Глава 27
Третий дар

Наши руки поднимаются и ударяются ладонями о поверхность стола, и мы оказываемся прикованными, не можем пошевелиться. Смотрим друг на друга и молчим, не в состоянии вымолвить хотя бы слово.

– Мы сыграем в игру… – Люцифер опускает взгляд на свои сероватые пальцы, сжимающие салфетку. Джейсон хмурится, глядит на меня серьезно, будто пытается что-то сказать, но что? Неужели он решил, что я справлюсь с Дьяволом? Или он сам собирается с ним справиться? – Итак, я задаю вопрос, вы отвечаете. Ложь наказывается, правда поощряется. Мэри, – Люцифер на тетю не смотрит, продолжает разглядывать свои костлявые пальцы, а Мэри-Линетт стискивает зубы, – тебе не кажется странным, что Ариадна осталась в живых после того, что случилось?

Тетя играет желваками, опускает острый подбородок и глухо отвечает:

– Нет.

Мэри неотрывно следит за Люцифером, грудь ее судорожно вздымается. Но затем происходит нечто необъяснимое. Норин, не произнося ни слова, хватает вилку и вонзает ее в ладонь сестры. Мэри-Линетт взрывается криком, кровь заливает стол. О боже мой!

Норин распахивает от ужаса глаза, но ничего не может с собой поделать.

– Ты солгала, – низким голосом протягивает Дьявол и наклоняет голову, наблюдая за тем, как тетушка взвывает от боли. Мэри трясет головой, а я чувствую, как мои щеки вспыхивают от неконтролируемого пожара, – нельзя лгать, милая Мэри. Тебе не говорила об этом Силест? – Люцифер лениво кривит губы. – Говорила, но ты не слушала.

Я пытаюсь справиться с принуждением и дергаюсь, однако лишь привлекаю к себе внимание рубиновых глаз, которые молниеносно находят меня и прожигают огнем.

– Ты должна была умереть, Ариадна. И ты умерла.

– Видимо, нет, – рычу я, – почему вы так заинтересованы в моей смерти, Хозяин? Боитесь? – язвительно ухмыляюсь я.

– Привык держать все под контролем.

– Я не собираюсь доставлять вам неприятности. Мне не нужна моя сила. Забирайте!

– Ты убила так много хороших ведьм, дорогая, – Люцифер пристально смотрит в мои глаза. – Ты уже доставила мне неприятности. Мой следующий вопрос тебе, Ариадна. Как ты выжила?

– Меня спасла Норин.

– Неправда.

– Я не вру, она…

– Исцелила тебя, когда ты очнулась. Но моя прекрасная Норин не воскрешает людей.

– Вы ошибаетесь.

Люцифер подается вперед.

– Я никогда не ошибаюсь, – его шепот заставляет меня задрожать от холода, а лицо оказывается так близко, что я оказываюсь в плену опасной красоты Дьявола. Он гладит меня по щеке. – Досадно, ты могла бы стать жемчужиной моей коллекции, Ариадна Монфор-л’Амори. Но ты, впрочем, как и все люди, испугалась себя и своих желаний. Предпочла смерть. Ведь проще умереть, чем признать, кто ты… – Дьявол скалится, а я застываю от ужаса. – Тебе понравилось. Тебе доставляло удовольствие то, что ты делала, но ты боишься признаться себе в этом. В том, что ты похожа на нас больше, чем могла бы предположить.

– Я совсем на вас не похожа.

Неожиданно мой лоб рассекает невидимое лезвие, и я кричу что есть мочи.

Кровь водопадом обрушивается на глаза.

– Врешь, – шипит Люцифер и прижимается лбом к моему лбу. Свет рубиновых глаз проникает даже сквозь кровавую пелену.

Меня трясет, дыхание сбивается. Хватаю ртом воздух, но кровь тут же заливает рот. – Ты выжила. Почему?

– Не знаю, – кашляю и запинаюсь, – я не знаю!

– Ты опять врешь, дорогая. Зачем ты это делаешь?

Голос Дьявола проникает в голову и отдается таким звоном, что виски вспыхивают от адской боли.

– Хватит, остановитесь! – прошу я, а звон в моей голове превращается в истошный крик. Я узнаю мамин голос. Она верещит от боли, а я нервно и судорожно тарабаню ногами по полу, пытаясь вырваться из этой клетки. – Хватит!

Теперь кричит не мама. Я слышу голоса тетушек. Они зовут меня, они кричат так громко, что закладывает уши! Зачем он это делает? Я не знаю, как я выжила, я понятия не имею! Меня спасала тетя Норин, только она могла вернуть меня.

– Если ты не хочешь отвечать на вопрос, ты мне больше не нужна, Ари, – шепчет на ухо Люцифер, и стул рядом со мной подпрыгивает. Мэтт пытается подвинуться ближе, сделать хоть что-то. Но он, как и все, ничего не в силах поделать.

Дьявол поднимается из-за стола и оказывается у меня за спиной. Его пальцы стягивают заколку, волосы каскадом падают на дрожащие плечи. Люцифер лениво перебирает и поглаживает локоны, а затем касается губами макушки. Неужели это конец? Неужели я умру?

– Прекрасная, – шепчет Дьявол, – смертельно прекрасная. Ты не представляешь, как несправедлив мир, за который ты борешься. Человечностью обладают отнюдь не люди, а монстры, потому что сожалеют о содеянном. Люди же наслаждаются, им нет никакого дела до твоих терзаний, моя дорогая. Ты можешь каждый день спасать их и их души, но они не скажут тебе спасибо. Они не умеют. На земле живут демоны. Не в аду.

Его пальцы смыкаются вокруг моего горла. Впиваюсь ногтями в ручки стула и растерянно смотрю на Джейсона, по лицу которого текут струи пота. Он сопротивляется, но тщетно. Вены пульсируют на его висках, шее, он глядит на меня таким беззащитным взглядом, на который, как я думала, он не способен. Он ведь всегда знает, что делать. Всегда.

– Последний вопрос, Ариадна, – шипит Люцифер. – Ты боишься смерти?

Хэрри сипло дышит, по лицу Бетани катятся слезы. А с губ тети Мэри срывается всхлип, но она тут же сжимает челюсти. А я вдруг вспоминаю о Ноа Морте. По телу проносится волна тепла и спокойствия. Я не боюсь Смерти. Он мой отец.

– Смерти пусть боятся те, кто остается жить… – едва слышно говорю я и поднимаю взгляд на Люцифера. – А мертвым быть не страшно.

Дьявол поводит плечами, его красные глаза сверкают.

– Как скажешь.

Его рука взлетает вверх, а я отворачиваюсь. В последний миг я хочу видеть близких. Окна распахиваются, ветер врывается в комнату, подбрасывает толстые занавески.

Мэтт в очередной раз подпрыгивает на стуле, Бет зажмуривается, а я сжимаю кулаки и готовлюсь к неизбежному, как вдруг с громким вздохом из-за стола поднимается Норин.

Тетя расправляет плечи и вздрагивает, словно стряхивает остатки принуждения.

– Научилась бороться со мной, дорогая, – нежно протягивает Люцифер и в следующий миг, оказавшись рядом с тетушкой, ласково приобнимает ее за плечи. Она не думает отстраняться, стоит неподвижно, а он властно поправляет ее спутавшиеся угольно-черные волосы, – ты так устала, Норин, ты приложила много усилий, чтобы залечить раны всем, кто дорог Ариадне, но не дорог тебе. Ты заслужила отдых.

Норин переводит на меня уставший взгляд. И я тут же все понимаю. Внутри вспыхивает пожар из безумной, ноющей злости, я стремительно подаюсь вперед и в отчаянии распахиваю глаза.

– Ты ждал меня так долго, Хозяин, – покорным тоном произносит тетя Норин и вновь глядит в кроваво-красные глаза Дьявола, – я уйду с тобой, если ты позволишь ей выжить.

Нет, нет! По груди словно ударяют кувалдой, и я пытаюсь встать, но не могу. Пусть убьет меня. Меня, а не моих близких! Это неправильно, так не должно быть! А в глазах Люцифера вспыхивают искры. Он любуется фарфоровой кожей тетушки, гладит ее, обдумывая соблазнительное предложение, которое вполне имеет смысл для чудовища, томящегося по душе Норин Монфор уже много лет.

– Ты привела домой оборотня, – напоминает он, – ты предала меня.

– Он ничего не значит.

– Ты врешь.

– Я разучилась чувствовать, – сухо отрезает тетя, вздернув подбородок.

– И поэтому пытаешься спасти племянницу, – скалится Люцифер, – трудно обмануть воплощение Лжи. Я есть Ложь. Ты не сможешь провести меня, дорогая Норин.

– Я согласна уйти, и ты это знаешь.

В кухне воцаряется тишина. Слышно лишь, как за окном посвистывает теплый ветер.

– Ты сильнее, чем думаешь, – неожиданно проносится тихий и знакомый голос.

Я застываю. Ребята и Джейсон смотрят на Люцифера, а я вдруг замечаю Ноа Морта.

Внутри все переворачивается. Я догадываюсь, что никто, кроме меня, его не видит! Это немыслимо, невероятно. Смерть стоит в углу, сложив перед собой руки. «Это ты спас меня», – вдруг думаю я, и Ноа медленно кивает.

Конечно! Я не просто так вернулась с того света, я бы не смогла. Он не позволил мне умереть. Но почему? Ведь Ноа нарушил баланс, нарушил непреложные правила.

– Ты моя дочь, – Морт делает шаг вперед. Его осунувшееся лицо кажется мне таким родным и знакомым, и я вдруг понимаю, что верю в него и в себя, – помни об этом, всегда помни.

«Помнить о том, что я – исключение», – вдруг проносится в моей голове, и внезапно от придавленных к столу рук исходит невероятное тепло. Волна бежит вперед, охватывая тарелки, коробку из-под пиццы. В мгновение ока стол покрывается трещинами, меняет цвет, затем прямо на глазах гниет картонная коробка, а пицца покрывается плесенью.

Дьявол и Норин одновременно оборачиваются ко мне.

– Ари… – хрипит тетя Норин, пошатываясь, а на лице Люцифера появляется незнакомое мне выражение: растерянность. Дьявол смотрит на мои ладони, сверкая ядовито-красными глазами, а затем принуждение теряет силу, и все, кто находится за столом, отскакивают в стороны.

Я же остаюсь на месте, наблюдая, как предметы вокруг меня стареют, сморщиваются и превращаются в негодный мусор.

Третий дар. Теперь я могу контролировать дыхание, могу забирать жизненную силу.

– Нет, – Люцифер вскидывает руку, намереваясь завершить начатое. Но когда я поднимаю ладонь, останавливается, как и тень, направленная в мою сторону.

Я медленно встаю на ноги. Он не должен был приходить, не должен был заставлять нас выбирать, бояться и терзаться в сомнениях. Он должен уйти. Чувствую, как сила во мне трансформируется в черную тень, которая тянется к Дьяволу.

– Убирайтесь из моего дома.

Люцифер скалит белоснежные зубы.

– Мало сил, моя дорогая Ариадна, но потенциал огромный, – он шипит словно змея и приближается ко мне, оттолкнув черную завесу.

– Глупая, – выплевывает Дьявол, – у людей никогда не было власти ни над жизнью, ни над смертью. – Его голос грохочет на весь дом, сбивая всех звуковой волной.

На ногах остаюсь только я, но от звенящего напряжения из носа начинает идти кровь. Я не должна сдаваться. Не должна отпускать тень и ломать барьер. Я должна сопротивляться, хотя бы из последних сил.

– Убирайтесь, – кричу я, – убирайтесь вон!

– Я никуда не уйду, Ариадна, – Дьявол делает шаг вперед, и за ним тянется черная тень, – или ты уйдешь со мной.

– Нет.

– Ты так устала сопротивляться, так устала бороться, дорогая. Просто отпусти это.

– Не могу, нет!

– Сколько можно сражаться? И ради чего? – Его красные глаза горят, он продвигается еще ближе, маня за собой весь мрак, что таится в комнате. Я чувствую, как дрожат колени, как сводит желудок, но стою, стою… – Родные тебя боятся, а друзья тебе завидуют. Люди тебя не понимают. Ты им чужая, такая одинокая…

– Хватит, замолчи!

– Бедная Ари, – ласково смотрит на меня Люцифер, но взгляд его не успокаивает, а душит, забирает последние силы, – совсем одна.

– Нет, не одна, – выкрикивает Хэрри и хватает меня за руку.

Я оторопело гляжу на него, хочу отстраниться, но он крепко стискивает мою ладонь.

Парень придвигается ближе, но моя тень уже добралась до него. Уже карабкается по его ногам!

– Что ты делаешь, – теряя контроль, бормочу я, – что ты творишь, отойди, Хэрри.

– Сожми мою руку покрепче. Вместе мы сильнее, слышишь?

Хэйдан Нортон отдает мне свои жизненные силы, а я направляю их на Дьявола, намереваясь изгнать его как можно дальше, намереваясь вычеркнуть его из наших жизней.

– Он завидует тебе больше всех, – продолжает шептать Люцифер, – он хотел бы стать тобой, забрать твою силу, стать особенным, но он лишь подручный. Друг, которого так просто заменить.

– Убирайтесь, – вновь выкрикиваю я, изо всех сил сжимая пальцы друга. Наши взгляды сталкиваются, словно молнии. Страх отступает, когда ты смотришь ему в глаза. – Убирайтесь! – кричу я. Дьявол распахивает пасть, выпуская оглушительное шипение! Его спина сгибается, трещит, костлявые пальцы тянутся к моему лицу, но внезапно застывают.

Смотрю прямо в алые глаза отвратительного чудовища, и оно неожиданно взмывает вверх и, превратившись в черную дымку, растворяется в воздухе.

О боже мой! Свет делается ярче. На меня наваливается бледный Хэйдан. Его лоб блестит от пота.

– Вот я и пригодился, – слабо улыбаясь, шепчет он, и я порывисто прижимаю его к себе. Что же он натворил, что же он сделал! – Ты справилась, Ари. Ты…

– Мы справились, – обрываю я, шмыгнув носом, – мы справились, Хэрри.

Друг кивает, и мы обессиленно оседаем на пол, не выпуская друг друга из рук.

Я, Норин и Мэри-Линетт сидим на диване, уставившись в экран телевизора, но не видим и не слышим, о чем там говорят. Уверена, никогда в жизни нам не было так трудно. Бояться друг за друга мы уже привыкли, но терять… Нет, не знаю, что бы со мной случилось, если бы кто-то пострадал.

– Знаете, это какая-то странная закономерность, – потирая перебинтованную ладонь, шепчет тетя Мэри, – достается мне и Ари. Странно, да?

Я слабо усмехаюсь и покачиваю головой.

Лоб все еще саднит, но эта боль кажется настолько смешной, что я о ней даже не думаю. Наплевать, что ломит все тело. Я жива, ребята живы. Мы смогли дать отпор самому Люциферу, и никто не отправился на встречу с предками. Наверное, это повод хорошенько отдохнуть и успокоиться.

– Никогда не защищайте меня ценой собственной жизни, – хрипло выговариваю я и перевожу взгляд на Норин; она держится так прямо, будто к ее спине привязана палка, – я бы не смогла жить, зная, что и ты пострадала из-за меня. Не смей больше так поступать.

– Прости, Ари, – тетя поводит плечами, – иначе не умею. И не вздумай принуждать.

– Просто не верится, – громко усмехается Мэри-Линетт. – Ты прогнала из нашего дома Люцифера. Как такое возможно? Заставила его шипеть, как мокрую кошку!

– Ко мне приходил Ноа. Он сказал, что я сильная.

– Смерть был здесь?

– Стоял совсем рядом. И это он спас меня. Люцифер не лгал. Норин смогла залечить раны, но воскресил меня Ноа Морт, как бы странно это ни звучало.

– Почему странно? – Норин задумчиво поглаживает виски. – У Смерти никого, кроме тебя, больше нет. Ты – то единственное, что делает его похожим на человека.

– Зачем ему быть похожим на человека?

– А зачем людям быть похожими на смерть?

– Люди ищут бессмертия.

– А Ноа понимания. Это неизбежно, всем нам кажется, что у соседей трава зеленее.

– И что теперь? – растерянно спрашиваю я, сцепив на груди руки. В доме тихо. Лишь работает телевизор да ветки стучат по оконным рамам. Если мне больше не стоит бояться Люцифера, значит ли это, что я наконец смогу жить спокойно? – Мы победили?

Усмехаюсь, понимая, насколько глупо звучат мои слова, но тетушки не смеются.

Мэри хмурит брови, а Норин медленно кивает.

– Думаю, – шепчет она, – для начала нам нужно хорошенько отдохнуть.

Мы расходимся по комнатам, оставив на кухне невероятный беспорядок. Но никто из нас не волнуется на этот счет. Мы вообще не волнуемся… Джейсон вызвался развезти ребят по домам, а я пригласила Джейсона остаться у нас на ночь. Он молча согласился, и мне показалось, что он не хотел уходить. Трудно чувствовать себя беззащитным, уж я-то знаю, а теперь и мой новый знакомый ощутил себя бесполезным. К сожалению, каждый из нас в какой-то момент понимает, что не все ему подвластно и не всегда хватает сил что-то изменить. И не важно, сколько тебе лет и как много у тебя опыта.

Ни я, ни он, никто не бьет так сильно, как жизнь.

Простояв под душем добрых полчаса, я падаю на кровать. Совсем недавно ко мне приходила Рамона Монфор и сказала, что скоро по моей вине погибнет много людей. Она имела в виду пожар?

Или будущее изменилось?

Ведьмы и Люцифер – все они были уверены, что я умерла… Я не должна была выжить. Вдруг Ноа нарушил естественный порядок вещей и запустил опасный механизм?

Глупые мысли, но они не дают мне заснуть.

Подумать только, впервые после стольких дней я действительно могу поспать, ведь Люцифер не вернется так скоро, правда? Я могу закрыть глаза, отдохнуть; сон ни с чем не сравнится. Но в груди все равно теплится странная тревога. Что же не дает мне покоя? Наверное, я просто отвыкла от безмятежной жизни. Нет, конечно, я понимаю, что этот мир никуда от меня не делся и я не обезопасила себя и своих близких полностью. Но ведь сейчас действительно легче и проще. Ведь так? Я понимаю, что ведьмы могут жить много лет и не встречаться с Дьяволом. Понимаю, что большинство из них говорит с Люцифером лишь однажды, в день проявления своей силы. И это пугает меня. Почему он стал частью моей жизни? Почему Дьявол неустанно следует за мной?

Всю ночь я сижу перед окном в кресле, поджав ноги и укутавшись в теплое одеяло. А когда над горизонтом вспыхивает розовая полоса, мне приходит в голову полюбоваться рассветом на улице. Завернувшись в одеяло, бреду на кухню и завариваю чай.

На крыльце прохладно, но чувствую я себя отлично. Устраиваюсь на ступеньках поудобнее и наблюдаю за тем, как просыпается город, как неспешно солнце поднимается из-за горизонта. Может, я смогу выспаться завтра? А сегодня мне нужно вдоволь насладиться первым тихим днем? Я ведь одержала победу. Маленькую. Но мной могли бы гордиться родители и Лора.

Интересно, какие способности были у моей сестры?

Невольно улыбаюсь. Вот бы похвастаться родным, что меня наделили сразу тремя способностями. Не знаю, кто и зачем, но я стала гораздо сильнее. Я смогла бы их спасти, если бы умела обращаться с даром той треклятой зимой. Я бы растопила лед под колесами машины, сбила с пути грузовик, я бы сделала хоть что-то, если бы только знала, что умею, что могу. Но, к сожалению, время мне неподвластно.

Глаза устали, но спать мне не хочется. Солнце уже встало, и на улицах появились первые прохожие. Везет же им. Никаких ведьм, никакого Люцифера. Пусть такая жизнь и скучна, зато безопасна.

На дорожке, ведущей к дому, показывается Хэйдан, и мне вдруг становится так хорошо, что я широко улыбаюсь и помахиваю ему рукой.

– Черт возьми! – удивляюсь я. – Ты чего не спишь?

– Поспишь тут, – ворчит он и усаживается рядом со мной. Я накрываю его половиной одеяла и по-детски хихикаю.

– Так почему ты не уснул, мой герой?

– Хотел тебя увидеть.

– Ну, увидел.

– Отлично. – Парень снимает очки и потирает переносицу. – Так, нужно срочно что-то менять, я нереально вымотался, но сна ни в одном глазу. Веришь?

– Верю. У меня то же самое. – Пожимаю плечами. – Мы переволновались.

– Наверное. Мэтт вырубился почти сразу. Едва голову донес до подушки. Я даже не сразу понял, что сам с собой разговариваю, честное слово! Рассказываю ему, значит, о своих чувствах и переживаниях, а потом слышу, он храпит. Никакого уважения.

Улыбаюсь и кладу голову на плечо друга. Мы сидим, наблюдая за тем, как солнце медленно подбирается к нашим ногам.

– Ты спятил, Хэйдан, – едва слышно шепчу я, – спятил, когда взял меня за руку.

– Я хотел помочь.

– Ты помнишь, о чем мы с тобой разговаривали? Что ты мне пообещал?

– Ничего я тебе не обещал, – отмахивается друг, вновь нацепив очки, – ты бы сама не справилась, а я оказался рядом. Неужели я должен был просто наблюдать, как он высасывает из тебя силы? Ну, нет уж. Прости.

– Ты мог пострадать.

– И твоей вины бы в этом не было, ясно? Я сам так решил. И поступил правильно.

– Хэрри…

– Я бы сделал это опять, если бы потребовалось, – серьезно заявляет друг, и я отклоняюсь немного назад, чтобы посмотреть в его огромные глаза. – Я же тебя тогда не просто так встретил, Ари.

– Да, ты следил за мной, – отшучиваюсь я, пихнув его в бок.

– Ну, не просто так увидел, как ты выходишь из дома, ладно. Все связано. – Хэйдан с умным видом кивает, а затем улыбается самой доброй улыбкой на свете. – Я рад, что у меня хватило мозгов заговорить с тобой, Ариадна Блэк. Правда, я ведь мог застесняться, а тут вдруг решился. Это самый смелый поступок в моей жизни.

Я смущенно поджимаю губы и вновь кладу голову ему на плечо. Я тоже рада, что познакомилась с Хэйданом Эбнером Нортоном.

– Ари, – слышу я сонный голос тети Мэри, – подойди на минутку!

– Сейчас вернусь, хорошо?

Хэрри кивает, а я плетусь домой. Мэри-Линетт ждет меня у лестницы. Зевая, протягивает мне телефон и ворчит:

– Ответь уже. У меня башка трещит минут десять.

– Прости, – виновато улыбаюсь я, а тетушка только отмахивается. Дождавшись, пока она скроется на втором этаже, прикладываю телефон к уху.

– Да? – Зачем звонить так рано? Может, Люцифер оставил мне сообщение? – Алло?

– Ари, слушай, Ари… – голос обрывается, и я невольно напрягаюсь. Лишь хорошо прислушавшись, узнаю голос Мэттью. Сердце замирает от нехорошего предчувствия. Я крепко стискиваю трубку. – Ари, ты здесь?

– Мэтт, что случилось?

– У него… Ари, у него сердце остановилось, – из трубки доносится всхлип, а затем глухой удар. Я в недоумении смотрю перед собой. Ничего не понимаю. Стараюсь дышать ровно, беспомощно моргаю.

– Что?

– Ты слушаешь меня или нет? Под утро ему стало плохо, я пошел за мамой, но, когда вернулся, он уже не дышал. Я вызвал «скорую», но они… они…

Я медленно поворачиваю голову в сторону входной двери и чувствую, как на глаза наворачиваются тяжеленные, горячие слезы.

– Хэрри умер, Ари! – не своим голосом сообщает Мэтт. Я слышу его рыдания и роняю телефон. От удара он разлетается на куски.

Нет. Резко трясу головой, пытаясь прогнать прыгающие точки.

– Нет. Нет.

Как это возможно, он же был здесь, он же сидел рядом со мной! Плетусь к двери на ватных ногах и вдруг понимаю, что на крыльце никого нет.

Делаю несколько широких шагов вперед и взвываю не своим голосом:

– Хэрри! – Я кричу в пустоту. Я ворочаю головой, наблюдая, как мир смешивается и переворачивается, и захлопываю ладонями рот. Нет, нет, нет… Споткнувшись на ступенях, сваливаюсь вниз, поднимаюсь и вновь кричу: – Хэрри! Где же ты? Подожди меня!

Но его здесь нет. Я бегу вперед, дыша так громко и так часто, что грудь разрывается на части, но я не останавливаюсь. Я не имею права.

«Хэрри умер» – вертится в моей голове. «Сердце остановилось». Но как? Нет, это не может быть правдой, он не мог уйти. Не мог.

– Хэрри, пожалуйста, – прошу я, – ты же был здесь, ты же был со мной!

Я хватаюсь руками за волосы. Оглядываюсь. Прохожие смотрят на меня странными взглядами. Мои плечи опускаются. Я ломаюсь, словно хрупкая ветка. Во мне будто что-то умирает. Я закрываю лицо и носом втягиваю воздух. Главное, не упасть. Не упасть. Но как же это сделать?

Это я во всем виновата. Его сердце остановилось, я его убила.

– Пожалуйста, – хриплю я, – пусть это будет кошмаром, пусть это окажется сном.

Но даже когда я, совершенно обесиленная, усаживаюсь на край тротуара, время не меняет ход. Все остается по-прежнему. Воспоминания о том, как призрак Хэрри сидел со мной рядом, режут сердце больнее любого ножа. Его улыбка, его взгляд. Его слова.

Покачиваю головой, упираюсь лбом в согнутые колени и замираю, вдруг подумав, что если я перестану дышать, мир разрушится, превратится в руины и заберет меня вместе с собой.

Но у мира свои планы.

Я втягиваю воздух и продолжаю жить.

А Хэрри нет.