Глава 8
Блокиратор сухо щелкнул, вертушка провернулась — все, путь на свободу открыт. Шаповалов пытался сохранять невозмутимость, но ноги сами ускорили шаг. Он вышел за дверь контрольно-пропускного пункта и с жадностью, полной грудью вдохнул свежий воздух, от которого приятно закружилась голова.
Все-таки выполнили менты свое обещание. Не факт, что это будет ему дорого стоить. А вот Ухват мог просто послать его к черту. Если это произойдет, то Илья окажется на улице, без работы. Он просто ничем не сможет помочь ментам.
Но Ухвату придется как-то обосновать свое решение. Илья Шаповалов не абы кто, человек из обоймы, заряженной самим Вильямом. Он был рядовым бойцом в его команде, решал конкретные вопросы, потом стал заместителем директора охранной фирмы. Если Ухват занимался всем, то Шаповал держал под своим началом реальных пацанов, готовых убивать и вставать под пули. Это не какие-то жалкие охранники из супермаркета.
Фактически у Ильи была своя боевая команда. Пацаны теперь должны были уважать его еще больше. А как же иначе? Он взял на себя общую вину и на следствии никого не сдал. Вильям его слил, а он держал язык за зубами.
Жаль, что пацаны не знали о том, что его выпустили. Все произошло так быстро, что Илья не успел позвонить. Что ж, придется брать такси. Автобусная остановка недалеко, там должны пастись бомбилы.
Илья хорошо помнил, как все было. Вильям велел ему забросить бутылку с зажигательной смесью во двор дома, где жила Марго со своим Юрьевым. Илья попросил об одолжении Федю Огородникова, который работал водителем у него в фирме, тот и запалил соседский двор. Но Юрьев смекнул, в чем дело, взял Федю за жабры, вышел на Илью, хорошенько его тряхнул.
Шаповал тогда жутко разозлился. Вильям не возражал против расправы над ментами. Илья взял бойцов и организовал наезд. Опера охренели, когда омоновцы вывели их из ресторана и пересчитали ребра.
Все шло хорошо, пока у Вильяма не возникли проблемы. Чтобы спасти свою шкуру, он сдал Илью. И началось…
Но Шаповалу повезло, он уже на свободе. Вильяма нет и никогда не будет. Поделом ему!
В ушах громко и звонко загудел сигнал автомобиля. Шаповалов сначала отскочил в сторону, а затем глянул на машину, путь которой он преградил. Мимо него проехал ментовский «воронок». Он увидел женщину, которая скользнула по нему взглядом через зарешеченное окно, и узнал ее. Это была Марго.
Шаповал уже был за решеткой, когда все это случилось. Но историю до него донесли свои люди. Кто бы мог подумать, что эта хрупкая красотка была профессиональным киллером!
«Воронок» проехал мимо, свернул на перекрестке. Илья еще не вышел к дороге, а машина уже скрылась из вида. Вместе с Марго.
«Воронок» шел без сопровождения. Неужели менты не считали Марго особо опасным преступником? Впрочем, Илье до этого не было дела. Марго для него уже вчерашний день.
Он сел в такси, назвал адрес. Сначала Шаповал должен был съездить в охранную фирму, заявить о себе. Потом уже можно будет ехать домой. Жены у него не было, но можно позвонить Кате, она придет, утешит.
— Эй, что это? — испуганно протянул таксист.
Он первым заметил «воронок», стоявший на обочине дороги. Дверь автозака была открыта нараспашку. Возле машины, обхватив голову, сидел мент. Второй конвоир лежал на земле у кабины, дергая от боли ногой. Он держался за живот. Непонятно было, пуля там или же его просто ударили.
Водитель стал притормаживать, но Илья ткнул его кулаком в плечо и заявил:
— Ты что, псих?
— Им же помощь нужна!
— Давай, помогай. Они потом тебя в этом же «воронке» отвезут куда следует.
— За что? — спросил мужик, надавив на педаль газа.
— За организацию побега.
— Но я ни в чем не виноват.
— Виноват! В том, что ты идиот.
— Нужно хотя бы позвонить.
— Ты неисправимый идиот!
Из машины Илья выходил под впечатлением. Он практически не сомневался в том, что Марго сбежала. Сделать это она могла только с помощью своих сообщников, таких же киллеров. Вдруг эта страшная организация продолжит отстрел криминальных авторитетов в городе? Марго убила Серба, собиралась пристрелить Вильяма, положила кучу его людей. Вся тюрьма о ней только и говорила.
Охранник у шлагбаума узнал его, вытянулся перед ним:
— Илья Павлович!..
— Ухватов на месте?
— А вы что, не знаете? — Парень удивленно вскинул брови.
— Что не знаю?
— Так нет больше Олега Савельевича. Убили его, говорят.
— Когда?
— Сегодня ночью.
— Говорят или убили?
— Он вроде как сам застрелился. А менты стали разбираться. Киллеров, говорят, взяли.
— Киллеров?..
Шаповал побледнел, и охранник это заметил.
— Что это с вами, Илья Павлович?
— Кто теперь за Ухватова?
— Заходов. Он сейчас там. — Охранник махнул в сторону ворот.
Заход сидел в директорском кресле, обживал освободившийся кабинет. Увидев Илью, он дернулся так, как будто перед ним появилось привидение. По всем понятиям после Ухвата охранное предприятие должен был возглавить Шаповалов, но Заход имел другое мнение на сей счет.
— Илья?..
— Я под следствием был, а не на том свете! Не надо на меня как на покойника смотреть! — наехал на него Шаповалов.
У него не было особого желания брать под себя «Щит», а вместе с тем и контроль над Восточным районом. Но хамство Захода настроило братка на боевой лад.
— Нет, я не смотрю.
Заход возглавлял одну из нескольких малых бригад, подконтрольных Илье. Но подчинялся он напрямую Вильяму. Может, потому и считал себя избранным, сам решил занять директорское кресло.
— Что там с Ухватом? — Шаповалов надвинулся на Захода, заставляя его освободить место.
Но тот остался в кресле и ответил:
— Убили его. Типа застрелился.
— Менты киллеров, говорят, взяли.
— Ты в курсе?
— На проходной сказали. А мне нужна конкретная информация.
— Мы пробиваем…
— Что вы там пробиваете? — Шаповалов вдруг почувствовал себя всемогущим.
Да, менты взяли его на крючок, заставили стучать на своих, но в то же время он мог запросто подъехать к тому же Юрьеву и напрямую узнать о том, как идет следствие. Шаповалу никто не мешал договориться с операми, сдать им Захода и освободить себе свято место.
Менты пойдут ему навстречу. Им лучше иметь здесь своего человека, чем чужого. Если, конечно, Заход сам не стучит. Мало ли что.
— Киллеров там взяли.
— Кто такие?
— Да пока не ясно. Арчика тоже замели.
— Кого?
— А то ты не знаешь! — Заход ухмыльнулся.
— Хочешь сказать, что это Острый Ухвата заказал?
— А думаешь, у нас тут все просто? С одной стороны Острый, с другой — Томсон.
— А Томсон чего?
— Он свою охранную контору открывает. Жердь к нему со своими пацанами отошел. Да и Бык.
Жердь и Бык в свое время подчинялись Илье. Более того, именно бригада Жердя отработала по ментам, из-за чего Илья и загремел за решетку.
— Поговори с ними, пусть возвращаются, — сказал Шаповалов.
— Говорил уже, — буркнул Заход.
— И что?
— Слушать не хотят.
— Да уж, развалили вы тут все без меня. Я и с Жердем поговорю, и с Быком.
— С Томсоном еще можно разобраться.
— А с Острым?
— Тут сложней.
— Вильяма он боялся.
— А Ухват его не напугал.
— А ты?
— Что я? Я только сегодня на должность встал.
— Кто тебя поставил?
— Мы тут с людьми порешали, — пробубнил Заход.
Илья раздражал его, и это неудивительно. Шаповал должен был сесть в свободное кресло, но продолжал стоять, нависал над душой у самозванца.
— С Острым стоило бы сначала решить.
— Тут еще разобраться надо.
— Что там за киллеры, кто такие?
— Если менты через них на Арчика вышли…
— Где киллеры?
— Как это где? Менты замели. Одного спецы завалили, двоих повязали.
— А остальные?
— Что остальные?
— Тут целая организация, браток!.. Марго — маленький винтик в этой системе.
— При чем здесь Марго?
— А при том, что она сегодня на лыжи встала. Ее из «воронка» на этапе вырвали. Скажи, кто это сделал?
— Может, свои.
— А на кого эти свои работают?
— Думаешь, на Острого?
— Бригада спалилась, зато другая под ружье встала. Не исключено, что там еще одна есть. Или даже несколько.
— Да ну!
— Вчера Ухвата завалили, а сегодня тебя мочить будут.
— Меня?!
— А ты разве не ключевое звено в нашей системе?
— Ну да.
— Видел, как Марго стреляет?
— Ага, целое кладбище заселила.
— А если она сюда придет?
— Пацанов надо в ружье поднять.
— А поможет?
— Всех нужно до кучи собирать. А ты можешь с Жердем и Быком поговорить? — Заход вдруг поднялся с места.
— Поговорю.
— Ты им вдолби, что они должны к нам вернуться.
Илья пристально посмотрел на Захода. Тот не выдержал его взгляда, сдвинулся с места, освободил кресло.
— К нам они вернутся, — усаживаясь, сказал Шаповалов. — Но через меня.
— Без них нам не вырулить.
— Вырулим. Но в заместители они ко мне не пойдут. А ты очень даже подходишь.
— В заместители? — Заход напрягся.
— Сначала убьют меня, потом тебя.
— Меня?! — дал петуха Заход.
Это было бы смешно, если не было бы грустно. Илья и сам понимал, что сует голову в петлю. Марго вселяла в него суеверный страх. Если эта дамочка начнет стрелять, то спасения никому не будет. Тем более первую пулю она выпустит в него.
Но и отступить он уже не мог. Жажда власти оказалась сильней страха перед смертью.
Машина шла полем, слева вдалеке темнел хвойный лес, справа серебрилась река. День теплый, солнечный. Приятно умереть.
— Ты должна понимать, что нам непросто было тебя освободить, — сказал мужчина с неестественными чертами лица.
То ли пластика, то ли объемный грим, способный кардинально изменить внешность. Рита все понимала. Эти люди организовали ее побег и не хотели, чтобы их искала полиция.
Рита ни о чем даже не подозревала. Ее погрузили в автозак, сказали, что везут на следственный эксперимент. По пути машина остановилась, послышался какой-то шум. Открылась дверь, и мужчина, который сейчас вел автомобиль, попросил ее на выход. Оказывается, конвой сопротивлялся только для вида, поскольку куплен был с потрохами. Так же, как кое-кто из тюремной администрации.
В подробности Рита не вникала. Что ей сказали, то она и съела.
— Алексей Сергеевич вложил в твое освобождение большие деньги, поэтому первые два года ты должна будешь работать бесплатно.
— Всего-навсего? Я могла бы работать бесплатно двадцать лет, — заявила Рита.
— Да, наверное, — равнодушно проговорил мужчина, который назвался Виктором.
Второго звали Антоном, но этот даже слова Рите не сказал. Зубы ей заговаривал Виктор. Вернее, человек, скрывающийся под этим именем.
Никакого Алексея Сергеевича она не знала. Миша ей никогда о нем ничего не говорил. Скорее всего, Виктор придумал это имя на ходу, чтобы придать конкретику своему пустому разговору. Рита почти уверена была в том, что ее везли убивать.
Миша научил ее всему, чем владел сам. Он сбил Риту с толку, заморочил ей голову, заставил убивать. Зачем, для кого — все это он держал от нее в секрете.
Не исключено, что они работали на организацию, которая сводила счеты с преступным миром. Рита и Миша убивали воров, бандитских авторитетов и бизнесменов, особо приближенных к серьезному криминалу. Но это никоим образом не делало ей чести, поэтому Рита была только рада вырваться из кровавого болота.
Миша погиб, а она уехала в Ковалев, чтобы начать новую жизнь. Все было хорошо, пока в городе не появился Макс и не свел ее с ума. Рита думала, что любила Мишу. Но по сравнению с теми чувствами, которые она испытывала к Максу, это была всего лишь жалкая увлеченность. А Вильям и вовсе воспринимался ею как полное ничтожество.
Организация, на которую работал Миша, не прекратила свое существование. Хотя если бы Рита не оказалась в тюрьме, о ней бы могли бы забыть. Но кто-то решил, что она слишком много знает, значит, очень опасна. Поэтому появились Виктор и Антон.
Они уже находились далеко за городом. Вокруг имелось много мест, где тело Риты можно было предать земле или воде. Потому Виктор и не реагировал на ее остроты насчет тех двадцати лет, в течение которых она могла бы работать бесплатно.
Антон вел машину, Виктор сидел рядом. Рита изображала готовность включиться в общее дело, верила всему, что ей говорили, а сама думала, что делать.
Виктора можно было вырубить ударом в кадык. Рита знала, как это делается, и не сомневалась в себе. За первым ударом должен был последовать второй, куда более сильный, возможно, смертельный.
За поясом у Виктора пистолет, его не трудно будет вытащить и навести на Антона. Застрелить одного, второго и дать деру.
Но сколько можно убивать? Рита практически смирилась с наказанием, которое заслужила. Как и с тем, что сладкие дни закончились для нее навсегда. Сейчас ей легче было умереть, чем кого-то убить.
Она, пожалуй, с легкостью приняла бы смерть, если бы не Макс. Рита безумно любила его. Он не отвернулся от нее. Как она могла умереть, не увидевшись с ним?
Поле закончилось, машина въехала в лес.
— Я хочу в туалет, — тихо сказала Рита.
— Да, конечно.
Она заметила, как Виктор провел пальцами над тем местом, где у него находился пистолет. Он даже не коснулся куртки, но намерения свои выдал. На инстинктивном уровне.
— Я далеко не пойду. Устроюсь сразу за багажником.
Однажды она уже просилась по нужде. Когда ехала в машине с Сербом. Вышла, присела возле тайника, где находилось оружие, вернулась к жертве с пистолетом в руке. Но сейчас у нее при себе были только кулаки и хитрость.
Она присела у заднего крыла. Антон не мог видеть ее в боковое зеркало, потому что Рита оставила дверцу открытой. Но Виктор высунулся из машины вовсе не для того, чтобы держать ее в поле зрения. Он собирался убивать. Об этом можно было судить по пистолету, который этот тип держал в руке. Ствол не простой, спецназовский, предназначенный для скрытного ношения, да еще и беззвучный.
Рита подловила Виктора в тот момент, когда его тело не имело под собой должной точки опоры. Она ударила его костяшками пальцев в кадык и не смазала.
Виктор поплыл. Рита смогла вырвать у него из руки оружие и нырнула в придорожные кусты. Кувырок ей удался. Она плотно взяла в руку пистолет.
Рита неплохо умела стрелять из этой штуки, но делать этого не стала. Хватит плодить смерть. Она снова нырнула в кусты и исчезла в них.
— Стой! — заорал Виктор.
Над ее головой срезалась веточка. Видимо, это Антон выскочил из машины и открыл стрельбу.
Рита пальнула в ответ, не прицельно, просто в сторону машины, чтобы пуля щелкнула по кузову и привлекла внимание Виктора и Антона. Они должны были знать, что преследование может закончиться для них катастрофой.
Все же эти ребята метнулись за ней. Но она умела бегать быстро, к тому же в спину ее подталкивала жажда свободы. А чувство страха отвесило Рите хорошего пинка.
Она понимала, что Антон и Виктор будут охотиться за ней, но избавляться от них не хотела. Если не станет этих парней, то придут другие. К тому же и менты от нее точно не отстанут. Но лучше бегать от тех и других, чем гнить в одиночной камере.
Погоня продолжалась. Рита не знала, чем все это закончится. Не исключено, что в самом ближайшем будущем ей все же придется лежать в земле.
Голова у него разболелась не на шутку.
А тут еще и Оксана.
— Нельзя тебе тут оставаться!
Максим закрыл глаза, старался не реагировать на ее трескотню. Таблетки заглушили боль, и он боялся обострения.
— Вчера дробью причесали, завтра пулей пригладят.
— Лучше так. Чтобы сразу, — сказал Юрьев.
В больнице он был. Там ему сменили повязку и предложили госпитализацию, но Максим отказался. Он повез Оксану на вокзал, но она передумала уезжать. Ему пришлось тащить ее домой. На работу Юрьев больше не поехал.
— Я понимаю, у тебя болит голова.
— Ты не понимаешь!
— Может, мне замолчать?
— А ты сможешь?
— Так и скажи. Мол, у меня болит голова, будь добра, помолчи немного. Но ты же у меня крутой мужик…
— Будь добра, помолчи немного!
— Все равно ты у меня крутой. — Оксана вдруг легла рядом с ним, обняла, поцеловала, и боль отступила.
Максим настороженно глянул на нее. С одной стороны, хорошо, что Оксана приласкала его, сняла приступ. С другой, если она начнет, то не остановится. И вряд ли он сможет устоять.
— Ты даже не представляешь, как я жалею о своей ошибке.
— Попробую представить.
— А ты должен пожалеть о своей ошибке.
— О какой конкретно?
— О Рите.
— Она не ошибка.
— Рассуждай логически. Рита в тюрьме, значит, ее исправляют. А так, выходит, что она ошибка.
— У меня своя логика.
— Ты не должен ее любить. — Оксана провела рукой по его животу, ее пальцы зацепились за пряжку ремня. — Для этого у тебя есть я.
За окном просигналила машина. Звонка у калитки не было. Наверное, кто-то таким образом звал Максима.
Он не успел подняться с дивана, как раздался стук в дверь. Гости не хотели ждать, когда хозяин дома выйдет во двор.
— Что там? — с тревогой спросила Оксана.
— Рита из тюрьмы сбежала, — пошутил Максим. — Чтобы не исправляться.
— Да ну тебя!
— Пойду скажу ей, что я должен любить только тебя.
— Ты бы не торопился.
Судя по звучанию ее голоса, Оксана избавилась от романтического настроения.
