Запах горелой плоти врезался в ноздри. Иттан зажал нос пальцами. Еще недавно он слышал вопли и молитвы, позже сменившиеся победными рыками. И не понимал, что творится.

После все смолкло.

Вкус смерти – насыщенный, въедливый – плыл по воздуху. В глазах жгло, но зрение прояснялось. Иттан начал различать очертания и световые оттенки – что радовало, потому как на его глаза будто набросили непроницаемую повязку. Страха не было, как и полной слепоты. Иттан ориентировался чувствами. Наверное, это и есть хваленая магическая интуиция. Он пока не понимал причин, но осознавал внутренним чутьем – его зрение преобразовывалось.

Но толку от этого – чуть. Быть беспомощным в разгар битвы – невыносимая мука. Быть неспособным защитить свою женщину – позор. Не знать, где она и жива ли вообще. Куда подевалась Тая?

Могла ли оставить слепца на растерзание порождениям завесы и сбежать налегке?

Иттан надеялся, что могла.

Очевидным было только одно: коменданта уморил первый храмовник. Жаль, что запах отвара показался знакомым только недавно. Теперь Иттан понимал, что в чудодейственное снадобье добавили мор-траву, которая под небольшим магическим вмешательством становилась ядовитой. Она разъедала и без того больные легкие коменданта, вызывала рвоту кровью и, наконец, загубила до смерти.

Пойми он это чуть раньше, все можно было бы переиграть. Но поздно. Комендант мертв. Гарнизон был захвачен храмовниками, но, судя по стихшим мольбам о помощи, недолго Терк властвовал.

Раскачиваясь взад-вперед, чтобы не обезуметь от тишины, Иттан силился вспомнить увиденное в завесе, но натыкался на барьер. Что-то не позволяло ему протиснуться в глубь сознания, что-то подтирало ненужные воспоминания.

Что-то плотно обосновалось внутри его головы.

Кто-то сторонний обживался в мозгу.

– Вылезай, – донеслось утомленное, но довольное. Звонкое. Зыбкое, как пустынные пески.

Тая схватила его руку, придержала за макушку, чтобы Иттан не стукнулся о низкие потолки обвала.

Рядом кто-то сопел.

– Кто это? – Иттан напряженно вслушался.

– Рейк, – отозвалась Тая.

– З-здравствуй, – заикаясь, произнес бывший маг-командующий.

Иттан явственно слышал, как он ковыляет на одной ноге, тыкаясь в землю чем-то, по-видимому, палкой.

Тук-тук-тук.

Шорк-шорк.

Хотелось зажать уши, только бы не допустить сторонние звуки в себя.

– Объяснись же, что произошло! – простонал Иттан.

– На нас напали. – Тон ее был размерен, как у преподавателя истории в академии. – Выживших среди людей нет. С рассветом подводники попрятались в казармах. Все-таки не чуждо им нечто человеческое: они упиваются вусмерть запасами бражки. Ну а я вытащила Рейка тайными путями и дала деру.

– Откуда тебе известны тайные пути?

– Иттан, не думаешь же ты, что крыса-воровка не поищет ходы к отступлению? – Она самодовольно фыркнула. – Пригнись.

Так вот кем она себя считает: крысой. Есть в этом что-то правдивое. Но Тая не та мерзкая тварь, которая разносит заразу. Ей ближе мышка с доверчивыми глазками-бусинками. Напуганная, юркая, безобидная мышка.

– Выход из гарнизона ты тоже нашла? – Он споткнулся обо что-то мягкое и предпочел не спрашивать, чем или кем оно было.

– Тут сейчас все напоминает один сплошной выход. Стена обрушилась. Главное – не быть замеченными, но, думаю, все обойдется. Я не прочитала в книге опасности. А хорошая книженция, – подумав, отметила Тая что-то, понятное ей одной. – Сразу видно, священная. Не торопись. Рейк слаб, ты слеп, а я одна с вами не управлюсь.

Они перешагнули через стену – так сказала Тая – и направились к лесам. Но в сторону, противоположную от завесы. Так тоже сказала Тая.

Отныне мир, окрашенный в непроглядно-черное, складывался из того, о чем интуитивно догадывался Иттан, и того, что говорила Тая.

Она заменила ему глаза.

Без нее бы он пропал.

И непременно пропадет чуть позже, когда их дороги разойдутся.

– Для чего ты спасла Рейка? Тебе мало одной обузы, так ты решила потащить за собой безногого?

Тот засопел, но ничем не парировал. Ну а правда, по законам военного времени ослабших и лишенных способности передвигаться самостоятельно нужно бросать. Иттана – тоже. Тае следовало уйти одной.

– Все поймешь, – беззаботно ответила она. – Так, чуть левее. Только не отпускай руку.

Он и не собирался. Да, по всем законам она должна была его бросить, но – хвала богам! – предпочла остаться с ним. Отогнала глупый страх темноты.

Позволила существовать.

– Мы должны сообщить военному совету обо всем, что творится в гарнизоне. – Иттан потер свободной рукой лоб. – Если выживем.

– Если, если, если, – весело пропел полубезумный Рейк.

– Ага, если, – болезненно морщась, отметил Иттан. – Тая, у нас нет ни пищи, ни воды. Мы обречены.

Но девушка молчала. Иттан не представлял, что молчание может резать наживо. Но когда привычный мир рушится на осколки, а в глазах навсегда поселяется беззвездная ночь, голос равноценен глотку воздуха.

Иттан задыхался от безмолвия.

– Обречены, да-да, обречены, – бубнил Рейк, и палка его цокала в такт неровному шагу.

Лишенное смысла бормотание и редкие смешки, когда в голове Рейка мелькала какая-то мысль, кажущаяся смешной, выводили из равновесия, остатки которого Иттан с трудом удерживал в кулаках. Добавляло злости.

Ужаса, стискивающего горло.

Вдруг Иттану тоже суждено растерять крохи сознания?

Что было внутри завесы?

Что переломало изнутри одного мага-командующего и мертвой хваткой впилось в другого?

Под подошвой чавкнуло. Болото. Было непривычно осязать предметы, но не видеть их. Догадываться и не знать наверняка. Но едкий запах перегноя подтвердил догадки Иттана. Рядом расползлась топь. Ботинок увяз в жиже, но Тая помогла выбраться.

– Все, – сказала она, – мы достаточно далеко ушли. Клянусь, – уверила, по всей видимости, Рейка.

– Нас поймают! – жалобно всхлипнул тот.

– Не поймают, подводники далеко-далеко, – она щебетала с ним как с ребенком, тихим и мягким голосочком. – Мы здесь одни. Поверь мне. Что делать дальше?

Тая спрашивает его?! Она тоже рехнулась?

Уж не заразно ли безумие?..

Рейк шепнул ей что-то на самое ухо – Иттан не разобрал ни слова.

– У тебя все получится, – твердо сказала Тая и стиснула ладонь Иттана. – Пожалуйста, сделай это.

– Не хочу-у-у! – Рейк рыдал в голос, и чудо, что не спугнул сонных птиц.

– Ради меня. Я же твой друг, правда?

Бывший маг-командующий затих. В следующий миг вспышка озарила даже невидящие глаза. Ярко-белая, поглощающая тьму. Заменяющая ее невозможным светом.

Иттан схватился за лицо.

Его выворачивало наизнанку. Внутренности перекручивались, заплетались в узел; тошнота подкатывала к горлу, но его свело долгой судорогой. Только одна вещь была способна перемолоть человека в муку и кулем обрушить его на твердую землю.

Разовый портал, запрятанный в любой неживой предмет: хоть монету, хоть сапог, хоть целое здание. Заговорен на конкретное место. Может быть использован исключительно тем, чьей кровью напитан.

Было безветренно и сухо. Иттан провел рукой по тому, на чем сидел. Пол. Паркетный. Теплый.

– Обалдеть! – воскликнула Тая и вскочила на ноги. – Какая красота!

– Дом-дом-дом, – пробубнил Рейк, заревев и засучив кулаками по полу. – Не хочу домой! Сестра! Мама! Не хочу! Ты обманула меня!!!

– Успокойся, – просила Тая, но бывший маг-командующий не желал ее слышать.

А Иттан молча водил пальцами по полу и резной ножке стола. По накрахмаленной скатерти. По холоду хрустального бокала.

– Рейк? – Женский голос отразился от стен напевом. – Боги, что с тобой сделали?.. Кто эти люди?!

Иттан помнил этот голос: нежный и властный, решительный и обволакивающий. Великолепная Леневра Рене, в прошлом могущественная колдунья, одна из верховных советников. Нынче – лишенная резерва затворница; и никто не знал, что высосало из нее всю магию.

Мать Сольд и Рейка бросилась к сыну, а тот забился в истерике. Тая прильнула к боку Иттана.