Глава двадцатая
У танцовщицы была гладкая темная кожа. Она была одета в черный блестящий жилет и прозрачные чулки. Ее ноги были длинными и мускулистыми, а широкие, завораживающие карие глаза, казалось, знали все сокровенные тайны его души.
Тросточка испарилась, втянулась обратно в руку, а затем эта же рука сняла маленькую шляпку. Черные волосы танцовщицы переплавились в бледно-желтые и каскадом спустились с ее плеч, а черный жилет преобразился в облегающее белое платье с блестками. Облизывая губы, девушка спустилась со сцены и направилась к Валериану.
Агент не мог оторвать от нее взгляд. Он неловко поежился в кресле. Танцовщица вскочила на сцену с такой уверенностью, как будто владела ей. Она убрала в сторону свои блестящие светлые волосы, а блестки на ее платье сверкали и переливались в лучах софитов.
Из сцены выдвинулся шест, и танцовщица обхватила его сильными руками и длинными ногами. Девушка проделала череду сложных акробатических и почти воздушных фигур. Знойная блондинка исчезла, на ее месте оказалась совсем другая красотка, с головы до ног запакованная в черную кожу. На голове у нее красовались острые кошачьи ушки, а сзади выглядывал хвост. Затем в мгновение ока ее волосы уложились в косички, а на взрослом женском теле оказалась форма школьницы.
Хихикающую «школьницу» сменила динамичная танцовщица. Ее накачанные мускулы и темная кожа сверкали. Она передвигалась по сцене мощными, сильными шагами, закинув назад голову. Она полностью погрузилась в экстаз древнего ритма. Босые ступни отплясывали на сцене – а затем на ногах у девушки внезапно появились роликовые коньки. Валериан заморгал. Он не мог даже представить, что кто-то способен танцевать на роликовых коньках, но она танцевала – в обтягивающих шортах, коротком топике и длинных полосатых носках.
Сердце Валериана бешено заколотилось, когда танцовщица прыгнула вперед, извернулась прямо в полете и превратилась в горничную в короткой черной юбке, белом фартуке и с пипидастром в руке. Подмигнув Валериану, горничная взмахнула метелкой, будто волшебной палочкой. Она игриво помахала ей в направлении Валериана, а затем подпрыгнула, перекувыркнулась в воздухе и снова превратилась в темнокожую танцовщицу кабаре со шляпой и тросточкой.
Девушка коснулась пальцами шляпы и улыбнулась. Она даже не запыхалась. Сутенер Весельчак подмигнул, закрыл пианино и вышел из зала.
– Итак, – промурлыкала танцовщица, медленно приближаясь к Валериану. Она поставила ногу на стул по соседству с бедром агента, – как же это будет, солдат?
– Слушай, – пробормотал Валериан, отчаянно пытаясь вернуться к задаче, которая его сюда и привела, – все это очень мило, но прямо сейчас мне нужно кое-что совсем другое.
Танцовщица коснулась пальцем подбородка:
– У меня есть еще уйма образов в загашнике. Просто скажи мне, о чем ты думаешь.
Он откинулся на спинку кресла, пытаясь увеличить дистанцию между ними.
– Я много о чем думаю. И у меня нет времени на это. Я пас.
Ее глаза удивленно распахнулись. Она убрала ногу со стула и встала перед ним. Тросточка и шляпа испарились в ее ладонях. Танцовщица быстро задышала, в ее больших глазах появились слезы, девушка начала дрожать.
– Тебе… тебе не понравилось мое представление?
– Нет! – Валериан вскочил на ноги, взволнованный тем, что девушка так расстроилась. Он совсем не хотел ее обидеть. К сожалению, его слова только еще больше расстроили ее.
– В смысле, да, – отчаянно заявил агент, пытаясь успокоить танцовщицу. – В смысле, очень, очень понравилось! Ты была потрясающа!
И это была чистая правда. Валериан никогда в жизни раньше не видел выступления гламопода.
Ее полных губ коснулась легкая застенчивая улыбка, и Валериан облегченно вздохнул.
– Я начала выступать в очень раннем возрасте и научилась своему ремеслу в самых лучших школах. Я могу сыграть кого угодно, что угодно.
В голове Валериана промелькнула череда крайне неудобных сценариев.
– Я… эм… я в этом не сомневаюсь.
– Ну, – поправилась она, или не заметив, или проигнорировав его замешательство, – всех, за исключением Нефертити. Я все еще совершенствую этот образ и не готова его показывать. Но я доведу его до ума!
Она внимательно уставилась на него:
– Позволь угадать: а ты относишься к классическому типу парней, не так ли? Если хочешь, я знаю наизусть всего Шекспира. Или могу декламировать Мольера. А как насчет поэзии? Ты любишь поэзию?
Она сократила и так небольшую дистанцию между ними и обвила своими нежными руками шею Валериана.
– Эм… конечно, – пробормотал Валериан.
– Рембо? Китс? Верлен? – продолжала она.
Валериан совсем растерялся. Он ни черта не смыслил в поэзии.
– Сложный выбор, – выдавил он из себя.
Во рту у него было сухо как в пустыне. Он не мог оторвать взгляда от бездонных темных колодцев, какими казались ее глаза.
Одной рукой она поигрывала с его затылком, затем ее наманикюренные ногти легонько впились ему в кожу.
– Я боюсь поцелуя, он пчелиный укус, – шепотом продекламировала она, – днем и ночью влачу я страха тягостный груз…
А затем танцовщица перевоплотилась в Лорелин, вызвав у Валериана целую вереницу эмоций.
– Я боюсь поцелуя, – прошептала она.
Валериан ошеломленно уставился на нее. Как она догадалась? Это же была Лорелин, настоящая до последнего кончика ее темно-блондинистых волос, изгиба ее губ. Даже запах ее тела был безошибочно, определенно Лорелин.
И она была в его объятиях. Она хотела его, ее глаза широко распахнуты, а губы слегка приоткрыты. Все, что ему было нужно сделать, – это наклонить голову, обнять ее и притянуть к себе.
Валериан коснулся ее талии. Затем одним плавным движением он выключил режим невидимости своего бластера и приставил его к виску «Лорелин». Ее голубые глаза распахнулись от удивления.
– Хочешь, я скажу тебе, что у меня реально на уме? – холодным, почти жестоким тоном поинтересовался Валериан.
Фальшивая Лорелин отшатнулась в ужасе и начала кричать. Она снова сменила форму, но в этот раз превратилась не в прекрасную женщину. Танцовщица кабаре превратилась в бледно-синюю желеобразную прозрачную массу. Существо размахивало тремя лишенными костей трепаными ручками, а два огромных, чуть более голубых, чем все остальное тело, глаза быстро моргали. Когда гламоподы испытывали страх, они принимали свою настоящую форму.
– Эй! – воскликнул Валериан. – Прекрати кричать!
Но было уже поздно! Весельчак ворвался внутрь и мгновенно оценил ситуацию. Его взгляд сразу же метнулся к бластеру в руке пространственно-временного агента.
– Я же сказал, никакого оружия, приятель! – рявкнул он.
Он потянулся за собственным оружием, но Валериан успел выстрелить дважды, прежде чем сутенер открыл огонь. Валериан развернулся обратно к гламоподу и уставился прямо в разгневанное лицо… министра обороны.
– Майор Валериан, – требовательно заявил тот, – я рекомендую вам немедленно сложить оружие.
Но Валериан устал от ее игр. Представление было окончено. Оно было окончено в ту самую минуту, когда существо решило принять форму Лорелин.
Он навел бластер на гламопода.
– А я рекомендую тебе сесть.
Гламопод повиновался, плюхнулся в одно из кресел и моментально превратился в десятилетнего мальчика с темными волосами и полными слез голубыми глазами.
– Пожалуйста, – зарыдал мальчик, – пожалуйста, не делайте мне больно.
Валериан в ужасе уставился на мальчишку. Майору немного поплохело; казалось, его с размаху ударили под дых.
– Это что еще за чертовщина?
Но он знал. Он знал.
Мальчишка уставился на Валериана глазами, которые он узнал.
– Я – это ты, когда тебе было пять лет. Ты же не пристрелишь самого себя, правда?
Валериана поглотили эмоции. «Пять лет». Именно тогда он потерял маму, а вскоре после этого и свою детскую невинность. Когда мерзкие откровения и жестокая действительность хлынули на него со всех сторон, запустив его собственную трансформацию, превратив его из Валентина Твена в Валериана, бесшабашного правительственного агента.
– Прекрати! – прорычал он.
Форма, которую принял гламопод, в ужасе съежилась в кресле, и Валериан глубоко вздохнул:
– Вернись в нормальный вид, пожалуйста.
– Хорошо, – пискнул ребенок тонким испуганным голоском. Мальчик, которым когда-то был агент Валериан, превратился в колыхающуюся желеобразную массу.
Валериан поморщился.
– Не в этот вид. В другой. Первый. Со шляпой.
Гламопод был только рад подчиниться и снова превратился в роковую танцовщицу кабаре в сексуальном наряде и шляпе на голове.
– Так тоже не пойдет, – Валериан заставил себя быть терпеливым. Все-таки она – оно? – пыталась сотрудничать. – Ты не могла бы надеть нечто более повседневное? Нам нужно поговорить.
Чулки и жилет превратились в крепкую материю и покрыли все тело танцовщицы. Она слегка изогнулась, и наряд стал строгим мужским костюмом.
Валериан облегченно вздохнул.
– Спасибо, – произнес он. – Итак, как тебя зовут?
Она улыбнулась:
– Как пожелаешь, дорогуша.
Валериан раздраженно помахал бластером у нее перед носом.
– У меня нет времени на игры… дорогуша. Давай, как тебя зовут?
– Они зовут меня Баббл, – ответила она.
Валериан ощутил внезапный, резкий приступ вины. Он даже не знал, знала ли она свое настоящее имя, пользовались ли ее сородичи вообще именами. Майор задумался, как долго она прожила в этом месте.
– Послушай, Баббл, – сказал он, – я потерял своего напарника. Помоги мне, и в благодарность я тебя освобожу.
Он думал, она обрадуется такому предложению. Но от его слов Баббл стала еще печальнее.
– Какая польза от свободы нелегальному иммигранту вдали от дома?
– Я работаю на правительство, – заявил Валериан. – Ты окажешь мне и правительству большую услугу. Я смогу достать тебе легальные документы. Даю слово.
Баббл поежилась в своем кресле, явно не зная, как поступить. Часть ее лица и нога вернулись в настоящую желеобразную форму, и попыталась пробиться третья рука, но затем танцовщица собралась и посмотрела на агента.
– Ты не понимаешь, – произнесла она. – Если я уйду, Весельчак найдет меня и убьет.
Валериан покосился в сторону двери. Там образовался небольшой красный бассейн, и агент отчетливо видел пару ботинок, носки которых уставились в потолок.
– Весельчак больше никого не убьет.
Баббл проследила за его взглядом, и ее глаза расширились от удивления. Баббл не показалась Валериану жестоким созданием, но при виде убитого сутенера на ее роскошных чертах промелькнули радость и облегчение. Затем она снова взглянула на агента.
– Тебе правда понравилось мое представление? – нерешительно, почти застенчиво спросила Баббл.
Его гнев угас, и Валериан искренне улыбнулся.
– Ничего лучше я в жизни не видел, – совершенно искренне сказал он.
Баббл ангельски улыбнулась. Она снова покосилась в сторону двери и, кажется, приняла решение.
– Итак, – произнесла она, – что мне нужно сделать?
* * *
Это был сравнительно тихий вечерок. На долю пары вышибал, охранявших вход в заведение Весельчака, выпало не так много работы, и их это вполне устраивало. Какое-то время назад разразился переполох, когда кто-то обнаружил полицейского, которого кто-то превратил в статую. А может быть, это и была статуя, которую кто-то шутки ради выставил на улицу. Так или иначе, полицейский (или статуя) теперь щеголял в большой широкополой шляпе, солнечных очках, фальшивой бороде, сразу трех шарфах и цветочной гирлянде. На его теле были начертаны сообщения сразу на четырех языках. Это было гораздо более увлекательное занятие, чем проламывание чужих голов.
Оба вышибалы, однако, выпрямились и приняли угрожающий вид, когда их босс выбрался наружу и оглядел каждого из них.
– Эмм, так вот, – произнес он, – я собираюсь чуток передохнуть! – Весельчак улыбнулся, почти обнажив зубы. – Вы двое, приглядите за нашим солдатиком. По-моему, он конченый псих…
– Хорошо, босс, – ответил один из вышибал.
Громила сконфуженно улыбнулся, когда босс потрепал его по щеке и направился вдаль по улице.
– Думаешь, он накурился какой-то дряни, которая тут дрейфует по клубам? – пробормотал один из вышибал.
– Понятия не имею, – ответил второй, – но это было странно.
* * *
– Хорошо, Баббл, – произнес Валериан, – скрой нас из виду. Вот то самое место, вот здесь.
Его собственный голос казался агенту приглушенным, но Баббл услышала его.
– Ого, вот это ворота! – благоговейно произнесла танцовщица. Ее голос также донесся до него как будто издалека.
– Да, большие ворота. Слезь с меня.
– Ну хорошо, хорошо, я сделаю это, – ответил гламопод.
Валериан почувствовал как теплая желеобразная плоть – можно ли вообще называть это плотью? – сползает с его лица и тела. Майор встряхнулся и вдохнул полную грудь пусть и не самого свежего, но все равно такого желанного воздуха.
Похоже, их план работал. Баббл расширила свое тело достаточно широко, чтобы поглотить его, а затем приняла форму своего ненавистного, но уже усопшего работодателя. Нацепив на себя внешность Весельчака, они добрались от Райского Уголка до дворца булан-баторов. Здесь Баббл вернулась к своей привычной внешности танцовщицы кабаре. Она заметила укромное местечко с другой стороны площади, и теперь они наблюдали за огромными воротами – и стражниками, несущими перед ними дозор.
Вход во дворец был вытесан из того же черного камня, из которого состояли стены каньона, в котором булан-баторские рыбаки поймали Валериана и Лорелин. Булан-баторы были необычайно противоречивой расой. С одной стороны, они были крайне уродливы, по крайней мере для человеческого глаза; с другой, они могли создавать необычайно красивые вещи. Дворец не зря получил свое имя. Искусно вырезанные и покрытые золотыми листьями колонны ряд за рядом вздымались вверх.
Огромные жаровни освещали столбы теплым светом и даже на таком расстоянии источали жар. К воротам вели черные каменные ступени. Еще больше колонн тянулось к самому сердцу дворца. Здание действительно подавляло своими размерами… и Баббл явно была напугана.
– Ты хочешь, чтобы мы пошли туда?
– Да, – ответил Валериан, – но туда не пускают чужеземцев. Единственный способ проникнуть туда – это прикинуться одним из них.
– Конечно, – Баббл заколебалась, затем произнесла: – Но я никогда не играла булан-батора.
Валериан задумался, сказать ли ей, что он был очень рад, что танцовщице никогда не пришлось выступать перед аудиторией, которая потребовала бы от нее принять форму столь неуклюжего создания, но решил, что сейчас это будет не самое правильное решение.
Вместо этого он решил сыграть на ее оправданной гордости за свое мастерство.
– Эй, – вызывающе произнес он, – ты артистка или кто?
– Да, но мне нужно время, чтобы вжиться в роль, – произнесла Баббл, – чтобы перенять их движения, поведение и понять сюжетную линию персонажа. Каковы их мотивы, откуда они родом и тому подобные вещи. Затем нужно провести несколько репетиций, ты оставишь мне отзыв…
Валериан знал булан-баторов лучше многих обитателей «Альфы», но он опасался, что поделиться данной информацией с Баббл не будет верным решением. Скорее, она в ужасе бросится бежать куда подальше. И, честно говоря, это будет вполне адекватная реакция в отличие от того, чем собирались заняться они. Но Лорелин была там, он знал, с чем ей предстоит столкнуться, и он должен был ее вытащить.
– Маленькая импровизация тебе не повредит, – прервал танцовщицу Валериан.
Он не особо стремился еще раз оказаться внутри гламопода, но времени было в обрез. Лорелин по-прежнему оставалась во дворце, а коммандер все также числился среди пропавших. Валериан подумал о последних представлениях Баббл, о Лорелин и о себе маленьком. Теперь, когда его гнев угас, он был вынужден признать, что Баббл проделала потрясающую работу.
– Давай же.
Баббл вздохнула.
– Ну хорошо, – нехотя сказала она. – Повернись.
Она встала позади Валериана и обняла его, на мгновение положив голову ему на плечо. А затем…
Валериан неуклюже передвигался, неся на себе инопланетянина, словно крайне странный плащ. Он как раз примерялся к своему новому телу, когда Баббл возмущенно заявила:
– Это неправильно! Такие когти! Мне нужно сделать маникюр!
– Пошли, – настойчиво произнес Валериан. Они выбрались из своего укромного местечка и двинулись к дворцовым воротам.
