Хорнбори прижался лицом к стеклу павильона, глядя на горящее чудовище, висевшее на его корабле.

— Это не должно случаться слишком часто, — спокойно заметил Гобхайн.

Мысли Хорнбори понеслись вскачь. Там, снаружи, было намного больше сотни собирателей облаков. Еще десять таких упадут на Поднебесье — и скалистый остров рухнет на раскинувшийся под ними город. Интересно, поняли ли это дети человеческие?

— Драконы… — пролепетал он. — Им нельзя атаковать находящихся рядом собирателей облаков. Это не должно больше повториться. Лучше всего, если они вообще перестанут поджигать собирателей облаков. — Он чувствовал, что разыгрывающееся в небе сражение ему не по силам. Он мог вести битву на земле — и при этом совершать весьма прискорбные ошибки, — но то, что творилось сейчас, абсолютно не соответствовало его способностям. Слишком много всего происходило одновременно. Карлику казалось, что ему не хватает обзора, несмотря на то что он находился в павильоне.

Каменный снаряд размером с голову ударился о стекло, у которого он стоял. Воевода резко отпрянул. Стрелок на собирателе облаков, заметив его, выстрелил из орудия.

— Ваши приказы, Повелитель всех Глубин, — напомнил ему Гобхайн.

Хорнбори поглядел на Солайна в поисках помощи. Но закаленный в боях полководец, казалось, был где-то далеко. Змееподобная женщина, как это часто бывало, поддерживала его.

— Нодон!

— Да, командующий, — услышал он за своей спиной голос одетого в красное эльфа.

— Бери наездников на орлах. Всех! И позаботься о том, чтобы к Поднебесью больше не прицепился горящий собиратель облаков.

— Прошу прощения, командующий, но мы с орлами не сможем остановить горящих собирателей облаков. Однако, если таково ваше желание, приказ, конечно же, будет исполнен.

— Нодон прав! — прошептал стоявший рядом с ним Гобхайн.

Хорнбори очень хотелось настоять на том, чтобы его приказы были исполнены. Но, возможно, ему еще потребуется орел, чтобы бежать отсюда. Он не собирался доверять свою жизнь небесным угрям.

— Огонь! — напомнил ему Гобхайн.

— А что мы еще можем сделать? — Хорнбори редко доводилось чувствовать себя настолько беспомощным, как в этой битве.

— Телепаты. Пусть прикажут драконам больше не поджигать собирателей облаков поблизости от Поднебесья.

— Точно! Я об этом тоже подумал. — Хорнбори обернулся к адъютантам, стоявшим у него за спиной и дожидавшимся его приказов. — Итак, вы все слышали. Сообщите телепатам. И прошу вас, поскорее!

У Солайна не осталось сил стоять на ногах. Он лежал в объятиях своей жуткой женщины-змеи. И почему проклятые драконы настаивают на том, чтобы наделять полномочиями этого никчемного типа? Падает в каждом втором бою.

К Хорнбори уже почти вернулась его обычная самоуверенность.

— Как нам теперь потушить пожар? — обратился он к Гобхайну.

— Этого мы сделать не можем. У нас не хватает воды и рабочих рук.

Хорнбори не поверил своим ушам.

— Нам не хватает рук? Ведь у нас более двадцати тысяч…

— И при всем этом Поднебесье ужасно недоукомплектовано. Для начала нам нужно набрать высоту.

Несмотря на то что Хорнбори не понял, зачем это делать, карлик решил, что Гобхайн свое дело знает.

— Итак… — Он повернулся к оставшимся адъютантам.

Эльф схватил его за плечи.

— Такие приказы отдаются непосредственно. Там! — И он указал на позолоченную трубу, торчавшую из пола рядом с Хорнбори. — Для этого у нас есть система звуковых труб.

Испытывая некоторое раздражение, карлик вытащил из трубы заглушку.

— М-м… Внимание! — Ему по-прежнему казалось странным говорить с трубкой, хотя он неоднократно тренировался делать это с того момента, как попал на борт корабля. — Итак… м-м… Приказ всем скалам: мы поднимаемся. Немедленно!

Через все Поднебесье простиралась цепочка из более тридцати гротов-ушей. В эти командные пункты были проведены переговорные трубы. Сразу же после поступления приказа его передавали в главную трубу на противоположной стороне маленького грота. Таким образом приказы в кратчайшие сроки достигали самого отдаленного конца Поднебесья. Только после того, как приказ был передан по главной трубке в следующее грот-ухо, открывались все остальные трубки, чтобы передать его непосредственно в прилегавшие к ним скалы. И, наоборот, через систему труб можно было передавать сообщения из каждой скалы в Первое Ухо — грот, расположенный перед входом в павильон.

По стеклянному коридору прибежал посыльный, передал Гобхайну какие-то документы. Эльф мельком просмотрел их, а посыльный уже убежал обратно. Хорнбори заметно разозлился. Получить эти бумаги должен был он!

В стекло павильона ударил еще один большой каменный снаряд, и карлик вздрогнул. Гобхайн — нет. Как этот эльфийский кузнец, будь он неладен, ухитряется сохранять хладнокровие?

Наконец Гобхайн удостоил его взглядом.

— Самые большие пожары в скалах номер пятьдесят два и пятьдесят три. Почти на всех прилегающих скалах уже разгорелись пожары поменьше, но их мы еще можем контролировать.

— Значит, нужно как можно скорее эвакуировать эти скалы.

— Нет, это было бы неразумно. Тогда команда скал побежит по мостам и стальным конструкциям, которые мы должны будем отделить. Это в значительной степени замедлит процесс. Мы не будем оповещать команды обеих скал. — Он склонился над переговорной трубкой и коротко приказал: — Установить соединение со скалой пятьдесят два и пятьдесят три. — Затем тщательно закрыл заглушкой трубу и неодобрительно поглядел сверху вниз на Хорнбори: — После того как мы передали информацию, трубу следует заткнуть. В противном случае в Первом Ухе услышат все, о чем говорят здесь, в павильоне. А они не видят всего происходящего, чтобы понимать принимаемые тут решения.

«Мы тоже не видим всей картины», — подумал Хорнбори.

— Сколько человек насчитывается в команде, которая находится на обеих скалах?

Гобхайн на миг закрыл глаза и задумался, как будто перебирая в уме цифры.

— Около шестисот, — наконец произнес он. — Это крайние скалы с орудийными расчетами, поэтому такие цифры.

— Мы же не можем просто…

— Мы не просто можем, мы обязаны! — решительно перебил его эльфийский кузнец. — Две скалы — это примерно один процент массы нашего корабля. Мы как раз теряем деревья, которые несут вес скал, и существует опасность, что пожар распространится дальше. Если на пяти процентах Поднебесья не будет поднимающей силы, обеспечиваемой деревьями, и это окажутся соединенные между собой участки, мы накренимся. А это и в самом деле случится, если огонь перебросится со скалы на скалу. В результате мы потеряем десять процентов деревьев и нас потянет вниз. Тогда мы не сможем подниматься при помощи движения горизонтальных воздушных винтов. Мы опустимся на землю, где будем безоружны.

Хорнбори не совсем понимал его объяснения и просто глядел на небо. Судя по тому, что там происходило, не все драконы получили послание телепатов. Горели еще два старых собирателя облаков.

Внезапно прямо перед ним возник воин с безумным взглядом и всклокоченной бородой. Он летел верхом на крылатом медведе, который сумел удержать равновесие, когда его наездник выхватил из седельного крепления молот и изо всех сил принялся колотить по стеклу.

— Он не сможет причинить ущерб, — заметил Гобхайн.

— Командующий? — заговорил стоявший у него за спиной Нодон. — Мне вылетать с орлами или вы передумали?

Еще один посыльный с бумагами промчался мимо Хорнбори и передал их эльфийскому кузнецу. А снаружи безумный сын человеческий продолжал колотить молотом по стеклу.

Хорнбори закрыл глаза. Это уже слишком!

— Отсоединить от конструкции скáлы пятьдесят два и пятьдесят три, — медленно и отчетливо произнес Гобхайн. — Я повторяю: отсоединить от конструкции скáлы пятьдесят два и пятьдесят три. Немедленно отправить рабочие отряды выполнять приказ.

Когда Хорнбори открыл глаза, каменное ядро попало в мужчину у стекла и разорвало его тело пополам. Стекло залило кровью, она потекла вниз. Гобхайн, склонившись над переговорной трубкой, снова заткнул ее.

Хорнбори невольно думал о шестистах членах экипажа, которые скоро будут обречены на смерть и не смогут избежать своей судьбы. Он не слишком хороший полководец. Его приказы стоили жизни многим храбрым воинам. Но ничего столь хладнокровного он никогда не делал. И не станет делать сегодня.

— Гобхайн, передаю командование в павильоне тебе, — громко, чтобы его слышали все присутствующие, произнес Хорнбори. — Я не уступаю верховное командование, чтобы вы понимали. Но здесь принимаешь решения ты.

— А ты? — растерялся эльф.

— А я буду инспектировать орудийные расчеты по правому борту. Думаю, их вклад в победу может быть больше.

— Скалы пятьдесят два и пятьдесят три находятся по правому борту, — заметил Гобхайн. — Неужели ты собираешься…

Хорнбори обернулся к Нодону:

— Хоть ты и телохранитель Солайна, я в иерархии командования нахожусь выше него, а потому, соответственно, могу отдавать приказы и тебе. Верно?

После короткого колебания Нодон кивнул:

— Все верно, командующий.

— Хорошо. Если Гобхайн отдаст приказ сбросить скалу, на которой я стою, ты немедленно обезглавишь его. Тебе все ясно?

— Да, командующий, — отозвался Нодон, даже взглядом не выдав того, что он думает о приказе.

— Ты не можешь… — начал Гобхайн.

— Могу! — сердито сверкнул глазами Хорнбори. — Не забывай, что верховный главнокомандующий здесь я. — С этими словами он отвернулся и вышел из павильона через стеклянный туннель. Конечно же, он не собирался идти на скалы пятьдесят два и пятьдесят три. Нет, ему не надоело жить! Но Гобхайн этого не знал.

Когда стеклянный туннель остался позади и карлик оказался под привычным прикрытием массивных скалистых стен, он испытал невероятное облегчение. Он понимал, что не сделал ничего, чтобы упорядочить хаос разразившегося вокруг сражения. Но не смотреть на это безумие было ужасно приятно.