1989

29 номеров.

До этого момента все казалось выдумкой. «Загадка 29-го номера» – прямо название девчачьего детектива из серии «Трикси Белден». Вот Трикси с Хани крадутся по дому с фонариками, постукивают по стенам, пытаясь отыскать тайный ход в тайную комнату.

Но теперь при виде старых бумаг и чертежей дедушки Эми Пайпер в голову пришла мысль: а вдруг все это правда?

Вдруг двадцать девятый номер существует?

– Посмотри. – Эми сидела на полу рядом с помятыми картонными коробками с надписью «Папины документы». Она вытащила коробки из шкафа и наобум доставала из них бумаги, а быстро проглядев, швыряла их в сторону.

Затем Эми нашла стопку фотографий, на каждой из них – мотель на разных стадиях строительства. Сначала только фундамент, потом каркас двух зданий, к которым постепенно добавились крыша, двери и, наконец, окна. На всех снимках был дедушка Эми в рабочей одежде защитного цвета – то с молотком, то с пилой, то с мастерком в руках.

– Может, у него и не было никаких чертежей? – предположила Марго. – Просто придумывал все по ходу дела.

Пайпер покачала головой.

– Так не построишь целое здание, особенно если ты не архитектор. Без чертежей никак.

– Ну, в этой коробке их нет. – Эми вытащила последние фотографии и пожелтевшие бумаги. Старые счета и конторские бумаги посыпались на пол.

В следующей коробке хранились снимки и документы тех времен, когда дедушка Эми был военным пилотом. Эми зачитала вслух несколько отрывков из писем от его родителей: коровы дают много молока, Фентон, младший кузен Кларенса, оказался отличным помощником, по всему Вермонту проводится сбор металлолома. Еще письма пестрили городскими сплетнями: Хэнк Риттер наконец-то сделал предложение Вайолет Стэффорд, мистеру Эриксону пришлось закрыть местное отделение банка, а малыш Дейви Уэкс в прошлую субботу выиграл рыболовное соревнование.

– Со скуки помереть можно, – скривилась Эми, бросая их обратно в коробку.

– Зря ты так, – возразила Пайпер. – Наверняка ему было приятно получать весточки из дома, где жизнь шла своим чередом. Будь я пилотом, чей самолет обстреливают немцы, мне бы тоже хотелось знать, что у родителей все тихо и спокойно, что коровы дают молоко, а обычная девчонка ждет предложения руки и сердца.

– Возможно. – Эми пожала плечами.

Марго достала из шкафа металлический ящик для документов и открыла защелку.

– Что там у тебя? – спросила Пайпер.

– Кажется, тут вещи твоей мамы, Эми, – сказала Марго, покопавшись в бумагах. – Свидетельство о рождении, аттестат зрелости… Погодите, что-то на самом дне… – Она вытащила стопку старых писем, перевязанных истершейся резинкой. – Это письма Сильви к тому режиссеру!

– Точно, – сказала Эми, просмотрев письма. – Все с марками, адресованы Альфреду Хичкоку, но так и не были отправлены. Почтового штемпеля нет.

– Странно, – заметила Пайпер. – Зачем писать письма, клеить марки и все такое, если не собираешься их посылать? И почему они оказались у твоей мамы?

– Понятия не имею. – Эми положила письма обратно в ящик. – С поиском чертежей они нам никак не помогут.

Вскоре Эми достала из шкафа коричневую кожаную папку.

– Нашла! План мотеля!

Пайпер посмотрела на бумаги, которые Эми нетерпеливо выкладывала на стол. Аккуратные наброски Кларенса были сделаны карандашом на пожелтевшей бумаге. На строительных чертежах указаны все параметры и выполнена вертикальная проекция с нескольких ракурсов.

Девочки внимательно изучали планы в надежде обнаружить какой-нибудь тайный проход или секретную комнату между двумя номерами.

– Здесь ни хрена нет, – наконец сделала вывод Эми. – Только двадцать восемь номеров мотеля, контора, котельная под ней и прачечная. Вот и все. – Она сердито выдохнула.

На столе стоял рисунок башни в рамке: сделанный карандашом, он изображал строение снаружи – вход, окна и зубчатые стены на крыше. Башню построили с невероятным вниманием к деталям, ведь все камни были разной формы. Тени в дверном проеме казались живыми. Дедушка Эми был очень талантлив.

Пайпер вдруг заметила что-то еще среди теней на рисунке. Какую-то едва различимую надпись. Она поднесла рисунок поближе к лицу, прищурилась и тогда поняла, в чем дело.

Надпись была перевернута.

– Там что-то с обратной стороны, – сказала она.

Эми выхватила рамку у Пайпер из рук и стала отгибать гвоздики, придерживающие картонку: один, другой, готово. Потом осторожно вынула рисунок и перевернула его.

Сзади был первоначальный план башни с балками и стропилами, с указанием диаметра и высоты. В правом углу – расчеты по необходимому количеству цемента, извести и песка.

Рисунок изображал три этажа, которые девочки давно обследовали – первый, второй и крыша с зубчатыми стенами.

Однако в башне имелся еще и подвальный этаж, куда, судя по чертежу, можно было попасть через люк в полу первого. На плане он был помечен словом oubliette, написанным аккуратным почерком.

– Что это значит? – спросила Эми.

Пайпер вскочила – на столе лежал толстенный словарь. Она открыла его и пролистала до буквы О. Ouabain («яд» – глянула Пайпер на перевод).

– Вот оно. – Водя пальцем по строчкам, Пайпер дрожащим голосом зачитала определение: – «Потайная подземная темница, в которую можно проникнуть только через лаз в потолке».

– Ни хрена себе! – воскликнула Эми. – Темница? Под башней есть потайная темница?

– Может, и нет, – ответила Пайпер. – Она ведь только на рисунке…

Эми уже побежала к выходу.

– Скорей, надо проверить!