятельствах, как и многие другие.

– Вот как. Разумно. Действительно, лучше взять за основу кого-то реально существовавшего, а потом придумать дом, журналы и черный порошок, – на щеках Эмилии появились красные пятна. – Я считаю, господин барон, что вы это выдумали, чтобы проверять своих друзей на принадлежность к организации, работающей на деймолитов и уничтожающей алхимиков!

Я молча раздвинул лепестки и внутри цветка обнаружил желтую сердцевину.

– Дом наверняка находится под наблюдением, – гневно продолжала Эмилия. – Это просто ловушка. Вы не доверяете своим друзьям, вы считаете, что кто-то из нас враг. Вы не доверяете мне!

– Вам доверяю, – я прервал молчание, – уже доверяю. Вы прошли проверку.

Покраснение щек Эмилии сменилось бледностью.

– А я доверяла вам, господин барон! Я верила вам безоглядно!

Девушка готова была расплакаться.

Я взял ее за руку и заглянул в голубые глаза, в которых стояли слезы.

– Эмилия, простите, но ситуация хуже, чем вы думаете. У меня не было другого выхода. Сначала я убедился, что Никер и Туссеан вне подозрений, а потом решил проверить вас. Вы очень важны для меня. Ваш ум и ваши способности к управлению замком выше всяких похвал. Я даже хотел просить вас позвать сюда сестер. Если они хотя бы наполовину так хороши, как вы, то я доверю им свои замки и подыщу для них хорошую партию.

Эмилия закусила губу и бросила на меня проницательный взгляд.

– Только не говорите, господин барон, что вы и мне подыщете хорошую партию! С этим я справлюсь сама.

Я сдержанно улыбнулся.

– А как же Виолетта? – вдруг спросила Эмилия. – Ее вы проверили раньше меня или решили проверить лишь сегодня вместе с десятниками?

– Она изначально вне подозрений, – просто ответил я. – Никто в своем уме не доверит такой особе, как Виолетта, никаких тайн. Она все выболтает, если сочтет это выгодным для себя.

Эмилия не смогла сдержать торжествующей улыбки. Девушке явно понравилось моя оценка Виолетты.

– Господин барон, вам ведь рано или поздно придется подыскать себе жену. Кого вы выберете, если не Виолетту?

Это был риторический вопрос, и я не стал отвечать. К тому же мое внимание переключилось на другое: перед воротами замка синхронно взвыло сразу несколько труб. Я сначала подумал, что это шалят гости, ведь они уже не помещались даже во дворе замка и раскинули палатки около ворот. Однако, приглядевшись, увидел синего дракона на белом узком и длинном знамене. Это был герб графа Жоффруа. Рядом с ним колыхался на ветру еще один флаг, только красный с косой черной линией. Судя по всему, ко мне заявилась какая-то делегация от графа.

Мы собрались в «тронном» зале, как и положено в торжественных случаях. На этот раз вдоль стен стояли не только мои соратники, но и наиболее родовитые из гостей. Я выглядел почти как король, принимающий посольство из соседней страны.

Никер, обложенный розовыми подушками, кое-как примостился на широком стуле неподалеку от меня. Он листал альбом с перечнем гербов королевства и наконец нашел искомую картинку красного флага с косой черной линией.

– Это герб Россаров, Арт. Молодой род. Эджен Россар в позапрошлом году стал чемпионом королевства по фехтованию. Граф прислал к тебе дуэлянта, помня о том, что для дуэлей ты всегда выбираешь меч.

Я наклонил голову, показывая, что ситуация ясна. Граф, вероятно, насторожился, узнав о том, какие силы стекаются ко мне. Он решил покончить со мной не в открытом бою, а на дуэли с помощью официального бретера.

Вскоре объявился и сам Эджен Россар, одетый в вызывающую красно-черную куртку. Он вошел в сопровождении солидной толпы и, подбоченясь, зачитал вслух свиток.

Эджен выглядел довольно молодо, и даже светлые усики, скорее, молодили его, чем старили. Уже по походке я опредил, что передо мной хороший спортсмен. Звонкий голос Эджена сообщил мне, что граф щедро предлагает оставить все три захваченных замка в моей собственности, но назначить туда вассалов из числа прежних владельцев.

Среди моих гостей наметилось оживление. Они знали, что если я приму эти условия, то великий грабительский поход по землям графа не состоится. Однако зачем мне принимать такие дурацкие условия, если я мог с самого начала сделать вассалами и Праста и остальных?

– Граф щедро дарит мне мои же собственные замки, – просто ответил я. – Передайте ему, что я сам разберусь с вассалами.

Эджен подбоченился еще больше.

– Господин барон, имею честь прислать вам вызов за оскорбление господина графа.

Что ж, посланник Жоффруа перешел к плану «Б».

– В чем это оскорбление выражалось? – полюбопытствовал я.

Эджен замялся, посмотрел куда-то в сторону и ответил:

– Э… в беседах.

– В каких еще беседах? – изумился я. – С кем?

– Не могу сказать, господин барон, – хитро изогнул усики Эджен.

Никер развел руками, показывая, что предлог для дуэли довольно нелеп.

– Господин Россар, вы бы хоть что-нибудь получше придумали, – произнес я. – Какие-то беседы непонятно с кем. Сказали бы просто, что вам не нравится мой берет, и потому вы вызываете меня на дуэль. Чем не предлог?

Эджен растерянно посмотрел на меня.

– Но на вас нет берета, господин барон!

– Тогда сказали бы, что вам не нравится, что на мне нет берета, – ответил я.

Зал грохнул от смеха, а Эджен побледнел от возмущения.

– Господин барон, вы принимаете мой вызов или нет?

– Нет, – ответил я. – Вы недостаточно родовиты.

Смех превратился в смешки, а Эджен принялся бесноваться. Я никогда раньше не видел, чтобы человек так сильно сердился. Эджен покрылся красными пятнами и стал сбивчиво и громко что-то доказывать. Я с большим трудом понял, что он кричит о том, что получил дворянство от отца, тогда как я вообще непонятно откуда взялся. Эджен орал, что он честно заработал свое положение и что граф за успешные переговоры со мной даст ему замок и три деревни.

Я поднял руку, призывая к тишине.

– Хорошо, я приму ваш вызов, но с одним условием: чтобы граф больше ко мне никого не подсылал. Сам он, конечно, может приехать, – мне с самого начала было понятно, что от вызова перед лицом моих гостей уклониться вряд ли получится. Это вопрос репутации. – Я выбираю мечи.

Эджен сделал глубокий вдох, успокаиваясь, и неожиданно предложил:

– Рапиры, господин барон?

Это был очень необычный выбор. Рапиры в этом мире не пользовались популярностью, а рассматривались как чисто спортивное оружие.

– Пусть будут рапиры, – я не смог устоять перед соблазном, это оружие мне всегда нравилось.

Мне не хотелось затягивать с этой нечаянной дуэлью, и было решено провести ее немедленно. Не могу сказать, что я сильно волновался. По подсчетам, это была уже девятая моя дуэль, а волнение прекратило меня одолевать после третьей. Теперь перед началом каждого поединка я испытывал в основном любопытство. Так опытный скалолаз, повисая над пропастью, любопытствует: получится ли на этот раз добраться до вершины.

Дуэль проходила во дворе замка, на холодке. Тучный барон Ксавье, мой гость и личный враг графа, выступал распорядителем.

Мы с Эдженом были одеты по-спортивному: в свободные рубашки и узкие штаны без каких-либо доспехов. Барон Ксавье оказался настолько дотошным, что демонстративно протер острие наших рапир на случай, если там окажется яд.

Когда Эджен, разминаясь, сделал несколько выпадов в воздух, я понял, что этот противник отличается от всех, с кем мне доводилось сражаться раньше: он ловко двигался и даже прыгал, что нетипично для местных школ фехтования.

– Арт, он хорош, – шепнул мне Никер. – Будь осторожен.

Мы с Эдженом отсалютовали друг другу, приблизились и… на меня обрушился такой шквал ударов, что я едва успевал их парировать. Чемпион королевства по фехтованию знал свое дело туго: он перемещался как кузнечик, нападая с разных сторон. Я сразу оказался в глухой обороне. Краем глаза мне удалось заметить встревоженные лица Никера, Эмилии и даже Виолетты. Соратники уверовали в мою непобедимость на дуэлях, но теперь сочли, что я наскочил на сильного противника.

Эджен, казалось, не уставал. Он махал рапирой от души, пытаясь нанести укол, а один раз даже задел рукав моей рубашки. Я пытался контратаковать, но едва не получил удар в грудь. Противник был слишком быстр, словно д’Артаньян в молодости. В этот момент мне отчетливо вспомнился похожий бой. Он случился года три назад еще дома во время соревнований. Против меня вышел слишком уж энергичный противник, и тренер дал мне совет: фехтовать строго академически, без выкрутасов, будто «по учебнику». «Безошибочность может победить всё», – сказал он мне. Я последовал совету и выиграл соревнования.

И теперь, глядя на неутомимые прыжки Эджена, я стал размеренно и методично отбивать все атаки, никуда не торопясь. Это вскоре дало плоды: противник стал совершать очевидные ошибки. Но я выжидал, мне хотелось нанести верный укол. Эджен продолжал прыгать, хотя было видно, что его уверенность улетучивается. Наконец случай представился: противник раскрылся, и моя рапира пронзила его правое плечо.

Оружие выпало из руки Эджена. Он быстро отступил на пару шагов и воскликнул, держась за рану:

– Это пустяк, господин барон! Я могу продолжать другой рукой, если позволите!

Но мне это все так осточертело, что я отдал свою рапиру Ксавье.

– Возвращайтесь к графу и передайте ему, чтобы хорошо готовился. Вы видели, сколько у меня воинов и магов. На случай, если вдруг со мной что-нибудь случится, например, паду от руки наемного убийцы, я назначу заместителя, который продолжит поход.

Люди графа отбыли ни с чем. Остаток дня прошел в суматохе, я готовился выступать. Вечером Виолетта пыталась уединиться со мной, но ей постоянно кто-то мешал: то один слуга, то другой, то Вероника, то Петр.

Сначала я думал, что это случайность, но потом заподозрил заговор с участием Никера и Эмилии.

Утром прибыли солдаты от города. Бургомистр все-таки принял мое предложение и в знак согласия отправил мне на подмогу воинов. Целых трех. Этим символическим жестом он, видимо, намеревался выразить неудовольствие моим поведением.

Зато солдаты Фоссано принесли свежие новости. Оказывается, этой ночью чуть не сгорело полгорода. Пожар удалось остановить лишь каким-то чудом. А начался он с пятого дома от восточных ворот, если двигаться вдоль канавы. У этого сгоревшего дотла дома была приметная дверь, окрашенная в синий и зеленый цвета. Пожар означал лишь одно: кто-то из моих офицеров работал на деймолитов.