С городом было что-то не так. Фарелла и Лидайн тоже заметили это. Шутили чаще обычного, притворялись маленькими девочками, которыми уже давно перестали быть. С момента входа в Уттику они не увидели ни одного кентавра. Это было необычно. У ворот должна была быть стража и хоть какие-то молодые жеребцы на улицах. Но город был необычайно тих. На улицах они повстречали лишь нескольких кобольдов, спешивших по поручениям или несших покупки в дома богатых людей.

По пути в городскую резиденцию Шанадина они прошли мимо двух трактиров. Нигде не пели, как бывало обычно.

Бидайн махнула рукой, подзывая девочек и Граумура к роскошному фасаду, краем глаза наблюдая за окнами. Никого не видно. Шанадина не было дома. Он отправился в Южное море вместе с Аларионом, своим первым капитаном, и собирался вернуться не раньше чем через три-четыре недели.

Они дошли до узкого переулка с обратной стороны дома. Теперь встревожился и Граумур. Вопросительно посмотрел на нее. Бидайн указала на секиру, висевшую на его широком поясе. Он улыбнулся, словно радуясь возможности воспользоваться ею.

«Глупец, — подумала эльфийка. — Никто в здравом уме не радуется бою, для которого сам не назначил время и место». Едва войдя в переулок, она подала девочкам знак взять у Граумура арбалеты. Фарелла и Лидайн посерьезнели, перестали хихикать. Сосредоточившись, зарядили оружие, вставили болты, прижались спинами к высокой стене, окружавшей двор и выходившей в переулок.

Бидайн подошла к воротам, осторожно надавила ладонью на тяжелую деревянную дверь, и та распахнулась, даже не скрипнув.

На пороге кухонной двери на солнце сидела Майя. Кроме нее, во всем дворе никого не было. Она приветствовала их поднятым глиняным бокалом и широкой улыбкой.

Бидайн молниеносно пересекла двор.

— Что здесь происходит?

Улыбка одноногой кобольдши стала еще шире.

— Плохие новости. — Голос ее звучал несколько сдавленно.

Когда Бидайн добежала до нее и опустилась на колени, чтобы заглянуть ей в глаза, эльфийка почувствовала кислый запах, исходящий изо рта Майи.

— Вы еще не слышали? — спросила кобольдша и негромко рассмеялась. — Есть справедливость у альвов. — Она хлопнула себя по деревянной ноге. — Спустя столько лет. Наконец-то! Жаль, Круппа этого не застала. Тогда бы мы сели с ней вместе и напились… Моя мать все молитвы заканчивала проклятием грязному кентавру. Что ж, по всей видимости, иногда нужно лечь в могилу, чтобы твои проклятия сбылись…

Бидайн с трудом сохраняла приветливое выражение лица.

— Что случилось?

— Прошло два часа с тех пор, как вы ушли, госпожа, когда город, словно пожар, облетела весть. Князь Секандер мертв, а с ним все воины, сопровождавшие его в великих кражах скота в чужом мире… Князь, который позаботился о том, чтобы искалечивший меня кентавр не понес наказания, мертв. — Она подняла бокал, сделала большой глоток и воскликнула: — За справедливость!

Бидайн спросила себя, как это могло случиться. Секандер столько лет ходил в набеги. На кого же он наткнулся в степи Ножевой травы?

Эльфийка отослала обеих девочек с Граумуром в дом, затем села рядом с Майей.

— Тебе следует лучше скрывать свой гнев по отношению к кентаврам. И никогда не говорить о каких-то там проклятиях, иначе для тебя в этом городе, где ты прожила всю свою жизнь, станет небезопасно. Когда отступит первая горечь, они начнут искать виноватых. И не потерпят, чтобы кто-то дурно отзывался о Секандере. Так что кому-нибудь обязательно придется расплачиваться. Поэтому думай, что говоришь, иначе ты станешь козлом отпущения.

Майя бросила на нее разочарованный взгляд.

— Я думала, вы тоже не любите Секандера, госпожа.

— Может, и так. А может, и нет. Я хорошо скрываю свои чувства и настоятельно советую тебе начать брать пример с меня. — Она взяла кувшин, стоявший рядом с Майей. — Хватит праздновать. Иди занимайся кухней, пока девочкам или, хуже того, Граумуру не пришло в голову, что они умеют готовить.

Майя улыбнулась и встала, собираясь идти в дом.

— Я знаю, о чем вы думаете, госпожа.

Бидайн посмотрела ей вслед. Это нехорошее развитие событий. Маленькая кобольдша нравилась ей, несмотря на то что несколько лет назад она отравила ее мать, Круппу. Для всех остальных все выглядело так, будто старая кобольдша, тиранившая весь дом, просто мирно умерла во сне. Бидайн подмешала кобольдше смертельный напиток с опиумом. Надоели ей мрачные рассуждения старухи. Если Майя не научится держать язык за зубами, ей тоже придется умереть. Если из-за ее болтовни на нее нападут кентавры и она расскажет, что ее хозяйка тоже таила злобу на Секандера, может случиться все, что угодно. Вполне вероятно, разъяренные стада сожгут дом, а ее с девочками забросают камнями.

Она даст Майе один день на то, чтобы та взяла себя в руки, а затем примет решение. После этого она попытается выяснить, что случилось с кентаврами. На сведения от небесных змеев Бидайн не рассчитывала. Эльфийка давно уже научилась отправлять собственных сторонников в качестве разведчиков в Нангог, хоть это и противоречило приказам древних драконов. Она хотела знать, кто, кроме нее, убивает бессмертных.

В этот час в Золотом городе была Кира. Дети человеческие тоже относились с уважением к сказителям. Поэтому эльфийка могла оказаться в местах, недосягаемых для всех остальных лазутчиков.