Прошло две недели с тех пор, как исчез Фентон, наступил октябрь. Роуз следила за Сильви и готовилась, вспоминая рассказы Омы. Теперь ясно, что бабушка знала все про ее сестру и хотела подготовить Роуз.

– Оборотня можно как-то остановить, Ома? – спросила однажды Роуз, когда они гуляли в лесу.

– Да, – кивнула Ома, – только это довольно трудно. Оборотень очень опасен, Роуз, и очень, очень умен.

– Но ведь можно?

– Если заковать его в железо, хоть в человеческой, хоть в звериной форме, он не сможет менять облик.

– В железо? – спросила Роуз. – В смысле в цепи?

– В цепи, в кандалы, может, в клетку. Я слышала, что король Генрих держал в лондонском Тауэре медведицу.

– В настоящем Тауэре?

Ома улыбнулась.

– Да, в настоящем. Говорят, на самом деле это была любовница короля и она превращалась в женщину только по ночам, когда он снимал с нее кандалы.

– Думаешь, это правда? – спросила Роуз.

Ома задумчиво положила в рот мятную конфету.

– Такова легенда, а в каждой легенде есть и правда, и вымысел. Помни, Роуз, все обычно совсем не так, как кажется.

В гараже нашелся старый отцовский холщовый рюкзак, и Роуз положила в него все, что могло бы ей понадобиться: железную цепь, ржавый капкан, на который папа в детстве ловил лис, сачок для бабочек, огромный кухонный нож и серебристый фонарик.

Содержимое неподъемного рюкзака звякало и упиралось в спину. Пока Сильви спала, Роуз пошла в мастерскую за рюкзаком, припрятанным под верстаком. Она надела темно-синие брюки и черную водолазку, чтобы не выделяться.

Теперь от входа в мастерскую предстояло следить за домом. Если сегодня Сильви не выйдет, ничего страшного. Роуз подождет. Она будет ждать завтра и послезавтра, будет прятаться в темноте столько, сколько нужно.

Однако долго ждать не пришлось.

Примерно через час Сильви вышла на улицу в халате и розовых тапочках. Посмотрела направо, в сторону Роуз и мастерской, затем налево. И побежала к башне.

«Попробуй догони, – будто говорила она. – Давай же».

– Сейчас или никогда, – сказала Роуз, в голове у которой играла одноименная песня Элвиса.

«Завтра будет поздно…»

Роуз медленно и осторожно ступала в тени, стараясь не греметь железяками в рюкзаке.

Особого плана у нее не было. Войти в башню. Дождаться превращения Сильви. Схватить ее.

Заковать Сильви в облике чудовища в цепи. И позвать маму, чтобы та наконец поверила.

Роуз прислонилась спиной к башне, рюкзак оттягивал плечи.

– Сильви? – позвала она.

– Что тебе от меня нужно? – послышался из темноты голос сестры.

– От тебя? – Роуз как можно аккуратнее и тише сняла рюкзак. Во лбу, рядом с левым глазом, равномерно запульсировала боль.

– Почему ты не сказала?

Роуз зажмурилась, чтобы резкая острая боль стихла. Как заставить Сильви превратиться? Может, она должна почувствовать угрозу?

– Никто бы мне не поверил. Ты у нас хорошая девочка. Никто не поверит, если я расскажу, что ты такое на самом деле.

Сестра заплакала, сначала тихо, затем все громче.

– Что я такое? Что я такое, Роуз?

– Чудовище. И ты провела всех, кроме меня. Я знаю, что ты сделала с Фентоном.

– Фентон, – всхлипнула Сильви.

Роуз вытащила из рюкзака фонарик, однако не спешила заходить в башню, выжидая нужный момент.

– Он виноват не меньше моего, – хлюпала Сильви. – Теперь его нет, и это больше не повторится.

– Не повторится, – сказала Роуз, подбираясь к дверному проему. – Потому что я остановлю тебя.

Роуз щелкнула фонариком, готовая увидеть сестру в чудовищном облике шестиногого насекомого с крыльями и блестящим панцирем, но перед ней стояла просто девочка в халате и розовых тапочках. Ее лицо покрылось красными пятнами, волосы были растрепаны.

Роуз не сводила луч света с лица сестры. Решительный вид Роуз, видимо, напугал ее, потому что Сильви вдруг насторожилась.

– Держись от меня подальше, – предупредила Сильви, отходя к лестнице. – Иначе я все расскажу маме.

– Я не дам тебе сделать это снова, – серьезным тоном сказала Роуз. – Ты больше никому не навредишь.

Голова раскалывалась от боли. Луч света пульсировал, и лицо сестры дрогнуло, как будто ее вообще здесь не было. По телу пробежали мурашки, кожу обдало жаром, все зачесалось.

Сильви рванула вверх по лестнице.

Роуз схватила рюкзак и поспешила за сестрой, засунув фонарик за пояс брюк и хватаясь липкими ладонями за деревянные ступени. Лестница, да и вся башня, ходила ходуном. Каждый камень и каждая половица вибрировали в такт головной боли.

На втором этаже Роуз осмотрелась, водя фонариком по кругу. Сильви нет, только округлые стены и лунный свет, падающий внутрь сквозь узкие окошки.

Надо поспешить. Иначе упустит.

Если Сильви превратится, то сразу взмахнет крыльями и улетит. Станет свободной навсегда.

С бешено стучащим сердцем Роуз поднялась на крышу. Ноги и руки не хотели слушаться. Подул ветер, и стало прохладно.

Вот она, ее сестра, еще в человеческом облике, стоит у нижней стены. В лунном свете картинка светилась ярко-голубым.

– Я ухожу, – дерзким и напыщенным тоном сказала Сильви. Она перестала плакать. – Ухожу далеко, и больше ты меня не увидишь. Иди домой. Притворись, что ничего не видела, а к утру меня уже не будет, я исчезну.

– Нет. – Роуз приблизилась к сестре. – Я тебе не позволю. Я знаю, насколько ты опасна.

– Ничего ты не знаешь! Ты ненормальная, – грубо усмехнулась Сильви, хотя ее взгляд был напуганным. – Не подходи.

Сильви отступила к стене. Роуз бросилась за ней и схватила сестру за руку.

– Ради всего святого! Отпусти меня! – закричала Сильви, изо всех сил вырываясь.

Они царапали и толкали друг друга. Роуз дернула Сильви за волосы, ожидая увидеть страшную пасть на ее затылке. Сильви завопила, впилась ногтями в руку Роуз – до крови. Сестры кружили, как пьяные танцоры, изображающие твист. Звезды расплывались. Все приобрело тошнотворный желтоватый оттенок. Ноги вдруг перестали слушаться Роуз. Ногти Сильви впивались в ее кожу почти до кости. Роуз укусила сестру в плечо, выступила кровь. Сильви вскрикнула, и страшный танец замедлился. Не веря глазам, Сильви смотрела то на свое плечо, то на лицо Роуз.

– Господи! – выдохнула она. Ее лицо и губы побледнели. – Что с тобой такое?

Сильви вырвалась из хватки сестры, резким толчком свалила ее на каменный пол, потом отступила назад еще дальше, наткнулась на стену, доходившую ей до талии, и неуклюже упала с крыши спиной вперед.

– Сильви! – Из горла вырвался только приглушенный хрип. Тело не слушалось, и Роуз не могла встать, в кружащейся голове пульсировала боль. Она долго лежала без движения, пока не вернулись силы и нормальное зрение.

Наконец она поднялась, медленно подошла к краю крыши и заставила себя посмотреть вниз, ожидая увидеть изувеченное тело сестры.

Там ничего не было. Только тень от башни.

– Сильви! – хрипло позвала Роуз, вглядываясь в темноту. Сестра не могла просто встать и уйти – тут ведь целых десять метров.

Где же она?

Ушла. Сильви ушла.

– Нет, – простонала Роуз и рухнула на колени. Голова раскалывалась от боли.

Краем глаза она заметила дрожание радужных крыльев.

Вот она, Сильви, в облике сатурнии луны. Она вынырнула из мрака и застыла на каменной стене. Прекрасная, светящаяся, словно сотканная из звездной пыли, с широко распахнутыми светло-зелеными крылышками.

Роуз осторожно нащупала рюкзак, который свалился на пол во время их схватки, и достала сачок. Держа его за спиной, она подкралась к мотыльку.

– Попалась! – крикнула Роуз, накрыв сестру сеткой.

Дома, на кухне, подсвечивая себе фонариком, она нашла большую стеклянную банку, в которой мама иногда квасила капусту, положила мотылька внутрь и закрыла крышку. Затем отнесла банку к сараю и обмотала ее упаковочной проволокой. Из этой металлической клетки Сильви не выбраться.

У себя в комнате Роуз поставила банку на пол у кровати.

– Попалась, – повторила она мотыльку. Насекомое спокойно сидело на стенке, словно Сильви поняла, что ее наконец поймали. Может, она даже хотела быть пойманной. Может, настало ей время сдаться.