Глава 25

Знаете, с какой скоростью движется плавучий остров?

Я знаю.

Бывают дни, когда он ползет, словно гигантская морская черепаха, неторопливо и сонно. Бывают полнолунные ночи, когда волны поднимаются будто горы, Пеп воет, и остров бежит, едва не поспевая за ветром.

Так вот вам ответ: плавучий остров движется так быстро, как захочет.

По-моему, даже Па думал, что мы уже должны были бы достичь какой-то земли. Согласно его расчетам, течение несет нас на запад. В сторону Амрики. Па мог бы перейти на любой идущий туда же корабль и попасть в Амрику быстрее, но он говорит так: «Зачем уходить с корабля, который еще и твой дом? Рано или поздно мы все равно там будем». Каждый день он отмечает пройденный через Западное море путь на наших стенах.

Иногда кажется, что все эти круги оставила Мисс Ла.

Домой она вернулась с Пабло, который пришел в сознание на берегу реки, когда мы с Люпе уже оказались в лабиринте. Он звал и звал нас, а потом решил, что мы погибли.

Добравшись до Громеры, Пабло рассказал о случившемся людям губернатора и попытался убедить их пойти с ним, но ему не поверили. Его снова бросили в Дедало, и только по прибытии выживших Изгнанных всем стало ясно, что он говорил правду.

Вот тогда-то стражники забили дверь темницы, собрали все, какие только смогли найти, лодки и отправились в Африку с сеньорой Адори. Хорошо хотя бы то, что Люпе не довелось узнать, как легко ее покинула мать.

В прочих отношениях перемен меньше, чем можно было бы ожидать. Волосы стали на год длиннее, плечо почти зажило. Голос в конце концов отыскался, хотя пользуюсь им я не так уж часто.

У Пабло на лице осталось два шрама, и я подшучиваю над ним, говоря, что он такой же морщинистый, как Маша. А если по правде, то выглядит он здорово.

Па построил мне в саду крохотный домик – для работы. Он слеплен из глины и камыша, а раскрасить его – но только снаружи – мы пригласили весь мой класс. Внутри же, на стене, я начинаю собственную карту.

После того как порт открылся и мы стали торговать с проходящими кораблями, многие островитяне построили себе такие же дома. Па даже купил немного зеленой краски для нашей новой двери и целый вольер певчих птиц, которых везли из Китая. На прошлой неделе их выпустили из клеток, и теперь они поют на каждом дереве.

Одна такая лазурная кроха громко распевает на табайбе Габо. Дерево снова расцвело! Буря смыла множество другой растительности, но оно растет и растет. Под ним же покоятся губернаторские ключи.

Что случилось в лабиринте, мне до сих пор полностью не понятно. Я рассказала Па что могла, о тибиценах и скрытом слое карты, но подтвердить это некому. Карты больше нет, а чудовищные псы исчезли. Возможно, их поглотило море, возможно, сам их хозяин.

Некоторые факты, касающиеся того, как Джойя стала плавучей, установить не удалось, но я знаю, что Люпе спасла мне жизнь, пожертвовав собой. Она всех нас спасла. Как и Аринта тысячу и один год назад.

Попрощаться с ней по-настоящему я не могу. Но могу поблагодарить. Уже скоро будет закончена карта Джойи, ныне острова. Мы с Па предприняли три вылазки – проверяли, не пропустила ли я что-нибудь, – так вот: в некоторых деревнях снова живут люди.

Леса густы и зелены, и громеряне даже купили вскладчину кабана и оленя, которых один корабль вез из Европы.

В нашем последнем походе я уже видела олененка – он пил из озерца неподалеку от Аринтана. Водопад обрел прежнюю силу, но повидать то место, где мы с Люпе провалились под землю, я не ходила. Мне не нравится там, где в небе не сияют звезды.

На месте губернаторского дома посадили драконово дерево. С каждым днем оно все выше и выше, и его корни расходятся между останками Дедало.

Это я оставила напоследок – самый главный ориентир. Вплела его в карту золотой звездочкой, взяв те же нитки, из которых сделала для нее браслет.

«Ты такая сентиментальная», – сказала бы Люпе.

Рядом со звездочкой два слова.

Я отстраняюсь. В глазах туманится – попробуй-ка столько дней просидеть над картой. Но потом моргаю и повожу больным плечом. Проходя взглядом по зелени лесов, синим лентам рек и едва заметным стежкам звездных линий, я вижу не просто чернила и нити на бумаге, но и кое-что еще. Что-то, близкое к той жизни, что есть в картах Па. Может быть.

Смотри не загордись, – предупреждает Люпе.

– Изабелла! Завтрак готов, – кричит из кухни Па.

Каша, как всегда, пригорела.

– Иду.

Я смотрю на законченную карту и не знаю, плакать или смеяться.

Так чего стоять?

А я и не буду. Теперь, когда Джойю подхватило неведомое течение, стоять на месте уже не получится.