Глава седьмая

Смена Лумвака в «магазинчике» Сайрусса начиналась только через час, так что он позволил себе столь необходимый перерыв. Плата была хороша, да что там, она была великолепна, но Лумвак не мог не заметить огромной текучки кадров среди «персонала» преступного авторитета.

Лумвак считал себя философом, что было довольно необычно для кодар’ханов. И после трех лет работы на Игона на Большом Базаре он даже сформировал собственную философию. Он откинулся на спинку стульчика в кафе и отхлебнул нечто, покрытое мелким льдом, крепкое и замечательное. Его огромная «пушка», обеспечивающая ему уединение – мало кто горел желанием пообщаться с кем-то, кто столь открыто демонстрировал свое оружие, – лежала на столе под рукой. Погрузившись в собственные мысли, охранник наблюдал, как рядом суетятся и что-то покупают туристы.

Согласно философии Лумвака, посетителей Большого Базара можно было поделить на три категории. В первую входило основное ядро здешней потребительской базы – туристы, у которых было слишком много денег и слишком много свободного места дома, они хотели насладиться видами тысяч миров без, ну, сами понимаете, всех хлопот, связанных с фактическим посещением этих тысяч миров.

Во вторую категорию входили те, кто наживался на первой категории. У этой группы были свои подгруппы: торговцы, поставлявшие товары для нетерпеливых и жадных туристов, и те, кто зарабатывал себе на жизнь несколько иным способом – карманники, грабители и прочая подобная шелуха.

И, наконец, третья категория физически осела на Большом Базаре – и тут Лумвак усмехнулся собственным мыслям, поскольку «физически» было крайне относительным понятием в здешних местах, – но была крайне слабо связана или вообще никак не связана с основным направлением местного бизнеса. Его работодатель относился как раз к этой группе. Да, Игон продавал антиквариат, и его законный бизнес приносил немалый доход. Но основным родом занятий Сайрусса была контрабанда, и уж в этом деле он преуспел.

Лумвак с довольным видом сделал еще один глоток и задумался над тем, что является настоящим, а что нет. Настоящий ли это напиток? Настоящее ли это кафе? В некотором смысле да, но кто-нибудь мог бы оспорить это утверждение.

Был ли он настоящим? А что насчет этой теории о наличии души, о…

На маленьком экране, прикрепленном к его запястью, замигал сигнал тревоги. С каждым новым словом, спешно сменявшим друг друга, реальность утверждала свое присутствие все больше и больше. «Найти и уничтожить. Высший приоритет. Фотография цели прилагается».

На крошечном экране появилось изображение человеческого «Рукава». «Рукав» предположительно скрывал в себе руку с пальцами – возможно, их было пять или меньше, – сомкнувшимися на рукояти бластера, приставленного к шее работодателя Лумвака. Лумвак узнал угол обзора – изображение было снято камерой безопасности 4А в задней комнате магазинчика босса.

Он выглянул на улицу как раз вовремя, чтобы увидеть, как искомый «Рукав» проплывает прямо мимо него.

Лумвак был философом, а вся его философия строилась вокруг того, что было лучше для самого Лумвака. И он намеревался стать тем, кто остановит убегающий «Рукав» вместе с прилагающимся к нему человеком.

Охранник схватил «пушку», вскочил на ноги и ринулся в погоню.

Валериан был в хорошей форме, но он бежал изо всех сил. Бежал так быстро, как только мог, учитывая, что его рука была все еще закована в «Рукаве» и то и дело врезалась в ничего не подозревающих купцов или сшибала виртуальный товар. По крайней мере, майор надеялся, что он оторвался от погони. Агент рискнул оглянуться. Позади не было ни следа кодар’ханов. Задыхаясь, Валериан продолжил бег.

– Кажется, я оторвался от них, – произнес он.

– Хорошо, – услышал он голос Лорелин.

Валериан позволил себе улыбнуться. Он осмотрел себя, и его улыбка увяла, поскольку он мог себя осмотреть. «Духи» Купера начали выветриваться, и его тело становилось видимым.

Он выругался.

– Что это было? – в голосе Лорелин угадывались нотки юмора. – Я не очень уловила смысл.

Валериан отвлекся от крайне отрезвляющего вида своей левой ноги, правой коленной чашечки и трех пальцев на левой руке, и его сердце бешено застучало.

Один из охранников Игона наступал ему на пятки. И в руках он сжимал огромную «пушку». Валериан в точности знал, на что она способна, поэтому моментально развил максимальную скорость. Но едва он дал деру, как наемник открыл огонь.

Валериана зацепило, и он понял, что ему крышка.

Оружие было специфичным и в какой-то мере милосердным. Органы правопорядка частенько пользовались им для быстрого и безболезненного ареста преступников. Но Валериану не придется рассчитывать на милосердие. Он требовался Игону Сайруссу живым, и эта мысль не добавляла ему оптимизма.

Оружие стреляло тысячами стальных шариков, совокупный вес которых постепенно замедлял неудачливую жертву и в конечном итоге заставлял упасть, полностью обездвиживая. Валериан знал, что ему еще повезло. Охранник мог стрелять не только по «Рукаву», а по всему его телу.

Но и «Рукава» оказалось достаточно.

Внезапно его рука стала весить целую тонну. Валериан упрямо продолжал бежать, виляя из стороны в сторону. Поначалу он еще мог держать руку на весу, затем был вынужден обхватить ее второй рукой, и наконец его тело сдалось. Отяжелевшая рука рухнула на землю, и майор последовал следом, растянувшись в пыли. Тяжело дыша, он пытался поднять неподъемный груз.

Охранник не спеша приближался. «Ну а чего ему спешить, я все равно никуда не денусь», – подумал агент.

– Знаешь, – приветливо произнес телохранитель, и его глубокий, рычащий голос был почти приятным, – это оружие может послужить отличной метафорой. Один из этих крошечных металлических шариков был бы совершенно незаметен. Несколько сотен изрядно бы тебя замедлили. Но добавь несколько тысяч – и смотри, а вот и мы, не так ли? Должное количество замедлит кого угодно. Это служит отличным доказательством того, что зачастую в одиночку ничего не добьешься. Но стоит только нескольким объединиться воедино, и это будет уже совсем другая история.

Валериан не мог поверить, что охранник тратит время на подобные банальности. Похоже, учитывая, что агент застрял на месте, не в силах пошевелиться, он во всех смыслах слова стал невольным слушателем. Может, в этом-то все и дело. Возможно, иначе этого парня вообще никто не слушал.

Но охранник подал ему идею. Все эти слова о том, что в одиночку ничего не добьешься… и все же охранник пытался поймать его самостоятельно.

В нескольких сантиметрах от майора на земле была решетка, ведущая куда-то вниз. Валериан не знал куда, но прямо сейчас ему было все равно.

Пока наемник Сайрусса приближался, Валериан уже успел наметить пути отхода. Медленно, чтобы не привлекать внимания (ну, и еще потому, что он не смог бы двигаться быстрее, даже если бы захотел), он дотянул свою закованную в «Рукав» конечность до решетки. Затем, собрав все силы и кряхтя от натуги, поднял свою отяжелевшую руку как можно выше. От затраченных усилий у него даже пот на лбу выступил. Затем он позволил руке упасть.

– Возможно, друг мой, если бы ты не действовал в одиночку, мы с тобой прямо сейчас… эй!

На какой-то краткий миг, за который его супертяжелая рука проломила решетку, Валериан позволил себе триумфальную улыбку. Слишком поздно он осознал, что «Рукав» не просто принесет его на следующий уровень – он пронесет его сквозь следующий уровень.

И следующий… и еще один следом…

К четвертому этажу Валериан сообразил, что ему нужно сбалансировать вес своего падающего тела с невероятно тяжелой рукой в «Рукаве». К четырнадцатому он почти занял нужное положение. Но к тому моменту, когда он жестко приземлился на двадцатом этаже и, к удивлению своему, осознал, что свидания с двадцать первым не последует, молодой человек не мог нарадоваться тому обстоятельству, что этот неожиданный и болезненный полет наконец-то остановился. Какой бы резкой ни была эта остановка.

Валериан отдышался и осмотрелся по сторонам. После своего двадцатиэтажного падения он был слегка оглушен и теперь пытался восстановить ориентацию в пространстве. Что оказалось не так-то просто сделать, когда ты оказываешься посреди виртуального игрушечного магазина, который сам по себе был совсем другим миром.

Со всех сторон на него набросились цвета. Майор оказался в водовороте фиолетового, синего, зеленого, пурпурного, ярко-желтого, оранжевого и всех возможных сочетаний вышеупомянутых цветов. Вдоль одной из стен висели странные одежды, которые он счел костюмами. На одной из полок высилась гора «мимических масок», которые сканировали лицо носителя и превращали его в целую россыпь инопланетных физиономий. В паре метров над головой Валериана рокотал какой-то гравискутер. Вдоль одной стены выстроились фигурки разнообразных галактических героев, к другой был прислонен целый арсенал игрушечного оружия. Игры, мячи, космические корабли, сладости… назовите любую вещь, и, если она предназначена для ребенка младше десяти лет – а в случае с фигурками Валериан был вынужден признать, что и несколько старше десяти, – она определенно была здесь во всей своей радужно-тошнотной красе.

Его ошарашенный взгляд и несколько расфокусированный мозг моментально вернулись к реальности, когда что-то мягкое и дурно пахнущее шлепнулось ему на визор.

Безошибочно чужеродный и столь же безошибочно хикихающий звук донесся до его ушей, пока Валериан, морщась от зловония, протирал визор. К сожалению, это было именно то, чего майор боялся.

Он повернулся и посмотрел на маленького ребенка Да, который смотрел на него в ответ и все еще хихикал. Детеныш сам выглядел как игрушка, он был не больше полуметра в высоту, круглый, мягкий, с кожей цвета персика. У него были крошечные глазки и рот, а носа вообще не было видно. На голове его красовалась желтая шляпа, а сам он был одет в желто-оранжевый костюмчик. Его трехпалые ручки сомкнулись вокруг яркого красно-оранжевого игрушечного ружья. Ружье действовало примерно по тому же принципу, что и копир с Мюла, но на гораздо более простом уровне: кладешь что-то в воронку наверху, и потом эта вещь вылетает из дула в больших количествах.

И это «что-то» было…

– Попал! – торжествующе воскликнул малыш, хотя его губы почти не двигались. – Ты теперь весь в какашках!

Валериан вымучил улыбку.

– Очень смешно, – произнес он, вытирая руку о пол, – но у меня есть кое-что получше. Смотри.

Порывшись в кармане шорт, Валериан вытащил маленький сканер и одной рукой поводил им по всему телу. За пару секунд устройство проанализировало состав прилепившихся к его «Рукаву» металлических шаров и воссоздало его. Валериан швырнул металлический шарик юному шалуну. Маленький негодник ловко поймал его своими похожими на рукавицы ручками.

– Держи, малыш, – произнес Валериан, улыбаясь, – заряди в свой автомат. Так будет гораздо интереснее.

Подпрыгивающий от возбуждения ребенок так и поступил, и как раз вовремя.

Ибо в дверь ворвался Младший. Раза в три выше маленького Да, он был очень зол и очень быстр. Его маленький уцелевший глаз полыхал яростью, и он готов был добраться до Валериана за считанное мгновение. Младший так зациклился на идее убить Валериана голыми руками – или хотя бы изрядно его отдубасить перед тем, как отдать папаше, – что даже не стал доставать оружие.

Но малыш, прекрасный, изумительный малыш с заряженным какашками автоматом, развернулся в сторону незнакомца и радостно открыл огонь. Хотя Младший и выглядел спортивнее своего папаши, ему явно недоставало отцовской смекалки. Когда в его сторону устремились тысячи крошечных металлических шариков, он только и смог, что уставиться на них с отвисшей челюстью. Шары прикрепились к его металлической броне, Младший хмыкнул, сбитый с толку, и рухнул на колени под их тяжестью.

– Счастливо оставаться, Младший! – радостно воскликнул Валериан.

Он вытащил из пояса еще один предмет и нажал на нем кнопку. Все металлические шарики, прилепившиеся к его «Рукаву», все до единого крошечные долбаные штуковины, пронеслись по комнате и прилепились к уже отяжелевшим наручам Младшего.

Вес сразу двух партий шариков плюс собственный, немаленький вес Младшего – для пола это было чересчур. С громким треском, похожим на стон, пол проломился, и Младший рухнул на этаж ниже. Валериан прислушался и с удовлетворением услышал еще один треск, а затем еще один, еще и, уже затихающий вдали, еще один.

После того как его рука испытала на себе столь огромный вес, мускулы майора дрожали. Валериану казалось, что сбросившая тяжкую ношу рука вот-вот улетит вдаль. Агент поднялся на ноги, подошел к малышу и одобрительно похлопал его по плечу.

– Ты был прав! Это было весело! В кого следующего постреляем?! – радостно воскликнул тот.

– Не спеши, – мудро ответил Валериан. – Всему свое время, сынок. Тебе разве не надо учить уроки?

Ребенок разом погрустнел. Действуя импульсивно, Валериан стер с визора очередной вонючий шмат и вытер руку о лицо ребенка. Малыш ахнул, затем глубоко вдохнул, испустил могучий вопль и зарыдал.

– Давай. Беги домой, к мамочке. Вымойся.

Позади него послышался какой-то шум. Валериан обернулся и взглянул вверх…

…и вверх. Перед ним возвышалось существо явно той же расы, что и вымазанный какашками, рыдающий малыш. На самом деле они выглядели почти одинаково, вплоть до мягкой формы, большой головы и крошечных глаз и рта.

Разве что это существо было на два метра выше и весило, скорее всего, не меньше Младшего.

Кровь схлынула с лица Валериана, и он смог выдавить из себя:

– Мамочка?

Ее крошечный рот от размеров ногтя вырос до размеров кулака Валериана… нет, кулака Младшего! Он занял всю нижнюю половину ее лица, продемонстрировав внушительный набор острых клыков.

Из этого гигантского рта раздался гигантский же вопль. В ушах Валериана зазвенело. Не тратя зря времени, федеральный агент на полной скорости устремился к двери.