Глава 10

В лесу стояла тишина. Высокие, в рост лошади, кусты задерживали звуки почти так же, как вода, а неровный свет факелов бросал повсюду тени. Стражники то и дело хватались за мечи, отзываясь на хруст сломанной ветки, и в конце концов губернатор распорядился погасить факелы. Мои глаза быстро привыкли к темноте; зная, что меня никто не видит, я чувствовала себя в бо́льшей безопасности.

Сложностей с маршрутом не обнаружилось – поломанные, истекающие бледным соком кусты ясно указывали единственный путь через густой подлесок. Я представила Люпе, одинокую и решительную. Покажу, что я – не испорченная.

Поскольку никто в моих познаниях пока не нуждался, я достала компас. При всей тревоге за Люпе я не могла позволить себе упустить представившуюся возможность составить наконец карту Забытых территорий. Карту, которой сможет гордиться Па.

Через каждые сто лошадиных шагов я проводила черточку на мягкой кожаной подушечке, которую держала на ладони, и всякий раз, когда компас указывал смену направления, я ставила под ними стрелу, обозначая новое направление и сверяясь со звездами, как учил Па. Такую работу можно назвать лишь примитивным картографированием, но никто не собирался останавливаться ради меня и ждать, пока я произведу более точные измерения. Так что мне не оставалось ничего иного, как только полагаться на память. Обычно я так и делала, когда составляла карту для Люпе, отправляя ее на поиски «сокровища» по узким улочкам Громеры.

Я опомнилась слишком поздно – рука уже взлетела к горлу, и пальцы нащупывали медальон под туникой. Маркес снова сверлил меня недоверчивым взглядом. Я сжала поводья. Может, мне и не стоило брать с собой медальон.

Какое-то время все молчали. Губернатор сидел скованно и даже почти не двигался в такт ходу коня. Ему, конечно, хотелось бы ехать быстрее, но желание сдерживали тьма и узость тропы.

Через несколько миль лошади пошли более осторожно, теперь они чаще трясли гривами и негромко ржали. Всадники подгоняли животных, терзая их бока шпорами. В какой-то момент моя кобылка совсем остановилась, и Пабло пришлось хлестнуть ее по крупу.

Мы проехали еще несколько миль, прежде чем поняли, что что-то не так. Первым подал голос Маркес.

– А что такое с деревьями?

Все остановились и огляделись. Окружающие деревья и впрямь выглядели неживыми. Кроны напоминали тонкое кружево, развешенное над переплетениями омертвелых ветвей. Я протянула руку – ладонь тускло светилась за листком, пронизанная его тонкими жилками. Стволы при ближайшем рассмотрении казались окаменелыми. Весь лес как будто превратился в ископаемое.

Лесные пожары случались на Джойе и раньше. Па говорил, что эта, как он называл, «маленькая смерть» даже необходима, что деревья возрождаются затем более крепкими и зелеными и дают больше плодов. Даже лесистый район за Громерой время от времени дымился и горел.

Но это?

Здесь было что-то другое. Листья висели на своих стебельках, сухих и черных, но не падали. Сломанные кусты истекали черным соком, как будто деревья питались не водой, а тьмой.

Легкий ветерок коснулся моей обнаженной шеи, неприятный запах ударил в нос. И это был не дым, а что-то более острое… что-то, напоминавшее тот запах, который наполнил комнату Пабло после фейерверка.

Как там назвала его Люпе? Что-то из Азии…

– Сера? – губернатор произнес это слово тихо, почти себе под нос, но в неподвижном, мертвом воздухе ночи оно долетело до каждого из нас.

– Мальчик, подойди сюда.

Я мельком взглянула на Пабло, но он покачал головой. Губернатор смотрел на меня в упор, и мне ничего не оставалось, как направить к нему свою гнедую.

– Карта… та, что есть у тебя, старая… Она предполагает такого рода… изменение?

Без факела рассмотреть что-либо в сумке было невозможно, но кусок папиной сломанной палки мягко светился сквозь тонкую ткань моего скатанного платья. Я уже вытаскивала потрепанную карту Забытых территорий, когда толстые пальцы обхватили мое запястье.

Маркес спешился, и идущее из сумки сияние коснулось его лица.

– Это… Что это? – не дожидаясь ответа, он сунул руку в сумку, быстро ощупал обломок, словно проверяя, не жжется ли, и бесцеремонно вытащил вместе с картами и инструментами, которые упали на лесную подстилку.

Бледный свет растекся дальше, и всадники невольно подались назад. Губернатор спешился, тяжело плюхнувшись на землю.

Неуклюже перебросив ногу, я то ли сползла, то ли свалилась с лошадки, спеша подобрать бумаги и инструменты, пока их не растоптали копыта коней или сапоги Адори.

Ползая на коленях, я молча кляла себя за неосторожность.

– Ну? Что это? – повторил Маркес, передавая обломок губернатору. – Почему оно светится?

– Не знаю.

– Откуда оно взялось?

– От моего отца.

– А до него? – спросил Адори. – Кому оно принадлежало до него?

– Не знаю, – соврала я. – Ему передали.

Не говоря ни слова, губернатор сунул светящуюся палку за пояс, рядом со связкой ключей. Я потянулась было за ней, но Маркес схватил меня за плечо и силой сжал пальцы. От боли к глазам подступили слезы. Я заморгала и опустила руку.

Губернатор выжидающе посмотрел на меня. Я хмуро посмотрела на него.

– Карта, – тихо сказал Пабло, но я все равно вздрогнула. Он уже соскочил с коня и теперь протягивал мне стопку бумаг.

Поблагодарив его одними губами, я перебрала стопку дрожащими пальцами и обнаружила карту, завернутую в кусок сукна.

– Ну? – губернатор не спускал с меня тяжелого взгляда. – Деревья?

Я просмотрела пергамент и покачала головой. Никаких подсказок карта не давала и содержала только указание на то, что лес – смешанный и состоит из драконника и сосны. А как обозначить на карте черные деревья?

Маркес нетерпеливо поцокал языком.

– Насколько далеко тянется лес?

Я снова прошла взглядом по карте, сверяя масштаб с отметками на моей кожаной подушечке. Неточность была, но не очень большая.

– По крайней мере на двадцать миль в том направлении. – Я указала на запад. – Больше, если пойдем прямо.

– А до воды далеко?

Мои пальцы пробежали до обозначавшей водопад голубой звезды.

– Двенадцать.

Губернатор кивнул.

– Вот туда нас и веди.

– Деревья начинают редеть, – предупредил Маркес. – Тропа скоро пропадет.

– Люпе станет искать воду, – сказал губернатор, указывая на высохшее русло Аринтары.

«Нет, – подумала я. – Она не здравомыслием руководствуется, а ищет убийцу».

– Господин, – решился Маркес, – не думаете ли вы, что нам стоит устроиться на ночлег, а уж завтра подняться с первым светом? Вряд ли ваша дочь ушла далеко, и, конечно, ей тоже придется сделать остановку и отдохнуть.

– Если так, то тем более надо идти дальше, – оборвал его губернатор. – Мы еще можем ее догнать.

– Люди устали, – осторожно пояснил Маркес. – Если мы столкнемся с опасностью, нам потребуются все наши силы.

– А как же моя дочь? Ее безопасность?

– От отдохнувших людей и лошадей пользы больше, чем от усталых, – не отступал стражник. – С утра пойдем галопом и до заката обязательно ее найдем.

Я хотела идти дальше, но веки наливались тяжестью.

Наконец губернатор распрямил широкую спину и обратился ко всем нам.

– Продолжим. – Он суровым взглядом пресек поднявшийся было ропот недовольства. – И предлагаю прибавить.

Я аккуратно уложила бумаги и инструменты в сумку, завернула карту в холстину, а когда подняла голову, группа уже ушла вперед. Остался только Пабло, державший под уздцы мою кобылку.

– Готова?

Я благодарно кивнула и, улыбнувшись, протянула руку за поводьями. Но вместо них Пабло подал мое сложенное в узелок платье.

– Выпало из твоей сумки. Убери его. Да побыстрее.

Он одним движением бросил меня в седло и толкнул мою кобылку вперед еще до того, как я успела выпрямиться.

– Спасибо…

– Притворяйся чуточку получше, – бросил Пабло. – Если никто не видит, то только потому, что толком не присматривается.

В первые часы нового дня ландшафт выглядел даже еще непривычнее. Ни от Маши, ни от кого-либо еще из старших я никогда не слышала о черных лесах. О них не рассказывал папа, их не было на маминой карте. Что же такое случилось здесь, отчего деревья лишились своего естественного цвета? В полях Громеры пшеница стояла золотистая, а не серая.

Пару часов мы ехали без всяких помех и в полной тишине, нарушаемой лишь конским храпом и скрипом кожи, когда я делала очередную отметку на подушечке.

И каждая новая отметка приближала нас к Аринтану. В животе у меня стягивались и распускались узелки беспокойства. Пабло и Па могли говорить, что это всего лишь сказки, но Аринта всегда придавала мне смелости, и именно смелость требовалась мне сейчас в первую очередь.

Мы обошли стороной густую чащу, и мое сердце замерло от отчаяния. Ни Люпе, ни низвергающегося каскадом водопада. Только высыхающее русло и мелкая, неторопливо струящаяся речушка.

– И это могучий Аринтан? – с нескрываемым презрением процедил губернатор. Все спешились, и только я проехала вперед.

Еще один поворот, и над моей головой вырос скалистый выступ. Тонкая струйка сбегала через край, а за ним виднелось углубление, пещера, которая была бы скрыта, будь водопад таким полноводным, каким его описывали в мифах.

Я сползла на землю, привязала кобылу к дереву, вошла в речушку и, шлепая ботинками по грязи, направилась к пещере.

Она оказалась глубже, чем представлялось издалека. За узким и низким входом открывался широкий коридор, который вел к другой пещере, где уже можно было стоять в полный рост. Вытянув вперед руки, я на ощупь двинулась дальше.

Стены были сухие и почему-то теплые. На задней стене пальцы нащупали какие-то странные горизонтальные линии, словно каменные глыбы лежали плашмя одна на другой. Я вспомнила игру, в которую играли когда-то мы с Габо: поешь и перекладываешь руки, одну поверх другой, быстрее и быстрее, выхватывая нижнюю и стараясь оказаться наверху, когда песня закончится.

Перехватило дыхание. Мне так недоставало Габо, но сейчас я не могла позволить себе никакой слабости.

Выбравшись из пещеры на открытый воздух, я зачерпнула пригоршню воды и выпила. Пусть и не волшебный водопад из папиных историй, но по крайней мере, вода там была.

Я наполнила пустую фляжку, положила ее в сумку, достала и повесила на пояс ту, которую взяла из дома. Па всегда говорил, что в путешествии важно придерживаться определенного порядка и использовать менее свежую воду.

Губернатор и его люди располагались на берегу. Я села на камень рядом с Пабло и, наклонившись, прошептала:

– Что происходит?

– Будем завтракать. Остановились на час или около того, так он говорит.

– А потом?

Пабло пожал плечами.

– Пойдем дальше. Тебе бы вздремнуть не помешало.

Странное дело, но усталости как не бывало, хотя мы и ехали всю ночь и почти все утро.

Губернатор стоял чуточку в сторонке от остальных. Взгляд его рыскал по земле, отыскивая следы дочери. При этом он нетерпеливо переступал с ноги на ногу, словно гнев превращал в раскаленные угли камни у него под ногами. В какой-то момент Адори взглянул на меня, и я виновато отвела глаза.

– Коротышка! – Маркес щелкнул пальцами. – Принеси-ка веток для костра.

Я поднялась и положила сумку на камень. С ветками мне не повезло, но оказалось, что это неважно, – Пабло вышел из лесу с огромным суком драконова дерева, которое почернело так же, как и все остальные.

Мужчины смеялись и хлопали Пабло по спине, но он оставался серьезным и только хмурился. Разложили костер, и вскоре над огнем уже висел котел с рагу из курицы, которую принес повар. Я только поежилась, проходя мимо кучки перьев и вдыхая плывущий в воздухе запах, а когда кормила Мисс Ла, даже не обращала внимания на ее острый клюв – какая-никакая, а частичка дома.

В котле уже булькало, и я решила взяться за карту. Но сумки на камне не было. Может, ее взял кто-то из мужчин, по ошибке приняв за свою? Я огляделась и вдруг увидела, что она покачивается на воде. Сердце подпрыгнуло к горлу, застучало в ушах. Я вытащила ее из реки, открыла дрожащими пальцами застежки.

Перья и бумаги скрючились от воды. Я перевернула ее и встряхнула, как пустую, без улова, сеть.

Чернила на папиной звездной карте расплылись и запачкали несколько чистых листов. Красное смешалось с черным так, что почти ничего было не разобрать. А без сверки с положением звезд составить точную карту невозможно. Но это было еще не самое худшее. Мамина карта намокла и слиплась. Затаив дыхание, я осторожно развернула ее. Она раскрылась на удивление легко.

Вот только сама карта была не та, какой я ее помнила. Изображения лесов исчезли. Зато пустое место в центре заполнили толстые линии, которые едва проступали раньше, когда я смотрела карту на свет. Линии эти сворачивались в петли и пересекались, образуя рисунок, напоминавший тонкую сеточку паутины или туннели лабиринта. И чем дольше я смотрела на них, тем больше проникалась уверенностью, что так оно и есть. Вот только некоторые линии пересекали ту территорию, по которой мы недавно прошли, однако никаких указаний на дороги здесь не было.

Может быть, это старинный план Джойи? Никаких деревень, а единственные, кроме линий, значки – кружочки – располагались по краям. Еще один кружок, больше других и нарисованный красным, стоял в центре. На всей карте только он был выделен цветом.

Я поспешила к костру и подняла карту, чтобы рассмотреть ее получше. Но линии странным образом, как чернила в воде, растворились в бумаге и пропали.

– Нет!

Маркес поднял голову и, нахмурившись, посмотрел на меня. Знаки исчезали у меня на глазах, и я отчаянно бегала за ними взглядом. На бумаге снова проступали знакомые очертания деревень. Еще несколько секунд – и карта приобрела прежний, нормальный вид.

Привиделось? Нет, все случилось наяву, но было настолько невероятно, что могло бы запросто войти в одно из папиных сказаний. И все-таки почему карта изменилась?

Скрытый слой проявился, когда карта была мокрая, и исчез, когда я поднесла ее к огню. Теперь она была сухая. Я взяла фляжку и пролила на бумагу немного воды.

Ничего.

Повторила опыт еще и еще раз, но ничего не происходило.

– Ты ничего не вообразила, – твердо прошептала я самой себе. – Все так и было.

– Мальчик, – оклик губернатора прозвучал так неожиданно, что я вздрогнула. Он кивнул головой.

– Подойди сюда.

Пабло вскинул бровь – поспеши.

Дрожа от волнения, я шагнула к Адори.

– Я думал, мы найдем ее здесь. Был уверен, что она не смогла уйти далеко. – Губернатор говорил негромко, но в его голосе отчетливо слышались грозные нотки. – Куда нам идти теперь? Куда могла пойти моя дочь?

Конечно, он разговаривал не со мной. Забыв о чудесных трансформациях карты, я терпеливо ждала. Люпе могла пойти куда угодно, точнее, куда унесла ее лошадь. Только бы не испугалась, когда азарт приключения выдохнется и его вытеснит страх. Я представила ее где-то там, одну, в черном лесу, где, может быть, затаился и убийца, и у меня перехватило дыхание.

– Деревни… – словно решив что-то для себя, губернатор повысил голос. – Какая ближе всего?

– Грис, господин, – осторожно ответила я.

Он кивнул.

– Значит, Грис. Ты готов отвести нас туда?

– Да, господин.

– И ты составляешь новую карту?

Я подумала о смазанной звездной таблице и промокшей бумаге.

– Только начинаю, господин.

– Хорошо. Постарайся не огорчить меня.

Он повернулся ко мне спиной, и я решила, что больше ему не нужна.

– Ну, что там? – тихонько спросил Пабло.

– Идем в Грис. Это ближайшая деревня. – Интересно, что мы там найдем?

Повар постучал по котлу и громко крикнул:

– Готово!

Первым завтракал губернатор. Он ел, макая хлеб в рагу, и, когда закончил, остальные набросились на пищу с такой жадностью, как будто умирали от голода. Я съела совсем немного – из-за Мисс Ла, которая была совсем близко – и полностью потеряла аппетит, когда увидела, что у одного из мужчин еда уже лезет из носа.

Я ушла на берег реки и попыталась взяться за карту. Расставляя пузырьки с чернилами, раскладывая мокрые перья и измерительные устройства, я слышала голос Па.

Я осторожно прислонила сумку к ближайшему камню и выбрала самое сухое место на чистом листе бумаги. Потом расстелила его на земле, положила камешки по углам и достала из кармана штанов кожаную подушечку с отметками.

Прежде чем приступить к работе, я прошла взглядом по деревьям, отбрасывавшим тени даже в этот ранний утренний час, и постаралась не думать о том, что кто-то наблюдает за мной из леса. Потом перевела дух, вытерла о тунику кончик тростникового пера, окунула его в пузырек с черными чернилами и принялась рисовать новую карту моего острова.

Не оставаться же ему забытым.